CC BY
16
2013.02.037. ИСАКОВ И.А., ХАЛИЛОВ М.Ш. ГУНЗИБСКИЙ ЯЗЫК: (Фонетика. Морфология. Словообразование. Лексика. Тексты). -Махачкала: ДНЦ РАН, 2012. - 398 с.
Книга включает предисловие, четыре главы и приложения.
Предисловие содержит краткую этнографическую справку, а также очерк истории изучения гунзибского языка. Как отмечается в книге, по данным сельских администраций (2012), общее число говорящих на гунзибском языке достигает более 2000 человек (по переписи 2010 г. - 918 человек).
Первая глава посвящена анализу фонетики. В первом разделе дается общая характеристика гласных, которых, как отмечается в книге, насчитывается 23 (наиболее развитая система гласных в аваро-андо-цезской группе языков), их классификация (помимо места и подъема, по участию носового резонатора и по долготе) и характеристики отдельных гласных, в том числе нелабиализованного гласного среднего подъема и заднего ряда [а] и нелабиализованного гласного среднего подъема и среднего ряда [э]. Отмечается, что «гунзибские гласные с подавляющим большинством согласных сочетаются свободно. Ограничение в их дистрибуции наблюдается редко. Гунзибские гласные встречаются в корневых и аффиксальных морфемах в анлаутной, инлаутной и ауслаутной позиции» (с. 20). Из фонетических процессов в системе гласных в книге даны примеры деназализации, субституции (чередования), выпадения и наращения. В области консонантизма гунзибский язык отличается от близкородственных отсутствием геминированных смычногор-танных. По поводу дистрибуции гунзибских согласных авторы пишут следующее: «...гунзибскому языку чуждо стечение согласных в начале слова. Комплексы двух согласных на стыке морфем в ин-лауте допускаются. Стечение же трех согласных в инлауте встречается редко и, как правило, в заимствованных словах, а также на стыке морфем, при этом один из согласных является сонорным» (с. 66). К фонетическим процессам в области консонантизма отнесены ассимиляция (месед-лис > меселлис «золота» /род. пад./ и др.), диссимиляция (дилектур < директур), делабиализация авар. квен «еда» > кен и т.п.), абруптивизация и дезабруптивизация, аф-фрикатизация и дезаффрикатизация и нек. др. В разделе «Супра-сегментные признаки» рассмотрены долгие согласные, а также ударение, структура слога и слогоделение.
Вторая глава «Морфология» открывается разделом «Имя существительное», который, в свою очередь, начинается характеристикой лексико-грамматических классов. Отмечая два подхода к выделению классов (1) четыре класса - по единственному числу; 2) шесть классов - по показаниям единственного и множественного числа, причем шестой класс представлен лишь одним словом кьэра «ребенок»). Характеризуя образование форм множественного числа, авторы указывают часотность приводимых суффиксов множественности (-ла - 31%, -р - 13%, -ва - 12%, -йа - 11% и т.д.; некоторые суффиксы зафиксированы в единичных примерах). В характеристике склонения имен особо выделено образование основы косвенных падежей, поскольку «трудность усвоения гунзибского склонения заключается не столько в том, что здесь представлено множество способов образования косвенной основы, сколько в невозможности установить четкие принципы выбора того или иного "детерминатива"». Таким образом, расхождение в склонении различных групп гунзибских имен существительных выражается не в их падежных формантах, а в особенностях образования косвенных основ» (с. 111). Падежи делятся на основные, или грамматические (абсолютив, эргатив, генитив, датив и инструменталис, выполняющий также функции генитива имени-определения к имени, стоящему в одном из косвенных падежей). Далее характеризуются локативные падежи (эссив, аблатив и транслатив) и их локализация: СУПЕР «пространство (на) над горизонтальным ориентиром» СУБ «пространство под ориентиром» ИН «пространство внутри пустотелого ориентира» КОНТ «пространство (на) над вертикальным ориентиром» ПОСС «принадлежащий или находящийся у кого-чего-л.» АД «пространство рядом, соположенно с ориентиром» В разделе, посвященном имени прилагательному, отмечается наличие суффикса атрибутивности -у у большинства прилагательных (за исключением полученных из наречий в результате конвер-сиии аварских заимствований).
Система исчисления в гунзибском языке децимальная, или десятиричная. Имена числительные подразделяются на следующие разряды: количественные, порядковые, кратные (кьанах «дважды»), разделительные (сэс-сэ «по одному»), собирательные (льино-н «пятеро»), дробные, неопределенные (льино-ильно «пять-шесть»).
Разряды местоимений: личные, указательные, вопросительные, возвратные, притяжательные (употребляется форма генитива личных местоимений), собирательные, определительные, отрицательные, неопределенные, неопределенно-отрицательные.
Глагол, как пишут авторы, «с множеством форм спряжения и наклонения, связанных с классом и числом субъекта и объекта, с которыми глагол согласуется, временными отношениями, переходностью, каузативностью, учащательностью и др., представляет собой одну из самых развитых и сложных частей речи» гунзибского языка (с. 165). Важным для глагольной морфологии является деление глаголов на классные и неклассные, т.е. имеющие или не имеющие в составе основы классный показатель. Помимо классного в глаголе предавлено изменение по числам, которое реализуется: 1) при помощи префикса, в качестве которого выступают классные показатели; 2) при помощи инфикса; 3) при помощи инфикса и префикса; 4) при помощи суффикса; б) при помощи суффикса и префикса; 6) при помощи внутренней флексии; 7) при помощи внутренней флексии и префикса (ср. Ырмэт1у б-екер «Осел упал» -Ырмэт1ар б-е-йа-кер «Ослы упали»). Рассматривая форму, характеризовавшуюся ранее Е.А. Бокаревым в качестве зачаточной формы личного спряжения, авторы заключают, что данная форма «фактически представляет собой один из способов выражения реальности (достоверности, вероятности) действия» (с. 175).
Далее рассмотрены категории переходности, каузативности и дуративности. Среди форм времени выделяются настоящее I время, которое обозначает действие, которое происходит в момент речи, и настоящее общее время, которое обозначает действия, которые «как бы постоянно происходят, являющиеся как бы особенностью данного предмета, субъекта или объекта» (с. 186). В сфере прошедшего релевантным признаком является, был ли говорящий свидетелем действия или нет. Кроме того, имеются производные формы (перфект, имперфект, плюсквамперфект, настоящее в прошедшем и др.).
Наклонения: повелительное, запретительное, условное, желательное, условно-желательное.
В число инфинитных глагольных форм входят инфинитив, долженствовательная форма, масдар, причастие (настоящего и прошедшего времени) и деепричастие (настоящего и прошедшего
времени). Кроме того, выделяются деепричастные формы со значением предела действия, со значением непосредственного предшествования, со значением одновременности и причины, с уступительным значением, со значением «после того, как», со значением «до того, как». Особо рассмотрены отрицательные и вопросительные формы. В этой же главе дана характеристика наречия, служебных слов (послелогов, союзов и частиц) и междометий.
Третья глава посвящена словообразованию. Здесь последовательно рассматриваются суффиксальное словообразование имен существительных, имен прилагательных, числительных, местоимений, глаголов и наречий, а также словосложение в именах существительных, прилагательных, числительных, местоимениях, глаголах и наречиях.
Выделяется сложносуффиксальный способ, т.е. сочетание суффиксации и словосложения (лъин-хувал1-и «кружка, стакан» = лъин «вода» - хувал1а «пить часто» > хувал1- + -и «что-л., из чего можно пить»).
Конверсия представлена субстантивизацией (ичилу «старый» ^ ичилу / ичи «старик, старуха»), адъективацией (икъеру «узнавший» ^ икъеру «знакомый») и адвербализацией (роч1ч1у «пустой» > роч1ч1укъо «на пустом» > роч1къо «натощак»). При образовании некоторых наречий происходит усечение ауслаутного гласного корня имен прилагательных.
Четвертая глава «Лексика» содержит разделы, посвященные исконной лексике, подразделяемой на общедагестанский лексический фонд, общеаваро-андо-цезский лексический фонд, общецез-ский лексический фонд, гунзибско-бежтинский лексический фонд и собственно гунзибский лексический фонд, и заимствованной лексике, в составе которой выделены арабские, персидские, тюркские, аварские, грузинские и русские заимствования.
В резделе «Системная организация лексических единиц» рассмотрены синонимия, омонимия, полисемия и антонимия. Отдельно рассмотрены вопросы отраслевой и идеофонической лексики, гунзибские микротопонимы и антропонимы (в т. ч. собственные имена и прозвища).
Завершает книгу раздел «Краткие сведения о говорах».
В качестве приложений даны гунзибские тексты (Гъонкьо ал1 «Село Гунзиб», Гамач1ас оже «Каменный мальчик»), а также по-
словицы и поговорки. В книге также приводится список научных трудов И.А. Исакова.
М.Е. Алексеев
2013.02.038. УРАЛ-АЛТАЙ: ЧЕРЕЗ ВЕКА В БУДУЩЕЕ: Материалы 5-й Всерос. тюркологич. конф., посвящ. 80-летию Ин-та истории, языка и литературы Уфим. Науч. центра РАН. (г. Уфа, 2122 июня 2012 г.). - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2012. - 428 с.
Сборник состоит из трех частей. Лингвистическая тематика представлена в первой части - «Языки урало-алтайских народов».
В докладе Р.А. Абуталиповой и Т.А. Сулеймановой «Тип кратности действия глагольных форм с аффиксом -ылда / -елдэ» выделяются собирательный и итеративный типы кратности действий. Собирательная неоднократность (повторяющиеся ситуации объединяют в себе как свойства отдельных повторяющихся действий, так и свойства единичной ситуации более высокого уровня) подразделяется на мультипликативный и дистрибутивный подтипы. В статье уточняется тип кратности действия, передаваемого глагольными формами, осложненными аффиксом -ылда / -елдэ, который (1) образует от звуко- и образоподражательных слов непереходные глаголы, 2) одновременно придает глагольной лексеме аспектуальное значение многократности: шап-ылда 'плескаться, хлопать', ах-ылда 'ахать'. Авторы приходят к выводу о том, что исследуемые формы «привязаны» к изображаемой ситуации, участниками которой является один и тот же набор актантов, и поэтому выражают мультипликативный тип неоднократности ситуаций.
В докладе М.Е. Алексеева и Е.А. Кокориной «Синтаксические параллелизмы тюркских и нахско-дагестанских языков» к числу нахско-дагестанско-тюркских общностей отнесены немаркированность прямого объекта, порядок слов «Субъект + Объект + Предикат», личное согласование глагола с именем субъекта (в вос-точнокавказских языках - даргинском, лакском, табасаранском, удинском), построение некоторых специфических синтаксических конструкций (в частности, сравнительная конструкция с исходным падежом объекта сравнения), а также ряд параллелизмов обнаруживается в строении именной группы.
Х.Ч. Алишина и С.З. Рахимбакиев в докладе «Историко-лингвистическое изучение тюркских топонимов Западной Сибири
