CC BY
175
В целях упрощения будем исходить из равномерного распределения учебного времени по годам обучения, иначе (согласно учебному плану) стоимость одного года обучения окажется разной для разных курсов. Таким образом, da= 4092 / 5 = 818 ч. Исходя из расчета, что один студент тратит на ответ 0,5 ч, сдает 9 экзаменов и зачетов в сессию (а их две в год) и с учетом часов консультаций, годовая индивидуальная учебная нагрузка d = 307 ч, а dn = 2224 / 4092 = 0,5. Примем dH= 800 ч.
В соответствии с формулой (1), £ составит примерно 2,5 ставки. По формуле (2): RШС=48 000р.
По формуле (3): = qyBПwyBП= = фм>уш = б 000
р. В соответствии с формулой (4) получим начисления на заработную плату RНЗП = 21 000р. Таким образом, расходы на оплату труда составят в расчете на одного студента в год RЗП = 1 500 р., а расходы, связанные с использованием оборудования, при средней стоимости 1 ч работы за
Расходы на содержание учебных помещений определим по формуле (7) исходя из стоимости аренды за 1 м2 площади в год в 500 р.: Ryn = 1 055р.
Фонд материального обеспечения RфМО = 1 833 р., а текущие расходы вуза на одного студента в год, следовательно, будут равны RT= 5 360р.
Капитальные расходы вычислим согласно (10), приняв соотношение между текущими и капитальными расходами dк = 0,9, т. е. RK = 5 956р.
Итак, расчетные затраты на обучение одного студента в год составят 11 316 р. (округленно: 11,5 тыс. р.)
Библиографический список
1. Башкина Г. В. Методика расчета федеральных нормативов бюджетного финансирования общеобразовательных учреждений / Башкина Г. В., Якушева К. В. М. : АПКиПРО, 2000.
2. Васильев Ю. С. Экономика и организация управления вузом / Васильев Ю. С., Глухов В. В., Федоров М. П. ; под ред. В. В. Глухова. СПб. : Лань, 2001.
3. Алешин Н. Как определить стоимость специалиста / Алешин Н., Бреслав Л., Гинзбург А. // Вестник высшей школы. 2002. № 2. С. 6-11.
ПЭВМ 20 р.:
R . = w d k = 972 р.
об об лаб n г
Arzhenovskiy S. V. AN ESTIMATE OF THE COST OF SPECIALIST TRAINING IN HIGH SCHOOL
The article analyzes the methodological aspects of estimating the cost of specialist training at the university. Keywords: training, higher education costs.
УДК 338.46; 378
Филип Г. Альтбах
ЗНАНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ КАК МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТОВАР: КРУШЕНИЕ ИДЕИ ОБЩЕСТВЕННОГО БЛАГА*
В статье обосновывается позиция рассмотрения образования как рыночного товара. Ключевые слова: знание, образование, товар, общественное благо.
Образование переживает период революционных перемен. Становясь товаром, циркулирующим на мировом рынке, в наши дни оно уже рассматривается не столько как совокупность навыков, отношений и ценностей, нужных для выполнения гражданских обязанностей и эффек-
тивного участия в росте благосостояния общества, сколько (и во все большей степени) как товар, приобретаемый потребителем и позволяющий сформировать «систему навыков», которыми можно воспользоваться на рынке или создавать нечто такое, что захотят приобрести (про-
* International Higher Education / The Boston College Center for International Higher Education. 2002. Number 28.
Перевод с англ. О. Долженко.
132
© Филип Г. Альтбах, 2010
дать) многонациональные корпорации, академические институты, трансформировавшиеся в предпринимательские структуры, или какие-либо другие провайдеры. Но, пожалуй, нигде данная тенденция не представлена столь отчетливо, как в дебатах о Генеральном соглашении по торговле услугами (General Agreement on Trade in Services - GATS), проходящих в рамках Всемирной торговой организации (World Trade Organisation - WTO), что и понятно: превращение образования в товар серьезно повлияет на представления людей об учебе в университете, правах собственности и передаче знания, о подлинной роли гражданства в современном обществе. Последствия же такого шага окажутся огромными как для жизни государств, так и для глобализации и интернационализации образования.
У новой ситуации, естественно, есть свои положительные и отрицательные стороны, точно так же, как и у более широкой проблемы современности - процесса глобализации, частью которого является и образование. По всей видимости, глобализация и неизбежна, и необратима, и многое в ней можно рассматривать в позитивном ключе. И все же именно этот процесс обусловливает массу проблем - от деградации окружающей среды до нарастающего неравенства как в конкретных .обществах, так и в международном масштабе. Проходящие дебаты по вопросам глобализации аналогичны анализу ее образовательных последствий: сторонники усматривают в будущей экономической интеграции только плюсы, противники - только минусы. Но ни у одной из сторон нет сбалансированного видения происходящего - с учетом возможных опасностей и появляющихся возможностей.
В индустрии знания, центральная часть которой - образование, глобализация - ключевое понятие. Ее последствия проявляются и в растущем использовании Интернет для коммуникации и маркетинга знаниевых продуктов всех видов, и в усилении роли глобальной рабочей силы, высококвалифицированного персонала, и в расширении использования английского в качестве языка научного общения и как наиболее продвинутого - во многих областях обучения.
Однако на самом деле, высшее образование являлось интернациональным уже с момента
возникновения университетов в средневековой Европе, когда общим языком обучения была латынь, а студенты и профессора, как правило, переезжали из одной страны в другую. И в наши дни около 2 млн студентов учатся за пределами своих стран; функционирует мировой рынок и преподавателей, и исследователей. Интернет существенно и в международном масштабе расширил поток знания. И тут самое время задаться вопросом, почему же высшее образование оказалось под огнем критики со стороны ВТО именно тогда, когда процесс его интернационализации протекает естественным образом, причем со скоростью и в условиях, которые отвечают требованиям этой сферы деятельности.
Задача, следовательно, состоит в том, чтобы понять контекст и значение глобализации экономики знания. Свою же задачу я вижу в том, чтобы указать на некоторые из проблем, порожденных или обостренных текущими тенденциями. Оценивать происходящее только как негатив мне представляется неверным, но тем не менее сбалансированный подход к перспективам требует тщательного анализа исходных точек зрения, которые, впрочем, в «порыве» к глобальному будущему, зачастую, просто не формулируются.
Я исхожу из того, что образование - не просто товар, который покупают и продают на рынке. Конечно, система образования обеспечивает навыки, необходимые для экономического роста, но оно и укрепляет гражданское общество, и расширяет возможности национального развития. Понимание прошлого, культуры, демократических ценностей, среди прочего, -тоже часть образования, и эти элементы не могут регулироваться правилами какого-то глобального рынка, поскольку являются составными частями жизни любого общества, частью его культурного наследия. Точно также и фундаментальные исследования университетского уровня, и некоторые программы, да и многие другие элементы академической работы нельзя коммерциализовать с легкостью. Другими словами, существуют ценности национального и социального общественного блага, которые нужно не только охранять, но и защищать в условиях глобализуемой образовательной среды. Защита культуры, интеллектуальной независимости и ценностей гражданского общества -
задача совсем иного рода по сравнению, скажем, с защитой свободной торговли автомобилями, доступности рынка для сои, или другими действиями, связанными с услугами, которые включены в повестку дня ГАТС. Представление о том, что все интеллектуальные «изделия» могут просто покупаться и продаваться, -слишком упрощенный взгляд на проблему, который, кстати, вызывает у все большей части населения негативное отношение и к самому процессу глобализации. Гарантии того, что эка-унтинговая фирма, например, получит свободный доступ на международные рынки, а программное обеспечение не будет использоваться пиратским образом, совсем не то же самое, что защита образовательной системы.
Некоторые потенциальные основания
Поддержание стандартов или получение точной информации в глобализованной академической окружающей среде - задачи весьма проблематичные. Даже обеспечение соответствующих академических стандартов в национальных системах высшего образования -проблема проблем. Соединенные Штаты и многие другие страны, например, решают ее путем создания систем аккредитации, которые и обеспечивают общество информацией относительно числа колледжей и университетов, предлагаемых степеней, имеющихся средств и т.п. Однако и в этом случае гарантировать хотя бы минимальное качество оказывается делом достаточно сложным, трудно отслеживать и растущее число «фабрик по производству степеней», т. е. вообще сложно поддерживать минимальный академический уровень даже в национальном масштабе, а уже решить эту задачу в международном - думаю, просто невозможно. Мало того, что будет трудно получить нужные данные, так еще и вряд ли удастся достичь согласия, в том числе и по стандартам. Усилия Европейского Союза, направленные на «согласование» образовательных аспектов своих стран, с тем чтобы создать «общую валюту» высшего образования, подтверждают, что и здесь пришлось столкнуться с теми же проблемами, несмотря на значительную власть и ресурсы, позволяющие ЕС гарантировать согласие. Отслеживание академических программ и степеней, не говоря уже о под-
держании стандартов качества, на глобальном уровне - задача сверхсложная, но она усложняется еще больше, когда многие из тех, кто стремится выйти на глобальный рынок, хотят не столько заниматься образованием, сколько быстрее получить прибыль...
Наше время - начало дистанционной революции в высшем образовании. Уже существует значительное число провайдеров, которые предлагают программы с использованием информационных технологий и методов дистанционного обучения. И, по мере того как информационные технологии будут все более усложняться, а учебные программы отрабатываться все лучше, предложения обучаться на расстоянии будут все более многочисленны. В настоящее время в «открытых университетах» мира, использующих главным образом дистанционные технологии, учатся более 3 млн студентов, причем подавляющая их часть проживает в развивающихся странах. Семь из десяти крупнейших дистанционных учебных заведений находятся там же. Но если национальные власти не способны в своих странах осуществить должный контроль над подобными учебными заведениями через национальные аккредитационные системы, признание степеней и тому подобные меры, контроль качества над уровнем подготовки становится просто невозможным.
Итак, открытые рынки, по крайней мере в высшем образовании, укрепляют уже существующее неравенство. Если образовательная граница полностью открыта, самые сильные и богатые поставщики образования получают неограниченный доступ на территорию страны. Что же касается неконкурентоспособных стран и учебных заведений, то в этих условиях о процветании им придется просто забыть: и развивающиеся, и небольшие промышленные страны окажутся в трудном положении. Местные академические учебные заведения не смогут конкурировать с иностранными провайдерами, тем более что эти последние сосредоточат свои усилия на наиболее выгодном секторе рынка -бизнес-образовании и подготовке в области менеджмента, информационных технологий и некоторых других направлениях, оставив остальное на долю местных учебных заведений. Области, связанные с фундаментальными науками, требующими дорогостоящих лабораторий
и массы оборудования и не сулящими при этом немедленной прибыли, не говоря уже о поддержке библиотек, иностранные провайдеры просто проигнорируют.
Надо сказать, подобный прецедент уже был. Несколько десятков лет назад ведущие индустриальные страны при поддержке международных издательств инициировали пересмотр международного авторского права и вывели издательское дело разных стран на международный рынок. Каким же оказался результат? В слаборазвитых и странах со средним уровнем доходов местные издательства, выступившие в роли конкурентов, были куплены транснациональными корпорациями или попросту свернули свою деятельность. Конечно, литература продолжала поступать на местные рынки, но многое было утрачено. Особую заинтересованность транснациональные корпорации продемонстрировали к прибыльному рынку учебной литературы, в значительной степени проигнорировав менее выгодные издания. Местные же издательства, оказавшись неконкурентоспособными на рынке учебников, в итоге не могли себе позволить издавать и литературу по общим вопросам. Решения, касающиеся того, что нужно издать, порой принимались в Париже, Лондоне, Нью-Йорке или Амстердаме, полученная же прибыль чаще всего вывозилась, а не вкладывалась в развитие местного рынка. Университетские учебники все чаще становились переводными. Теперь их уже не создавали на местах, а накопленный до этого ценный опыт работы оказался утраченным. Конечно, и доступность иностранного капитала, и уровень публикаций при этом повысились, но важно другое: утрата независимости и автономии.
И высшее образование окажется точно в таком же положении - наиболее прибыльные секторы этого рынка будут захвачены транснациональными корпорациями, а национальная образовательная система не сумеет обеспечить реализацию основных функций университетов.
Легко продемонстрировать, что наука интернациональна по своей природе, но высшее образование играет для государств и обществ центральную роль, которая выходит за рамки науки и подготовки к определенным карьерам. То, что подходит для исследовательской рабо-
ты или обучения в Соединенных Штатах, может не соответствовать требованиям и задачам Г аны или Китая. Если страны утрачивают возможность определять содержание учебных планов, язык обучения, педагогические основы и прочие ключевые элементы постановки высшего образования, многое в образовании просто теряется. Если же его наиболее выгодные, с точки зрения академического предпринимательства, сегменты (такие, например, как изучение менеджмента), отдаются на откуп иностранными провайдерам, на долю местных университетов остаются наименее популярные, а потому и менее выгодные области подготовки. Национальные учебные заведения окажутся, с точки зрения конкуренции, в сложном положении и просто не смогут вести подготовку по всему перечню нужных стране специальностей. Не располагая средствами и инфраструктурой, необходимыми для проведения научных исследований, они откажутся в итоге от исследовательской работы, являющейся важнейшим элементом подготовки подлинных ученых, в пользу богатейших университетов основных промышленно развитых стран. В известном смысле, прибыль, которую богатые университеты смогут получить в развивающихся странах, еще более усилит их исследовательский потенциал, что повлечет дальнейшее углубление уже существующего неравенства в исследованиях, которые проводятся в мире.
Новый неоколониализм
В недоброй памяти период холодной войны ее главные участники приложили немало усилий, чтобы обеспечить себе доминирование над сердцами и умами людей во всем мире. Советский Союз, Соединенные Штаты и другие страны тратили немалые средства на студенческие обмены, дотирование издания учебной литературы, переводы книг, создание учебных заведений и пр.
Сегодня мир оказался в совершенно новых условиях. Теперь многонациональные корпорации, конгломераты средств информации и несколько главных университетов - новые неоколониалисты - стремятся достичь доминирования уже не по идеологическим или политическим причинам, а скорее, из чисто коммерческих соображений. Но результат тот же - утрата интеллектуальной и культурной
автономии теми, кто слаб. В эпоху холодной войны мотив доминирования был связан с политикой силы. ГАТС же помогает «открывать двери» для знаниевой продукции всех видов таким образом, чтобы новый неоколониализм получил неограниченные возможности доступа на все рынки мира. В известном смысле, материальное положение развивающихся стран раньше было более благоприятным, по крайней мере, они имели выбор между противостоящими супердержавами. И, если было желание, могли сдерживать внешние влияния, дистанцируясь от них, без риска участия в мировой экономике.
Новый неоколониализм действует через провайдеров знания, которые продают на мировом рынке все, что угодно. В числе выставленного на продажу - академические программы всех видов, предлагаемые в виде совместных с местными университетами или предпринимательскими структурами проектов; отделения университетских кампусов, предоставляющих зарубежные степени и сертификаты; академические степени, получаемые с помощью информационных технологий; корпоративные тренинговые программы и многое другое. В настоящее время существует и «высший уровень» провайдеров, вовлеченных в международную торговлю в сфере подготовки и сертификации. В их числе - Университет чикагской бизнес-школы в Испании, пенсильванская Варто-новская школа (Wharton School) в Сингапуре, ряд коалиций западных университетов. На международном образовательном рынке действует и масса низкопробных и вообще никому неведомых учебных заведений и компаний, предлагающих «продукцию» полностью неизвестного качества. Но всех этих провайдеров в целом объединяет одно - прибыль. Академическое сотрудничество, интеллектуальный обмен, интернационализация - здесь все подчинено главной цели предпринимательства - деньгам. Очень часто экспортируемые программы берутся, можно сказать, «с полки» - как разработки, предназначенные для студентов промышленно развитых стран. Уместность же их для развивающихся государств в лучшем случае сомнительна, потому что образование - не нейтральная категория. И педагогика, и содержание обучения должны учитывать местные условия, имеющиеся традиции, учебные стили, однако
иностранные провайдеры нередко просто не желают тратить средства для решения всех перечисленных проблем. Хотя движущей силой нового неоколониализма в первую очередь является прибыль, а не политика, конечный результат оказывается тем же: и страны, и академические системы, и вузы в развивающихся странах становятся зависимыми от богатых и мощных зарубежных провайдеров.
Что же делать?
Все сказанное - не аргумент против интернационализации знания и сотрудничества. Давно признано существование неравенства между хорошо сформированными, богатыми и мощными университетами Севера и менее сложившимися - Юга. Речь идет о другом, о недопустимости силового принуждения более слабых подчиниться правилам рынка, в основе которого лежит драматическое неравенство, рынка, отнимающего у вузов и систем образования право принимать решения, касающиеся учебных планов, стандартов качества и разных других сторон собственной академической жизни. Сказанное - аргумент в пользу признания того, что образование - во всех его многообразных формах - не просто товар, а центральная часть культуры и общества, заслуживающая иного отношения, чем то, которое доминирует в других секторах рынка.
В действительности сегодня ничего ужасного в сфере университетского образования не происходит. Эта сфера не нуждается в тяжелой руке ГАТС и ВТО. Международные образовательные трансакции всех видов и без того осуществляются в крупных масштабах. Часть стран, например, Сингапур и Малайзия, открыли свои двери иностранным университетам, но - на своих собственных условиях. Другие страны, типа Аргентины, стремятся уяснить роль иностранных провайдеров, чтобы соответственно регулировать их деятельность. Китай довольно медленно открывает свои двери зарубежным учебным заведениям и программам. Соединенные Штаты пытаются распространить отработанную национальную систему аккредитации и на те американские колледжи и университеты, которые предлагают свои программы за границей. Австралия ведет настойчивый маркетинг своих образовательных предложений за рубежом. Европейский Союз стремится достичь гармонии в диверсифицированных европейских системах
высшего образования. Беспрецедентное число студентов выезжают на учебу в другие страны, функционирует и глобальный рынок высококвалифицированного персонала. Мир движется в сторону интернационализованного высшего образования, используя возможности академического сообщества и реагируя на потребности рынка. Но в то же время по обеим сторонам «уравнения» действуют силы, стремящиеся определять условия взаимодействия в сфере образования.
Новое соглашение, которое будет носить обязательный характер для стран с весьма разными
академическими потребностями и ресурсами, породит резкую критику и с неизбежностью будет обслуживать интересы наиболее мощных академических систем и корпораций образовательных провайдеров, что только углубит неравенство и усилит зависимость. Но интеллектуальная глобализация, и без того активно развивающаяся в наши дни, не нуждается в «смирительной рубашке» ГАТС и ВТО. Да, нужно двигаться в сторону глобализации, но такой, в основе которой лежат отношения равенства, а не нового колониализма.
Philip G. Altbach KNOWLEDGE AND EDUCATION AS AN INTERNATIONAL COMMODITY: THE COLLAPSE OF THE IDEA OF PUBLIC GOODS
The article explains the position of considering education as a tradable commodity.
Keywords: knowledge, education, goods, public goods.
удк 378; 338.46 Словацкая Н. Г., Лазуренко С. Г.
РАЗВИТИЕ ОБРАЗОВАНИЯ И ЦИКЛЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДИНАМИКИ
В статье рассмотрены проблемы соотнесенности развития образования и циклов экономической динамики.
Ключевые слова: образование, экономическая динамика, циклы.
«Прогноз - это не то, как мы будем жить в будущем, прогноз - это то, как мы не должны жить дальше».
С. А. Беляков
Практика прогнозирования образования вообще и высшего образования в частности у нас имеется. Но при этом не покидает ощущение, что остаются в стороне от прогноза не только системные изменения в образовании, но и важные процессы, связанные с повседневной жизнедеятельностью и развитием всех учебных заведений России. Именно эти изменения и процессы попытались отразить участники конференции на тему «Прогноз экономического развития системы образования на 2010-2015 гг. и на перспективу до 2025 гг. в условиях модернизации образования и подготовки кадров для инновацион-
ной экономики», состоявшейся в Академии народного хозяйства им. Г.В. Плеханова при Правительстве РФ.
Прогнозирование развития образования до 2015 и 2025 гг. не может не учитывать закономерности циклической экономической динамики на длительную перспективу. Игнорирование этих процессов приводит к существенным ошибкам в постановке целей и задач, а также выборе механизмов управления образованием и моделей его финансирования. Это означает, что в любых программных документах, связанных с развитием образования,
