Зоонимы в паремиях кумыкского языка Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

мии среди заимствованных лингвистических терминов в ходе анализа не отмечено. Все термины-русицизмы и англицизмы, пришедшие в лингвистическую термино-лексику ИЯ, сохранили присущую им в языках-трансмиттерах семантику - то значение, в котором они заимствовались в ИЯ. Заимствуемые в разные периоды лингвистические термины-русицизмы и англицизмы функционируют преимущественно в терминологическом пласте исследуемого языка. Лишь немногие из них (глав-

ным образом, русицизмы, заимствованные в первый период) перешли в разряд общеупотребительной лексики.

Литература

1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 2004.

2. Куркиев А.С. Основные вопросы лексикологии ингушского языка. Грозный, 1979.

3. Ефремова. Современный толковый словарь русского языка (http://dic.aca-demic.ru/contents).

ЗООНИМЫ В ПАРЕМИЯХ КУМЫКСКОГО ЯЗЫКА

Сулаева Ж.А.

Язык любого народа является информативным источником для выяснения многих аспектов его истории, уклада жизни, приверженности определенным типам хозяйствования, ремесла и так далее. Изучение пословиц и поговорок кумыкского языка показывает, что здесь можно обнаружить большое количество образов, заимствованных из животного мира. Исследователи объясняют данный факт тем, что паремиология является отражением исторического развития народа, а человечество тысячелетиями находилось в нерасторжимой связи с животными [2, с. 73]. Животное было для людей не только источником питания и одежды, но и мерилом многих человеческих качеств -как физических, так и нравственных.

Круг лексем, обозначающих наименования животных, в кумыкском языке в целом тот же, что и в других языках. Важную по значению отрасль народного хозяйства у кумыков составляло животноводство (крупный и мелкий рогатый скот, лошади), развитию которого способствовало наличие хорошей кормовой базы. Скот использовался в качестве тягловой силы, лошадь преимущественно для верховой езды. Характерно было разведение буйволов. Домашние животные в отношении к человеку и продукты животноводства, получаемые человеком, - все это многосторонне осмыслено в пословицах и поговорках во взаимной связи с человеком и его хозяй-

ством. Даже дикие животные - заяц, волк, кабан и другие звери и птицы воспринимаются кумыками сквозь призму сельского труженика. Много пословиц и поговорок у кумыков о лошади, осле, корове и других крупных животных. Они воспринимаются кумыками как первые помощники, кормильцы, например: Эшек ишлер, ат ашар “Осел работает, конь кушает”; Ат туягъын тай басар “По следу лошади пройдет и жеребенок”; Эртен тез тургъан къойчуну къойлары эгиз къозлар - “У пастуха, который встает рано утром, овцы окотятся двойней”; Берюню одаман этсенг, гьазир бир къой тилер - “Из волка сделаешь пастуха, сразу попросит овцу”; Ине бермеген-ден ирк умутлама - “Если не дают иголку, то барана не жди”; Тавукъ эсинде тари - “У курицы на уме зерно”; Той да яс да къойгъа къайгъы - “Что свадьба, что похороны - барану смерть”; Ат туягъындан билинир -“Качество лошади определяется по копытам”; Ат оьлсе-майдан къалыр, игит оьлсе-аты къалыр - “Если помрет конь - останется поле, а если погибнет джигит - останется имя”; Ат азгъын болса, джоргьа болур, эр азгъын болса, молла болур - “Если конь станет немощным - бежит трусцой, если мужчина станет немощным - становится муллой”; Бузнууьстюнде токътагъан эшек-ни йимик - “Как осел на льду стоит”; Душман хомурсгъа буса да, сен ону пил гер -“Если твой враг муравей, думай, что он слон”; Инанма тюлтюлкюге, къалырсан

© Сулаева Ж.А., 2010

кюлкюге “Не верь лисе, если не хочешь, чтоб над тобой смеялись”.

В пословичном фонде языка находят “эксплицитное выражение предпочтения, связанные с ценностной доминантой культуры” [1, с. 28]. Будучи составной частью живой разговорной речи определенной эпохи, пословицы вбирают в себя ее существенные черты. С помощью минимального количества слов и скупых образных средств в паремиях передается мощь и красота, экспрессия и компактность народной речи.

Язык любого народа является информативным источником для выяснения многих аспектов его истории, уклада жизни, приверженности определенным типам хозяйствования, ремесла и так далее. Для этносов, не обладающих собственными историческими хрониками, мифологические источники представляют исключительную познавательную ценность, и ложатся в основу всех жанров фольклора. Мифологическая традиция кумыков во многом созвучна с фольклором древних тюрков. Отметим момент особого отношения и почитания отдельных животных. И первое, что бросается в глаза - это выгравированное, обособленное место коня. Например, в пословицах противопоставляется отношение народа к всадникам, ехавшим на коне и на ишаке. Конь наделялся кумыкским мифопоэтическим сознанием необыкновенной силой, красотой и ловкостью. С этим животным ассоциируется в исторической памяти кумыков кочевой период их истории, поскольку для любого кумыка лошадь -главный объект жизнеобеспечивающей системы. Этнографический материал также подтверждает особое почитание коня. Во многих тюркских сказках конь имеет способность летать, перевоплощаться и так далее: Ат атны янына барар “Конь пойдет к коню”; Аты бар атланмас, ери бар ат-ланыр “Коня оседлает не тот, у кого есть конь, а тот, у кого есть седло”; Аты атлыгьы джолоучулукъда танылыр “Выносливость (резвость) коня познается в пути”.

В пословицах и поговорках о животных обычно ведется речь о глупости того или иного животного (например, осла) какие чаще встречаются или реже, иногда происходит сопоставление доброго доверчивого и злого хищника. Например: Ит гетип, берю гелди - “Ушла собака, пришел волк”;

Мишикге оюн, чычкъангъа оьлюм - “То, что для кошки игра, то для мышки - смерть”; Итни тюйсенг, мишик сююнер - “Побьешь собаку, кошка обрадуется”; Эшек ишлер, ат ашар - “Осел работает, конь кушает” и так далее.

При анализе пословиц в языке возникают трудности, связанные с различиями семантических полей, которые продиктованы, в конечном счете, экстралингвистичес-кими факторами: культурой, историей, бытом народа. Как верно заметила В.Н. Телия, “в языке закрепляются и фразеологи-зируются те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами, мифологемами и тому подобным, которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет” [3, с. 33]. Это позволяет на материале паремий рассматривать и когнитивные механизмы формирования основных культурных стереотипов, и культурный компонент собственного языкового значения. По мнению И.Е Тимошенко, “сходство и тождество мысли или понятий не удивительно, так как в основные понятия нравственности, идеи добра и зла, предписания здравого смысла и выводы эмпирических наблюдений природы и навыков животных более или менее одинаковы у всех народов” [4, с. 17].

Образы животных, достаточно характерные для паремиологических единиц разных народов, могут выполнять разные символические функции. Так, в русской языковой культуре собака выступает как эталон верности и дружбы, например: Собака человеку неизменный друг. При верной собаке сторож спит. Хорошая собака без хозяина не останется. Вольно собаке на небо лаять. Сердитая собака - волку корысть.

А в кумыкской языковой картине образ собаки неоднозначен. С одной стороны, собака символизирует негативные качества, например: Айгъа къарап ит гьаплар -“Собака на луну завоет”; Ит итни таныр, сонг буса есин таныр - “Собака сначала признает собаку, а потом хозяина”; Ачув хапарсыз хабагъан ит йимик - “Зло, как собака, кусает исподтишка”; Итоьзю итэкен-ни билсе, юреги ярылып оьлер эди - “Если бы собака знала, что она собака, то умерла

бы от разрыва сердца”; Итни ачувун не сю-ек, не таякъ басылтар - “Злую собаку можно успокоить костью или палкой”; Бир хапгъа булан ит де тоймас, бирдагъи хапма есиде къоймас - “Один раз укусив, собака не насытится, а второй раз укусить хозяин не даст” и так далее. Вероятно, негативная коннотация лексемы “собака”, помимо прочего, вызвана в кумыкском языке тем, что это животное в исламской культуре считается нечистым. Традиция негативного отношения к собаке мотивирована в том числе и религиозными представлениями.

Литературе

1. Бабаева Е.В. Отражение ценностей культуры в языке // Язык, коммуникация и социальная среда: Межвузовский сборник научных трудов. Воронеж, 2002. Вып.2.

2. Мокиенко В.М. В глубь поговорки. М., 1975.

3. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.

4. Тимошенко И.Е. Литературные источники и прототипы трехсот русских пословиц и поговорок. Киев, 1987.

ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ АВАРСКОГО, АНГЛИЙСКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ

Адухова Э.З.

Отрицательные предложения аварского языка обладают определенными синтаксическими особенностями, отличающими их от подобных конструкций английского и немецкого языков. Прежде всего, это употребление причастия в предикативной функции вместо финитных форм.

В аварском языке отрицание выражается отрицательными глаголами гьеч!о “нет, не имеется” и гуро “нет, не является”. “Обычно эти два глагола переводятся на русский язык одинаково “нет”, но в аварском языке между ними существует весьма ощутимое различие... “ [2, с. 184]. Аналитические формы образуются с помощью отрицания гьеч!о: х!алт!улев гьеч!о “не работает”. Синтетические - посредством суффиксов -ч!о и -ро: вач!инч!о “не пришел”, гьабиларо “не сделаю”.

Отрицание в аварском языке стоит после отрицаемого слова, в отличие от английского и немецкого языков. Основным средством отрицания в английском языке является негативная частица not, присоединяемая к обязательному в таких случаях вспомогательному глаголу, как правило, сливаясь с ним в единое фонетическое слово. Если в предложении уже есть вспомогательный глагол, то частица not присо-

единяется к нему. Если таковой отсутствует, то в отрицательных предложениях в качестве вспомогательного употребляется глагол to do “делать: The younger generation does not think as you do... (J. Galsworthy) “Молодое поколение думает не так, как вы”. ! don't (do not) agree with a single word that you have said... (O. Wilde) “Я не согласен ни с одним вашим словом”.

В английском языке идея отрицания может быть выражена как в глагольной форме, так и в местоимении: No one there but me. ”Никто кроме меня”. В частноотрицательных предложениях английского языка отрицательная частица занимает позицию перед соответствующим компонентом предложения (ср. в аварском - после отрицаемого слова):

• ав. Дос гуро гьеб босараб, дицайин. “Не он (он нет) это купил, а я”;

• англ. Everyone can handle this, but not him. “Любой может выдержать это, но не он”.

Основное средство отрицания в немецком языке - это частица nicht “не”, оно может относиться к любому члену предложения, выраженному любой частью речи, кроме подлежащего. Если частица nicht “не” относится к предикату, то отрицается целиком все предложение. В таком случае отрицание стоит после финитной формы

© Адухова Э.З., 2010