Аномальная сочетаемость «Общих» интенсификаторов в языке Ф. М. Достоевского Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ББК 83.3(2=411.2)5-8 УДК 81''373:821.161.1

АНОМАЛЬНАЯ СОЧЕТАЕМОСТЬ «ОБЩИХ» ИНТЕНСИФИКАТОРОВ В ЯЗЫКЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

I Е.В. Шарапова

Аннотация. Статья посвящена одному из видов нарушения сочетаемости слов, характерному для языка Ф.М. Достоевского: употреблению интенсификатора с общим усилительным значением в том случае, когда нормативным будет употребление специализированного интенсификатора со значением параметра действия или состояния. Аномальные словосочетания данного типа довольно многочисленны; они характерны для определенных семантических групп главных слов: в статье рассматриваются сочетания с ментальными предикатами и предикатами восприятия, предикатами физических ситуаций, предикатами установки, глаголами речи, предикатами с бытийным и модальным значением. Механизм возникновения языковой аномалии может быть определен как замена специализированного интенсификатора на общий либо как эллипсис - пропуск специализированного интенсификатора. Семантическая неполнота анализируемых сочетаний создает стилистический эффект неопределенности значения единиц текста. Аномальное употребление общих интенсификаторов является средством создания эмфазы, усиливает эмоциональность высказывания и приближает его к разговорному языку.

377

Ключевые слова: интенсификатор, Magn, языковая аномалия, общий интенсификатор, специализированный интенсификатор, эллипсис, язык Ф.М. Достоевского.

ABNORMAL CO-OCCURRENCE OF "GENERAL" INTENSIFIERS IN FYODOR DOSTOYEVSKY'S WRITING STYLE

I E.V. Sharapova

Abstract. The article considers a distinctive type of language anomalies in Fy-odor Dostoyevsky's writing style: the use of intensifiers with general intensive meaning instead of standard collocations and phrases with intensifiers denoting a special parameter of action or state. The abnormal phrases of this kind are typical for some groups of keywords: the analyzed cases include predicates of

perception, mental, physical and speech activity, predicates of goal-directed activity, existential and modal verbs. The mechanism of the language anomalies can be estimated as a substitution of a special intensifier by the general one or as an ellipsis - omission of special intensifiers. The semantic incompleteness of the analyzed combinations creates stylistic effect of vagueness of text units. The abnormal phrases with general intensifiers emphasize text statements emotionally and make them similar to the everyday speaking language.

Keywords: intensifier, Magn, language anomaly, general intensifier, special intensifier, ellipsis, Fyodor Dostoyevsky's writing style.

Несовершенству», «отсутствию» стиля и разного рода «неправильностям» языка Ф.М. Достоевского посвящены многочисленные работы критиков и исследователей его творчества (см., например, обзор в [1]). В статье рассматривается один из участков этого обширного материала: в словаре «Достоевский: эстетика и поэтика» отмечены «усилительные конструкции, нарушающие нормы лит<ературного> языка» — слишком понимал, мы очень поцеловались [2, с. 194], в монографии А.В. Чичерина перечислены выра-„10 жения ужасно умела слушать, я мечтал об этом ужасно, очень молчал [3, с. 191]. Мы постараемся предложить возможные интерпретации семантического механизма возникновения подобных аномалий.

Интенсификаторами мы называем лексические средства выражения категории интенсивности, семантика которых направлена исключительно на выражение усилительного значения. Усиливаемое значение выражается в опорном слове: очень холодно, тяжело болен, грубая ошибка и др. [4, с. 5]. Термин «интенсификатор» в основном соответствует понятию лексического параметра Magn в модели «Смысл ^ Текст» (см., например, [5]).

Термин «общие интенсификаторы» заимствован нами из диссертационного исследования [6], в котором выделены две семантические группы адвербиальных лексических усилителей — «общие» и «специализированные». «Общие» интенсификаторы — это «наречия субъективной оценки, указывающие на высокую степень <интенсификации> И действия или состояния» и «лишенные качественного значения» (очень, весьма, ужасно и др.); «специализированные» сохраняют качественное значение [6, с. 16]. Кроме того, процессуальные признаки «характеризуется наличием специфических категориальных признаков: временных, аспектуаль-ных, акциональных», поэтому наречные интенсификаторы либо «могут содержать нерасчлененное, недифференцированное указание на напряженность протекания действия без уточнения признака, по которому осуществляется интенсификация» («общие интенсификаторы» интенсивно, усиленно, очень, страшно, ужасно и др.), либо они «называют параметр и указывают на степень его манифестации» («специализированные интенсификаторы» ярко, быстро, стремительно, тщательно, настойчиво и др.) [там же, с. 16-17].

ЕК

Мы называем «общими» интенси-фикаторы, которые 1) лишены дополнительных качественных смыслов, не называют отдельные параметры предиката: очень, ужасно, страшно, слишком, в высшей степени, весьма; 2) в анализируемых контекстах выражают субъективную, эмоциональную оценку признака. Особенность сочетаемости этих наречий в языке Достоевского состоит в том, что при некоторых семантических группах предикатов они могут замещать «специализированные» интенсификаторы. Мы рассмотрим аномальную сочетаемость общих интенсификаторов с 1) ментальными предикатами и предикатами восприятия, 2) предикатами физических ситуаций, 3) предикатами установки, 4) глаголами речи, 5) модальными и бытийными предикатами.

1. Ментальные предикаты и предикаты восприятия мы, вслед за Н.Д. Арутюновой, объединяем в одну группу, т.к. они являются обозначениями «градуированных процессов, постепенно возникающих и постепенно сходящих на нет» [7, с. 211]. У этих предикатов отрицательная оценка (плохо) приближается к отрицанию, а положительная оценка (хорошо) соответствует полноте действия или восприятия (Я плохо понимал, о чем меня спрашивали; хорошо различать берег; хорошо понимать текст) [там же, с. 211, 214].

Хорошо и плохо «легко устанавливают контакт с количественным аспектом семантики глагола» — в этом случае они выполняют «градуирующую функцию» (хорошо указывает на большое количество, а плохо — на малое): «Упрочение контакта с количественным аспектом значения глагола может повести к возоблада-

нию значения интенсификации над значением оценки. В принципе оценочный компонент может быть полностью вытеснен из семантики наречий. Противопоставленность хорошо и плохо по качеству преобразуется в таком случае в оппозицию по количеству (интенсивности) признака: хорошо становится показателем «силы», а плохо — «слабости» любого — нейтрального, позитивного или негативного — процесса или действия» [там же, с. 207-208], при этом «хорошо выполняет эмфатическую функцию и может быть исключено из предложения с сохранением его истинности» [там же, с. 215].

Дальнейшее развитие этого семантического процесса приводит к его «предельному выражению»: когда хорошо полностью утрачивает значение положительной оценки качества и выполняет только интенсифицирующую функцию, оно может быть и формально заменено на один из «общих» интенсификаторов — без специального указания на качество знания, понимания (1) или отчетливость восприятия (2):

(1) Она больная такая девочка была, - продолжал он, как бы опять вдруг задумываясь и потупившись, <...> да, да... помню... очень помню. (ПН) И вот я наконец положил бежать. Я мечтал об этом ужасно целых два месяца, наконец решился; тогда был сентябрь. (П) <...> он [Ганя] слышал за верное, что Настасья Филипповна будто бы в высшей степени знает, что Ганя женится только на деньгах, что у Гани душа черная, алчная, нетерпеливая <...> (И) Но дело в том, что с Хохлаковой он [Дмитрий] в последний месяц совсем почти раззнакомился, да и пре-

379

ВЕК

жде знаком был мало, и сверх того очень знал, что и сама она его терпеть не может. (БК)

(2) - А заметил ты, что он ко всему равнодушен, на все отмалчивается, кроме одного пункта, от которого из себя выходит: это убийство... - Да, да! - подхватил Разу-михин, - очень заметил! (ПН) Я слишком видел, что меня никто здесь почему-то не любит и что мне с особенным удовольствием дают это знать. (П) О нем же самом [Настасья Филипповна о Рогожине] как об апельсинной корке помышляет <...> и он это слишком чувствует! (И) «Правда, этого Евгения Павловича надо еще очень, очень рассмотреть, раскусить его надо <...»> (И) А самому вам незнакомы эти слова? — Очень знакомы; я слишком предвижу, к чему вы клоните. (Б) — В примерах совмещены значения восприятия и ментального процесса «понимать».

Иногда общий интенсификатор замещает не наречие хорошо, а наречия с частным или идиоматизиро-380 ванным значением: (1) глубоко, отчетливо; (2) пристально, внимательно. Возможность замены на общий интенсификатор обусловлена семантическим элементом «хорошо» в значении «исходного», нормативного интенсификатора:

(1) Она [Лизавета Николаевна], кажется, и забыла, что я в комнате, и стояла все на том же месте у стола, очень задумавшись, склонив голову и неподвижно смотря в одну выбранную на ковре точку. (Б) — норм.: глубоко задумавшись.

- То есть в двух словах, - упирая на каждое слово, проговорил опять отец Паисий, - по иным теориям, слиш-

ком выяснившимся в наш девятнадцатый век, церковь должна перерождаться в государство <...> (БК) -норм.: отчетливо выяснившимся.

(2) Послушайте, когда я давеча вошел сюда и посмотрел на ваши милые лица, - я теперь очень всматриваюсь в лица, - и услышал ваши первые слова, то у меня, в первый раз с того времени, стало на душе легко. (И) — норм.: пристально всматриваюсь.

Она [Анна Андреевна] была немногоречива, но говорила всегда с весом и ужасно умела слушать, чего я никогда не умел. (П) — норм.: умела внимательно слушать.

2. При глаголах, обозначающих различные физические ситуации — воздействие (бить), контакт (целоваться), движение (бежать, махать) общие интенсификаторы могут употребляться вместо специализированных обозначений различных параметров конкретных действий (временных, пространственных, образа действия и др.). Как и в случае с глаголами восприятия, релевантной оказывается исключительно идея интенсивности, идея качественной характеристики действия из высказывания устраняется:

Он [князь Сергей Петрович] не докончил и захныкал над моей головой. Признаюсь, почти заплакал и я <...>. Мы очень поцеловались. (П) — норм.: крепко поцеловались.

- Как ты задохлась. - Ужасно бежала, тебя догоняла. (П) — норм.: быстро бежала.

В некоторых случаях эмоциональный заряд сообщения оказывается настолько важным, а идея образа действия — настолько неактуальной, что бывает затруднительно «восста-

новить» название параметра. Возможны разные варианты с неидиоматической сочетаемостью — подстановка некоторых из них порождает если не аномальное, то стилистически неудачное сочетание, и ни один вариант не может представляться читателю как исчерпывающий по смыслу — «категория неопределенности», «семантическая открытость текста» считаются основополагающими принципами стиля Достоевского ([8]):

Самый открытый из всех был Ламберт, очень бивший меня в детстве; но и тот — лишь открытый подлец и разбойник; да и тут открытость его лишь из глупости. (П) — часто бивший? сильно бивший?

- То есть когда летом, - заторопился капитан, ужасно махая руками, с раздражительным нетерпением автора, которому мешают читать <...> (Б) - быстро/резко/ широко махая руками?

3. Аналогичная ситуация создается с предикатами целенаправленной интеллектуальной деятельности или установки (часто имеющими «двухслойную» структуру: собственно установку, цель и физическую составляющую): общий интенсификатор подставляется на место конкретного, он может относиться к интеллектуальной или к физической составляющей:

[Алеша:] - Я его [Дмитрия] теперь очень ищу, я очень бы желал его видеть или от вас узнать, где он теперь находится. (БК) — норм.: настойчиво ищу.

<...> он [Дарзан] продолжал еще и теперь свой кутеж, доставая деньги по десяти процентов в месяц, страшно играя в игорных обществах и проматываясь на одну известную француженку. (П) —

норм.: играя на большие деньги/постоянно играя.

4. Для предикатов речевых действий и процессов также характерна аномальная замена параметрического, идиоматического интенсифи-катора на общий:

То казалось ему [Раскольникову], что около него собирается много народу и хотят его взять и куда-то вынести, очень об нем спорят и ссорятся. (ПН) — норм.: горячо спорят.

Милый Аркадий, он очень зовет тебя, и не обижайся после вчерашнего: он сегодня не так здоров и весь день дома. (П) — норм.: настойчиво зовет.

Как именно случилось, что девушка с приданым, да еще красивая и сверх того из бойких умниц <...> могла выйти замуж за такого ничтожного «мозгляка», как все его тогда называли, объяснять слишком не стану. (Б) — норм.: объяснять подробно не стану.

5. В некоторых случаях при предикатах с модальным и бытийным значением возможна замена временных параметров ситуации (давно, часто) на общий интенсификатор. Эту модель, в отличие от предыдущих, нельзя считать достаточно распространенной и характерной для стиля Достоевского:

- Дуня, милая! Если я виновен, прости меня (хоть меня и нельзя простить, если я виновен). Прощай! Не будем спорить! Пора, очень пора. (ПН) — норм.: давно пора.

<...>очень часто только так кажется, что нет точек общих, а они очень есть... это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и ничего не могут найти... (И) — норм.: часто есть.

381

ВЕК

Механизм описанных выше сочета-емостных аномалий может быть охарактеризован не только как замена, но и как эллипсис — «пропуск в речи или тексте подразумеваемой языковой единицы, структурная "неполнота" синтаксической конструкции» [9, с. 592]. Такие сочетания — приметы разговорного стиля, они передают «динамичность и сжатость речи», «взволнованность говорящего или напряженность действия» [10, с. 468] и одновременно спонтанность и небрежность речи — черты, которые были не раз отмечены исследователями стиля Достоевского [см., напр., 1, с. 271, и след.].

Для сочетаний с пропуском ин-тенсификатора характерно то, что недостающий параметр может быть «восстановлен», «вставлен» без исключения имеющегося интенсифика-тора с «общим» значением, например: очень помню ^ очень хорошо помню, очень поцеловались ^ очень крепко поцеловались, слишком объяснять ^ слишком подробно объяснять и др. Как эллипсис выглядят контексты, где значение интенсивности подчерк-382 нуто дополнительно — при обратной замене общего интенсификатора степень интенсивности уменьшается: ужасно бежала ^ ужасно быстро бежала, а не просто быстро бежала; очень, очень рассмотреть ^ очень хорошо рассмотреть; очень есть ^ очень часто есть; ср., например, контекст, где значение интенсивности подчеркнуто при помощи частицы:

- Очень уж вы защищаете меня, милая барышня, очень уж вы во всем поспешаете, - протянула опять Грушенька. (БК) — норм.: Очень уж вы упорно/настойчиво защищаете меня.; *Упорно/настой-чиво уж вы защищаете меня.

— а также конструкцию с логическим значением интенсификатора:

- Полноте, матушка, - пробормотала та [Прасковья Ивановна] нехотя, - а по-моему, это бы все надо кончить; слишком говоре-но... (Б) — норм.: слишком много го-ворено. Слишком указывает не просто на большое количество, а на превышение допустимого в данной ситуации количества.

В случае замены подстановка специализированного интенсифика-тора ведет к тавтологии: Мне особенно хотелось бы довериться вашему мнению, ввиду одного очень касающегося меня обстоятельства. (П) -Очень употребляется вместо непосредственно, подстановка обоих наречий приводит к аномалии - ввиду одного *очень непосредственно касающегося меня обстоятельства.

Сочетания типа очень помню, мечтал ужасно, ужасно умела слушать, очень всматриваюсь, ужасно бежала, очень спорят, очень пора и др. образуют значительную по количеству группу языковых аномалий и представляют собой заметное явление стиля Ф.М. Достоевского. Нарушения выявлены при опорных словах с определенной семантикой - предикатах восприятия и ментальных предикатах, глаголах физических ситуаций и речевых действий, предикатах установки, предикатах с бытийным и модальным значением. Механизм возникновения аномалий может быть определен (1) как замена интенсифи-катора со специализированным (качественным) значением на «общий» интенсификатор, указывающий исключительно на высокую степень; (2) как пропуск (эллипсис) интенсифика-тора с качественным значением.

В разных контекстах та или иная интерпретация представляется более вероятной, однако в обоих случаях семантическая неполнота «работает» на «неопределенность» значения единиц текста, подчеркивает прагматическое (эмфатическое) значение интенсивности, усиливает эмоциональный заряд высказывания и приближает его к живому, по-разговорному «неправильному» языку.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ковач, А. Поэтика Достоевского [Текст] / А. Ковач; пер. с румынского Е. Логиновской.

- М.: Водолей Publishers, 2008. - 352 с.

2. Достоевский: Эстетика и поэтика: Словарь-справочник [Текст] / Сост. Г.К. Щенников, А.А. Алексеев; науч. ред. Г.К. Щенников; ЧелГУ - Челябинск: Металл, 1997. - 272 с.

3. Чичерин, А.В. Идеи и стиль. О природе поэтического слова [Текст] / А.В. Чичерин. - 2-е изд., доп. - М.: Советский писатель, 1968. - 374 с.

4. Шейгал, Е.И. Интенсивность как компонент семантики слова в современном английском языке [Текст] / Е.И. Шейгал: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1981. - 26 с.

5. Мельчук, И.А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл ^ Текст». Семантика, Синтаксис [Текст] / И.А. Мельчук.

- 2-е изд. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 345 с.

6. Цой, Т.А. Способы выражения интенсивности действия в современном русском языке [Текст] / Т.А. Цой: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1989. - 22 с.

7. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М.: Наука, 1988. - 341 с.

8. Арутюнова, Н.Д. Стиль Достоевского в рамке русской картины мира [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - 2-е изд., испр. - М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 846-870.

9. Лингвистический энциклопедический словарь [Текст] / Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

10. Словарь литературоведческих терминов [Текст] / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев и С.В. Ту-раев. - М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

REFERENCES

1. Arutjunova N.D., "Stil Dostoevskogo v ramke russkoj kartiny mira", in: Arutjunova N.D., Jazyk i mir cheloveka, 2nd ed., rev. Moscow, 1999, pp. 846-870. (in Russian)

2. Arutyunova N.D., Tipy yazykovykh znache-nii: Otsenka. Sobytie. Fakt, Moscow, 1988. (in Russian)

3. Chicherin A.V., Idei i stil. O prirode poet-icheskogo slova, 2nd ed., rev. Moscow, 1968. (in Russian)

4. Tsoj T.A., Sposoby vyrazhenija intensivnosti dejstvija v sovremennom russkom jazyke: Extended Abstract of PhD dissertation (Philology, Moscow, 1989, 22 p. (in Russian)

5. Dostoevskii: Estetika i poetika: Slovar-sprav-ochnik. G.K. Shchennikov, A.A. Alekseev (red.). Chelyabinsk: Metall, 1997. (in Russian)

6. Kovach A., Poetika Dostoevskogo, Moscow, 2008. (in Russian) 383

7. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar, Moscow, 1990. (in Russian)

8. Melchuk I.A., Opyt teorii lingvisticheskikh modelei "Smysl ^ Tekst". Semantika, Sin-taksis, 2nd ed., Moscow, 1999. (in Russian)

9. Shejgal E.I., Intensivnost kak komponent se-mantiki slova v sovremennom anglijskom jazyke: Extended abstract of PhD dissertation (Philology), Moscow, 1981, 26 p. (in Russian)

10. Slovar literaturovedcheskikh terminov, Moscow, 1974. (in Russian)

Шарапова Екатерина Вячеславовна, аспирантка, кафедра русского языка, Институт филологии и иностранных языков, Московский педагогический государственный университет, katyasharapik@gmail.com Sharapova E.V., Post-Graduate Student, Russian Language Department, Institute of Philology and Foreign Languages, Moscow State University of Education, katyasharapik@gmail.com