CC BY
17этой идентичности способствует формированию важнейших личностных установок. Этническая идентичность является важнейшим условием адаптации, конструктивного взаимодействия с физической и социальной средой, и, что самое важное - с изменяющимся миром [1].
В современных исследованиях проблемы познания человеком своей этнической принадлежности и формирования отношения к ней обнаружены и изучены многие важные факторы, влияющие на этот процесс, тем не менее, остается много открытых вопросов.
Источники и литература
1. Белинская Е.П. Этническая социализация подростка / Е.П. Белинская, Т.Г. Стефаненко. - М.: МПСИ; «МОДЭК», 2000. - 208 с.
2. Бромлей Ю.В. очерки теории этноса / Ю.В. Бромлей. - М., 1983.
3. Морогин В.Г. Тоерия и методы исследования ценностно-потребностной сферы личности / В.Г. Морогин // Журнал Новосибирского гуманитарного института. - Новосибирск, 2009.
4. Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. Этнология. - М.: Академия; Высшая школа, 2000. - 304 с.
5. Смирнова А.Г., И.Ю. Киселев. Идентичность в меняющемся мире: Учеб. пособие / Науч. ред. проф. В.Е. Семенов; Яросл. гос. ун-т. - Ярославль, 2002. - 300 с.
УДК 398.34
doi: 10.24411/9999-021A-2019-10013
Дмитрий Викторович Канунников Музей кочевой культуры г. Москва, Россия
ЗУБЫ НА ЯЗЫКЕ. СЕМАНТИКА ОСТРОГО В ТРАДИЦИОННОМ ЖИЛИЩЕ ЦААТАНОВ
МОНГОЛИИ
Предмет статьи — апотропейная практика цаатанов, тувинцев-оленеводов Монголии, применяемая ими для магической защиты входа в жилище. В статье проводится сравнение с аналогичными практиками иных этнических групп, а также исследуется место этой практики в картине мира цаатанов, ее положение в традиционном мифоритуальном комплексе, связанном с бытом и хозяйством саянских оленеводов.
Ключевые слова: цаатаны, тоджинцы, тувинцы, Монголия, оленеводы, Тува, антропология жилища, апотропей, семантика острого, семантика порога
Dmitry Kanunnikov Museum of nomadic culture, Moscow, Russia
TEETH ON TONGUE. THE SEMANTICS OF ACUTE IN TRADITIONAL HOUSE
TSAATANS OF MONGOLIA
The object of the article is the apotropy practice which is used by Tsaatans, the people of Mongolian reindeer herders, for establishing of the magical defense on the entrance of theirs traditional nomadic tent. The practice includes placing of the head of large salmon (taymen) over the entrance as the apotropy. The custom is compared in the article with similar practices in different etnic groups and is considered as a part of the Tsaatans cosmology, of the traditional complex of mythological ideas and rites, which are tied together with life and household of the reindeer herders of the Sayan mountains of Mongolia and Tuwa. Keywords: tsaatan, todja, Tuwa, Mongolia, reindeer herders, apotropy, threshold semanthics, defensive magic
Настоящая статья посвящена апотропейной практике цаатанов Монголии, заключающейся в размещении над входом в жилище высушенной головы тайменя с открытой пастью, с целью создания защиты от проникновения вредных влияний. Эта практика, имеющая очевидное отношение к защитной магии, была зафиксирована нами в ходе экспедиций в стойбища цаатанов - тюркоязычных оленеводов Северной Монголии, предпринятых Музеем кочевой культуры в 2013-2016 гг.
Профессиональным интересом участников экспедиции являлась реконструкция материальной культуры современных кочевников: результатом экспедиций стала экспозиция музея,
представляющая собой воспроизведение современного чума тувинцев-оленеводов Дархатской котловины (Хувсгел аймаг, Монголия). Вследствие этого жилища оленеводов, элементы их конструкции, интерьер и связанные с жилищем представления вызывали у участников экспедиций самый пристальный интерес. Было изучено с этой точки зрения около половины из 24 чумов, обнаруженных в Барун-Тайге (Западная тайга, один из двух основных ареалов сегодняшней кочевой жизни цаатанов). Одной из деталей, вызвавших интерес участников экспедиции, оказалась закрепленная внутри жилища, на одной из жердей каркаса чума, высушенная голова крупной рыбы, как выяснилось - голова тайменя. Эта деталь была обнаружена нами в двух жилищах в Барун-Тайге из двенадцати изученных. Выборка может показаться небольшой, но не будем забывать, что речь идет о этнопрофессиональной группе численностью лишь несколько сотен человек, из которых ведет образ жизни оленевода лишь около двух сотен. В одном случае голова тайменя над входом была обнаружена в жилище пользующегося локальной известностью и высоким статусом шамана, в другом - пожилой женщины, рекомендованной нам как хранитель традиции. В жилищах цаатанов, оседло живущих в поселках, его следов нам обнаружить не удалось.
В литературе, касающейся цаатанов, упоминаний исследуемого феномена мы не нашли. Для ближайших исторически и культурно близких групп населения Восточных Саян (тувинцы-тоджинцы, сойоты, тофалары) также о нем нет сведений, не удалось найти упоминаний о нем и в ходе полевой работы среди тувинцев-тоджинцев в ходе экспедиции 2016 г.
Основные источники, касающиеся предмета исследования - это сделанный в ходе экспедиционной работы фотографии и взятые нами на месте интервью хозяев обоих жилищ. Приведем отрывки интервью (2014 г., запись из полевого блокнота, средства аудиозаписи были технически недоступны, интервью на монгольском языке, переводчик экспедиции - Яна Леман, РГГУ). Здесь информанты дают ответы на на вопрос «Что это такое?», заданный с указанием на подвешенную в чуме голову тайменя.
Интервью 1. Зоригт.
-Что это? - Таймень. У него всегда открыты глаза, он все видит. И зубы у него внутрь, он ничего из себя не выпускает, все идет внутрь. И на языке у него шесть зубов. И когда в дом кто-то или что-то входит плохое, тогда все остается внутри рыбы. Поэтому она висит у входа.
Интервью 2. Цецегма.
- Что это? - Таймень. Чтобы плохое не заходило.
Задача исследования распадается на проблемы, требующие последовательного решения: какова необходимость помещать какой-либо предмет над входом в чум? Почему этот предмет должен являться острым? Каким образом один предмет получает предпочтение перед другим, голова тайменя перед любым другим острым предметом?
Как мы видим из приведенных выше интервью, высушенная голова хищной рыбы используется как апотропей, средство защиты входа в жилище, преграда для вредных влияний. В литературе многократно описано значение входа как сакральной границы между внешним и внутренним пространством, границе между миром человека и природы, порядком и хаосом. Нарушение этой границы может нести в себе опасность, требующую создания магической защиты, и во многих культурах для этого используются острые предметы. В случае с головой тайменя можно отметить сходство с многократно описанной монгольской традицией помещать над входом в юрту острые предметы, например, ручную пилу зубцами книзу - острые зубцы выполняют сходную с зубами тайменя роль, вынуждая нечистую силу или недругов оставаться снаружи [8, с. 27]. Подобные представления распространены в мире достаточно широко — так, у славянских народов острые предметы в косяках или притолоке двери используются для защиты жилища от проникновения нечистой силы [11, с. 75].
Голова тайменя у цаатанов используется сходным образом - она располагается на мужской половине жилища, на ближайших ко входу жердях, чуть выше человеческого роста. Однако само по себе это наблюдение не дает нам объяснения - почему именно рыба, именно таймень? Почему не использовать ту же пилу или иголки? Железные изделия широко доступны в регионе исследования, в то же время добыть крупную рыбью голову непросто: на территории Монголии сегодня вылов крупного тайменя запрещен по экологическим соображениям.
В настоящей работе мы пытаемся выяснить, почему именно таймень может иметь для цаатанов особое значение, например, обеспечивая более эффективную апотропейную защиту жилища по сравнению с применением иных средств магической защиты. Наша гипотеза состоит в том, что в силу общего синкретизма традиционной культуры и ее тенденции устанавливать связи между различными областями жизни и знания, исследуемая практика может иметь свои истоки как в
мифоритуальных представлениях, так и в повседневности и в хозяйственной деятельности, с которыми эти представления неразрывно связаны. На наш взгляд, ответ на заданный вопрос — почему именно таймень? - необходимо искать в категориях культуры цаатанов, тувинцев-тоджинцев, и шире — вообще оленеводческих народов таежной зоны, с которыми цаатанов связывает в первую очередь сходство хозяйственного ландшафта и хозяйственно-культурного типа (ХКТ).
ХКТ цаатанов и тувинцев-тоджинцев классифицируется как саянское оленеводство [6, с. 76], что подразумевает использование оленя как транспортного средства для поездок на охоту и кочевок по охотничьим угодьям, расположенным по большей части в зоне тайги. Основная охотничья добыча - копытные и пушной зверь. Значительную роль в системе жизнеобеспечения играют также собирательство и рыболовство. Этот хозяйственно-культурный тип выделяет цаатанов и тувинцев-тоджинцев среди прочего населения Тувы и Монголии и сближает их с народами оленеводов Сибири, такими как эвенки и др.
Религиозная принадлежность большинства цаатанов также представляется нам имеющей значение в контексте исследования. Цаатаны сохранили шаманизм в условиях борьбы с религией в годы коммунистической власти и в условиях доминирования буддизма в последующее время. Шаманизм цаатанов имеет ярко выраженные черты центральноазиатского шаманизма, характерные в целом для Монголии, Тувы и некоторых других регионов, это и структура камлания, и детали костюма и атрибутики. Наиболее заметна связь с Тувой: в частности, шаманские песни, заклинательные формулы и пр. произносятся на тувинском языке, а не на монгольском - языке повседневного общения [9] или же шаман пользуется обоими языками для установления контакта с тувинскими либо монгольскими духами [13, с 66]. В шаманских практиках присутствуют образы животных, духов-помощников, имеющих отношение к таежному, лесному природному окружению -дикий олень, лось, белка, белка-летяга и др. [9]. Это лишний раз напоминает нам о недавнем выделении цаатанов как этнической группы из состава тувинцев-тоджинцев, для которых характерны подобные образы в камланиях, и указывает на тесную связь мифоритуального комплекса цаатанов с аналогичными явлениями культуры северной Тувы, Тоджинской котловины, ранее составлявшей единый ареал кочевой жизни с Дархатской котловиной.
Отдельное от остальных тувинцев происхождение оленеводов — тувинцев-тоджинцев и цаатанов остается предметом обсуждения в антропологии и этнографии, исследователи обращали внимание на отличие антропологического типа оленеводов, присущие им особые диалекты тувинского языка [1], так, С.И. Вайнштейн, обращаясь к этой теме, предполагал, что «в этногенезе тоджинцев, наряду с тюркоязычными племенами, важную роль сыграли самодийские, в меньшей мере кетские и монгольские, а на раннем этапе, вероятно, и тунгусские компоненты» [5, с. 21].
Отсюда можно предположить, что исследуемый нами феномен также может быть в большей степени связан с традициями охотников и оленеводов Сибири, чем с культурой скотоводов Тувы или Монголии. Если для последних рыба имеет минимальное хозяйственное значение, практически не употребляясь в пищу, то для первых таймень имеет значение и промысловое, и мифоритуальное. Это можно проиллюстрировать сравнением сведений из этнографии тувинцев-тоджинцев, как наиболее исторически близкой цаатанам группы оленеводов, и эвенков, являющихся также оленеводами и охотниками таежной зоны и при этом составляющих один из наиболее подробно описанных народов Сибири.
В литературе описано культовое значение тайменя для тоджинцев, это один из образов, используемых в прошлом тоджинскими шаманами, одно из животных, в которых шаман может превращаться: «Превратившись в ястреба,/Наблюдаем сверху./Превратившись в тайменя,/Этот злой дух (аза)/Почему поворачивает назад? [3, с. 189]. Также таймени выступают в роли духов-хозяев тайги, покровителей шамана: «Хозяева моих гор и души./У устья Кадыр-Ос/Таймени широкоротые/От вас, мои хозяева,/Я ищу помощь» [3, с. 190].
Таймень имеет культовое значение и для различных групп эвенков: «К рыбам культового отношения не отмечено, за исключением тайменя (делбон), который в шаманской мифологии считается одним из носителей шаманской души в водной стихии» [12, с. 58]. Для витимо-нерчинских эвенков «...Таймень и щука — это товарищи шамана: если «враг» бросается в море, шаман превращается то в щуку, то в тайменя и ловит его» [10]. Таймень, как и щука, мог выступать в роли «материнского зверя» шамана, откладывая икру, из которой рождается душа шамана [2, с. 144]. «Таймень (делбон, дели) был у шаманов с бассейна Енисея одним из главных духов-помощников. Из изображений этой рыбы изготовляли плот для спускания шамана по его реке...» [7, с. 19]. Также таймени выступают в роли стражей входа в подземный мир: «Вход в этот мир охраняют две
гигантские рыбы — таймени. Хвосты у тайменей сомкнуты вместе, а головы направлены в разные стороны. Шамана таймени пропускают в отверстие между хвостами» [2, с. 155] и т.п.
Эти примеры иллюстрируют для нас роль тайменя в мифологии охотников и рыболовов Сибири, в том числе тоджинцев, исторически и генетически родственных цаатанам. Таймень оказывается неспящим и всемогущим стражем порога и в то же время помощником, позволящим преодолевать границы между различными областями мифологического пространства. Именно в таком качестве он находит свое место и в микрокосмосе жилища оленеводов-цаатанов.
Воплощением сакральных качеств тайменя, как следует из взятых нами интервью, являются его зубы, что можно объяснить их функциональными свойствами - это наиболее характерная черта и вместилище силы хищника. Аналогичным образом у различных народов Сибири (и не только) сакрализуются лапы и зубы медведя, клыки волка, зубы кабарги, носы рыб или пушных зверей [7, с. 225]. Все эти объекты сходны по своим качествам: они ярко характеризуют животное, включают в себя его душу или магическую силу, имеют характер апотропея или дают удачу. Все они имеют характер острия, проникающего элемента. Все это - части животных, а не объекты, созданные человеком в результате его культурной деятельности, что составляет собой наиболее яркое отличие от пилы, ножниц, иголки. Магическая сила, заключенная в голове тайменя и его зубах, связана с силами природы, его могущество - в непосредственном превосходстве над другими обитателями вод. Напротив, сила заключенная в зубьях пилы, охраняющих вход в монгольскую юрту, может быть рассмотрена как магия культуры, сила искусственного предмета, отвращающая внешнюю угрозу от окультуренного пространства.
Функционирование оберега также может быть изучено с точки зрения механизма его действия. Если в случае с пилой, закрепленной над входом в юрту, ее воздействие выражается в отталкивании, нанесении вреда, преграждении пути, то в случае с тайменем информанты открыто заявляют о его способности полностью уничтожать злые силы, проглатывая их и не выпуская наружу. В фольклористике давно существуют классификации оберегов по способу их взаимодействия с вредоносными агентами. Такова, например, классификация Е.Е. Левкиевской, где выделяется три основных типа апотропеев, создающих три основные апотропейные ситуации: семантические обереги можно разделить на три категории: 1) обереги, которые охраняют объект, не допуская к нему потенциальное зло; 2) обереги, которые воздействуют на носителя опасности, различными способами обезвреживая его; 3) обереги, которые превращают в апотропей сам охраняемый объект, наделяя его соответствующими качествами, делающими его неуязвимым перед опасностью [11, с. 25]. В соответствии с этой классификацией, пила относится к первой категории, а голова тайменя — ко второй, принципиально отличающейся от первой.
Обобщая вышесказанное и пользуясь собранным нами материалом, можно предположить, что зубы тайменя могут быть осмыслены носителями культуры как более эффективный апотропей по сравнению с зубьями пилы или иными острыми предметами в силу его описанных выше качеств крупного хищника, стража и помощника, а также благодаря иной семантике, иному типу взаимодействия с внешними вредоносными влияниями, и, наконец, возможно, в силу исторических хозяйственно-культурных факторов.
В результате оказывается, что один почти незаметный феномен - размещение оберега над входом в жилище - оказывается включен в хозяйственно-культурный комплекс и связан с множеством высокозначимых для изучаемой культуры явлений: с мифоритуальной системой, с экономикой и типом хозяйства, с этнической историей, выпукло рисуя цельную картину мира небольшой этнопрофессиональной группы.
Прямая коммуникация с информантами не позволила нам прояснить существующие у них представления о происхождении исследуемого нами обычая. Однако многие перечисленные выше признаки указывают на то, что он опирается на представления именно жителей таежной зоны, связанные с их традиционной деятельностью и космологическими представлениями. Описываемый обычай связан с характерным для сибирских охотников отношением к рекам, к рыбе как одной из опор традиционного хозяйства, имеющей важное промысловое значение, к тайменю, имеющему характер своего рода хозяина реки, крупнейшего хищника местных вод и проявляющему в силу этого особые качества, которые имеют тенденцию к сакрализации. Выявляется связь с характерными для оленеводов и охотников таежной зоны, такими как эвенки, представлениями о таймене как страже порога или помощнике и даже альтер эго шамана, уничтожающем врагов благодаря своим качествам сильнейшего хищника сибирских вод. Таким же образом выявляется параллель с распространенными в Сибири представлениями о таймене как охраннике входа. В особенности выделяется роль зубов тайменя как воплощения качества острого, а сопоставление с аналогичной ролью, возлагаемой в
иных культурах на острые предметы искусственного происхождения (иглы, пилы и пр.) заставляет нас предполагать, что объект исследования тесно связан с особенностями истории, этногенеза, хозяйственно-культурного типа, мифологии и обрядовой жизни цаатанов, что может быть прояснено лишь в ходе последующей работы.
Так локальная традиция использования головы тайменя в качестве апотропея, с одной стороны, ярко характеризует общий мифоритуальный комплекс цаатанов (дукха), тувинцев Монголии, охотников-оленеводов, одного из самых консервативных в отношении типа хозяйства и ритуальных практик народов Сибири, с другой стороны - создает задел для будущих исследований.
Источники и литература
1. Анайбан З. В., Маннай-оол М. Х. Происхождение тувинцев. История вопроса // Новые исследования Тувы, 2013. - Вып. 3. - www.tuva.asia/journal/issue_19/6487-anayban-mannayool.html.
2. Анисимов А. Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований. - Москва ; Ленинград : Изд-во Акад. наук СССР. [Ленингр. отд-ние], 1958. 235 с.
3. Вайнштейн С. И. Тувинцы-тоджинцы. Москва : Изд-во вост. лит., 1961. 218 с.
4. Вайнштейн С. И. Саянский очаг одомашнивания оленя // Советская этнография. - М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1970. - Вып. 6. - С. 37 - 52.
5. Вайнштейн, С. И. Происхождение и историческая этнография тувинского народа : автореф. дис. ... д-ра ист. н. М. 1969. 45 с.
6. Василевич Г. М., Левин М. Г. Типы оленеводства и их происхождение // Советская этнография. - М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1951. - Вып. 1. - С. 63-87.
7. Василевич Г. М. Эвенки. Историко-этнографические очерки.(ХУШ - начало XX в.). Л.: Наука, 1969. 304 с.
8. Жуковская Е. Л. Судьба кочевой культуры. Рассказы о Монголии и монголах. Москва : Наука, 1990. 110 с.
9. Канунников Д. В. Полевые материалы экспедиции Музея кочевой культуры в Дархатскую котловину. Неопубликованы, 2015.
10. Клиценко Ю. В. Шаманские чумы эвенков по материалам катангской экспедиции А.А. Макаренко // Сибирская заимка, 2013. - http://zaimka.ru/klitsenko-makarenko/.
11. Левкиевская Е. Е. Славянский оберег. Семантика и структура. М.: Изд-во "Индрик", 2002. 336 с.
12. Мазин А. И. Традиционные верования и обряды эвенков-орочонов (конец XIX-начало XX в.). Новосибирск: Наука, 1984. - 201 с.
13. Серен П. С. Тувинцы - оленеводы Монголии. Кызыл: Тываполиграф, 2016. 160 с.
УДК 373.24
аок 10.24411/9999-021А-2019-10014
Азияна Арсеновна Ооржак, Елизавета Монгушовна Кенден-оол Тувинский государственный университет,
г. Кызыл, Россия
РЕАЛИЗАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНО-РЕГИОНАЛЬНОГО КОМПОНЕНТА ПРИ ПРОЕКТИРОВАНИИ ЗАНЯТИЙ В ДЕТСКОМ САДУ
Статья посвящена проблеме реализации национально-регионального компонента при проектировании занятий в детском саду. В настоящей статье авторы при проектировании занятий учитывают культурно-исторические и этнические особенности народа республики Тыва: его традиции и обычаи, животный и растительный мир, средства народного фольклора, национальные игры и физические упражнения.
Ключевые слова: проектирование занятий, национально-региональный компонент, реализация национально-регионального компонента, духовно-нравственное воспитание, дошкольники.
