CC BY
110
оценочного значения слова. // Актуальные проблемы филологии, истории и культурологии: теоретический и методический аспекты: межвузов. сб. науч. работ. Вып. III. Тобольск: ТГПИ им. Д. И.Менделеева, 2008. C. 4954.
10. Шаховский В.И. Лексико-синтаксический способ выражения эмоционально-субъективной оценки в современном английском языке./ Вопросы германо-романского языкознания и методики преподавания иностранных языков. Т. 1. Иркутск: 1968. 89 с.
Список источников примеров
1. Англо-русский фразеологический словарь / ред. Л. Э. Бино-вич. М. 1975.
2. W. Forster. Outline Political History of the Americans. London: Alfa Group, 1979. 179 p.
J. Zvonareva
The article is devoted to two types of emotionally colored phraseological units (PhU): 1)PhU, expressing positive aspect towards denoted things, 2) PhU, expressing their negative aspect.
Key words: emotionality, emotive estimation, meliorative PhU, pejorative PhU.
Получено 10.10.2010 г.
УДК 80
А. А. Константинова, канд. филол. наук, доц., (861) 255-10-45 доб. 2-94, constanna@mail.ru (Россия, Краснодар, КубГТУ)
АНГЛО-АМЕРИКАНСКИЕ ПАРЕМИИ В СВЕТЕ ТЕОРИИ
ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ: К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ
ПОСЛОВИЦЫ
Одной из ключевых проблем паремиологии, не имеющих однозначного решения, остается проблема дефиниции пословицы. В данной статье делается попытка определить пословицу (и поговорку) с позиций когнитивно-дискурсивной парадигмы в языкознании и теорий интертекстуальности и прецедентности. Паремии рассматриваются как прецедентные высказывания.
Ключевые слова: паремии (пословица и поговорка), интертекстуальность, эн-текстуализация, дискурс, прецедентное высказывание.
На протяжении веков вопрос определения пословицы занимал умы исследователей. Множество попыток было сделано со времен Аристотеля и Платона до наших дней. Поистине, для описания всего разнообразия существующих вариантов дефиниции можно было бы применить паремию
So many men, so many opinions (Many men, many minds) (Ср. Сколько лю-
дей, столько и мнений). Но, как представляется, любая солидная научная концепция должна строиться на четко сформулированных понятиях и определениях. В данной статье изложим собственные соображения по поводу центральной категории паремиологии.
В своей ранней работе мы определили пословицу как распространенное традиционное суждение, не имеющее известного автора, в грамматическом плане представляющее законченное предложение и наделенное обобщающей семантикой (т. к. констатирует закономерность, предлагает обобщение) [1, с. 57]. Большинство определений пословицы в отечественной лингвистике традиционно сопряжены с определением поговорки, смежной с пословичными паремиями единицы, или их противопоставлением. Так, под поговоркой мы предложили понимать распространенное традиционное выражение, не имеющее известного автора, часто не являющееся законченным предложением и наделенное конкретизирующей семантикой (т. к. представляет собой оценочное суждение о человеке, явлении, событии) [там же]. Дальнейшее исследование когнитивнодискурсивных функций паремий в различных формах дискурса на английском языке и знакомство с новыми научными подходами в паремиологии показали необходимость модификации выработанных дефиниций. Здесь считаем нужным подробнее остановиться на некоторых теориях и положениях, имеющих значение для нашей собственной концепции.
В своей статье «Intertextuality and Innovation in a Definition of the Proverb Genre» («Интертекстуальность и новаторство в определении пословичного жанра») С. Уиник полагает, что понятие «интертекстуальности» должно быть центральным для определения пословицы. В основе предложенного подхода лежит понимание пословицы как акта коммуникации («an instance of communication»), речевого хода («a rhetorical move»), стратегического действия «a strategic action» [2, с. 571]. Ученый поддерживает уже прочно сложившуюся концепцию пословицы как коммуникативной стратегии. В данной связи представляется интересным рассмотреть упомянутую теорию.
Влиятельный американский литературный критик, философ К. Бёрк назвал пословицы «стратегиями для разрешения ситуаций» [3, с. 296]. По мнению учёного, людям свойственно отмечать, что некоторые социальные ситуации регулярно повторяются, являются своего рода закономерностью, поэтому стараются найти для них имя. Другими словами, социальные структуры рождают «типические» ситуации («type» situations) - едва различимые разновидности общественных отношений конкуренции/сотрудничества. Имена для таких «типических» ситуаций возникают не в результате «праздного любопытства», а в силу того, что эти ситуации имеют значение для благополучия человека, поэтому каждое имя содержит некоторое руководство, указание (чего ожидать, чего остерегаться и т. д.). Так, многие пословицы схематизируют «типические» ситуации: они назы-
вают их и предлагают стратегию для их разрешения [3, с. 293 - 301]. Поэтому, К. Бёрк, анализируя в своей статье под названием «Literature as Equipment for Living» («Литература как экипировка для жизни») содержимое словаря пословиц, отмечает, что пословицы не «литература в чистом виде», а «медицина» [3, с. 293].
Действительно, и наши наблюдения показывают, что некоторые пословичные паремии одновременно обозначают определенную «типическую» ситуацию и подсказывают способ (в терминологии К. Бёрка, стратегию) для её разрешения. Так, в случае, когда, к примеру, сотрудник компании, не имея на то полномочий, пытается заниматься проблемами уровня руководства, будет уместен совет «Cut your coat according to your cloth» (Ср. По одёжке протягивай ножки); или в ситуации, когда не удаётся воплотить в жизнь задуманное c первой попытки, хорошей поддержкой может служить пословица «If at first you don’t succeed, try, try again» (Столкнувшись с неудачей при первой попытке, пытайся снова и снова; Ср. Первый блин комом).
Другие пословичные паремии не напрямую, а косвенно, указывают схему поведения. Говоря «Every dog has his day» (Ср. Будет и на нашей улице праздник), мы заверяем, что фортуна улыбается каждому хотя бы раз в жизни, и подразумеваем, что необходимо запастись терпением и ждать этого радостного момента. Употребив пословицу «It takes two to tango» (Танго танцуют двое), мы хотим подчеркнуть, что для удачного завершения какого-либо дела нужен партнер, следовательно, требуется заручиться чей-либо поддержкой. Конечно же, более убедительную иллюстрацию приводимым положениям могут дать конкретные примеры использования пословиц в контексте. Рассмотрим отрывок из нобелевской речи бывшего вице-президента США Альберта Гора (1993 - 2001):
«...Seventy years later, my teacher, Roger Revelle, and his colleague, Dave Keeling, began to precisely document the increasing CO2 levels day by day.
But unlike most other forms of pollution, CO2 is invisible, tasteless, and odorless - which has helped keep the truth about what it is doing to our climate out of sight and out of mind. Moreover, the catastrophe now threatening us is unprecedented - and we often confuse the unprecedented with the improbable.
We also find it hard to imagine making the massive changes that are now necessary to solve the crisis. And when large truths are genuinely inconvenient, whole societies can, at least for a time, ignore them. Yet as George Orwell reminds us: «Sooner or later a false belief bumps up against solid reality, usually on a battlefield.» ...»
Так, известный американский политик и общественный деятель А. Гор вместе с экспертной группой ООН по климату в 2007 году были удостоены нобелевской премии мира «за их усилия и работу по распространению знаний об изменениях климата и принятию мер, в целях пресечения распространения негативных процессов». За год до получения премии А.
Гор выпустил книгу «Неудобная правда» («An Inconvenient Truth»), посвященную проблеме глобального потепления и снялся в одноименном документальном фильме, основанном на данной книге. В своей нобелевской лекции выдающийся деятель, затрагивая проблему загрязнения атмосферы углекислым газом, прибегнул к пословице Out of sight, out of mind (Ср. С глаз долой - из сердца вон). Так, эта паремия схематически представляет, наверное, всем знакомую ситуацию: когда кто-то или что-то больше не находится в поле нашего зрения, то мы просто забываем (перестаем замечать, интересоваться, обращать внимание) на этого человека или предмет. В данном же контексте она обрисовывает линию поведения целых обществ в отношении возросших темпов и объемов эмиссии вредных веществ, тем самым давая отрицательную оценку стратегии «умолчания» и игнорирования устрашающих фактов, «неудобной правды».
Возвращаясь к концепции интертекстуального определения пословицы С. Уиника, отметим, что, согласно ученому, пословица прежде всего относится к речевой деятельности (а не просто является единицей языка). Поэтому использовать пословицу в устной или письменной речи - значит применять определенные приёмы интертекстуальной ссылки для достижения риторической цели. С. Уиник использует глагол «to proverb» (в значении «применять пословицу в речи»), так как в его понимании, пословица -скорее действие, нежели вещь, предмет. Она является вещью («thing») лишь в силу того, что исполняется или совершается («by virtue of being enacted or performed») [2, с. 571]. Интертекстуальная ссылка, как пишет С. Уиник, может быть нескольких видов: репликация (повторение текста из ранних контекстов), имитация (построение нового высказывания по модели уже существующего), использование традиционных пословичных маркеров (к примеру, ритм, аллитерация, повторение, метафора, гипербола, ссылка на старшее поколение и пр.) [там же, с. 595]. Следовательно, каждый акт употребления пословицы (будь то традиционной или современной) имеет интертекстуальную связь с традицией, с уже существующими паремиями.
Так, С. Уиник пословицами называет «brief (sentence-length) entextu-alized utterances which derive a sense of wisdom, wit and authority from explicit and intentional intertextual reference to a tradition of previous similar wisdom utterances... Finally, proverbs address recurrent social situations in a strategic way» [там же]. Здесь приводим английский вариант определения, так как, предваряя собственную версию перевода на русский язык, считаем необходимым рассмотреть используемый ученым термин {^textua^ed».
Термин «еntextualization» был введен в научный оборот в конце 1980-ых - начале 1990-х годов для обозначения «процесса представления определённого дискурса (или его элемента) как текста, отделяемого от непосредственного контекста» [4, с. 21]. По мнению американских антропологов М. Сильверштейна и Г. Урбана, носители языка (члены лингвокуль-
турной общности - А.К.) принимают участие в процессе «извлечения текстов из раннего окружения (дискурса)», тем самым создавая образ общей, наследуемой культуры, а затем используют их, в том числе, в целях установления контроля и поддержания власти [5, с. 2]. Текст выделяется из первоначального дискурса, деконтекстуализируется (становится независимым от своего пространственно-временного контекста), а затем реконтек-стуализируется (формализуется в уже новом ситуационном контексте). Это выделение осуществляется, к примеру, посредством некоторых повествовательных приемов (рамочных конструкций, косвенной речи, поэтического языка, металингвистических высказываний) [6, с. 29]. В результате мы имеем на время «обособленный» элемент дискурса, опирающийся на интертекстуальную ссылку, который, в свою очередь, в дальнейшем также подлежит деконтекстуализации и реконтекстуализации [7, с. 53].
Так, по мысли С. Уиника, именно пословичные маркеры служат одним из средств выделения пословиц из дискурса, поддерживают их статус как текстов и обеспечивают их дальнейшее свободное использование в новых контекстах.
Основываясь на проделанном анализе упомянутых концепций, мы предлагаем следующий вариант перевода английской версии интертекстуального определения пословицы С. Уиника: «Пословицы - короткие (длиной с предложение) прецедентные высказывания, черпающие мудрость, остроумие и авторитетность из эксплицитной и намеренной интертекстуальной ссылки на традицию предыдущих подобных мудрых высказываний. <...> Наконец, пословицы представляют повторяющиеся социальные ситуации как стратегии». Как становится очевидным, термин «е^ехШа^её» мы передали как «прецедентный». В своей работе мы используем термин «интертекстуальность» для обозначения явления присутствия в тексте (дискурсе) элементов других текстов (дискурсов), принадлежащих культурному пространству (как лингво-национальному, так и общечеловеческому), а также существующей вследствие этого взаимосвязи между текстами. Прецедентные феномены, таким образом, являются одним из проявлений (или средств) интертекстуальности.
Предваряя обсуждение проблемы паремий как прецедентных феноменов, считаем важным еще раз обратиться к нашему собственному определению пословицы (и поговорки), сформулированному ранее, и подробнее остановиться на используемых в нем понятиях «распространенный» и «традиционный». Так, по нашим соображениям, паремии являются выражениями распространенными, так как широко известны и хорошо знакомы представителям определенного языкового сообщества, часто встречаются в различных сферах жизни. Что же касается традиции, то в Толковом словаре русского языка, к примеру, она трактуется как «то, что переходит или перешло от одного поколения к другому путем предания, устной или литературной передачи» [8, с. 796]. В Большой советской энциклопедии читаем
следующее определение: «Традиция - элементы социального и культурного наследия, передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся в определённых обществах, классах и социальных группах в течение длительного времени; охватывает объекты социального наследия (материальные и духовные ценности); процесс социального наследования; его способы» [9]. В этом смысле паремии как единицы фольклора и элементы культуры, передаваемые из поколения в поколение, по праву могут считаться выражениями традиционными. Однако вполне закономерен будет вопрос о том, стоит ли называть пословицами относительно недавно возникшие единицы, которые просто не успели побывать в лексиконе более чем одного поколения, но уже оказались в массовом употреблении (к примеру, If something sounds too good to be true, it probably is (1997), If life hands you lemons, make lemonade (1996), Choose or lose (1988), A dog is for life, not for Christmas (1978), If it ain’t broke, don’t fix it (1977), Been there, done that (сер. 1970-ых), What you see is what you get (1971) и мн. др.). Мы придерживаемся того мнения, что подобные современные выражения являются полноправными пословицами, так как, во-первых, часто создаются по традиционным паремическим (структурно-семантическим) моделям:
If you can't be good, be careful (французская пословица сер. 11 в., английская - 1303) ► If you can't beat them, join them (1941) ► If you can't take the heat, get out of the kitchen (1952);
If you play with fire, you get burnt (1655) ► If you pay peanuts, you get monkeys (1966);
It is not spring until you can plant your foot upon twelve daisies (1863) ► The opera isn’t (ain’t) over till the fat lady sings (1978);
What must be, must be (1386) ► What goes around, comes around (1974);
It is better to give than to receive (источник - Библия, 1390) ► It is better to light a candle than curse the darkness (1962).
Во-вторых, для их создания используются традиционные пословичные стилистические маркеры:
Рифма: You snooze, you lose, Choose or lose;
Эллипсис: Garbage in, garbage out (1964), Close but no cigar (1950-ые); Параллелизм: You snooze, you lose, What goes around, comes around (1974); Метафора: If you can't take the heat, get out of the kitchen (1952), Garbage in, garbage out, If life hands you lemons, make lemonade;
Парадокс: If something sounds too good to be true, it probably is и др.
В-третьих, приведенные и многие другие современные паремии идентифицируются как таковые в силу того, что они выражают суждение обобщающего характера, в их семантике имеется элемент универсальности. Как пишет В.П. Аникин, «в этом жанре преобладает воспроизведение экономно взятой реальности, но выделяются такие стороны, которые, взятые в отвлечении от других, могут стать обобщенной формой передачи мысли. И именно в силу своей экономности» [10, с. 113]. Обобщающая се-
мантика делает возможным использование пословиц по аналогии. Кроме того, подавляющее большинство пословиц иносказательны. Американские ученые П. Хернанди и Ф. Стин объясняют непреходящую авторитетность пословиц, их беспрепятственное функционирование в умах отдельных людей и повсеместное распространение в обществе такими просодическими, грамматическими и семантическими чертами, способствующими их запоминаемости, как аллитерация и рифма, простые повторяющиеся синтаксические конструкции и, главное, «образное аналогическое мышление» (analogical reasoning). Исследуя когнитивные и социальные структуры, лежащие в основе пословичного дискурса, ученые отмечают, что пословицы взывают к нашим элементарным верованиям, чувствам, желаниям, из которых вырастают более сложные мировоззрения, отношения (социальные установки) и планы, тем самым указывая на связь пословиц с тремя направлениями человеческого познания - когнитивное, эмотивное, волеизъявительное [11, с. 189 - 200].
Употребление метафорической пословицы дает нам возможность оперировать аналогиями, т. е. относить обозначаемую пословицей ситуацию к группе сходных жизненных ситуаций. Говоря, к примеру, «Hand-some is as handsome does», мы утверждаем, что судить о том, насколько хорош человек, следует не по его внешности, а по его делам; или, используя пословицу «Different strokes for different folks», что каждый имеет свои интересы и предпочтения, что применимо во многих случаях.
Следуя из всего выше сказанного, можно утверждать, что пословицы выполняют когнитивную функцию схематизации и упрощения знаний, т. е. результатов познавательной деятельности людей (понятий, суждений, представлений об окружающем мире). О схематичном представлении «типических» ситуаций говорилось ранее. Что же касается нашего утверждения об упрощении знаний пословицами, стоит отметить тот факт, что хотя одна и та же пословица может быть применена ко множеству случаев, она, тем не менее, не может претендовать на «абсолютную истину», на истинность во всех ситуациях.
Итак, подводя итог сказанному, подчеркнем, что
1) паремии - единицы, хорошо известные представителям определенного языкового сообщества;
2) являются актуальными в когнитивном (познавательном и эмоциональном) плане: они схематично представляют различные жизненные ситуации и взывают к эмоциям;
3) обращение к ним постоянно возобновляется в речи представителей данного языкового сообщества в различных социальных ситуациях.
Перечисленные свойства являются определяющими для прецедентных феноменов [12, с. 170]. Именно на этом основании паремические единицы могут изучаться как прецедентные феномены, точнее, прецедентные высказывания (ПВ) (они являются феноменами лингво-когнитивного пла-
на, т. к. имеют фиксированную языковую форму). В понимании участников научного семинара «Текст и коммуникация» В.В. Красных, Д.Б. Гудкова, И.В. Захаренко, прецедентное высказывание - «репродуцируемый продукт речемыслительной деятельности; законченная и самодостаточная единица, которая может быть или не быть предикативной, сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу» [13, с. 107]. Наряду с другими прецедентными феноменами прецедентные высказывания входят в когнитивную базу (КБ), т. е. совокупность знаний и представлений, общих для членов того или иного лингво-культурного общества. Знание ПВ или некоторое представление о нем, общее для носителей определенного языка, делает обращение к нему прозрачным, коннотативно окрашенным, понятным [12, с. 170]. На основе наличия/ отсутствия связи с каким-либо прецедентным текстом Д.Б. Гудков различает ПВ, жестко связанные с прецедентным текстом (к примеру, To be or not to be?), и автономные. К последним, собственно, и относятся паремии [13, с. 206].
Поэтому, модифицировав наше прежнее определение пословицы, мы получили следующую трактовку: автономное (не имеющее известного (узнаваемого) автора) прецедентное высказывание (распространенное традиционное суждение, выполняющее функцию схематизации и упрощения знаний), в грамматическом плане представляющее законченное предложение и наделенное обобщающей семантикой. Под поговоркой будем понимать автономное прецедентное высказывание, часто не являющееся законченным предложением и наделенное конкретизирующей семантикой.
Введение понятия прецедентности нам представляется ключевым для определения пословицы. Бытование пословиц в различных сферах нашей жизни являет собой поистине динамический процесс. С нашей точки зрения, вышеперечисленные свойства пословичных единиц как прецедентных высказываний обеспечивают, во-первых, актуальность и жизнеспособность многих старых пословиц в условиях современности. Во-вторых, преце-дентность оказывается ключевой характеристикой для распознавания узуальных (закрепленных в словарях) пословиц, которые по необходимости адаптируются к сегодняшним реалиям, и, как результат, подвергаются модификациям. В-третьих, как было показано, прецедентность делает возможным распространение современных, вновь созданных, пословичных паремий.
Список литературы
1. Константинова А. А. Коммуникативно-прагматический потенциал пословиц и поговорок в современной англо-американской прессе: Дис. ... канд. филол. наук. Тула, 2007. 206 с.
2. Stephen D. Winick. Intertextuality and Innovation in a Définition of the Proverb Genre// Cognition, Comprehension, and Communication: A Decade
of North American Proverb Studies (1990 - 2000). Baltmannsweiler, Germany: Schneider Verlag Hohengehren, 2003. P. 571 - 601.
3. Burke K. Literature as Equipment for Living// The Philosophy of Literary Form. New York: Vintage Books, 1957. P. 293 - 304.
4. Urban G. Entextualization, Replication, and Power// Natural Histories of Discourse. Chicago: University of Chicago Press, 1996. P. 21 - 45.
5. Silverstein M., Urban G. The Natural History of Discourse// Natural Histories of Discourse. Chicago: University of Chicago Press, 1996. P. 1 - 17.
6. Hirsch E. S. Pronouncing and Persevering: Gender and the Discourses of Disputing in an African Islamic Court. Chicago: University of Chicago Press, 1998. 360 p.
7. Cashman R. «Young Ned of the Hill» and the Reemergence of the Irish Rapparee: A Textual and Intertextual Analysis// Сultural Analysis, 2000. P.
51 - 68.
8. Толковый словарь русского языка/ Под ред. Б.М. Волина, Д.Н. Ушакова. М: Госиздат, 1939. T. 4. C. 796.
9. Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00080/07300.htm (дата обращения 21.09.2008)
10. Аникин В.П. Теория фольклора. Курс лекций. 2-е изд., доп. М.: КДУ, 2004. 432 с.
11. Hernandi P., Steen F. The Tropical Landscapes of Proverbia: A Crossdisciplinary Travelogue// Cognition, Comprehension, and Communication: A Decade of North American Proverb Studies (1990 - 2000). Baltmannsweiler, Germany: Schneider Verlag Hohengehren, 2003. P. 185 - 204.
12. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.
13. Гудков Б. Д. Теория и практика межкультурной коммуникации. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 288 с.
A.A. Konstantinova
Anglo-American Paremias in the Light of the Theory of Precedent Phenomena: Towards the Problem of Proverb Definition
The definition of the proverb still remains one of the key paremiological problems with no univocal solution. The present article attempts to define proverbs (and sayings) within the framework of the cognitive-discursive paradigm in linguistics as well as the theories of inter-textuality and precedent phenomena. Paremias are regarded as precedent utterances.
Keywords: paremias (proverb and saying), intertextuality, entextualization, discourse, precedent utterance.
Получено 10.10.2010 г.
