CC BY
1147. Торгово-промышленная газета. 1925. 27 февраля.
8. Валентинов Н. (Вольский Н.). Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина. М., 1991. С.173.
9. Правда. 1925. 1 апреля.
10. Правда. 1925. 15 апреля.
11. Правда. 1925. 1 апреля.
12. Львов А. Как у нас до сих пор обращаются с частником// Правда. 1925. 8 мая
13. Волосухина Н.И. Налоговая система Советского государства в первой половине 1920-х гг. и ее влияние на проведение денежной реформы // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2011. №3. С.293.
14. Торгово-промышленная газета. 1925. 3 апреля.
15. Виноградов С.В. О некоторых особенностях реализации новой экономической политики в Поволжье // Геология география и глобальная энергия. 2006. №12. С.146.
16. Государственный архив современной документации Астраханской области (далее - ГАСД АО). Ф.1. Оп.1. Д.131. Л.119.
17. ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.176. Л.77.
18. ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.131. Л.78.
19. ГАСД АО. Ф.1. Оп.1. Д.131. Л.81.
20. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988. С.325-326.
21. Сталин И.В. Сочинения. Т.7. М., 1952. С.339.
22. Саратовские Известия. 1922. 2 февраля.
23. Виноградов С.В., Батрашев Д.К. Судьба частного рыбного промысла в Астрахани в 1928-1929 гг. // Вопросы истории. 2008. №2. С.130-134.
24. Красноженова Е.Е. Организация повседневной жизни населения в период Великой Отечественной войны (на материалах Нижнего Поволжья) // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2012. №4 (33). С.41-48.
Виноградов С.В. - доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории России Астраханского государственного университета. Россия, Астрахань (vinogradov-7@yandex.ru)
Vinogradov, S.V. - Doctor of History, Professor of Russian History Department at the Astrakhan State University. Russia, Astrakhan.
УДК 949(477)«1944»
ТУРИЦЫН И.В.
ЗВЕРСТВА УКРАИНСКОЙ ПОВСТАНЧЕСКОЙ АРМИИ И БОРЬБА С БАНДЕРОВСКИМ ТЕРРОРОМ В 1944 ГОДУ
Ключевые слова: фашизм, нацизм, коллаборационизм, бандеровцы, Украинская повстанческая армия, Организация украинских националистов
В статье освещается террорестическая, диверсионная и репрессивная деятельность Украинской повстанческой армии в тылу Красной Армии в 1944 году.
TURITSYN, I.V. UKRAINIAN REBEL ARMY
Keywords: fascism, nazism, colloboration, Bandera, the Ukrainian Insurgent Army, the Organization of Ukrainian Nationalists
Сталинградская и Орловско-Курская битвы, обусловившие коренной перелом в Великой Отечественной и Второй мировой войне, открыли полосу успешных наступательных операций Красной Армии, в частности, повлекших освобождение в 1944 г. от оккупантов советской Украины. Однако изгнание немецко-фашистских войск для этой республики еще не означало наступления полноценного мира. За годы оккупации в ней пышным цветом расцвели разнообразные профашистские коллаборационистские организации, при прямой помощи полицейских и разведывательных структур оккупантов создавших массовые военизированные формирования (Украинскую повстанческую армию, Украинскую народную самооборону и т.д.).
Отступая, фашисты прямо поставили перед руководством этих структур задачу организации в тылу Красной Армии масштабной партизанской войны, основными целями которой являлись общая дезорганизация советского тыла, нарушение коммуникаций, срыв кампаний мобилизации призывников, заготовок продуктов и т.д. В данном контексте, специфика тактики партизанских отрядов украинских националистов состояла в том, чтобы, не вступая в открытые боестолкновения с армейскими частями, организовывать диверсии, нападения и засады на мелкие воинские и милицейские отряды, террористические акции против власти и населения.
Основная роль в отмеченных планах фашистов должны были сыграть политическая Организация украинских националистов (ОУН) и ее военный инструмент - Украинская повстанческая армия (УПА).
В частности, как показал 21 июня 1944 г. на допросе в НКВД командир одного из территориальных «куреней» при Ровенском надрайонном руководстве ОУН Степан Климентьевич Трофимчук (местечко Тучин, Тучинского района Ровенской области), с приходом Красной Армии, уставшие от войны, члены УПА были рады вернуться к мирному труду. Однако их радость от изгнания фашистов оказалась преждевременной. Планы руководства ОУН-УПА оказались иными. В соответствие с ними, на период продвижения линии фронта отряды УПА распускались по домам с целью их восстановления в тылу Красной Армии. В результате стремительного перемещения линии
фронта на Запад в ходе зимнего наступления 1943-1944 гг. уже к весне 1944 года сложились необходимые условия для реанимации отрядов УПА.
Как показал 18 июня 1944 г. на допросе в НКВД Илья Никитович Ткачук, на момент ареста (10.06.1944г.) являвшийся командиром Винницкого военного округа УПА, если в январе 1944 г. группы, курени и даже сотни были разбиты на мелкие группы для того, чтобы легче было себя сохранить во время прохождения линии фронта, то уже в феврале - марте началось их восстановление. В частности, в восточных областях Украины - «Схидних украинских землях» («СУЗ») их возглавил «проводник» «Лемиш» (он же «Ле»). В западных районах (Галичина и пр.) - «Захидно-украинских землях» («ЗУЗ») -«проводник» «Семен». Наиболее значимую группировку «Пивнично осередних украинских земель» - «ПОУЗ» (Ровенская, Луцкая обл., Полесье и пр.) возглавлял лично лидер УПА Д. Клячковский (Клим Савур), в январе -феврале 1944г. базировавшийся со своим штабом в труднодоступном Полесье («они на Полесье имеют большие склады и места укрытий, специально сделанные в земле»), но уже тогда несколько раз лично приезжавший в Ровенскую область и проводивший там совещания с высшими командирами УПА [1, л.л. 98-142].
Необходимо отметить, что приказы УПА о сборе «сотен» были встречены их бывшими бойцами весьма прохладно. В частности, как отмечал С. Трофимчук: «Нельзя сказать, что этот приказ пришелся по душе рядовому составу УПА. Наоборот, лишь террор и физические меры воздействия, проводимые широко созданной сетью СБ (Служба безопасности - авт.), из числа наиболее преданных и активных оуновских бандитов и совращенной ими зеленой молодежи, способной на любое преступление, обеспечили «должный» ход явки на сборные пункты УПА» [2, л.189].
Описывая начальнику отделения по борьбе с бандитизмом НКВД УССР капитану госбезопасности Арутюнову и его заместителю лейтенанту Вайсбергу настроения в этой специфической среде, он также сообщил, что «старые знакомые», с которыми можно было общаться более откровенно, «осторожно» говорили: «кому нужна эта борьба с большевиками, против кого мы боремся, ведь они очень сильны и бьют даже немцев, а нас подавно перебьют как мух». В ответ верхушка ОУН-УПА усилила террор в отношении недовольных. В частности, с этой целью весной 1944 года была проведена реорганизация СБ: «Вместо боевок в каждой районной СБ теперь созданы так называемые ВОП («отряды особого назначения») в количестве 30-40 человек, на которые возложена обязанность проведения массового террора против лиц, высказывающих недовольство теми или иными мероприятиями» [2, л.190].
Для руководства ОУН-УПА, ставившего целью установление тотального контроля над тыловыми территориями, ключевое значение приобрел террор в отношении мирного населения. Основным его инструментов стала СБ, создавшая разветвленную сеть своих секретных агентов на местах. Буквально в каждом населенном пункте из числа членов ОУН был назначен «засекреченный
представитель «СБ»», в задачи которого входило наблюдение за настроениями населения и сбор разведывательных денных.
Тотальный контроль за лояльностью местного населения находил продолжение в терроре в отношении представителей власти, уничтожении отдельных военнослужащих и мелких воинских команд. Причем этот террор все более приобретал черты геноцида в отношении иноэтнического элемента. В частности, как показал явившийся с повинной участник УПА А.А. Балицкий, 17 апреля 1944 г. командир Восточной группы УПА «Верещак» (Киевско-Житомирский военный округ) объявил об организации «беспощадного террора»: «Было дано указание при успешных боях с мелкими группами Красной Армии оружие забирать и прятать, дезертиров Красной Армии нерусской национальности, путем агитации, привлекать в УПА, русских -убивать и только небольшой процент отпускать для антисоветской пропаганды» [3, л.111об.].
С целью расширения масштабов движения, основная ставка в первой половине 1944 года руководством ОУН-УПА была сделана на перенос активных действий в восточные районы. В частности, тот же «Верещак» объяснял подчиненным, «что мы должны сейчас парализовать всякую военную, экономическую и политическую жизнь и в первую очередь в Житомирской и Киевской областях». С этой целью на Восток, где уже не было Красной Армии, с Запада были переброшены «сотни», имевшие задачу организовать «беспощадный террор», диверсии [3, л.111]. Тем самым, фактически бандеровцы взяли на вооружение тактику рейдов, отработанную советскими партизанскими соединениями в 1942-1943 годах.
По свидетельству отмеченного выше командира Винницкого военного округа УПА И.Н. Ткачука: «В первое время, в середине и в конце 1943 года, среди участников банд были положительные настроения в части ухода в восточные области Украины. Все мы полагали, что на Западной Украине потери УПА вызваны наличием большого количества советских войск, поскольку там проходила линия фронта, но оказавшись в восточных областях нам стало понятно, что и здесь УПА не сохранит своих кадров. Зарождались мысли о том, что командование или не знает положения в восточных областях Украины, или действуя по заданию немцев, за всякую цену, не считаясь с потерями, пытается через засланные банды нарушить тыл Красной Армии и этим способствовать победе Германии» [2, л.147].
Однако знакомство бандеровцев с реалиями Востока Украины довольно быстро привело к радикальным переменам в их настроениях. Уже к лету 1944г. мнение того же Ткачука изменилось: «Я пришел к выводу, наблюдая положение в УПА и отношение к ней населения ... что борьба, которую я вел против Советской власти и другие участники банды бесперспективна, обречена на полнейший провал, а потому в дальнейшем бессмысленна». Поэтому, если находясь в 1943 году на Западе, он «верил в успех», то в 1944 г. на Востоке он «понял, что население нас - участников УПА - ненавидит, не оказывает
никакой поддержки даже в части питания, что довело до форменной голодовки бандгрупп, не сумевших силой раздобыть у населения продукты питания». Находя на Востоке лишь отдельных изменников, приходившие с Западной Украины отряды «систематически истреблялись» [2, л.146].
Поскольку рядовые бойцы все чаще покидали их и уходили «домой»: «Руководством УПА проводилась жесткая дисциплина в отношении участников УПА, самовольно выбывавших из Восточной в Западную Украину, в связи с разгромом и тяжелым материальным и моральным положением этих участников банд УПА. Это до некоторой степени сдерживало участников банд от разложения и неподчинения, с другой стороны, восстанавливало против руководства рядовых участников УПА, высказывавшихся подчас открыто, что, в конце концов, каждого ожидает гибель» [2, л.147]. Когда Ткачук отчетливо осознал бесперспективность ситуации, он и сам принял решение сдаться [2, л.147].
Эта картина в полной мере подтверждается и показаниями А.А. Балицкого, который сообщил, что ушедшие на Восток бандеровские банды были «укомплектованы примерно на 40-50% лицами восточных областей Украины. Все эти лица, которые совершили те или другие преступления перед Советской властью или считающие себя обиженными Советской властью, а также дезертиры Красной Армии. Остальные являются жителями Галиции и Западной Волыни. В национальном отношении банды почти на 100% состоят из украинцев. Причем незначительное число участников банд из восточных областей имеет желание уйти из банды домой, но боятся репрессий со стороны органов Советской власти, а остальные являются заядлыми бандитами. Участники банд из Западных областей ушли на Восток с большим нежеланием и имеются случаи даже дезертирства» [3, л.112об.].
Не получив поддержки населения, бандеровское партизанское движение так и не приобрело в восточных районах Украины сколько-нибудь серьезного размаха. В западных районах, бандеровцы, напротив, развили высокую активность. По мере ухода фронтовых частей дальне - на запад, внешне спокойная обстановка, разительно менялась. Западные области (Ровенская, Волынская, Львовская, Тарнопольская, Дрогобычская, Станиславская (Ивано-Франковская) области) захлестнула волна бандитизма. Основной бандеровской силой здесь являлись реорганизуемые в отряды УПА подразделения «Украинской народной самообороны» (УНС).
Несмотря на довольно ощутимую поддержку части населения, по нашему мнению, во многом благодаря ей, бандеровский террор на Западе приобрел особенно большой размах. Причем нацисты действовали здесь с особой жестокостью, поражая своими зверствами даже много повидавших сотрудников НКВД и НКГБ.
Одним из обычных для того времени примеров является «дело» о Службе безопасности Ровенского района. Как следует из «Сообщения о ликвидации группы участников СБ в Ровенском районе» направленного 20 апреля 1944г.
наркомом НКВД УССР Рясным (№84/ш) из Ровно, опергруппой НКВД УССР были арестованы: Слободюк Н.Ф. («Андрей») 1922 г.р.; Слободюк В.А. («Степан») 1924 г.р.; Грицюк А.В. («Олько») 1927 г.р.; Подолец В.Л. («Доктор») 1927 г.р.; Слободюк Я.А. («Гарбуза») 1903 г.р., составлявшие СБ 10-го (Ровенского) военного района УПА. Банда еще с времен оккупации «терроризировала население района: вырезала целые семьи поляков; вылавливала и истребляла советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей; беспощадно расправлялась со всеми лицами, заподозренными в симпатиях к советской власти . Каждый из арестованных участников СБ имеет на своем счету много замученных жертв». Так, А.В. Грицюк сознался, «что лично он убил 26 человек и ранил одного, не успев его добить, так как последний убежал». Из них «11 являлись военнопленными красноармейцами, остальные - ожидавшими прихода Красной Армии» [3, л.л.79-80]. Н.Ф. Слободюк и В.А. Слободюк убили по 13-15 человек, среди которых были как красноармейцы, так и «высказывавшиеся против УПА» жители. Слободюк Я.А. - убил 1 военнопленного и 2 мирных жителей с. Дядьковичи [3, л.81].
Способы убийств, осуществлявшихся садистами, были предельно просты. Ради экономии боеприпасов, они либо резали, либо душили жертвы («путование»). Однако все трупы сваливали в один колодец заброшенной усадьбы глубиной до 80 метров. Созданная для расследования преступлений комиссия обнаружила в нем «значительное число трупов». Их количество было таким, что определялось лишь ориентировочно: «следует считать, что трупами завалено пространство в колодце приблизительной емкостью в 20 кубометров (диаметр колодца равен около 1 метра)» [3, л.82].
О методах работы Службы безопасности НКВД чистосердечно поведал на допросе 14 апреля 1944г. Иван Иванович Яворский. На вопрос о том, какие приказы по СБ ему известны, он ответил: «Мне известны следующие, полученные мною от надрайонного руководства СБ и районного коменданта ОУН, директивы и приказы по линии СБ: 1. Всех задерживаемых советских парашютистов, сотрудников НКВД и милиции, бывших партийно-советских работников, немедленно под усиленным конвоем направлять в надрайонную СБ. 2. Тщательно проверять ряды СБ, очищая последние от «колеблющихся», «не твердых», «слабовольных» людей. 3. Всех освобождаемых органами НКВД из под стражи участников ОУН, УПА и СБ немедленно уничтожать, рассматривая их как агентуру НКВД. 3. Распространять самые нелепые слухи об органах НКВД, что, якобы, они мучают на допросах арестованных участников ОУН, УПА и СБ, выкалывают им глаза, пытают огнем и т.д., после чего расстреливают их без суда. 4. Уклоняющихся от службы в УПА передавать в штрафные сотни, не желающих служить в УПА - уничтожать на месте. 5. Лиц, не выполнивших поставки в УПА, наказывать шомполами и нагайками или облагать большими денежными штрафами в пользу УПА. При повторном случае невыполнения поставок, уничтожать всю семью, разрушив или спалив усадьбу. 6. Убивать вместе с семьями всех поляков, чехов и евреев.
7. Трупы убитых СБ жертв закапывать или сбрасывать в речку без посторонних свидетелей» [4, л.л.8-9].
Характеризуя данную структуру ОУН, И. Яворский резюмировал: «СБ, являющаяся, как уже было сказано выше, карательным органом ОУН, выполняет следующие функции: 1. Ведет негласное наблюдение за участниками ОУН и УПА и населением, выявляя и уничтожая всех своих политических противников. 2. Следит за тем, чтобы все оуновцы были преданы бандеровскому проводу и строго выполняли его директивы. 3. Выполняет специальные задания центрального провода ОУН по массовому и индивидуальному террору. Наряду с этим, СБ на оккупированной территории ведет разведывательную работу в советских партизанских отрядах, внедряя туда свою агентуру, а в освобожденных районах, в тех же целях, обеспечивает ее проникновение в советские учреждения, органы НКВД и милиции.
Как сами методы террористической деятельности СБ, так и принципы ее организационного построения, о котором я покажу ниже, многим напоминают работу и структуру немецких карательных органов и, по всей вероятности, позаимствованы у последних руководителями СБ» [4, л.9].
Однако это не было просто совпадением или подражанием немцам. Тесная связь СБ (как и руководства ОУН-УПА) с фашистскими спецслужбами не была секретом для советского командований. К примеру, в спецсообщении наркома ГБ УССР Савченко от 25 мая 44г. №844/с заместителю наркома ГБ СССР Б.З. Кобулову прямо говорилось «о формировании бандгрупп германским командованием» [5, л.38].
Впрочем, справедливости ради нужно признать, что в своих зверствах бандеровцы далеко опередили своих учителей и наставников, породив целый выводок поразительных садистов, убийц. Так, к примеру, добровольно сдавшийся НКВД Ф.Н. Шарко («Скорый») из сотни Панаса, куреня Птахи, южной групп Энея на допросе рассказал о районном коменданте «СБ» Кухарчук Василии Игнатьевиче, «выносившем исключительно смертные приговоры, за что он получил название «Судья смерти»» [5, л.л.37-39].
За подобными группами СБ, возглавлявшими их «судьями смерти» оставались горы трупов. Примеров тому огромное множество.
Так, 6 июля 1944г. нарком Рясной сообщил в Москву, что в селе Зарудня Дубновского района Ровенской области опергруппой РО НКВД был задержан Иван Круглицкий, в доме которого располагался штаб одного из отрядов УПА. Здесь же в усадьбе расстреливались советские граждане. Тут же у дома была «обнаружена большая яма с трупами. Производятся раскопки» [5, л.173].
Со временем ожесточение карателей росло. Зверства в отношении местного населения стали обыденными. К примеру, в ночь на 10 августа 1944г. были убиты 5 жителей села Казимировка Степанского района Ровенской области. При этом на трупе Ольги Левчук бандиты оставили записку, на наш взгляд, наиболее отчетливо и глубоко символично характеризующую
преступления бандеровцев: «За народ, за украинскую свободу - смерть украинцам» [5, л.345].
Подчеркнем, что наиболее значительную категорию жертв ОУН-УПА, их Службы безопасности составляли именно мирные жители, уничтожавшиеся по малейшему подозрению в сочувствии к Советской власти и по одиночке, и семьями, и даже целыми селами.
Так, в ночь на 9 августа 1944г. опергруппой Тучинского РО НКВД Ровенской области в районе села Тучин был «задержан бывший шеф полицейского отделения Воробей Андрей Тарасович 1922 года рождения, под псевдонимом Тугарь», член ОУН и работник СБ с 1943 года, изобличающийся в 20 убийствах мирных жителей» [5, л.л.323-324]. В это же время: «В ночь с 8 на 9 августа с.г. боевкой «СБ» в количестве до 10 человек совершены террористические акты в селах: Свищево, Дубляны, Вербы, Вичевки, Хвыники, Гусиново, Бористечко, Малево, Бойкума и в хуторе Пропашники, Демидовского района Ровенской области. В результате нападения убито 36 человек и 5 человек ранено. В числе убитых секретарь Дубнянского сельсовета, остальные члены семей советских партийных работников» [5, л.330].
Зверства стали обыденными. Бандиты с удивительной легкостью казнили даже своих пособников. Как следует из протокола допроса Романа Федоровича Кубай от 25 июня 1944г., в мае-июне 1944 года находившегося под командой «Бродяги» - начальника «транспорта» известного бандеровского командира Дубового, осознав невозможность перевозки продовольствия в насыщенном красноармейскими частями районе (с. Завизув, Гощанский р-н), тот принял предельно простое и поразительное по своей жестокости решение: «Имевшихся обозников в количестве около 70 человек «Бродяга» расстрелял в лесу». Впрочем, это ему не помогло: «остатки его группы были разгромлены 15 июня с.г.» [6, л.10].
В следствие бандеровского террора, на освобожденных от оккупантов территориях Западной Украины, было запугано не только население, но и значительная часть бойцов УПА. Правда, об этом особенно старались «не болтать»: «В этом случае выдерживается принцип УПА «не разговаривать с кем можешь, а только с кем нужно» и «не говорить о чем можешь, а говори только о чем необходимо». Не разговаривают, конечно, не потому, что верят националистам, а потому, что боятся быть убитыми» [6, л.л. 18-19].
Сложившаяся обстановка негативно воздействовала на бандеровские отряды, в которых уже летом 1944 г. стали заметны первые признаки разложения. Даже среди членов СБ некоторые были «недовольны массовым террором, мотивируя это тем, что все население не перебьешь, а людей с «идеями» о создании «самостоятельного» украинского национал-фашистского государства становится все меньше и меньше» [6, л.18].
В последующем, недовольство населения, кризис в УПА продолжали углубляться. К примеру, как следует из протокола допроса куренного УПА Гачкевича (25 октября 1944 года; Львовская область): «в настоящее время
основная масса крестьянства категорически отказывается давать продовольствие и одежду для бандитов, а когда это берут под угрозой оружия -подрывает окончательно националистическое влияние и вызывает враждебность по отношению к бандитам» [7, л.67].
В этой ситуации органы НКВД, в продолжение политики амнистий рядовых участников националистических отрядов, стали довольно широко практиковать тактику привлечения для борьбы с УПА раскаявшихся лиц. Нужно признать, что она оказалась успешной. В целом ряде случаев им удавалось проводить эффективные операции против командования бандеровских отрядов. Так, по сообщению наркома Рясного от 4 июня 1944г., 2 июня «группа боевиков Костопольского РО НКВД из числа бывших бандитов, явившихся в наши органы с повинной, выполняя спецзадание в селе Борщевка, Костопольского района, убили куренного командира УПА «Шаулу» и сотенного командира этого же куреня Симчука, находившегося вместе с «Шаулой», командующий северным округом УПА «Юрий», назначенный вместо «Дубового» - скрылся» [5, л.л.10-13].
Ярким свидетельством глубины кризиса в ОУН-УПА стали предпринятые летом 1944 года частью их руководителей попытки осуществления глубокой реорганизации данных структур. Примечательно, что предприняты они были бандеровскими лидерами восточных областей Украины («СУЗ»).
Как следует из донесения наркома НКВД УССР Рясного Л. Берия от 16 сентября 1944г., допрос члена центрального провода ОУН Михаила Дмитриевича Степанюка (пленен в ходе чекистско-войсковой операции 30 июля 1944 года опергруппой НКВД УССР, совместно с подразделениями ВВ НКВД между селами Буща и Дермань в Мизочском районе Ровенской области; там же убито 87 и пленено 63 бандита, среди убитых - начштаба УПА, бывший полковник петлюровской армии Ступницкий («Гончаренко»)), еще в июне этим деятелем было инициировано создание новой организации «НВРО» («Народно-освободительная революционная организация» - авт.), которая должна была заменить ОУН [8, л.л.1-4]. В созванной в июне 1944г. проводником «СУЗ» «Лемишем» «конференция», помимо Степаняка, приняли участие такие видные деятели ОУН как «Галына», «Середа» (шеф окружной пропаганды), «Вереса» -(организационный референт краевого провода «Пивдень»), «Эней» (командир военного округа УПА) и другие - до 10 человек [8, л. 78-79], было даже принято решение о необходимости создания новой организации.
Как рассказал Степаняк: «На второй день была созвана конференция в том же составе, на которой было утверждено создание «НВРО» и принят сделанный мною доклад, за основу для составления резолюции - как временную программу организации. Конференция уполномочила меня, «Галыну и «Лемиша» составить резолюцию конференции, но последние это перепоручили мне и послали в группу «Середы», где была пишущая машинка и необходимые условия для работы» (допрашивал Спиваковский) [8, л.79].
Однако планам реформаторов не суждено было сбыться. В ходе успешной операции НКВД и войсковых подразделений, 30 июля 1944г. наиболее активная их часть была либо пленена, либо уничтожена.
В целом, частям Красной Армии, внутренних войск, подразделениями НКВД отрядам УПА был нанесен немалый урон. Тем не менее, ситуация в западных областях Украины летом 1944 года заметно ухудшилась. Как следует из оперсводки ГУББ НКВД СССР от 23 июня 1944г. в Украинской СССР «Волынская, Ровенская и Тернопольская области продолжают быть наиболее пораженными бандитско-повстанческими формированиями украинско-немецких националистов и другими вражескими элементами» [5, л.102].
На наш взгляд, решающее значение здесь имело стремление руководства ОУН-УПА выполнить задания немецкого командования об активизации партизанских действий для срыва масштабных наступательных операций Красной Армии. Примечательно, что бандеровские банды особенно активизировались именно в ходе июльского наступления советских войск. Вместе с тем, представляется, что бандеровские угрозы были явно недооценены советским командованием. На наш взгляд, лето 1944 года, особенно июнь-июль стали в этом плане откровенно упущенным временем. По мере того, как скоординированная с немцами активность бандеровцев неуклонно возрастала, проводившиеся против них операции осуществлялись вяло, преимущественно силами НКВД, без привлечения значительных армейских сил. Как следствие, банды заметно активизировались.
К примеру, в «Специальном сообщении» наркома ГБ УССР Савченко от 17 августа 1944 года №1509/0 заместителю наркома ГБ СССР В.З.. Кобулову отмечалось: «Почти во всех районах Львовской области последнее время резко возрастает активность оуновского подполья и бандеровских формирований УПА, действия которых направлены на срыв мобилизации в Красную Армию и других мероприятий путем совершения бандитских и террористических актов над активом, их семьями, военнослужащими, путем угроз и запугивания. В Поморянском районе из 28 сельсоветов бандитами разогнаны 20, причем в 8 сельсоветах большинство сельского актива уничтожено. . Мужское население в возрасте от 18 до 40 лет бандитами насильно угоняется в леса. . По неточным данным, бандгруппа, действующая в Поморянском районе, насчитывает до 1700 человек и имеет на вооружении, кроме винтовок и пулеметов, минометы, а также пушки» [7, л.11].
Столь серьезные силы бандеровцев уже позволяли им бросить вызов даже армейским частям. В частности, 9 августа до 1 тыс. бандитов выбили из с. Подусин Поморнянского района отряд, сопровождавший осуществлявших призыв работников военкомата. Бандитами в этом и смежных районах была совершена целая серия таких нападений с целью срыва призыва в армию. Так 9 августа на группу призывников из 55 человек, следовавших во Львов, в с. Задворье Глинянского района напала банда, «и всех увела в лес». Только «16 мобилизованным удалось убежать и все они на следующий день явились в
военкомат». 8 августа на митинге призывников в с. Янторово того же района члены УПА «путем угроз, а затем силой оружия предложили всем собравшимся уйти в лес. Вместе с призывниками ушли в лес председатель сельсовета и его заместитель» [7, л.12].
Весьма частыми в это время стали убийства красноармейцев, заготавливавших продукты для своих частей. Причем такие тыловые подразделения зачастую являлись совершенно беспомощными. К примеру, «13.8.44г. в с. Рухналь, Яворского района бандгруппа неустановленной численности напала на батальон военно-строительного отряда №33. поскольку батальон на вооружении имел только 15 винтовок и около 200 патронов, бандитам удалось захватить с собой и увести в лес 190 бойцов, судьба которых неизвестна» [7, л.14].
Подчеркнем, что подобные действия, направленные на срыв мероприятий властей, сопровождались последовательным усилением массового террора в отношении мирного населения. К примеру: «В ночь на 14.8.44г. бандитами повешен председатель сельсовета с. Григорьевское, Глинского района. На груди председателя сельсовета РЕПИНА бандиты прикололи записку следующего содержания: «Именем военного трибунала Украинской Националистической Армии, РЕПИН приговорен к смертной казни через повешение, ВОЙТОВИЧ - к расстрелу» [7, л.л.13-14]; «В ночь на 7 августа в с. Зоупаницы Куликовского района убита семья активиста Борисова. Также, бандиты сняли с могил и выбросили на дорогу памятники погибших солдат и офицеров Красной Армии, на телеграфных столбах расклеили воззвания к свержению Советской власти. Бандиты запретили населению убирать хлеб и за невыполнение угрожали расправой» [7, л.16].
Очевидно, что, развязав массовый террор, бандиты действовали с особым цинизмом, воюя не только с людьми, но и с могилами. Глумясь, они не жалели ни врагов, ни своих, проявляли особую склонность к провокациям. К примеру, очень часто они проводили карательные акции в обмундировании и под видом бойцов Красной Армии или сотрудников НКВД. Стремясь дискредитировать их, они прибегали и к другим уловкам. К примеру, в Львовской области «17 августа с.г. в селе Екимово Ново-Милятинского района, при проведении операции было убито 2 бандита, которые были зарыты в землю. На второй день бандитами эти трупы с целью провокации были выкопаны, обезображены и показывались местным жителям как факт издевательства над трупами сотрудников НКВД» [7, л.19].
Терроризируя мирное население, бандиты прибегали к самым жестким акциям за малейший намек на любую лояльность властям. К примеру, 2 августа 1944г. семья Барбарич (Львовская область), была уничтожена в полном составе за то, что ее глава «отказался вступать в УПА и снабжать ее продуктами». В ночь на 4 августа там же были вырезаны еще две семьи, «заподозренных ими в лояльности к советской власти» [7, л.86]. Особую жестокость бандиты проявляли в отношении бывших соратников и членов их семей. К примеру,
совершенно рядовой является их акция 18 августа в селе Романово Теремновского района Волынской области, где банда убила бывшего участника УПА П.С. Северина и его сестру Краменовскую. Их дом был сожжен. Среди жертв бандитов оказалось также немало членов семей военнослужащих. К примеру, в ночь на 14 августа в селе Боровка Деражинского района Ровенской области бандой были убиты 5 человек из семей красноармейцев [5, л.355]. Там же, на Волыни: «В ночь на 23 сентября с.г., в селе Михлин, Синкевического бандгруппа 4 чел. «убиты местные жители - Солоненко, Белевич Анна, Билич Н., Луцюк Х. и ранена Солоценко М.С., которые собрались в доме Билич А.Н. для составления писем своим мужьям и сыновьям, находящимся в Красной Армии» [9, л.256]. То есть, пока бойцы Красной Армии громили врага на фронтах, бандеровские пособники фашистов воевали с их семьями.
Усилившаяся террористическая и диверсионная активность отрядов УПА летом 1944 года приобрела столь серьезный размах, что в августе привлекла внимание высшего политического и военного руководства страны. Помимо многочисленных жертв бандитов, в центральных и особенно западных областях Украины возникли серьезные затруднения: сократился призыв в армию, ухудшился сбор налогов. Было отмечено ухудшение ситуации на тыловых транспортных коммуникациях, в связи с чем, командование 4 Украинского фронта было вынуждено провести специальную операцию против банд с 18 по 21 августа в своих тылах (сообщение в Генштаб за №136024/ш от 22 августа 1944г.). В то же время, вопрос о борьбе с бандитизмом в западных областях Украины был поставлен под личный контроль Л.П. Берии, санкционировавшего проведение масштабных операций силами НКВД, внутренних и пограничных войск. В этой связи, уже в августе-сентябре ими были достигнуты ощутимые успехи.
Тем не менее, бандеровский террор продолжался. И вновь его жертвами становились не столько красноармейцы или представители власти, сколько обычные жители. Их систематические убийства серьезно дезорганизовали жизнь целых областей. К примеру, 3 сентября 1944г. в ходе нападения на село Старый Лисец Надворнянского района Станиславской области были убиты 6 и ранены 2 местных жителя. На заборах бандиты оставили надпись: «За измену украинской нации так всем будет» [9, л.136]. В с. Марьяново Сарненского района Ровенской области бандиты убили сельисполнителя Дмитрия Кузьмичева с женой и 6 детьми. 6 сентября на хуторе Лещенец Клеваньского района была расстреляна семья военнослужащего польской армии Кулаковского. 6 сентября убили председателя Клеваньского РИК Андриенко и двух партизан. 7 сентября в с. Клопот Мизочского района Ровенской области банда уничтожила 3 семьи (6 чел.), оставив на трупах записки: «Карается смертной казнью за сотрудничество с НКВД. Граждане не идите на это. Кто изменит, того не минет смертная казнь» [9, л.137].
«Измену» бандеровцы видели буквально во всем. Так, в Волынской области, в ночь на 19 сентября в с. Большая Оснита Колкинского района были
убиты 4 женщины только за то, на их квартире проживали бойцы Красной Армии. Также банда сожгла в этом селе школу [9, л.255]. В чем была вина обычных селянок, которым власти определили на постой бойцов? В чем состояла «опасность» школы? - Ответы на эти вопросы остаются на совести убийц.
Кстати, сожжение школ приобрело в это время самые значительные масштабы. Особое распространение получили также казни председателей и секретарей сельсоветов. К примеру, в ночь на 13 сентября в селе Жабжи Синкевического района банда ворвались в дом председателя сельсовета Василия Васильевича Казьмирук. Бандиты потребовали, чтобы его сын Владимир и дочь Анна ушли в банду: «Получив отказ, бандиты поочередно вывели во двор и удушили веревкой Казимирчук В. В., его дочь Елену и дочь Анну». Сын смог бежать. Эти же бандиты в селе Жабцы «изнасилована и повешена на дереве жительница села Долгай, работавшая приемщицей молока на маслозаводе» [9, л.л.255-256].
В действиях бандитов особенно поражает необычайно подчеркнутый особо выраженный цинизм. В длинной череде таких примеров нельзя обойти вниманием преступление, совершенное 3 сентября 1944 года в селе Красноволье Волынской области. В этот день сюда вошла группа во главе с «Богуном». Остановившись в доме жителя Д.М. Бродского, бандиты вначале потребовали приготовить им пищу: «После этого по распоряжению «Богуна», Бродский и его две дочери бандитами были выведены в сарай и расстреляны» [9, л.118]. Вина семьи состояла лишь в том, что они были поляками.
Впрочем, с не меньшей жестокостью они уничтожали и представителей других национальностей, в том числе украинцев. Зверства бандитов приобрели столь значительный размах, что население все чаще самостоятельно бралось за оружие для борьбы с ними. К припмеру: «В ночь на 22 сентября с. г. в селе Чехи Паниковецкого района бандгруппой численностью 40 человек совершено убийство 6-ти человек местных жителей. Население села оказало вооруженное сопротивление бандитам в результате которого несколько бандитов были ранены и изгнаны из села» [9, л.290].
В столь сложной обстановке население создавало ячейки самообороны, шло в формировавшиеся местными властями и органами НКВД истребительные отряды (ИБ). В этой связи, осенью 1944 года в западных областях Украины развернулась настоящая война ИБ с бандеровцами. Причем острие террора банд с этого времени было перенесено именно на бойцов ИБ, несших довольно ощутимые потери. К примеру, как следует из доклада по ВЧ заместителя начальника опергруппы НКВД УССР во Львове капитана госбезопасности Куприянова от 8 ноября о происшествиях в Тарнопольской, Ровенской, Дрогобычской и Станиславской областях начальнику УББ НКВД СССР Леонтьеву, в ночь на 7 ноября в селе Рукинцы Буяцкого района Тарнопольской области банда численностью до 30 человек напала на
общежитие ИБ, забросав его гранатами. Погибло 5 человек. Также была вырезана семья старшего группы Марьяна Заганьчук» [9, л.л. 363-363об.].
Размышляя о причинах подобного размаха бандеровского террора в западных областях Украины, следует особо отметить устойчивость созданных здесь при помощи немцев националистических структур, их богатый террористический и карательный опыт.
В данном плане, на наш взгляд, особенно наглядно это показывают протоколы допросов Иосифа Григорьевича Панькива («Гонта» - «Билый») -«проводника» Львовской областной СБ и резидента немецкой войсковой разведки (затем военной контрразведки - «двойки») от 28 октября - 2 ноября 44г. в Управлении по борьбе с бандитизмом НКВД УССР (Львов). Этот каратель подробно поведал не только о деятельности Львовской областной СБ, но и о «подвигах» СБ всех западных областей («ЗУЗ» - Галиция, Волынь, Холмщинеа), возглавлявшейся «краевым проводником» СБ «Микушкой» -«Вайсом» (заместитель Хинчик).
Как показал И. Панькив, непосредственно карательные функции еще в период немецкой оккупации в 1943-1944гг. осуществлялись «боевкой» Львовской областной референтуры СБ по согласованию с краевым референтом: «Боевка СБ имела общую установку уничтожать поляков, агентов противника и коммунистов при всяком удобном случае». ... «Микушка» мне заявил, что в интересах ОУН уничтожать поляков, которые претендуют на украинские земли и являются «врагами украинцев»». При этом он потребовал «очистить от поляков» территорию Львова, «на который они особо претендуют и могут являться помехой присоединения к «Самостоятельной Укранне», в первую очередь тех территорий Украины, где их большинство, в частности, г. Львова» [6, л.181].
В период оккупации, в 1943 - апреле 1944 года «боивка» систематически уничтожала коммунистов, как идеологических противников, и поляков - как основной иноэтнический элемент. Технология преступлений была предельно проста: «Зачастую они вечерами оцепляли какую-либо улицу в гор. Львове, проверяли документы и, исходя из данных документов, убивали попадавшихся им поляков. Из представленных мне отчетов об убийстве поляков моей боевкой, мне известно, что таких убитых насчитывалось около 60 чел.» [6, л.180].
За сухими цифрами явно преуменьшенной численности жертв «боивки» -множество личных и семейных трагедий. В частности, зверства Львовского СБ характеризует история артистки Львовского оперного театра Марии Капустенской, которая была «якобы связана с гестапо и выдала одного артиста члена ОУН». В конце февраля 1944г., «с разрешения руководства» она была захвачена членами боевки в помещении театра и допрошена Панькивом «лично»: «Она категорически отрицала свою связь с гестапо и тогда ее раздели наголо и имевшимися там прутьями из лозы присутствовавшие «вермахтовцы» (немецкая воинская часть, так называемый, «украинский Вермахт» -
подразделение, созданное немцами из украинцев для охраны военных объектов; референтом СБ в «вермахте» - унтерофицер Владимир Гуль - авт. [6, л.177]) ее по очереди избивали до тех пор, пока из прутьев остались одни клочья и она заявила, что будет давать показания. После этого она подтвердила, что была связана с гестаповцами и по моему указанию была вынесена за 500 метров от места допроса и расстреляна «Глухым»» [6, л.л.183-184].
Заметим, что это была не единственная террористическая структура ОУН во Львове. В частности, собственную «боивку» здесь имел глава краевой СБ «Микушка». Наряду с нею, в период оккупации во Львове бесчинствовали различные, по сути, автономные группы при войсковых референтурах, «проводах» ОУН и пр.
Важно видеть, что, помимо «идейной» борьбы, такие боевки не гнушались и обычным грабежом. Хотя и он облекался в «идейные» формы. Так, к примеру, в феврале 1944 года во Львове на улице Петра Скарги членами «боевки» войсковой референтуры областного провода ОУН была уничтожена семья украинца - сапожника (в том числе малолетние дети). По признанию главы этой референтуры по Львову Хмары («Арпат»), претендовавшего «на руководство сетью ОУН в «Вермахте», подчиненной мне и использовавшейся по линии СБ», акцию осуществила именно его боевка во главе с «Варваром»: «Он объяснил, что были данные о наличии у сапожника крупной суммы валюты и с целью ее изъятия, совершили нападение, но ничего не нашли и замучив, уничтожили всю семью». Также этот борец «за нацию» рассказал о кровавом нападении на квартиру польского врача, целью которого стало изъятие хирургического инструмента для УПА [6, л.л. 186-187].
Заметим, что эти и подобные им «боивки» активно действовали по всем западным областям Украины. В частности, особой жестокостью отличался проводник Стрийского районного провода ОУН и одновременно референт СБ Стрийский района Олийнык («Богун»).
Заслуживает внимания то, что уже в период оккупации немцы фактически откровенно попустительствовали их террору. Не удивительно, что самые тесные связи они сохранили и после прихода Красной Армии. Причем это не было простое снабжение и «курирование» немцами бандеровских отрядов. В документах этого времени нередки сообщения, подобные донесению НКВД из Львовской области: «9.10.44г. на территории лесного массива, около села Ракитно, Львовского района появилась банда численностью 200-250 человек, именующая себя «Львовская сотня», возглавляемая сотником «Гнилым». В составе этой банды имеются власовцы и немцы. Банда имеет на вооружении до 30 пулеметов, до 100 автоматов, винтовки, а также большое количество боеприпасов и гранат» [9, л.298].
Карательные акции этого «фашистского интернационала» вызывали все более растущее недовольство населения. В частности, как следует из протокола допроса Федора Сергеевича Сидорчука («Гаврило») от 23 января 1945 года, в августе 1944г. назначенного помощником окружного коменданта СБ
«Омелько» (Корецкий, Костопольский и Сарненский надрайоны) по территории Березновского района, а в январе 1945 г. направленного в Аннопольский лес возглавлять районную референтуру СБ, возмущение населения создавало для бандеровцев все большие трудности. Так, его предшественник на этом посту «Ярослав» жаловался «на огромные трудности»: «периодически проводимые большевиками в Гощенском районе операции по ликвидации оуновского подполья и банд, не дающие передышки их руководителям, окончательно нарушили организационную связь, отняли много ценных кадров, а самое главное - отпугнули низы (в особенности сетку связи), которые саботируют распоряжения своих главарей, под различными предлогами уклоняясь от их выполнения. Лишь под страхом физического уничтожения их вместе с семьями (выделено авт.), они вынуждены все же выполнять кое-какие задания» [4, л.77].
Учитывая крайне неблагоприятные общественные настроения, к концу 1944 года бандеровцы западных областей были вынуждены существенно скорректировать свою карательную политику. В ноябре - декабре появились 2 распоряжения по линии СБ (подписаны референтом краевого провода ОУН «Смок»), смысл которых сводился к тому, что: «1. Применяемый в широких масштабах СБ в отношении проявляющего антиоуновские настроения населения террор - в особенности детоубийство - большевики с большим успехом используют для своих пропагандистских целей против ОУН и УПА. Тем самым СБ приносит вред делу и интересам организации.
Поэтому строжайше, под страхом предания суду, работникам СБ запрещается мучить и убивать детей моложе 12 лет. Детей же старше этого возраста уничтожать сообразно с революционной совестью.
2. В разговорной речи (даже на служебных совещаниях, докладах и т.д.) не употреблять больше термин СБ, зашифровывая его названием «территориальная группа» («теренова группа»)» [4, л. 82].
Однако эти косметические меры не изменили принципиального содержания их работы. В частности, характеризуя формы и методы работы «СБ», комиссар ГБ 3 ранга А. Леонтьев 12 марта 1945г. сообщал заместителю наркома ВД СССР комиссару ГБ 2 ранга Круглову: «Террор и диверсия являются основными методами, которыми руководство ОУН через «СБ» действует против советской власти. В 1944 году на территории западных областей Украинской ССР зарегистрировано совершенных бандитами ОУН-УПА 365 террористических и 76 диверсионных актов. За указанный период было убито 904, уведено 300 чел. советско-партийного актива и убито 2953 чел. мирных жителей, среди которых значительное количество женщин, стариков и детей» [4, л.л. 168-169]. На наш взгляд, учитывая текущие информационные сводки НКВД, эти цифры нуждаются в существенном уточнении в сторону увеличения.
Не удивительно, что, на фоне беспощадного террора ОУН-УПА, к концу года наметился перелом в настроениях участников националистических банд. В
частности, только в январе-феврале 1945 года «с повинной» в органы НКВД явились 14 430 участников банд ОУН-УПА. Поэтому с 1945 года основной задачей «СБ», стала именно борьба с этим явлением. Террор СБ в отношении самих бандеровцев приобрел колоссальные масштабы. Показательно, что, в случае ликвидации НКВД отдельных руководителей СБ, явка с повинной в данной местности немедленно, причем кратно, возрастала [4, л. 175]. К примеру, согласно показаниям районного референта СБ Сидорчука (Гаврило), когда в феврале 1945г. близ с. Заставье застрелили подрайонного коменданта СБ Ю. Юрчака (Крылатый): «После того, как труп «Крылатого» был привезен в село, явилось с повинной 40 бандитов и нелегалов из этого же села» [4, л.176].
Нужно признать, что, благодаря активизации операций НКВД совместно с армейскими подразделениями, с рубежа 1944-1945 гг. бандеровским отрядам был нанесен мощный удар, в результате которого крупные многотысячные отряды были фактически уничтожены. Веховое значение в данном плане имело уничтожение подразделениями 20 и 24 бригад внутренних войск НКВД 12 февраля 1945 года «в лесу в 2 км. западнее села Оржев, Клеванского района Ровенской области» [10, л.3] группы наиболее видных руководителей УПА во главе с членом «центрального провода» ОУН, командующим УПА, основным проводником Северо-Восточного и Северо-Западного краевых проводов ОУН-НВРО (с.Оржев Клеванский р-н Ровенской области) Дмитрием Клячковским («Клим Савур», «Охрим») [11, л.1об.-2]. Причем еще в канун этого события: «По случаю потери руководящих работников, проводом ОУН и командованием УПА в первых числах февраля объявлен 6-ти дневный траур» [10, л.6].
Очевидно, что к концу 1944 - началу 1945 года крупные военизированные подразделения бандеровцев были фактически ликвидированы. В данной связи, армейские подразделения фактически утратили свое прежнее значение как основной силы в борьбе с бандитизмом. В 1945 году эта задача в основном выполнялась органами НКВД и местными отрядами - истребительными батальонами.
Литература и источники
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9478. Оп.1. Д117.
2. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.134.
3. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.133.
4. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.398.
5. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.131.
6. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.135.
7. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.149.
8. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.136.
9. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.132.
10. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.352.
11. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.301.
ТУРИЦЫН ИГОРЬ ВИКТОРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, президент НИИ истории, экономики и права. Россия, Москва (i. turitsyn@mail. ru)
TURITSYN, IGOR V. - Doctor of History, Professor, President, History, Economics and Law Research Institute (HELRI). Russia, Moscow (Researcher ID: K-3043-2013).
УДК 94(4)
БАКЛАНОВ В.И.
НЕДОЛГАЯ ЭЙФОРИЯ ОДНОПОЛЯРНОГО ЗАПАДНОЦЕНТРИЧНОГО МИРА ВО ГЛАВЕ С США В 90- Е ГОДЫ XX ВЕКА
Ключевые слова: «конец истории», «столкновение цивилизаций», западнизация, «Большой Запад»
В статье анализируются геополитические события после крушения двухполюсного мира и установления однополярного мира во главе с США. Авторское внимание уделено и победной риторике западных интеллектуалов, (таких как Фукуяма) и суровым предостережениям Западу (Хантингтон). В статье указываются также на новые геополитические риски и угрозы для Запада, находящегося в эйфории от нечаянной победы над рухнувшим СССР.
На рубеже 80-90-х гг. после начала горбачевской перестройки произошло лавинообразное крушение мировой антикапиталистической системы, закончившейся и крахом главного противника Запада, угрожавшему ему в течении 70 лет - СССР. Это означало не только окончание «холодной войны», но и конец двухполюсного миропорядка. Быстро исчезнувшая мировая держава, с которой США планировала бороться еще очень и очень долго, вызвала у американских руководителей искреннее изумление. Оказалось, что мощь Советского Союза Западом была значительно переоценена. Зато Запад и особенно Америка не преминули воспользоваться уникальным историческим шансом, возникшим после почти добровольного самоустранения СССР. Неслучайно, несмотря на последовавший затем «пир победителей» в «холодной войне», в составе США и Западной Европы, дальновидные западные аналитики отдавали себе отчет, каким образом была одержана победа в тяжелой, но бескровной войне. «Чудесное окончание «холодной войны», - пишет Д. Ремник, - было результатом скорее сумасшедшего везения, а не итогом осуществления некоего плана» [1]. К. Коукер подтверждает: «СССР сдался, хотя Запад и не требовал от него безоговорочной капитуляции. В конце концов его подвела воля; он испустил дух [2].
