CC BY
19
УДК 811.351
Ramazanova M.M., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: maryamr@mail.ru
ZOOMORPHIC CULTURE CODE IN THE WORLD PICTURE OF THE LAK AND GERMAN LANGUAGES. The article presents a comparative analysis of phraseological and paremiological units of the Lak and German languages, which reveals the zoomorphic culture code. The choice of this topic is explained by the fact that researchers consider the zoomorphic cultural code to be the most ancient and basic cultural codes, whose participation in the formation of the linguistic picture of the world of any ethnic group is of great importance. Zoomorphic cultural code uses zoometaphors with images of domestic animals, wild animals and birds, which, as a part of phraseological and paremiological units, represent the behavior and essence of the person. The attraction for the study of this issue of the material of different languages, cultures and traditions, distant from each other, will allow to reveal more clearly the specificity of ethnic worldview and determine the uniqueness of zoomorphic cultural code of each linguistic and cultural community (based on Lak and German).
Key words: Laksky language, German language, cultural code, zoometaphor, world picture.
М.М. Рамазанова, канд. пед. наук, доц., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: maryamr@mail.ru
ЗООМОРФНЫЙ КОД КУЛЬТУРЫ В КАРТИНЕ МИРА ЛАКСКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ
В статье представлен сопоставительный анализ фразеологических и паремиологических единиц лакского и немецкого языков, репрезентирующих зооморфный код культуры. Выбор данной темы объясняется тем, что исследователи относят зооморфный культурный код к древнейшим и базовым кодам культуры, участие которого в формировании языковой картины мира любого этноса имеет огромное значение. Зооморфный культурный код использует зоометафоры с образами домашних животных, диких зверей и птиц, которые в составе фразеологических и паремиологических единиц репрезентируют поведение, внешность и сущность самого человека. Привлечение для исследования данного вопроса материала далёких друг от друга разносистемных языков, языков различных культур и традиций позволит более рельефно выявить специфику этнического мировосприятия и определить уникальность зооморфного культурного кода каждой (в нашем случае - лакской и немецкой) лингвокультурной общности.
Ключевые слова: лакский язык, немецкий язык, культурный код, зоометафора, картина мира.
В последнее время внимание дагестанских лингвистов привлекают вопросы семантической организации фразеологизмов и паремий с компонентами зоонимами [1-4]. Интерес к зоонимам именно в составе данных языковых единиц объясняется тем фактом, что зоонимы во фразеологических и паремиологических единицах употребляются не в собственно денотативном значении, а в переносном смысле, который и репрезентирует зооморфный код культуры. Зооморфный код культуры относится к наиболее древним, которые наряду с фито-морфным и соматическим кодами служат основой создания языковой картины мира. Очевидно, по этой причине В.В. Красных характеризует данные культурные коды как базовые, наиболее крупные и значимые для всех этнических культур коды [5, с. 380].
Актуальность темы представленной статьи обусловлена тем, что фразеологические и паремиологические единицы с компонентами зооморфизмами, репрезентирующие зооморфный код культуры немецкого и лакского языков не были еще предметом специального сопоставительного исследования.
Цель данной статьи - выявить этнокультурную специфику зоометафор, образующих зооморфный код культуры немецкого и лакского языков. Для достижения поставленной цели в статье решаются следующие задачи: 1) дать семантический анализ фразеологических и паремиологических единиц с зоометафорой в немецком и лакском языках; 2) выявить культурологические особенности исследуемых единиц; 3) выявить и описать универсальные и идиоэтнические характеристики зооморфного кода культуры немецкого и лакского языков.
Примеры для анализа получены методом выборки из паремиологических и фразеологических словарей исследуемых языков.
Статья будет небесполезна для последующих теоретических работ в данной области на материале различных языков, а также для разработки общих и специальных курсов по сопоставительной типологии дагестанских и индоевропейских языков, что составляет ее практическую значимость.
Человек познаёт, структурирует и вербализует окружающий мир посредством концептуальной метафоры, переводя познания из одной концептуальной области в другую. Важное место в познании человеком самого себя (своей сущности, внешности, поведения, образа жизни) играет зоометафора. Посредством зоометафоры поведение, внешность, сущность домашних животных или диких зверей, птиц, насекомых проецируются на человека, приписывая ему те или иные зооморфные характеристики. Зоометафора представляет собой востребованный и широко используемый способ кодирования этнокультурной информации.
Зооморфный код культуры наиболее ярко проявляется во фразеологических и паремиологических единицах, поскольку в паремиях и фразеологизмах закрепляются, хранятся веками и передаются последующим поколениям наиболее древние формы мировосприятия, обусловленные особенностями быта, уклада жизни, этнической культуры. В.Н. Телия отводит фразеологическим и паремио-логическим фондам центральное место в деле идентификации национального самосознания» [6, с. 9].
В лингвокультурологии существует множество определений культурного кода. Наиболее адекватной нам представляется определение культурного кода в качестве "сетки", которую культура "набрасывает" на окружающий человека физический мир для того, чтобы структурировать и оценить его [1]. Зооморфный код культуры представляет собой совокупность характеристик животных, употре-
блённых во вторичных (переносных) значениях, репрезентирующих культурно значимые смыслы.
Зоометафора используется чаще всего для негативной оценочной характеристики человека. В исследуемых языках для негативной оценки человека используются зооморфизмы 'свинья', 'осел', 'собака', 'змея', 'корова', 'курица' и др. В принципе любое из названий зоонимов может быть использовано для оценочной характеристики человека, например, в лакском языке: дунгъуз куна уч1иакъ-асса 'подлый, как свинья'; дунгъуз куна учсса 'толстый, как свинья'; дунгъуз куна чапалсса 'грязный, как свинья' и т.д.
Зооморфизмы употребляются для характеристики человека как в виде самостоятельных лексем, так и в качестве компонентов-зоонимов в составе фразеологических и паремиологических единиц.
Зооним ттукку 'осел' в переносном значении употребляется в лакском языке для обозначения человека с такими негативными качествами, как 'глупый', 'неблагодарный', 'грубый', 'необтесанный' 'упрямый' человек, например: ттукку куна авлиясса 'глупый как осел'.
Зооним ттукку 'осел' может употребляться также с нейтральной коннотацией в значении 'работяга' для характеристики человека, выполняющего тяжелую работу или постоянно работающего, например: Ттуккун даву чан дакъассар ('Для осла работа всегда найдется').
Зооморфизм оьл 'корова' в лакском языке относится к гендерно маркированным лексемам, поскольку употребляется исключительно по отношению к женщинам, в значении 'нескладная женщина' или 'женщина с неуклюжей походкой' и т.д., например: оьл куна бюкъавхъусса 'неуклюжая как корова'. В русском языке зооним 'корова' также применяется в аналогичном смысле для характеристики женщины. Зооморфизм оьл 'корова' в составе идиомы лажин кЯла оьл 'белолицая корова' приобретает семантику 'подхалимка'.
Зооморфизм аьнак1и 'курица' также носит в лакском языке гендерно маркированный характер и употребляется для характеристики женщин в значении 'неповоротливая', 'нерасторопная', например: тивтал бакъа аьнак1и 'нерасторопная курица'. Для характеристики беспомощного, растерявшегося человека, как правило, лиц женского пола, употребляется устойчивое выражение: бивтус-са аьнак1и куна синхралсса ик1ан 'быть беспомощным как общипанная курица', 'растеряться как курица'.
В лакском языке зооморфизм барц1 'волк' также носит гендерно маркированный характер, относится исключительно к мужским номинациям. Волк в лакской культуре получает положительную коннотацию и предстает символом смелости, отваги, храбрости, зооним барЦ 'волк' во вторичном значении употребляется для характеристики отважного, сильного, смелого, мужественного мужчины.
Зооморфизм барЦ 'волк' может реализовать также положительные и нейтральные коннотации, например: бурц1ил хьхьич1ун ятту бакьин 'доверить козе капусту', букв.: 'перед волками овец заводить'. В составе паремиологических единиц зооморфизм барЦ 'волк' может выражать отвлеченное значение (нейтральная коннотация), например: Буттал бут1уй барц1 аьт1ий. 'Волк плачет о наследстве отца', употребляется по отношению к завистливым и жадным родственникам. Ттукку бивк1у - бурц1ин хъат1и ('Смерть осла - пир для волка'). Бурц1ил яттугу къадик1айссар, ч1ач1уч1а арцугу къади1айсса ('У волка не бывает овец, у алкоголика - денег').
В немецком языке зооним Hund 'собака' для характеристики человека реализует также различные коннотативные значения:
а) положительные: wie ein Hund treu sein 'быть верным как пес';
б) негативные: wie ein Hund leben 'собачья жизнь', букв.: 'жить как собака';
в) нейтральные: gleichgültig wie eine Hundeschnauze 'безучастный', 'равнодушный' - русский эквивалент 'черств как сухарь'; wie ein junger Hund frieren 'мёрзнуть как молодая собака'; wie ein Hund frieren 'мёрзнуть как собака' и т.д.
В лакском языке зооним каччи 'собака' употребляется во вторичном переносном значении с крайне негативной коннотацией в значении пьяный' или злой человек', например: ккаччи куна оьсса 'злой как собака'; ккаччи куна увчухъсса 'пьяный как собака'. К разряду пейоративной лексики относятся идиомы: ккаччил зимиз 'некрасивый, рыжий человек', букв.: 'собачья муха'; ккаччиллякъа 'прожорливый человек', 'неразборчивый в еде человек', букв.: 'собачий живот'; ккаччил щунщумат1и - употребляется для оскорбления некрасивого человека с уродливым носом и губами, букв.: 'собачье рыло'; ккаччил багьлий 'по собачьей цене'.
Образ змеи в лакской этнической культуре ассоциируется с такими положительными качествами человека, как мудрость, знание языков, красноречие, ораторское искусство и т.д., например: шатта кунма аькълу бусса 'имеющая ум, как змея', 'умная как змея'. Этноспецифичным для лакского языка является метафорическое переосмысление зоонима 'змея', который может иметь как положительные, так и отрицательные коннотативные значения, например: шатлул маз 'острый язык', 'ядовитый язык', букв.: 'змеиный язык'.
Зооморфизм шатта 'змея' символизирует в лакском языке самые негативные черты характера человека. В дагестанской культуре к наихудшим человеческим качествам относится лицемерие, и оно тоже символизирует змея, например: Шатта кьюрщалану бунувари бивч1ан аьркинсса. 'Змею надо убить, пока она еще мала (как лицемера)'.
Змея не только мудра, хитра, коварна, лицемерна, но и злопамятна. Со-матизм шатта 'змея' также может реализовать в лакском языке и нейтральные коннотации, например: Шатта ккавччув х1инчурая нигьа усайссар ('Змею увидевший, верёвки боится'); Шатта хьун къаивтун, кьюрщалану унува ивч1ан аьркинссар ('Надо было убить, пока была ящерицей, не дав стать змеёй').
В немецком языке зооморфизм Schlange 'змея' символизирует только негативные черты характера человека, такие как хитрость, лживость, коварство, лицемерие, например: Sie ist falsch wie eine Schlange. 'Она лжива, как змея'.
Хитрость в лакском и немецком языках ассоциируется также с лисой. Примечательно, что фразеологизмы с компонентом зооморфизмом 'лиса' в исследуемых языках совпадают и структурно и семантически: нем. listig wie ein Fuchs 'хитрый как лиса'; лак. цулч1а куна х1иллакарсса 'хитрый как лиса', букв.: 'лиса как хитрый'; цулч1а куна макрурду бусса 'коварный как лиса', букв.: 'лиса как коварный'. Разница в структуре данных идиом заключается только в порядке расположения их компонентов. В немецком языке определение (listig wie) предшествует определяемому объекту (ein Fuchs). В лакском языке определяемое (цулч1а куна) предшествует определению (х1иллакарсса). Функционирование в разных культурах таких совпадающих идиом с компонентом зоонимом В.Н. Телия объясняет наличием так называемых «культурных универсалий» [7, с. 14].
Исследование вопроса функционирования идентичных идиом в различных культурах «помогает выявить универсальные характеристики и специфические особенности фразеологических систем сопоставляемых языков» [8, с. 3642].
Зооморфизм 'кошка' репрезентирует в лакской культуре 'двуличие', 'лицемерие,' 'хитрость', 'обман', 'притворство', например: ччитул ламус 'мнимое стеснение', 'притворное стеснение', букв.: 'стеснительность кошки'; ччиту ва ккаччи кунма (къаччан) 'не любить друг друга как кошка и собака', букв.: 'кошка и собака
Библиографический список
как (не любить)'. Фразеологические единицы с компонентами-зоонимами в паре 'кошка' и 'собака' репрезентируют несовместимость в реальной жизни кошек и собак, их вечную вражду и борьбу.
Для характеристики некрасивого человека, неважно, мужчина это или женщина, употребляется фразеологизм: лух1и ччиту куна оьккисса 'некрасивый как черная кошка'. В то же время лексема «кошка» в лакском языке содержит положительную субъективно-оценочную коннотацию, например: читу кунма тяхъас-са «радостный как кошка». Ччитул кюру ужагьрай барачатссар ('Кошка в доме приносит благополучие').
Зооморфизм ччиту 'кошка' реализует также нейтральные коннотативные значения, например: К1уллун ччитугу яла оьмур жанаварди ('Кошка для мыши самый страшный зверь'). Для оценки неблагопристойного поступка лакцы употребляют устойчивое сочетание ччитри хъянссар «кошки засмеют» - эквивалент русского «курам на смех».
В немецком языке Katze 'кошка' проявляет как положительную, так и негативную субъективно-оценочную коннотацию, например: а) положительная коннотация: flink wie eine Katze 'ловкий как кошка'; б) отрицательная коннотация: sie ist falsch wie eine Katze 'она насквозь фальшива', букв.: 'она фальшива как кошка'.
Исследование направлений метафорического переноса, реализованных в концептуальных зоометафорах немецкого и лакского языков, позволяет выявить этнокультурную специфику зоометафор, образующих зооморфный код культуры данных языков, и утверждать, что зооморфизмы в составе паремиологических и фразеологических единиц немецкого и лакского языков одновременно репрезентируют как общечеловеческое (характерное для всех или большинства этносов), так и специфически национальное (характерное для данного конкретного этноса). В качестве универсального можно рассмотреть сам факт наличия в языках исследования фразеологических и паремиологических единиц с соматическим кодом культуры.
В исследуемых языках зооморфизмы 'свинья', 'осел', 'собака', 'змея', 'корова', 'курица' и 'лиса' используются для актуализации отрицательных качеств человека. Зооморфизм 'кошка' в обеих культурах также одинаково сочетает в себе положительные и отрицательные качества. В общелингвистическом плане фразеологические и паремиологические единицы с зооморфизмами можно рассматривать в качестве одного из универсальных языковых явлений.
Этноспецифичным для лакского языка является наличие гендерно маркированных зооморфизмов оьл 'корова' и аьнак1и 'курица', которые употребляются исключительно по отношению к лицам женского пола и только для актуализации негативных качеств и зооморфизма барЦ 'волк', который относится к исключительно мужским номинациям и актуализирует лучшие мужские качества: храбрость, смелость мужество. Этноспецифичным для лакской культуры можно считать метафорическое переосмысление зоонима шатта 'змея', который символизирует как негативные черты характера человека (подлость, коварство), так и положительные (мудрость, знание языков, красноречие, ораторское искусство). Только для лакской культуры (из исследуемых) характерно метафорическое переосмысление зооморфизма барц1 'волк', который получает положительную коннотацию.
В исследуемых языках были обнаружены идиомы с компонентом-зооморфизмом, полностью идентичные как в структурном отношении, так и в семантическом.
Объяснить наличие таких эквивалентных фразеологических единиц можно, пожалуй, наличием характерных для всех языков общечеловеческих культурных универсалий, независимых от исторических, географических, конфессиональных, бытовых и иных факторов.
1. Гаджиева С.Г Образное сравнение как ключ к разгадке национального сознания (на материале лакского языка). Вестник Дагестанского государственного университета. Махачкала, 2005; Выпуск 6: 101 - 110.
2. Гюльмагомедов А.Г Сопоставительный анализ зоонимической лексики русского и лезгинского языков. Языкознание в Дагестане. Махачкала, 2000 - 2001; № 4-5: 53 - 59.
3. Исаев М.-Ш.А. Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка. Махачкала, 1995.
4. Магомедханов М.М. Фразеологические единицы с терминами животного мира в карахском диалекте аварского языка. Отраслевая лексика дагестанских языков: названия животных и птиц. Махачкала, 1988: 173 - 176.
5. Красных В.В. Словарь и грамматика лингвокультуры: Основы психолингвокультурологии. Москва: Издательство «Гнозис», 2016.
6. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингеокультурологический аспекты. Москва: Языки русской культуры, 1996.
7. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. Москва: Наука, 1986.
8. Маллаева З.М., Джалалова А.М. Спорные вопросы сопоставительной фразеологии. Фундаментальные исследования. 2015; № 2-16: 3639 - 3642.
References
1. Gadzhieva S.G. Obraznoe sravnenie kak klyuch k razgadke nacional'nogo soznaniya (na materiale lakskogo yazyka). Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. Mahachkala, 2005; Vypusk 6: 101 - 110.
2. Gyul'magomedov A.G. Sopostavitel'nyj analiz zoonimicheskoj leksikirusskogo i lezginskogo yazykov. Yazykoznanie v Dagestane. Mahachkala, 2000 - 2001; № 4-5: 53 - 59.
3. Isaev M.-Sh.A. Strukturnaya organizaciya i semantika frazeologicheskih edinic darginskogo yazyka. Mahachkala, 1995.
4. Magomedhanov M.M. Frazeologicheskie edinicy s terminami zhivotnogo mira v karahskom dialekte avarskogo yazyka. Otraslevaya leksika dagestanskih yazykov: nazvaniya zhivotnyh iptic. Mahachkala, 1988: 173 - 176.
5. Krasnyh V.V. Slovar'igrammatika lingvokul'tury: Osnovy psiholingvokul'turologii. Moskva: Izdatel'stvo «Gnozis», 2016.
6. Teliya V.N. Russkaya frazeologiya: Semanticheskij, pragmaticheskiji lingvokul'turologicheskijaspekty. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury, 1996.
7. Teliya V.N. Konnotativnyjaspeki semantiki nominativnyh edinic. Moskva: Nauka, 1986.
8. Mallaeva Z.M., Dzhalalova A.M. Spornye voprosy sopostavitel'noj frazeologii. Fundamental'nye issledovaniya. 2015; № 2-16: 3639 - 3642.
Статья поступила в редакцию 14.12.21
