CC BY
231
11. Книга Кормчая (Номоканон). — СПб., 1913. — С. 959.
12. См.: Куриленко О.Г. Трансформация понятия и формы брака в процессе формирования российского семейного права // Журнал российского права. — 2000. — № 5—6. — С. 48.
13. Загоровский А.И. Курс семейного права. Изд. второе, с переменами и дополнениями. — Одесса, 1909. — С. 5.
14. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.) / Вступительная статья
B.А. Суханова. — М., 1995. — С. 408.
15. См.: Тищенко Л.А. Формирование правовых основ семейного права России: исторический аспект // Семейное право. — М., 2004. — № 2. — С. 41.
16. См.: Загоровский А.И. Указ. соч. — С. 6—7.
17. См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. — Ростов-на-Дону, 1995. —
C. 409—410.
18. См.: Штарке К. Любовь и сексуальность до 30лет / К. Штарке, В. Фридрих. — М., 1991. — С. 114.
19. См.: Михеева А.Р. Брак, семья, родительство: социологические и демографические аспекты. — Новосибирск, 2001. — С. 65.
20. См.: Членов М.А. Половая перепись московского студенчества // Русский врач. — СПб., 1907. — №31—32. — С. 1072—1111. Опрос проводился среди представителей мужской группы населения. Первое в мире обследование «половой жизни учащихся женщин» было проведено профессором Д.Н. Жбанковым в 1908 году в Москве. Опрос показал, что 90% московских учительниц и студенток в возрасте от 17 до 20 лет были
девственницами, а средний возраст сексуального дебюта приближался к 26 годам. Материалы исследования были изъяты1 полицией и опубликованы! только в 1922 году. См.: Жбанков Д.Н. О половой жизни учащихся женщин // Врачебное дело. — Харьков, 1922. — № 10—12. — С. 225.
21. См.: Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 1 января 1897 года. — СПб., 1905. — С. 199.
22. См.: Вишневский А.Г. Воспроизводство населения и общество. Прошлое, настоящее, взгляд в будущее. — М., 1982. — С. 8.
23. См.: Белоусов И. Ушедшая Москва. Записки по личным воспоминаниям с начала 1870 годов. — М., 1927. — С. 113.
24. См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): В 2 т. — СПб., 2000. — Т. I. — С. 82—83.
25. См.: Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811 —1913): Статистические очерки. — М., 1956. —
С. 88, 100.
26. См.: Хаджнал Дж. Европейский тип брачности в ретроспективе // Брачность, рождаемость, семья за три века. — М., 1979. — С. 18.
27. See: Redfield R. Little community and peasant society and culture. — Chicago, 1973. — P. 18.
28. См.: Золотарев В.А. Семья и женский труд. — 2-е изд. — СПб., 1897. — С. 34.
29. Центральный исторический архив г. Москвы (ЦИАМ). Фонд 4: Московская крестьянская управа. Опись I: Первая половина XIX в. Д. 971. Лл. 19, 40, 102.
Ю.Е. Сибилева
Сибилева Юлия Евгеньевна — адъюнкт кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
E-mail: viva13@bk.ru
Актуальные проблемы преюдиции в уголовном процессе
Рассматриваются основные проблемы понимания и практического применения преюдиции в уголовном процессе. Делается вывод о неудачной редакции статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
The problems of understandiry and practical application of prejudice in criminal procedure is considered. A conclusion is made about a poor edition of article 90 of the Code of Criminal Procedure of the RF.
Среди юридических афоризмов можно встретить любопытную формулировку: «Одно слово законодателя превращает целые библиотеки в груду макулатуры». В этой сентенции содержится множество смыслов, отражающих непростые отношения науки и законотворчества: теоретики полагают, что это они торят дорогу законодателю, законодатель же нередко демонстрирует прямо противоположный тип взаимодействия. Так или иначе, но большинство исследовате-
лей на своем собственном опыте убеждались, что «слово законодателя» реально способно проделывать огромные прорехи в устоявшихся теоретических наработках, приводя в недоумение хранителей и почитателей уголовно-процессуальной теории. Но это же законодательное слово зачастую выступает и первым камнем в фундаменте новых научных направлений.
Так, до недавнего времени создавалось впечатление, что все ключевые методологические вопро-
Сибилева Ю.Е. Актуальные проблемы преюдиции в уголовном процессе
Сибилева Ю.Е. Актуальные проблемы преюдиции в уголовном процессе
сы, связанные с преюдицией в уголовном процессе, получили научное разрешение и соответствующее нормативное воплощение. Вопрос о содержании этой преюдиции если и не был окончательно закрыт в теоретическом смысле, то перестал числиться в списке особо дискуссионных. Данное положение существовало до тех пор, пока властным прикосновением законодателя к статье 90 УПК РФ «скромная» и предельно отраслевая уголовно-процессуальная преюдиция получила широкую межотраслевую интерпретацию. Приговор суда в одночасье перестал быть единственным преюдициальным актом. Список подобных актов пополнили решения, принятые в рамках гражданского, административного и арбитражного судопроизводства.
Подобный всплеск законодательной активности привлек внимание ученых-процессуалистов к проблемам преюдиции. Тема стала популярной и дис-сертабельной. Диссертации писались и защищались, пишутся они и сейчас, но вопросов, на которые не было получено однозначных ответов, остается еще очень много. Еще сто лет назад выдающийся русский процессуалист В.К. Случевский поставил такой диагноз этой проблеме: «Разнообразие законодательной постановки преюдициальных вопросов, в связи с попытками судебной практики восполнить дефекты по этому предмету законодательных постановлений, свидетельствуют о том, что учение о преюдициальных вопросах принадлежит к числу трудных и еще поныне не установившихся учений»1. И сегодня можно с полной уверенностью говорить о том, что создание учения о преюдиции в уголовном процессе не закончено. Проблема не получила своего разностороннего исследования, опирающегося на осмысленный исторический опыт и современные теоретические представления.
Для того чтобы предъявить аргументы в пользу заявленного тезиса (об актуальности дальнейшего исследования), сделаем короткий очерк проблем, которые сегодня решаются в науке уголовного процесса. Первый дискуссионный вопрос (проблема) — это вопрос о самом понятии преюдиции. Суть проблемы заключается, во-первых, в отсутствии единообразия современных подходов к пониманию преюдиции вообще и уголовно-процессуальной преюдиции в частности. Законодатель в статье 90 УПК РФ не дает четкого определения, ограничиваясь лишь общими указаниями на этот счет. Юридическая наука, напротив, предлагает множество вариантов трактовки преюдиции. В частности, советуется толковать преюдицию как правило доказывания, реализуемое в процессе рассмотрения юридических дел и принятия по ним решения (О.В. Левченко), как взаимную обязательность участников, ведущих юридические процессы (В.М. Семенов, П.Я. Трубников), как правило, определяющее содержание, предмет и направленность доказывания (А.П. Гореликова), как результат последовательного применения презумпции истинности приговора в виде обязательности решений одного суда для другого (Е.Б. Тарбагаева) и т. д. Каждый
автор, рассматривая вопросы, касающиеся преюдиции, старается предложить свое, на его взгляд, более емкое определение этому понятию.
В большинстве современных подходов можно разглядеть одно общее течение, которое можно кратко обозначить формулой: преюдиция — это правило доказывания. Суть правила (если очень упрощенно): бери и используй факты, установленные ранее в судебных решениях. Причем, используй без проверки. Но тут же возникает вопрос: «Что значит без проверки?» Причем вопрос этот тут же становится риторическим, поскольку преюдициальные факты, будучи помещенными в систему других доказательств, в обязательном порядке сопоставляются и проверяются. Таковы установленные правила.
В связи с этим нам нелегко принять мнение Л.С. Заржитской, которая рекомендует в статье 5 УПК РФ закрепить правило: «Преюдиция — это совокупность обстоятельств, не нуждающихся в доказывании, поскольку они установлены вступившим в законную силу судебным решением по ранее рассмотренному делу»2. Предложенный в этом определении подход, на наш взгляд, весьма странен. Что это за обстоятельства такие? Что за особый в некотором смысле «анти-предмет» доказывания (обстоятельства, которые не доказываются). На наш взгляд, нет и не может быть «фактической преюдиции». Имеющиеся у нас знания склоняют нас примкнуть к позиции исследователей, считающих, что преюдиция — это не факт и не совокупность фактов, а определенный прием, юридическая уловка, точка опоры для юридической аргументации. Преюдиция — это современное воплощение теории формальной оценки доказательств. По сути, здесь мы имеем ситуацию, когда не факт фиксируется документально, а документ является средством порождения факта. Держа в уме формальную теорию оценки доказательств, получим подобие совершенного доказательства. Поэтому отнесение преюдиции к правилам доказывания куда ближе, чем собственно к фактам (обстоятельствам). Осталось только сформулировать это правило. А для этого необходимо нащупать существо вопроса.
А вот это существо, по нашим оценкам, и ускользает от современных исследователей. История вопроса, по нашему мнению, изучается крайне поверхностно и одномерно. Отдельные цитаты вырваны не только из исторического контекста, но и из контекста юридического. А ведь именно в истории, на наш взгляд, скрывается много ответов, которые позволили бы пролить свет на современную сущность проблемы. Даже общее знакомство с историческим очерком осознания проблем преюдиции может привести к выводу о том, что понятие преюдиции исторически изменчиво. И для уголовнопроцессуальной науки важно не просто констатировать этот факт, но и ответить на вопрос: почему так происходит, почему в разное время преюдиция видится по-разному. А ответ на этот вопрос требует выявления идеологических и методологических связей проблемы преюдиции.
Разобравшись в этих связях и взаимодействиях мы сможем четко ответить на вопрос об обоснованности притязания преюдиции на статус правового института3 и на другие прикладные вопросы. Но не менее важно и другое. Широкий исторический подход позволит нам разобраться в вопросе, имеющем экзистенциальное значение. Это вопрос о самом праве на жизнь преюдиции в уголовном процессе. Вопрос о том, что представляет собой преюдиция: процессуальный рудимент, отголоски теории формальной оценки доказательств или вещь архиважную с современной точки зрения?
Современная наука стоит на позиции, что преюдиция имеет весьма важное значение, так как, во-первых, исключает возможность вынесения противоречивых судебных решений по поводу одного и того же вопроса, а во-вторых, выполняет роль процессуальной экономии, так как освобождает стороны от фактического доказывания ранее установленных фактов.
Но мнение это не единственное. Есть позиция, согласно которой статью 90 УПК РФ необходимо было вообще исключить из уголовно-процессуального закона. Так, С.П. Ефимичев говорит о том, что в уголовном судопроизводстве никакие предыдущие решения по уголовному делу не должны иметь преюдициального значения по вопросам вины или невиновности, предустановленности фактов. Все решается на основании доказательств, собранных и проверенных по данному делу. Преюдиции допустимы лишь в гражданском судопроизводстве4.
Нет однозначного решения в теории и вопроса о том, какие решения и каких судов обладают преюдициальностью. На современном этапе развития уголовного процесса УПК РФ закрепляет межотраслевую неопровержимую преюдицию, тогда как ранее формулировка этого правового явления была совсем иная. Так, статья 28 УПК РСФСР закрепляла, что при рассмотрении уголовного дела суд не лишен права проверить факты, установленные при рассмотрении гражданского дела, если при этом будут выяснены новые данные, опровергающие какие-либо факты или обстоятельства, вступивший в законную силу приговор может послужить поводом к пересмотру решения по гражданскому делу.
Статья 90 УПК РФ проводит несколько иной принцип, что позволяет нам задуматься о последовательности и преемственности отечественного законодательства при разрешении вопросов об обязательности преюдициальных решений, так как в уголовном процессе определена более строгая процедура доказывания,нежели в процессе арбитражном, гражданском, процедура, имеющая и иную юридическую природу.
Гражданский и арбитражный процессы опираются на принцип диспозитивности, что предполагает невмешательство государства в область частного права. Преюдиция в этих видах процесса имеет самое широкое применение, поскольку здесь зачастую форма довлеет над содержанием. Так, Арбитражным судом принимаются в качестве фактов, не требующих доказательств, обстоятельства,
которые признаны сторонами в процессе в результате достигнутого ими соглашения (ч. 2 ст. 70 АПК РФ)5. Очевидно, что такая процедура признания фактов в уголовно-процессуальном судопроизводстве категорически неприемлема. Принятие к производству таких фактов будет приводить к тому, что при расследовании и рассмотрении уголовного дела в суде будут приниматься «факты», которые явились результатом консенсуса сторон, что не исключает появления юридических фикций.
В уголовном процессе на первом месте стоит идея фактической, а не юридической достоверности. Так, признание обвиняемым своей вины в совершении преступления, что предполагает признание определенных фактов, о наличии которых утверждает обвинитель, может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ).
Необходимо так же заметить, что в ряде случаев в гражданском (арбитражном) процессе состязаются стороны, не равные по своим возможностям представления доказательств суду, прежде всего это связано с финансовым положением сторон. В то же время в уголовном процессе обязанность доказывания виновности и невиновности лежит на органах предварительного расследования. Положительный результат для стороны в гражданском деле зачастую зависит от возможности привлечения специалистов. Так же объем фактов, подлежащих доказыванию по каждому виду судопроизводства, принципиально отличается. Различны и источники формирования предмета доказывания6.
Установив в статье 90 УПК РФ преюдициальность решений арбитражного, административного и гражданского процесса, законодатель подводит нас к тому, чтобы несмотря на указанные отличия в процедурах доказывания и специфике процессов, процессы, указанные выше, воспринимать вровень с процессом уголовным (с методологической точки зрения), то есть воспринимать как процедуры, способные точно установить объективную, а не формальную истину.
Однако если в арбитражном процессе разрешаются споры из области частного права (как правило, по вопросам имущественных прав отдельных хозяйствующих субъектов), то в уголовном процессе решаются вопросы, затрагивающие интересы всех людей (зачастую это вопросы жизни и смерти в их буквальном выражении). Закономерен вопрос: можно ли в этом случае уравнивать познавательные результаты этих процессов?7
При анализе научной литературы по указанной тематике обращает на себя внимание и то обстоятельство, что в ряде случаев суд, рассматривая уголовное дело, не устанавливает обстоятельства, подлежащие доказыванию. Речь идет об особом порядке судебного разбирательства, применяемом как при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), так и при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 401 УПК РФ). При рассмотрении дела в особом порядке
Сибилева Ю.Е. Актуальные проблемы преюдиции в уголовном процессе
Сибилева Ю.Е. Актуальные проблемы преюдиции в уголовном процессе
судья не исследует и не оценивает доказательства в общем порядке. Суд лишь сопоставляет эти обстоятельства с имеющимися в деле доказательствами в том их виде, в котором они установлены органами предварительного расследования. Результат этой деятельности также можно условно назвать компромиссом стороны защиты и обвинения. Производство в особом порядке судебного заседания ограничивает познавательные возможности суда, что должно выступать реальным препятствием для применения статьи 90 УПК РФ в отношении решений, вынесенных в особом порядке судебного разбирательства (И .С. Дикарев, А.И. Ивенский)8.
Статья 90 УПК РФ в действующей редакции, учитывая занимаемое ею место и значение в системе норм права, не может блокировать действия общих базовых правил собирания, проверки и оценки доказательств (ст. 17, 73, 74, 85—89 УПК РФ)9. Уважение принципа res judicata не должно становиться препятствием для справедливого разрешения судебных дел в соответствии с присущими им процедурами доказывания.
Подводя краткий итог рассматриваемой теме, можно сделать вывод о том, что необходимо продолжить теоретическую разработку проблем преюдиции в уголовном процеесе. Только на базе теории, учитывающей все межотраслевые связи этой проблемы, можно предлагать адекватное понятие преюдиции в УПК РФ. Действующая редакция, на наш взгляд, может невольно провоцировать принятие ошибочных решений при рассмотрении су-
дами уголовных дел и тем самым способствовать нарушению законности и прав граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.
Примечания
1. Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. — Часть II: Судопроизводство / Под ред. В.А. Томсинова. — М., 2008. — С. 227.
2. Гореликова А.П. Теоретические основы преюдиции в уголовном судопроизводстве // Теория уголовного процесса: презумпции и преюдиции: Монография / Под ред. Н.А. Колоколова. — М., 2012. — С. 331.
3. См.: Березин А.С. Преюдиции в отечественном уголовном судопроизводстве: Дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2006. — С. 4.
4. См.: Зажитская Л.С. Преюдиция в системе права // Теория уголовного процесса: презумпции и преюдиции: Монография / Под ред. Н.А. Колоколова. — М., 2012. — С. 224.
5. Гореликова А.П. Указ. соч. — С. 371.
6. См.: Треушников М.К. Судебные доказательства: Монография. — 4-е изд., перераб. и доп. — М., 2005. — С. 16.
7. См.: Скобликов П.А. Преюдиция актов арбитражных судов в уголовном процессе: новое прочтение // Журнал российского права. — № 2. — 2009. — С. 69.
8. См: Дикарев И.С. Спорные вопросы преюдиции в уголовном процессе // Мировой судья. — 2011. — №2. — С. 28; Гореликова А.П. Указ. соч. — С. 409.
9. См.: Божьев В.П. Издержки системного характера при корректировке норм УПК о доказывании и преюдиции // Законность. — 2010. — № 6. — С. 26.
A.B. Терновцов
Терновцов Александр Валерьевич — аспирант кафедры теории государства и права Юго-Западного государственного университета
E-mail: na-mvd@yandex.ru
Роль юридической отсрочки в условиях модернизации современного российского общества
Статья посвящена анализу роли юридической отсрочки для современных процессов обновления российского общества. Выделены наиболее значимые функции отсрочки, среди которых согласование законов , стабилизационная, поддержки и помощи, гуманизации. Показаны законодательные основания и условия реализации юридической отсрочки.
This article analyzes the role of the l egal delay for the updating of modern Russian society. We select the most important functions delay, including the harmonization of laws, stabilization, support and care, humanization. Showing the legislative basis and conditions for the implementation of legal delays.
Постоянное увеличение объема действующего российского законодательства, иных источников права, расширение сфер общественных отношений, подвергаемых их регулятивному воздействию,
вызывают потребность в применении современных методов и средств юридической техники.
Важнейшим условием повышения эффективности, полезности и востребованности правотворчес-
