CC BY
310
УДК 343.148.33
АНАЛИЗ ЛИЧНОСТИ ПОТЕРПЕВШЕГО КАК ОБЪЕКТА СКРЫТОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ ПО ДЕЛАМ О МОШЕННИЧЕСТВЕ
© Полянская В. А., 2011
Рассматриваются актуальные проблемы выявления скрытых психологических воздействий, построенных на современных психотехнологиях, совершаемых преступниками в отношении потерпевших в корыстных целях, и ставших предметом установления в рамках уголовных дел о мошенничестве. Проводится анализ личности потерпевшего как объекта скрытого психологического воздействия. Выявляются основные критерии и признаки объекта психологического воздействия, на основании которых устанавливается причинно-следственная связь между действиями виновного и имущественным вредом, причиненным потерпевшему.
Ключевые слова: психологическое воздействие; скрытое принуждение; объект психологического воздействия, психокульты, мошенничество, анализ личности потерпевшего.
Среди преступлений, в которых применяется скрытое психологическое воздействие, именуемое в психологии как манипулирование сознанием и поведением человека, особая роль отводится мошенничеству. Согласно действующему уголовному законодательству мошенничество есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 159 УК РФ).
Обман и злоупотребление доверием являются способами завладения чужим имуществом. В теории уголовного права выделяют два вида обмана: активный и пассивный. Активный обман, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», состоит в том, что собственник или иной владелец имущества вводится в заблуждение преднамеренно посредством сообщения заведомо ложных сведений либо совершения действий, направленных на введение владельца имущества или другого лица в заблуждение и склонение к передаче другим лицам имущества либо права на это имущество (например, предоставление фальсифицированного товара или иного предмета сделки, использование обманных приемов при расчете за товары или услуги, игре в азартные игры и т. д.). Пассивный обман заключается в умолчании
о юридически значимых фактических обстоятельствах, сообщить которые виновный был обязан, в результате чего лицо, передающее имущество, заблуждается относительно наличия законных оснований для передачи виновному имущества или права на него [1]. При этом А. И. Рарог отмечает, что обман, который не является средством непосредственного завладения чужим имуществом, а служит, например, способом облегчить доступ к нему, не дает оснований квалифицировать деяние как мошенничество [2].
Вторым способом мошенничества является злоупотребление доверием. Он состоит в том, что виновный в целях хищения чужого имущества или незаконного права на него использует доверительные отношения, сложившиеся между ним и собственником либо иным владельцем этого имущества.
При злоупотреблении доверием собственник или иной владелец имущества, будучи введенным в заблуждение, сам передает имущество мошеннику, полагая, что действует в собственных интересах. Прибегая к злоупотреблению доверием с целью безвозмездного обращения в свою пользу чужого имущества, преступник воздействует на волю владельца имущества таким образом, что тот как бы добровольно его отчуждает [3]. Таким образом, злоупотребление доверием есть скрытое использование виновным уверенности доверителя в его честности и порядочности.
Чаще всего по делам о мошенничестве констатируется такая форма воздействия, как принуждение. Под принуждением принято понимать подавление или ограничение свободы волеизъявления другого лица, что означает заставить или сделать его что-то вопреки его желанию и воле. Принуждение может быть как физическим, так и психическим, может иметь признаки насилия, а может их не иметь [4].
Следует отличать от принуждения такое понятие, как «понуждение». По мнению Л. В. Сердюка, понуждение достигается посредством угроз, направленных на будущее, оно не подавляет волю потерпевшего, а лишь склоняет его к определенным действиям. Принуждение же рассчитано на полное подчинение воли потерпевшего, поставление его в безвыходное положение, когда у него отсутствует выбор поведения [5].
Обман и злоупотребление доверием предполагают психическое принуждение ненасильственного характера. Такое скрытое психическое принуждение ненасильственного характера определяется в психологии как манипуляция или скрытое психологическое воздействие. Спорным остается вопрос относительно того, является ли непосредственное взаимодействие преступника и жертвы обязательным условием психологического воздействия.
Под манипуляцией принято понимать такое скрытое психологическое воздействие, которое ведет к возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями [6]. Е. В. Сидоренко под манипуляцией понимает скрытое побуждение адресата к переживанию определенных состояний, принятию решений и/или выполнению действий, необходимых для достижения инициатором своих собственных целей [7].
Манипулирование в мошенничестве, отмечают исследователи (М. В. Кроз, Н. А. Ратинова, О. Р. Онищенко), может быть многоуровневым, когда один манипулятор осознает цель и результат своих действий, а другой — находится под его влиянием, играет роль «живого орудия» [8]. В свою очередь, тот, кто выполняет данную роль, осуществляет воздействие уже на третье лицо, как правило, собственника.
Скрытое психологическое воздействие может быть ситуативным, диффузным или иметь тщательно спланированные и органи-
зованные приемы и методы, и строиться на так называемых наукоемких стратегиях. К наиболее известным из них можно отнести методы НЛП (нейролингвистического программирования), эриксонианского гипноза, ТА (трансактного анализа) и др. Данные методы, которые часто именуют психотехнологиями, успешно применяются в психотерапии, бизнесе, рекламе, менеджменте и других сферах деятельности [9].
В арсенале преступников-мошенников такие психотехнологии появились сравнительно недавно, имели в основном спорадический характер, и вызывали в большей степени профессиональный интерес по применению их в практике профессиональных психологов и психотерапевтов.
Прорвавшись в «общий доступ», современные психотехнологии стали страшным орудием в руках непрофессионалов, использующих их в корыстных целях. Доступность современных психотехнологий не только не ограничивается, но и пропагандируется как один из способов бизнеса. Желающие могут пройти обучение по той или иной психотехнологии и стать так называемым тренером (инструктором, лидером) по ведению психологических семинаров (тренингов, курсов). Ни столько качество проведения психологических тренингов непрофессионалами, сколько факты использования их в целях обмана клиентов становятся сегодня предметом юридических конфликтов. К примеру, скандально известными в нашей стране стали семинары под названиями — «Как стать успешным», «Полюби себя и других», «Путь к счастью и спасению», «Денежный колодец». К общественно опасным отнесены деструктивные психокульты, которые строят свою деятельность на психологических манипуляциях, такие как сайентология и дианетика, ДЭИР (дальнейшее энергоинформационное развитие), Церковь Объединения (муни-сты), Ашрам Шамбала, «Группа» в МФТИ (Московский физико-технический институт), Новый Акрополь, Онтопсихология, Радастея, Свидетели Иеговы, Синтон и Н. Козлов, Школа своего дела Ю. Морозова (ШСД) и некоторые др. [10].
Тренерами (инструкторами) в области псевдопсихологических семинаров становятся социологи, педагоги, представители иных, порой даже негуманитарных профессий, а также психологи, нарушившие профессиональную этику.
Жертвами современных психотехнологий, как правило, становится не одно лицо, а целая группа лиц, попавших под влияние мошенника или группы мошенников. Расследование подобного рода преступлений, предусмотренных ст. 159 УК РФ, требует подробного изучения способа их совершения. Для доказательств целенаправленного и преднамеренного характера действий преступника (преступников), изучения использованных ими способов обмана потерпевших необходимо исследование специфики психологического воздействия, оказанного на жертву, особенностей состояния последних в юридически значимых ситуациях, уровня их способности к произвольной регуляции своих действий.
Выявление методов, приемов и средств современных наукоемких стратегий психологического воздействия, оценка степени влияния, достигнутого с их помощью на потерпевшего, и другие вопросы требуют привлечения профессиональных знаний в области психологии и, как правило, в форме судебно-психологической экспертизы.
Судебно-психологическая экспертиза психологического воздействия при мошенничестве включает исследования:
1) объекта воздействия;
2) криминальной ситуации по установлению факта наличия или отсутствия психологического воздействия;
3) информации, передаваемой в процессе воздействия, а также устных и письменных текстов, используемых в процессе воздействия на жертву.
Так, из материалов уголовного дела и беседы с потерпевшей А. известно, что она, находясь в поисках путей излечения своего сына, неоднократно обращалась к «целителям» и экстрасенсам, что в дальнейшем привело ее на психологические курсы «Пойми себя и других», которые она прошла сначала в г. Ангарске, затем в г. Иркутске.
Анализ индивидуально-психологических особенностей личности потерпевшей А. в рамках судебно-психологической экспертизы не показал нарушений в ее интеллектуальной сфере. Объем, концентрация, устойчивость, переключаемость внимания — выше среднего, активность внимания не нарушена. Процессы памяти не показывают высоких значений и характеризуются показателями ниже среднего. Результаты психологического исследования показали, что по-
терпевшая А. хорошо адаптирована к своему социальному окружению, в ее поведении отсутствуют конфликтные установки с окружающими. Устойчивые реакции потерпевшей А. в проблемных ситуациях и стереотипы ее эмоционального отреагирования характеризуются конструктивной направленностью на разрешение имеющихся проблем. В случае неуспеха порицания, чаще всего, направлены на саму себя, и реже против кого-либо или чего-либо в окружении. Для потерпевшей А. характерны инициативность, любознательность и активность. Будучи человеком с высоким уровнем эмпатийности, что следует из результатов психологического исследования, а именно с развитой способностью к состраданиям и сопереживаниям, чаще всего, потерпевшая А. сама берется разрешить сложную ситуацию. Она активно ищет пути излечения и психологической помощи сыну, установления теплых отношений с родителями, укрепления семейных отношений. Для потерпевшей А. характерна обдуманность, основательность суждений, рациональность в принятии решений. Осознанный поиск путей решения психологических проблем в семье привел ее на психологические курсы. Данные курсы создали в сознании потерпевшей иллюзию благополучия.
Результаты анализа методов психокультов подтверждают, что такая иллюзия психологического благополучия имеет место и является главным инструментом в формировании зависимого поведения как от самих тренингов, так и от личности инструктора (лидера). Психологическое воздействие, создающее иллюзию благополучия, заключается в том, что в результате использования психологических приемов вызывается состояние субъективного комфорта даже в случае объективно наблюдаемого неблагополучия. Состояние субъективного комфорта обеспечивается перестройкой смысловой сферы личности, нарушением критичности к собственному состоянию и положению, нарушениями процессов мышления и формированием иллюзорного состояния успешности.
Тренинги, основанные на групповой форме мероприятий, являются высокоэффективным средством воздействия на личность. Данное воздействие осуществляется за счет переноса ценностных ориентаций, содержащихся в доктрине, представленной участникам группы. Данная форма воздей-
ствия аналогична по своему психологическому механизму известным эффектам психического заражения. При наличии обратной связи заражение способно нарастать в силу взаимной индукции, приобретая вид циркулярной реакции. Такая реакция сопутствует эффективным массовым акциям, публичному восприятию ораторских выступлений и т. д., служит дополнительным сплачивающим фактором.
В исследуемых книгах, предлагаемых участникам группы, обнаруживается прямое навязывание псевдонаучной картины мира, предлагаются средства обретения персонального счастья, и прямо или косвенно пропагандируется вовлечение максимального числа окружающих (предпочтительно близких родственников) в ряды последователей.
Потерпевшая А., будучи внушаемым и впечатлительным человеком, что подтвердилось исследованием, с легкостью поверила догмам, предложенным на курсах, и была убеждена, что курсы ей помогали укрепить отношения в семье. При этом критичность мышления настолько оказалась сниженной, что потерпевшая А. не замечала очевидных усилившихся конфликтов с матерью и мужем.
Исследования показали, что потерпевшей А. свойственен низкий уровень аналитического мышления, с преобладанием синтетического склада ума с выраженным тропизмом (направлением) к системным построениям, к сферам конкретных знаний, к точным наукам, готовым формулам. Постоянное чтение предложенной литературы, при условии отсутствия достаточной аналитической деятельности мышления, сформировали ригидность восприятия псевдопси-хологической догмы, усугубили эту ригидность и усилили снижение критичности мышления потерпевшей А.
В процессе психологического воздействия, как основного средства достижения результатов данных курсов, формируется так называемая конверсия как искажение содержания и значений нормативных понятий языка, что приводит к искажению категориального аппарата понятийного мышления, другими словами — к устойчивому изменению мышления (вплоть до психического расстройства). Употребление в речи конверсированных понятий, придание иного смысла понятиям, которые уже заняты определенными дефинициями (истина, лю-
бовь, жизнь, смерть, судьба и др.), неизбежно приводит к возникновению коммуникативных барьеров при общении и нарушению процесса взаимопонимания между людьми. Изменение нормативного значения речевых понятий приводит к искажениям восприятия речи в процессе общения между людьми и, как следствие, к нарушению процесса взаимопонимания между теми, кто пользуется нормативными понятиями (обычными людьми), и теми, кто пользуется конверсированными, искаженными понятиями (последователями психокультов). Это происходит из-за значительного расхождения в понимании смысла и значения слов, имеющих одно и то же звучание.
С точки зрения психологии виктимного поведения, характерного для жертв психокультов, индивидуально-психологические особенности личности потерпевшей А. являются сензитивными, т. е. благоприятными для вовлечения в деструктивные организации (секты и культы). Исследование показало свойственную потерпевшей А. плохую устойчивость к стрессу, ведомость вслед за большинством, склонность к суевериям, к ограничительному поведению и ритуальным (навязчивым) действиям, что в большом обилии дают секты и культы в виде медитаций и других суггестивно направленных техник. Исследования показали присущую потерпевшей А. совокупность виктимных психологических свойств, характерных для жертв психокультов, Это сочетание высокой нравственности (душевный человек) и выраженного эгоцентризма (желание быть опекаемой). Исследования также показали характерную для потерпевшей А. жертвенность и покорность, избыточную фиксиро-ванность на своих терзаниях (беспокой-ность, сверхопека). В связи с доминированием данных индивидуально-психологических свойств, присущих потерпевшей А., она легко становится жертвой влияния более сильной личности, и в силу собственной безоружности перед прагматичными напористыми личностями проявляет уступчивость и зависимость.
Однако потерпевшая А. не просто пассивно принимала участие в тренингах, а сама активно ассистировала тренеру (инструктору). Из материалов дела известно, что в дальнейшем тренер (инструктор) курсов и потерпевшая стали близкими подругами. Потерпевшая А. была инициативным членом тренинговой группы, вовлекая своих
родных и знакомых, обладая высоким уровнем эмоциональной захваченности, способностью увлечь других своей идеей.
Потерпевшая А. внимательно изучала предложенные на тренингах книги, догмы данной школы, и в полной мере осознавала финансовую направленность тренингов. Однако, будучи «опьяненной» успехом психологического благополучия своих родных (матери, сына), и ощутив свое превосходство в тренинговой группе (инструктор постоянно хвалила ее, возвышала), приобретя близкого друга в лице авторитетного для нее человека (инструктора), потерпевшая А. видела в тренингах больше идеальное (психологическая помощь, поддержка других) и не обращала внимания на материальные (финансовые) затраты. Кроме того, материально потерпевшая А. была обеспечена и независима.
Результаты исследования показали, что у потерпевшей А. обнаруживается установка не только на конгруэнтные (созвучные) отношения с окружающими и близкими, но и выраженная потребность в оберегаемой позиции. Рядом с сильной личностью потерпевшая А. проявляет пассивность и уступчивость. Для нее характерна выраженная зависимость от объекта привязанности. Защитой и опорой для нее и семьи всегда был ее супруг. Муж, дети, родители имели главное значение в ее жизни, с этим связано ее ортодоксально выраженное женское поведение. Роль матери, жены и хозяйки являлись главным смыслом жизни.
Впоследствии, оставшись вдовой, потерпевшая А. в состоянии страха, вызванного смертью мужа, стресса и растерянности, не могла принять адекватных решений по ведению дел в фирме мужа и его бизнеса. Чтобы сохранить семейный бизнес и заручиться поддержкой более сильного и авторитетного для нее человека, которой стала на тот момент тренер (инструктор) психологических курсов, и которой она безгранично доверяла, потерпевшая А. импульсивно распоряжалась имуществом, отчуждая его в пользу данного тренера (инструктора).
В момент заключения сделок с имуществом по его отчуждению, принадлежащим ей и ее семье, независимо от мотивов этих сделок, можно констатировать несвободное волеизъявление потерпевшей А. как субъекта сделки, что определяется как порок воли.
При оценке интеллектуального компонента («понимать значение своих дейст-
вий») исследуются такие психологические составляющие, как понимание не только фактической стороны сделки и ее особенностей, но и прогнозирование последствий сделки, сохранность критических способностей. Оценка волевого компонента («способность руководить своими действиями») предполагает исследование мотивации совершенной сделки, способности к самостоятельному принятию решения, способности к саморегуляции и произвольности поведения. Нарушение хотя бы одной составляющей интеллектуального и волевого компонентов исключает возможность свободного волеизъявления и, как следствие, приводит к неспособности в полной мере понимать значение своих действий и руководить ими. Среди поводов для сомнения в сделкоспо-собности потерпевшей А. как субъекта сделки можно указать, в первую очередь, на наличие информации об определенном эмоциональном состоянии (стрессах), данные об особенностях характера ее личности (внушаемости, подчиняемости и др.).
В показаниях потерпевшей А. следует выделить: детализацию описаний проведения тренингов; их характерные особенности (упражнения на дыхание, релаксацию, медитацию и т. д.); ритуалы, присущие началу и концу тренинга; плакаты с надписями, в основе с манипулятивными слоганами; групповой или индивидуальный плач и др. К психологическим признакам мошеннических схем психокультов и псевдотренингам можно отнести также описанные потерпевшей А. ощущения, которые остаются после тренингов, а также результаты психологических тестов, свидетельствующие в пользу пережитых в реальности эмоциональных потрясений. Эти выводы подтверждаются исследованием процессов фантазирования и воображения потерпевшей А., которое показало характерную для нее скудность процессов воображения и фантазирования, прямолинейность взглядов и убеждений.
Результаты исследования показали, что в структуре личности потерпевшей А. присутствуют признаки деструктивного психологического воздействия. Основной признак, характеризующий жертв психокультов, а также отраженный в результатах исследования индивидуально-психологических свойств личности потерпевшей А., — это так называемая культовая «псевдоличность». Псевдоличность формируется посредством замены в структуре личности ос-
новных категорий системы ценностей, убеждений, мировоззрения. Псевдоличность окружена, как называют сами инструкторы психокультовых тренингов, некой «оболочкой», которая защищает их от невзгод, создает иллюзию благополучия. В свою очередь в таком псевдозащищенном положении очень удобно находиться неуверенному человеку, поэтому неоднократно в беседе потерпевшая А. говорила о том, что тренинги «манили как наркотик, там было очень хорошо, они помогали». Исследование показало, что у потерпевшей А. обнаруживают себя основные признаки деструктивного влияния или сформированной псевдоличности, а именно — изоляция, эскейп (одиночество), индукция неуверенности, рассеянность, сниженный уровень включенности в социальную среду, повышенный уровень тревожности, чередование суровости и мягкости в контексте дисциплины, генерация вины, подавленность. Данные последствия психологического воздействия можно расценить как вред личности.
Все выявленные исследованием особенности деструктного поведения потерпевшей, изменения ее личности в период зависимого поведения подтвердились показаниями свидетелей, проходивших по данному уголовному делу.
Понятие «псевдоличность» нечасто употребляется в психологии, наиболее часто используется такое смежное ему понятие, как «деиндивидуализация» (обезличивание). Однако потеря личностных свойств априори не означает снижения способности управлять собой. Способность управлять своими действиями предполагает, прежде всего, понимание их значения, и, главное, сохранение волевых способностей в осуществлении деятельности.
Целесообразно будет отнести признаки са-моуправляемости не столько к функциям личности, сколько к функциям субъектности.
По мнению Л. В. Алексеевой, субъект-ность — это интегральная способность, обеспечивающая человеку эффективное функционирование в не заданной полностью системе жизненных координат [11]. Субъектность, по мнению Н. С. Пряжнико-ва и Е. Ю. Пряжниковой, — это готовность выполнять определенные действия по-своему, поступать незапланированно, а в ряде случаев и непредсказуемо, быть готовым к рефлексии своей деятельности, к осознанию своей спонтанности [12]. С. П. Безно-
сов считает, что к признакам субъектности следует отнести деятельностные нормы (цель, план и т. д.), а к личности — нормы этики и деонтологии [13].
Следует согласиться, что совокупность способностей к автономии, самоуправлению, самоизлечению и прочей «самости» относится не к личностной функции, а к функции субъектной. Быть личностью — значит быть социально значимым существом (полезным или опасным), иметь свою уникальность. Быть субъектом, в психологическом смысле, — значит иметь свою автономность, быть хозяином своей жизни, мочь управлять собой, а при необходимости уметь оказывать посильное сопротивление как внутренним, так и внешним воздействиям.
Осознание человеком своего субъектного жизненного пути является важным элементом его личностной зрелости. Полярное проявление зафиксировано в определениях — «непутевый» или «беспутый» человек. Ярким проявлением взрослой «непутевости» служат так называемые «синдром выгорания» в профессиях, связанных с публичной деятельностью, а также «кризис середины жизни», относимый к возрасту 35—45 лет. Особенность этого кризиса состоит в том, что он формируется исподволь у социально и психологически благополучных людей. Нарастающий по мере становления кризиса психологический дискомфорт долгое время не имеет логического основания: в субъективном плане по отдельности — все в жизни хорошо, а в целом — плохо. Замаскированность внутренней причины дискомфорта делает невозможной целенаправленную борьбу с ней и, в конце концов, приводит к неординарным поступкам и поведению [14].
Человек может стать высокой личностью, достичь больших результатов в общественной жизни, но, оказавшись под внешним воздействием или внутренним (например, психического расстройства), потерять свою субъектность и стать объектом воздействия. Приобретя объектные признаки, индивид перестает управлять собой в полной или неполной мере, хотя субъективно он может не ощущать свою зависимость или потерю своей «самости», своей субъектно-сти, а свои личные неудачи объяснять множеством разных псевдопричин.
Возможности самоуправления личности рассматриваются в теории Л. В. Алексеевой
в контексте ее субъектно-объектных сущностей. К объектным признакам автор относит:
• реактивность как автоматическое реагирование человека на текущие или предыдущие изменения внешней или внутренней среды;
• зависимость как недифференцирован-ность от окружающей внутренней или внешней среды;
• непосредственность как прямолинейный способ активности человека, детерминированный спецификой его внутреннего побуждения или состояния;
• неинтегративность (фрагментарность) как разобщенность, неорганизованность, наличие внутренних или внешних противоречий, нарушение границ другого;
• репродуктивность как проявление стереотипности;
• малоценность как неприятие себя, недостаток любви по отношению к себе и/или самоуважения [15].
Данные признаки в поведенческой структуре жертв скрытых психологических воздействий, в совокупности с другими результатами исследования их личности, связанные с обстоятельствами дела и уголовнорелевантной ситуацией, являются важной составляющей судебно-психологической экспертизы. При производстве судебно-психологической экспертизы эксперт должен обнаружить во взаимодействии не только скрытые от потерпевшего приемы и методы психотехнологии, которые могли влиять на его самоуправление, но и последствие такого воздействия, которым является зависимое поведение потерпевшего, проявляющееся в снижении его субъектности и вызывающее у него принятие решения в соответствии с намерениями воздействующего. И
1. Бюл. Верхов. Суда РФ. 2008. № 2; Рос. газ. 2008. 12 янв.
2. См.: Рарог А. И. Преступления против собственности / / Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть : учебник. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 2010. С. 199.
3. См.: Кроз М. В., Ратинова Н. А., Онищенко О. Р. Криминальное психологическое воздействие. М. : Юрлитинформ, 2008. С. 118.
4. Цит. по: Кроз М. В., Ратинова Н. А., Онищенко О. Р. Указ. соч. С. 57—59.
5. Цит. по: Там же. С. 58.
6. Шапарь В. Б. Словарь практического психолога. М. : АСТ ; Харьков : Торсинг, 2005. С. 232.
7. Сидоренко Е. В. Личностное влияние и противостояние чужому влиянию // Психология влияния : хрестоматия / сост. А. В. Морозов. СПб., 2001. С. 14. (Серия «Хрестоматия по психологии»).
8. Кроз М. В., Ратинова Н. А., Онищенко О. Р. Указ. соч. С. 121.
9. См., напр.: Евтихов О. В. Практика психологического тренинга. СПб., 2004. С. 256; Вачков И. В. Основы технологии группового тренинга. Психотехники : учеб. пособие. 2-е изд. М., 2000. С. 224; Аминов И. И. Психология делового общения. М., 2006. С. 94-124.
10. Исцеление от «рая»: реабилитация и самопомощь при социальной зависимости / под науч. ред. Е. Н. Волкова. СПб. : Речь, 2008. С. 390-392.
11. Алексеева Л. В. Психология субъекта и субъекта преступления : монография. Тюмень : Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2004. С. 252.
12. Пряжников Н. С., Пряжникова Е. Ю. Психология труда и человеческого достоинства : учеб. пособие. М. : Издат. центр «Академия», 2001. С. 6.
13. Безносов С. П. Профессиональная деформация личности. СПб. : Речь, 2004. С. 10.
14. Филимоненко Ю. И. Выбор субъектно-оптимального жизненного пути // Психология : учебник / под ред. А. А. Крылова. М., 2000. С. 294-295.
15. Алексеева Л. В. Указ. соч. С. 238-248.
Analysis of the Victim's Personality as an Object of Hidden Psychological Impact on Fraud Cases
© Polyanskaya V., 2011
The article considers topical issues of psychological impacts, which are subjects of the fraud criminal cases. These psychological impacts are based on the modern psychotechnologies and criminals committed them crime for mercenary purpose to their victims. The author also analyzes the victim's personality as an object of hidden psychological impact. Main criteria and characteristics of the psychological impact's object are determined at the article. On the basis of these characteristics cause-and-effect relation between guilt's act and property damage for a victim is also determined at the article.
Key words-, psychological impact; hidden compulsion; object of hidden psychological impact; psychocults; fraud; analysis of the victim's personality.
