CC BY
29
УДК 165+11/12
АНАЛИЗ ПОЛИТИЧЕСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ В ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
© Д. В. Прокофьева
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел. +7 (347)273 66 81. E-mail: janis-maverick@yandex. ru
В рамках настоящей статьи проводится анализ феномена политического отчуждения в историко-философской мысли. Мы рассматриваем трансформацию данного понятия у разных мыслителей, начиная с представителей XVII в., упоминаем и современное российское общество.
Ключевые слова: отчуждение, политическое отчуждение, вовлечение.
Явление политического отчуждения достаточно активно исследуется современными учеными как на Западе, так и в России. Под политическим отчуждением понимается чувство отторжения власти людьми, возникающее из-за недовольства и разочарования действиями политических сил, самой политической системой, вследствие чего наступает отстранённость людей от политической жизни, пассивность и безразличие к происходящим вокруг политическим процессам, ощущение бесполезности любых усилий в этой сфере.
Общественные отношения и отчуждение как их специфическое проявление в собственном смысле выделяются тогда, когда возникновение средств культурного, этнического, торгово-экономического взаимодействий между различными общественными образованиями создает совокупность опосредо-ваний, «вклинивающихся» в непосредственные связи людей, групп, сообществ. Развитие индустриального общества формирует экономику, оперирующую абстрактными эталонами, особую логику вещей для измерения человеческих потенций и действий. Появляется возможность изучать людей по воплощениям и опосредованиям их деятельности [1].
Социальные концепции, так или иначе затрагивающие вопросы политического отчуждения, часто связаны с теориями так называемого общественного договора. Теории общественного договора начинают складываться в эпоху Нового времени, зарождающегося индустриализма, при попытках заменить религиозные представления о богоуста-новленности государственной власти и патриархальную теорию происхождения государства на нечто новое.
Впервые природу отчуждения человека от государства достаточно детально исследовал знаменитый английский мыслитель Т. Гоббс. Человек рассматривался им как существо, наделенное от природы стремлениями к самосохранению и собственной выгоде. По мнению Т. Гоббса, первоначально люди жили в состоянии «войны всех против всех», порождённой стремлением к лучшей жизни. Угроза погибнуть всем в этой войне вынуждает
разум в конце концов прийти к заключению, что нужно искать согласие на путях отказа от своих прав. Для обеспечения своей безопасности и достижения гражданского мира, людям пришлось ограничить свободу каждого, перенеся индивидуальные естественные права на государство, которому принадлежит абсолютный суверенитет. «Такое отречение, или отчуждение, - отмечает Т. Гоббс, - является добровольным актом, а целью добровольного акта всякого человека является какое-нибудь благо для себя» [2, с. 158]. «Мотивом и целью при отречении от права, или отчуждении его, является гарантия безопасности человеческой личности... Взаимное перенесение права есть то, что люди называют договором» [2, с. 159]. На этой основе и возникает государство, или Суверен (Левиафан, как в библейской традиции именует его философ), которое имеет перед собой подданных, лишенных почти всех прав. Права людей, за исключением права на сохранение собственной жизни (да и их жизнями оно может распорядиться в случае войн и других обстоятельств), переданы Суверену, в силу чего только одна его воля может выражать волю и мнение всего общества. Отдельный человек отныне не может считать свое мнение правильным или неправильным, не может судить о справедливом и несправедливом. Свобода отдельного человека - только в свободе Суверена. Если нарушается свобода Суверена, то он вправе принять меры принуждения и силой положить конец «анархии». Суверен может выступать в форме абсолютной монархии, аристократического государства или демократии. Но всё же, полагал Гоббс, любая диктатура - лучше чем догосударственное состояние: «Верховная власть независимо от того, принадлежит ли она одному человеку, как в монархиях, или собранию людей, как в народных и аристократических государствах, так обширна, как только это можно себе представить» [2]. С точки зрения Т. Гоббса, подданным следует безропотно подчиняться прихотям и своеволию властителей. Таким образом, Левиафан (или государство в любой его форме) сосредоточивает в себе все права подданных, уравнивает людей между собой, стано-
вится чуждым индивидуальным интересам и обладает исключительным правом распоряжаться их судьбами. То, что было создано людьми, обращается против них же, во всяком случае, становится чуждым им. Государство предстаёт здесь в виде огромного чужеродного организма, что подчёркивает и данное ему Гоббсом имя - Левиафан, имя библейского морского чудовища, приводившего людей в ужас.
Несколько десятилетий спустя другой английский мыслитель - Дж. Локк - начал разработку проблем политического участия как возможного вовлечения граждан в дела государства, преодолевающего политическое отчуждение. Он считал, что свобода, равенство и право на собственность являются изначальными и неотчуждаемыми правами каждого человека. Государство же было создано для того, чтобы эти права охранять, то есть оно должно стоять на страже интересов людей, а вовсе не наоборот. Локком был обозначен тот вариант преодоления политического отчуждения, который состоит в замене традиционной суверенной власти государства над обществом и народом суверенитетом права. Как необходимое средство обеспечения верховенства закона, основанного на данных природой правах человека, обосновывалось ослабление самого государства (разделение властей). В результате государство оказывалось подчиненным незыблемым принципам права, а само право из велений власти превращалось в стабильную основу общества равных перед законом и свободных собственников. Теоретические построения Локка легли в основу английского либерализма и принципа разделения властей.
Еще один представитель новоевропейской философии Б. Спиноза говорил о том, что человеку, как и любой другой части природы, свойственна естественная тяга к самосохранению, и это определяет его мотивации и поведение. Рассуждает Б. Спиноза диаметрально противоположно Т. Гоббсу, не считая состояние «войны всех против всех» изначальным. Будучи демократом, он поддерживает частную собственность, мотивируя это тем, что склонность к корысти, жадность и погоня за наживой - естественные для человека, и поэтому он будет считать справедливыми лишь законы, которые дадут ему возможность приумножить своё благосостояние. Спиноза утверждал, что государство создано из-за противоречий между разумом людей и одолевающими их страстями. Человек может быть свободным, когда руководствуется в своих поступках разумом, но большинство руководствуется именно эмоциями и страстями. Таким образом, необходимо наличие государства, права и законов, которые будут сдерживать эгоистичные порывы и желания людей насколько это возможно. Эти рациональные законы должны быть приняты большим собранием людей. Наилучшей формой прав-
ления Спиноза признавал демократическую республику.
Французский философ-просветитель Ж.-Ж. Руссо также не считал «войну всех против всех» изначальным и естественным состоянием человечества. Человек был рождён абсолютно свободным, и не конфликтность стала причиной общественного договора; гармоничные отношения между людьми были нарушены имущественным неравенством, что и вызвало необходимость в таком договоре.
Характеризуя буржуазное общество как отчужденную социальную систему, Руссо говорил о двух основных типах отчуждения личности - об отчуждении, возникающем в результате противоречия с самим собой, и отчуждении личности, обусловленном ее противоречивым отношением к обществу или его институтам. Руссо подчеркивал, что личность постигает тем большее отчуждение, чем она нравственнее и чем более явственно видит все «безумие человеческих учреждений». Руссо предполагал главный источник отчуждения личности в частной собственности, и, как следствие - в имущественном неравенстве. Он утверждал, что первыми захватили собственность наиболее сильные люди и рода, которые имели возможность эту собственность защищать, и слабым не оставалось ничего кроме как последовать их примеру [3, с. 110]. Чтобы сохранить общество и человеческий род в целом, возникает необходимость в заключении второго общественного договора - когда каждый ставит общественные интересы выше личностных, и таким образом все становятся частью единого целого, свергается монархия, это он и называл зарождением гражданского общества. Таким образом, желание человека заменяется долгом, совестью, и вместо того, чтобы жить только для себя, человек начинает жить ради других и ради общества, что ведёт к подлинной моральной свободе, о которой Руссо говорит так: «Поступать лишь под воздействием своего желания есть рабство, а подчиняться закону, который ты сам для себя установил, есть свобода» [3, с. 212, 213]. Руссо критиковал науку и искусство, считал их худшим злом, утверждая, что они пагубно влияют на нравственность людей и развращают умы. Именно с их развитием человеку становится особенно важным общественное мнение, таким образом, он становится зависимым, несвободным, отчуждённым. То есть истинно свободным человек был в бытность свою «дикарём», стремящимся лишь к гармонии и свободе. Руссо предлагает возложить всю надежду на спасение человека на его собственную природу, на совесть, а само спасение видит в возвращении к своим корням и истокам, в «ренатурализации» человека. Руссо предлагает утвердить суверенитет народа, принцип народовластия с созданием республики, где равенство людей будет закреплено конституционно, и народ сможет проверять действия своих правителей. Он утверждал, что народный
суверенитет неотчуждаем, а также был противником разделения властей и требовал от властей справедливости, ратовал за уравнение собственности. Руссо видел несовпадение государства и гражданского общества, которое он считал основой для построения общества демократического. Гражданское общество, по мнению Руссо, должно быть основано на новом общественном договоре, основой которого будет соблюдение определённых правил всеми его участниками, и правила эти направлены на первичность интересов общества над интересами личности.
Политическое отчуждение в контексте политической свободы было рассмотрено Г. В. Ф. Гегелем. Раб, согласно Гегелю, являлся рабом потому, что весь объем его деятельности был отчужден господину [4]. Таким образом, главная заслуга Гегеля состоит в истолковании отчуждения как процесса, «включенного» в деятельность людей. Он обнаруживает историчность отчуждения, его изменчивый характер, определяемый изменениями структур человеческой деятельности. Весь исторический процесс, по его мнению, представляет собой развёртывание и реализацию абстрактной идеальной сущности - Мирового Духа, конечной целью которого является свобода. Эта свобода реализуется им постепенно, в каждом народе и на каждом историческом этапе - больше, чем в предыдущем. Древневосточные народы мирились с тем, что свободным, по существу, оказывался только один человек - монарх. В Греции и Риме свободной считалась уже определенная группа людей - граждан. Лишь современные Гегелю «германские» народы в массе своей полностью осознали историческую необходимость и находятся в состоянии всеобщей свободы. Таким образом, Гегель полагал, что современная ему Пруссия воплощает идеал неотчужденного народоправия, а вся история идёт по пути преодоления политического отчуждения.
Признавая, что исторический прогресс позволяет в значительной степени преодолеть политическое отчуждение, представители франкфуртской школы менее оптимистично оценивали степень включенности человека в политический процесс. В центре внимания основоположников так называемой «критической теории общества» также была проблема отчуждения современного человека и поиск путей его преодоления. Г. Маркузе, развивая идею З. Фрейда о двух фундаментальных инстинктах человека - влечении к жизни, сексуальном инстинкте (Эросе) и деструктивном (Танатосе), говорит, что свободное удовлетворение этих инстинктивных потребностей человека несовместимо с цивилизованным состоянием человечества и идёт вразрез с культурой, так как инстинкты стремятся к целостному и немедленному удовлетворению. Подавление инстинктов осуществляется в культуре путем сублимации сексуальности - Эроса, переориентации деструктивных импульсов на внешний
мир в виде труда, и на внутренний мир человека - в виде совести. Цивилизация, подчеркивает Г. Мар-кузе, начинается с отказа от стремления к целостному удовольствию, иначе говоря, «принцип удовольствия» трансформируется в «принцип реальности». Под воздействием «принципа реальности» «принцип удовольствия» в человеке был вытеснен в бессознательное, что явилось травматическим процессом. «Вместе с этим развитием господства развертывается конфликт между сексуальностью и цивилизацией. Под властью принципа производительности, тело и душа превращаются в инструменты отчужденного труда» [5, с. 40]. Итогом репрессии инстинктов являются подавленный индивид и так называемая «репрессивная цивилизация».
Г. Маркузе задается вопросом о том, каким образом может быть преодолен репрессивный характер цивилизации, неизбежно воспроизводящий социальное отчуждение. Напомним, что в рамках теории марксизма обосновывался путь радикальных перемен, свержения репрессивных общественных структур в ходе социальной революции. Однако, полемизируя с марксизмом, Маркузе считает, что любая революция изначально обречена на провал, ибо после свержения одного господства будет установлено другое. Иными словами, это не приведет к принципиальному изменению характера ци-вилизационного развития. Именно поэтому, говорит Маркузе, любой социальной революции должна предшествовать революция в сознании каждого человека. Рациональным же основанием господства репрессивной цивилизации выступает факт нужды: мир беден для полного удовлетворения человеческих потребностей, необходим труд как комплекс мер по приобретению средств их удовлетворения.
Согласно взглядам Г. Маркузе, только в нерепрессивной цивилизации будут примирены «принцип реальности» и «принцип удовольствия». Средствами перехода к новой культуре он видит освобождение Эроса (новая чувственность и сексуальная мораль как победа над агрессией и виновностью) и полное отчуждение труда. Но это отчуждение труда будет носить совершенно иной, нежели об этом говорилось у К. Маркса, характер. Здесь идет речь о том, что автоматизированный труд освободит время для самореализации личности, а свободное время, о котором не мог помыслить занятый необходимым трудом человек эпохи «репрессивной цивилизации», обусловит возможность творческого роста и самореализации.
В своей книге «Одномерный человек» Г. Мар-кузе рассуждает о том, что на Западе человек одномерен, поскольку им манипулируют. Западное общество стало бесклассовым, но оно далеко от идеалов Маркса. Но и вместо коммунизма на востоке Европы получилось «одномерное общество», неототалитарная Система, существующая за счет гипноза средств массовой информации, которые
внедряют в каждое индивидуальное сознание ложные потребности. Маркузе полагает, что в Советском Союзе сама идеология становится фактором отчуждения. Именно поэтому люди «бегут» от политики в сферу культуры и искусства, чем и объясняется беспрецедентное развитие последних в СССР вопреки диктату коммунистической партии.
Силу, преобразующую общество, Маркузе видит в маргиналах, представителях авангардного искусства, бунтующей молодёжи, которые противопоставят существующей системе полное неприятие ее ценностей, протест против угнетения и несвободы - так называемый «Великий Отказ». Не случайно Г. Маркузе стал одним из идеологов движения «новых левых», столь популярного в Европе 60-х годов XX века. Сама идея «Великого Отказа» является и философской, и социально-политической, она призывает человека заглянуть внутрь себя самого, выявить ложные потребности и отказаться от них, побороть ксенофобию и перейти на новый уровень человеческих взаимоотношений.
Предложив идею «Великого Отказа» как лозунг, Маркузе не предложил конкретных действий, не разработал конкретную модель устройства общества, цивилизации, которая должна была придти на смену существующей. Именно поэтому задача построения новой, «нерепрессивной» цивилизации, и сегодня не снимается с повестки дня, заставляя обществоведов искать конкретные пути и способы ее построения.
В российской мысли исследования по проблеме политического отчуждения невелики. Из современных российских исследователей можно назвать В. Е. Гулиева, В. Е. Кемерова, А. Г. Дугина, Э. Ю. Соловьёва и других. Они отмечают, что современное состояние характеризуется недостаточной вовлечённостью граждан в политическую жизнь, недоверием к власти.
В последнее время мы наблюдаем тенденцию, когда граждане не скрывают своего недовольства властью, пытаются открыто заявлять о своей позиции, агитируют за участие в выборах. Всё большее количество людей, в том числе и молодых, призывают бороться с коррупционной системой власти, утверждают, что постоянные попытки «простых» граждан прорваться в эту систему в конце концов увенчаются успехом, и, таким образом, будет шанс её изменить. Форми-
руются политические группы людей, которые пытаются заявить себя в качестве новых политических партий, которые могли бы представлять реальную оппозицию. К сожалению, это пока ещё трудновыполнимая задача, но уже сам факт пробуждения людей и их небезразличие к нынешней ситуации в стране говорит о постепенном вовлечении. Самое главное, чтобы попав во властные структуры, эти люди выбрали верный курс на улучшение жизни населения, на укрепление позиций России в целом, а не на собственное обогащение. В сети Интернет идёт усиленная агитация за участие в выборах, дабы повлиять на ситуацию в стране, всё большее количество людей приходит к осознанию того, что только активная гражданская позиция поможет что-либо изменить. Растёт численность граждан, которые считают, что мнение о невозможности попасть во власть без поддержки или денег - не более чем проявление массового сознания.
Следует отметить, что единение человека с властью и государством может привести к отчуждению его от самого себя, от своей личности. Например, в период советской власти было большое количество людей, живших лишь во благо страны, во имя идеи «светлого будущего», и положивших на алтарь этой идеи своё «я». Имело место отчуждение человеком «самого себя» в пользу духа коллективного сознания, жертвенность ради идеалов коммунизма.
Мы видим, что проблема политического отчуждения интересовала мыслителей и исследовалась ими, начиная с XVII в., но и сейчас она не теряет своей актуальности. И здесь опыт и исследования в историко-философской мысли могут стать хорошим фундаментом для современных исследователей, которые пытаются найти пути преодоления политического отчуждения, вовлечения граждан в политическую жизнь государства и общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кемеров В. Е. Отношения общественные // Социальная
философия. Словарь. Екатеринбург: УрГЭУ, 2002.
2. Гоббс Т. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1991. Т.2. 736 с.
3. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М.:
КАНОН-пресс, 1998. 416 с.
4. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. Философия истории.
М.: Эксмо, 2007. 876 с.
5. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Киев: ИСА, 1995. 352 с.
Поступила в редакцию 17.02.2014 г.
ANALYSIS OF POLITICAL ESTRANGEMENT IN HISTORICAL-PHILOSOPHICAL REFLECTION
© D. V. Prokofyeva
Bashkir State University 32 Zaki Validy St., 450074 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 273 66 81. E-mail: janis-maverick@yandex. ru
The phenomenon of political estrangement is studied. It is analyzed from the historical and philosophical point of view. We research the transformation of the concept from 17th century to present day. A state of modern Russian society is reviewed as well.
Keywords: estrangement, political estrangement, engagement, political engagement.
REFERENCES
1. Kemerov V. E. Sotsial'naya filosofiya. Slovar'. Ekaterinburg: UrGEU, 2002.
2. Hobbes T. Sochineniya: v 2 t. [Works in 2 Volumes] Moscow: Mysl', 1991. Vol. 2.
3. Rousseau J.-J. Ob obshchestvennom dogovore [Of the Social Contract]. Traktaty. Moscow: KANON-press, 1998.
4. Hegel G. V. F. Fenomenologiya dukha. Filosofiya istorii [The Phenomenology of Spirit. Philosophy of History]. Moscow: Eksmo, 2007.
5. Markuze G. Eros i tsivilizatsiya [Eros and Civilization]. Kiev: ISA, 1995.
Received 17.02.2014.
