CC BY
139УДК577.16:612.017:616-092:616.517:616.5-003.829.85: 616.594.1002.156
ЗНАЧЕНИЕ ВИТАМИНА Б В ИММУННОЙ СИСТЕМЕ И ПАТОГЕНЕЗЕ АУТОИММУННЫХ ПРОЦЕССОВ КОЖИ (ОБЗОР)
Корнишева В.Г. (профессор кафедры), Кукушкина К.С. (врач-дерматовенеролог)**
Северо-Западный государственный медицинский университет им. И.И. Мечникова (кафедра дерматовенерологии), Санкт-Петербург, Россия
© Корнишева В.Г., Кукушкина К.С., 2018
В статье подробно представлено значение витамина D в клеточном и гуморальном иммунитете, а также в патогенезе некоторых кожных заболеваний (псориаз, витилиго, гнездная алопеция). В обзоре детально описана иммунорегуляторная функция витамина D, направленная на ингибирование компонентов врожденного и приобретенного иммунитета, отвечающих за индукцию аутоиммунных реакций.
Ключевые слова: витамин Б, УББ., [1,25(ОН)2 Б], аутоиммунные заболевания, псориаз, витилиго, гнездная алопеция, иммунная
SIGNIFICANCE OF VITAMIN D IN THE IMMUNE SYSTEM AND PATHOGENESIS OF THE AUTOIMMUNE PROCESSES OF THE SKIN (REVIEW)
Kornisheva V.G. (professor of the department), Kukushkina K.S. (dermatologist)
North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov (Department of Dermatovenerology), St. Petersburg, Russia
© Kornisheva V.G., Kukushkina K.S., 2018
Significance of vitamin D in cellular and humoral immunity and in pathogenesis of certain skin diseases (psoriasis, vitiligo, alopecia) have been presented in the article. The immunoregulatory function of vitamin D, aimed at inhibiting of the components of innate and acquired immunity, responsible for the induction of autoimmune reactions have been described in the review.
Key words: vitamin D, VDR, [1,25(Oh)2 D], autoimmune diseases, psoriasis, vitiligo, alopecia areata, immune system
Контактное лицо: Кукушкина Ксения Сергеевна, e-mail: kseniyasergeevna88prof@yandex.ru
По данным мировой научной литературы, в последнее время проблема недостаточности витамина Б приобретает масштаб эпидемии и совпадает с ростом распространенности аутоиммунных заболеваний [1]. Указывает ли этот факт на причинную связь между событиями, является предметом широкой дискуссии. Для некоторых аутоиммунных заболеваний (рассеянного склероза, сахарного диабета 1-го типа, воспалительных заболеваний кишечника, ревматоидного артрита) характерны сезонность и географическая зависимость. С каждым годом растет число публикаций, посвященных вопросам обеспеченности витамином Б пациентов с аутоиммунными заболеваниями, влияния его профилактического приема на риск возникновения патологии и лечебных доз - на ее течение.
Экспрессия большого количества генов, кодирующих белки, которые участвуют в пролиферации, диф-ференцировке и апоптозе клеток, регулируется витамином Б [1, 2].
Витамин Б относится к группе жирорастворимых витаминов. Он естественным образом присутствует лишь в очень ограниченном количестве продуктов питания, а синтез в организме человека возможен только в определенных условиях, когда ультрафиолетовые (УФ) лучи солнечного света попадают на кожу. Витамин Б, получаемый из продуктов питания и в виде пищевых добавок, а также образующийся при пребывании на солнце, биологически инертен. Для активации и превращения в активную форму Б-гормона [1,25(ОН)2Б] в организме должно пройти два процесса гидроксилирования: первый этап происходит в печени и превращает витамин Б в 25-гидроксивитамин Б [25(ОН)Б], также известный как кальцидиол; второй этап осуществляется преимущественно в почках (с участием фермента CYP27B1 - 1а-гидроксилазы), и его результатом является синтез физиологически активного Б-гормона, 1,25- дигидроксивитамина Б [1,25(ОН)2Б], кальцитриола [2]. Уровни кальцитри-ола в крови определяются в основном активностью CYP27B1 в почках, находящейся под контролем пара-тиреоидного гормона (ПТГ), и жёстко регулируются отрицательной обратной связью, которая замыкается ингибированием CYP27B1 высокими концентрациями самого кальцитриола и фактора роста фибробла-стов 23 (FGF23). Ограничению образования активной формы витамина способствует стимуляция фермента CYP24A1 (24-гидроксилазы), который превращает кальцитриол в неактивную, водорастворимую форму кальцитроевой кислоты, в дальнейшем выводимой из организма с желчью. FGF23, секретируемый преимущественно остеоцитами, т.е. костной тканью, содействует активации 24-гидроксилазы в ответ на высокие концентрации Б- гормона и повышение концентрации фосфора в крови [3].
Витамин Б способствует абсорбции кальция в кишечнике и поддерживает необходимые уровни кальция и фосфатов в крови для обеспечения минерализации костной ткани и предотвращения гипокальциеми-ческой тетании. Он также необходим для роста костей и процесса костного ремоделирования, т.е. работы остеобластов и остеокластов. Достаточный уровень витамина Б предотвращает развитие рахита у детей и остеомаляции у взрослых. Вместе с кальцием витамин Б применяют для профилактики и в составе комплекс-
Í--
ного лечения остеопороза [2-4].
Сывороточная концентрация 25(0И)Б является лучшим показателем статуса витамина Б, поскольку отражает его суммарное количество, производимого в коже и получаемого из пищевых продуктов и пищевых добавок, и имеет довольно продолжительный период полураспада в крови - порядка 15 дней [5].
Дефицит витамина Б, включая мнение экспертов Международного эндокринологического общества [1], определяется как уровни 25(0И)Б в сыворотке крови менее 20 нг/мл. Многие ученые [1, 4, 5] считают, что уровни между 20-30 нг/мл необходимо расценивать как «недостаточность» витамина Б, а оптимальный уровень - более 30 нг/мл. Это основано на исследованиях, показывающих, что значения витамина Б 25(0И)Б в зоне более 30 нг/мл ассоциированы со снижением переломов и падений у пожилых пациентов. На концентрацию в сыворотке 25(ОИ) Б могут влиять такие переменные, как возраст, пол, пубертатный статус, широта, сезон, раса и этническая принадлежность [5, 6].
Витамин Б функционирует как гормон и регулирует паратгормон (РТИ), метаболизм кальция и фосфора, что имеет важное значение для организма. Открытие рецепторов витамина Б (УОК^) в большинстве клеток тела и наличие ферментов, синтезирующих активную форму витамина Б, а именно 1,25-дигидроксивитамин Б [1,25(ОИ)2Б] в коже, привело к возобновившемуся интересу к его функциям, особенно, к его роли в уменьшении риска некоторых хронических заболеваний, таких как рак, аутоиммунные, инфекционные и сердечно-сосудистые заболевания [1, 2, 4]. Рецепторы к витамину Б (УБЯ) были обнаружены практически на всех иммунокомпетентных клетках: СБ4+ и СБ8+ лимфоцитах, В-лимфоцитах, нейтрофилах, макрофагах и дендритных клетках. По мере созревания клеток иммунной системы в них изменяется уровень УБЯ, однако эти изменения разнонаправленны в различных клетках. Так, наивные Т-лимфоциты содержат небольшое количество рецепторов, в то время как зрелые формы отличаются высоким уровнем экспрессии УЭК. [7, 8]. И, напротив, в процессе дифференцировки моноцитов в макрофаги и дендритные клетки происходит уменьшение их количества [7, 9]. Такая закономерность отражает чувствительность иммунокомпе-тентных клеток к витамину Б, что может играть роль в тонкой регуляции иммунного ответа.
Макрофаги служат важнейшим звеном, связывающим врожденный и приобретенный иммунитет. Их способность к миграции, фагоцитозу и представлению антигена во многом обеспечивает дальнейшее развитие иммунного ответа. В зависимости от характера воздействий, макрофаги могут дифференцироваться в фенотипы М1 и М2. Происходит так называемая поляризация макрофагов. Так, липополисахарид, фактор некроза опухоли-а (ТОТ-а), интерферон-у ЦБ^у) являются индукторами фенотипа М1. Интерлейкины (1Ь-4, 1Ь-3) способствуют альтернативной активации макрофагов в сторону толерогенного М2 класса.
При воздействии витамина Б на моноциты происходит уменьшение экспрессии трех типов молекул главного комплекса гистосовместимости II класса (МИС II: ША-БЯ, ИБА-БР, ИБА-БО); ингибиция экспрессии ТБК.2 и ТБК.4 на их поверхности, что блокирует дальнейшие реакции врожденного иммунитета;
снижение уровня молекул СБ40, СБ80, СБ86, способствующих активации иммунного ответа; увеличение синтеза ГБ-10, снижение продукции !Ъ-1а, ГИр, !Ъ-2, И-6, И-12, ТОТ-а, №N-7 [9-11].
Такая закономерность, вероятно, связана с репрессией фенотипа М1 макрофагов, что сопровождается снижением их иммуногенного действия, даже в присутствии провоспалительных стимулов (липополиса-харида). Имеющиеся данные относительно обеднения поверхностными рецепторами косвенно говорят о направлении дифференцировки макрофагов в сторону толерогенного фенотипа М2. Отмечено аналогичное влияние витамина Б на дендритные клетки. После экспозиции с витамином Б дендритные клетки уменьшали синтез !Ъ-12, !Ъ-23, тем самым снижая последующую активацию ТЬ1 и ТЬ17, играющих важную роль в патогенезе аутоиммунных заболеваний. При этом синтез !Ъ-10 и ССБ22 (хемокин, лиганд С-С-мотива), ответственных за стимуляцию противоположных по эффектам субпопуляций лимфоцитов ТЬ2, возрастает [10-14]. Витамин Б снижает антиген-презентирующую способность дендритных клеток за счет уменьшения экспрессии молекул МИС-П на их поверхности [13, 14], подавляет активацию циклооксигеназы-2 [14] и тормозит дифференцировку моноцитов в дендритные клетки и их созревание.
Реакции приобретенного иммунного ответа также связывают с витамином Б, хотя исследователи отмечают трудности при определении его прямого воздействия на Т- и В-лимфоциты, так как большинство эффектов проявляется опосредованно через анти-ген-презентирующие клетки. Несмотря на это, было доказано, что количество УБЯ на СБ4+лимфоцитах коррелирует со степенью их дифференцировки, что говорит о потенциальной восприимчивости ТЬ к витамину Б [13, 14]. Показано, что экспрессия УБЯ при активации СБ4+лимфоцитов может увеличиваться в 5 раз [13]. Влияние витамина Б на ТЬ оценивают неоднозначно. Вероятно, это связано с различиями в выборе лигандов для стимуляции клеток. Так, некоторые авторы отмечают снижение дифференциации ТЬ0 в ТЬ17 с уменьшением экспрессии ГБ-17 и ГБ-21 в них и снижение дифференциации ТЬ0 в ТЬ1 с уменьшением продукции типичных для ТЬ1 провоспалительных ци-токинов (ТОТ-а, №N-7, И-12) [13, 14].
Таким образом, иммунорегуляторная функция витамина Б направлена на ингибирование компонентов врожденного и приобретенного иммунитета, отвечающих за индукцию аутоиммунных реакций.
Есть различные отчеты о полиморфизмах рецептора витамина Б, связанных с повышенным риском различных аутоиммунных заболеваний, таких как тирео-идит Хашимото, воспалительное заболевание кишечника, болезнь Грейвса, ревматоидный артрит, псориаз, витилиго, гнездная алопеция, системная красная волчанка (СКВ), первичный билиарный цирроз, аутоиммунный гепатит, болезнь Аддисона, целиакия, сахарный диабет типа 1 и рассеянный склероз [7]. В керати-ноцитах, дермальных фибробластах, эндотелиальных, иммунных клетках, макрофагах витамин Б взаимодействует с УБЯ и К.ХК. (ретиноидный Х-рецептор). Этот комплекс связывается с ДНК через последовательности УВКЕ (элементы ответа витамина Б) и способствует транскрипции и репрессии многочисленных
генов, участвующих в кожной физиопатологии [7, 11, 13, 14].
Витамин D и псориаз.
Псориаз представляет собой распространенное хроническое воспалительное наследственное заболевание неизвестной этиологии, вызванное функциональными аномалиями Т-лимфоцитов. В настоящее время подчеркивают важную роль мультифакториаль-ной природы этого заболевания [15].
Несмотря на известную эффективность топических аналогов витамина D при псориазе, до конца еще непонятны точные механизмы, лежащие в основе их терапевтического действия. Модуляция различных маркеров эпидермальной пролиферации (антитела к ядерному антигену пролиферирующих клеток (PCNA) и Ки-67-антиген) и дифференцировки (инволюкрин, трансглутаминаза K, филаггрин, цитокератины 10, 16) была показана in situ в поврежденной псориатической коже после применения топических аналогов витамина D [16]. Однако витамин D не влияет на степень выраженности кожного воспаления, наблюдаемого при псориазе из-за невысокой биодоступности [16]. Существует 2 механизма действия топического витамина D: геномный - путем воздействия его на рецепторы ке-ратиноцитов и подавления скорости их пролиферации [17], негеномный - приводящий к нормализации дифференцировки кератиноцитов за счет увеличения внутриклеточного уровня кальция [18]. Помимо этого, витамин D ингибирует дифференцировку Т-лимфоцитов и их пролиферацию в ответ на интерлейкин 1 (IL-1), что приводит к снижению продукции иммуноглобулинов.
Противовоспалительные эффекты могут также быть результатом торможения выработки IL-2, IL-6 и интерферона (IFN-y). Кроме того, топический каль-ципотриол ингибирует человеческий бета дефензин (HBD) 2, HBD3, IL-17A, IL-17F и IL-8, которые повышены в псориатических высыпаниях [19]. Таким образом, происходит блокирование кателицидинового пути, сокращение воспаления и обращение вспять некоторых изменений, происходящих при псориазе.
Kragbelle К. и коллеги заметили, что местное применение мази кальципотриола с одновременной (в любое время за 2 часа до или сразу после) УФ-B фототерапией вызывало улучшение при псориазе, возможно, из-за повышения кожного синтеза витамина D [20]. Комбинированная терапия с метотрексатом (MTX), низкие дозы перорального циклоспорина (2 мг/кг/ день), пероральный ацитретин, топический дитранол и топические стероиды могут увеличить терапевтическую эффективность местного витамина D [21-24].
В 1985 г. MacLaughlin J.A. и др. предположили, что пероральный прием кальцитриола может быть эффективен при лечении псориаза [25]. В том же самом году Morimoto S. и Kumahara Y. сообщили о ремиссии псориатических поражений кожи у пациента с остео-порозом, которого лечили 1а-(ОН) D3 per os [26]. К сожалению, пероральное применение витамина D ограничено из-за высокого риска развития нежелательных явлений, таких как гиперкальцемия, гиперкальциурия, нефрокальциноз, нефролитиаз и снижение минеральной плотности костной ткани [15]. Но в недавнем обзоре [27] показано, что гиперкальцемия может быть
легко контролируема и преодолима надлежащим дозированием и контролем. Авторы отмечали корреляцию между низкими уровнями сывороточного витамина D и тяжестью течения псориаза. Таким образом, существует насущная необходимость в переоценке роли перорального витамина D в лечении этой болезни.
В настоящее время накоплен опыт применения витамина D в терапии псориаза. Так, Perez А. и коллеги наблюдали улучшение при лечении пероральным витамином D у 88% из 85 пациентов с псориазом, у 26,5% - отмечали полное очищение, у 36,2% - умеренное улучшение, у 25,3% - небольшое улучшение [28].
Gaal J. и др. выявили значительный иммуномо-дулирующий эффект системного альфакальцидола [1а-(ОН) D3] у больных псориатической артропатией и предложили его как ценную терапевтическую альтернативу [29]. В другом исследовании продемонстрировано, что комбинация ацитретина и перорального кальцитриола привела к более быстрому сокращению индекса PASI у пациентов с хроническим бляшечным псориазом [30].
В опубликованных отчетах ученые предполагают, что пероральный витамин D посредством его противовоспалительного действия также улучшает течение метаболического синдрома и сердечно-сосудистых заболеваний, которые могут быть связаны с псориазом [27]. Чтобы сделать окончательные выводы об эффективности перорального витамина D, необходимо проведение большего количества исследований.
Витамин D и витилиго.
Аутоиммунитет играет важную роль в патогенезе витилиго [31]. Витамин D через его антиапоптотиче-ский эффект управляет активацией, пролиферацией и миграцией меланоцитов, увеличивая меланогенез и содержание тирозиназы культивируемых человеческих меланоцитов [32]. Витамин D также уменьшает аутоиммунное повреждение меланоцитов, модулируя Т-клеточную активацию [33].
В некоторых исследованиях изучали ассоциацию между витилиго и уровнем 25(ОН) D.
В работе Silverberg J.I. и др. [34] пониженные уровни 25(ОН) D были найдены у больных с витилиго и сопутствующими аутоиммунными заболеваниями.
Li K. и др. [35] отмечали статистически значимо сниженные уровни 25(ОН) D у пациентов с витилиго, по сравнению с контрольными группами, и предположили, что дефицит 25(ОН) D может быть способствующим фактором в развитии этой болезни.
Роль перорального витамина D в терапии витилиго мало изучена. Проведено предварительное изучение эффективности и безопасности длительного лечения высокими дозами витамина D3 у лиц с псориазом и витилиго. Это исследование базировалось на том, что аутоиммунитет и дефицит витамина D связаны, и, в свою очередь, метаболизм витамина D у больных ви-тилиго сопряжен с частым наличием полиморфизма генов. Таким образом, прием больших доз витамина D3 у пациентов с аутоиммунными нарушениями может компенсироваться наследственной устойчивостью к его биологическим эффектам. Finamor и др. лечили 16 больных с витилиго 35,000 МЕ витамина D3 один раз в день ежедневно в течение 6 месяцев в сочетании с диетой. У 14 из 16 человек была 25-75% репигментация
без существенного изменения в метаболических параметрах, тем самым указывая на то, что терапия большими дозами витамина D3 может быть эффективной и безопасной для этой категории пациентов [36].
Об использовании аналогов витамина D в сочетании с PUVA для лечения витилиго сначала сообщил Parsad D. и др. [33]. Впоследствии топические аналоги витамина D эффективно использовали в лечении ви-тилиго как монотерапию, так и в сочетании с другими методиками, такими как кортикостероиды и ультрафиолетовая терапия.
Витамин D и гнездная алопеция.
Гнёздная алопеция (ГА) - органоспецифическое аутоиммунное заболевание с поражением волосяных фолликулов (ВФ); оно имеет многофакторный характер, что предполагает комплексное взаимодействие генетических особенностей организма и экзогенных триггеров, провоцирующих развитие ГА. Решающую роль в развитии заболевания играет Т-клеточный иммунитет. Отличительной чертой при ГА является пе-рибульбарный лимфоцитарный инфильтрат, который формируется в нижней части ВФ и состоит преимущественно из активированных Т-лимфоцитов, макрофагов и других лимфогистиоцитарных элементов, включая клетки Лангерганса. Этиология гнездной алопеции не до конца изучена, однако ученые указывают на генетическую предрасположенность, аутоиммунитет и факторы окружающей среды [37, 38]. Аутоиммунная этиология была предложена на основе ее ассоциации с различными аутоиммунными заболеваниями, наличием аутоантител, воспалительных лимфоцитов вокруг и внутри пораженных волосяных фолликулов и способностью стимулировать восстановление волос с использованием иммунодепрессантов [1]. Здоровая луковица волосяного фолликула человека обладает иммунологической привилегией во время фазы роста анагена, потому что основные молекулы комплекса гистосов-местимости (МНС) I и II класса не экспрессируются, а TGF-b, IGF-1 и MSH-a - сверхэкспрессируются. При ГА молекулы MHC I и MHC II сильно экспрессируются кератиноцитами волосяного фолликула, что приводит к взаимодействию между CD8 + T-клетками и MHC I, представленными аутоантигенами дендритных клеток. Иммуносупрессивные молекулы уменьшаются, а молекулы адгезии сверхэкспрессируются, что приводит к перифолликулярному воспалению. Связанные с меланоцитом аутоантигены могут быть мишенью ау-тоагрессивных Т-клеток [37-39].
В ряде зарубежных работ было продемонстриро-
вано, что рецепторы витамина D (VDR) сильно выражены в ключевых структурах волосяных фолликулов. Экспрессия VDR на кератиноцитах необходима для поддержания нормального цикла волос [39, 40]. Также доказано, что отсутствие VDR уменьшает эпидермаль-ную дифференцировку и рост волосяного фолликула [40]. Было проведено несколько исследований для оценки роли витамина D в различных нарушениях волос с контрастирующими результатами [40, 41].
Nassiri S. и коллеги сообщают о значительной разнице в уровне витамина D3 в сыворотке крови у пациентов с ГА в сравнении с контрольной группой [42]. Наименьшее значение 25 (ОН) D было выявлено у лиц с тотальной и универсальной формой ГА, преимущественно у женщин [42]. Это противоречит Ovidio R. и Mahamid M. [43, 44], которые сообщили об отсутствии связи между уровнем витамина D и характером ГА. Причина изменения может быть связана с неравным числом рассмотренных случаев в каждом исследовании, географическими различиями в воздействии солнца.
Ola Ahmed Bakry и коллеги [45] в своих отчетах продемонстрировали наличие более низких значений в сыворотке крови витамина D в 93% случаев, по сравнению с контролем, и отсутствие корреляции между уровнем сывороточного 25 (OH) D и рецидивом заболевания или семейным анамнезом ГА. Дальнейшие исследования необходимы для уточнения связи между уровнем в крови 25 (OH) D и вовлечением ногтей, рецидивом заболевания и положительным семейным анамнезом. Также требуются клинические испытания для оценки использования витамина D при лечении данной патологии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, исследования последних лет показали, что роль витамина D не ограничивается лишь регуляцией уровня кальция. Биологические функции витамина D в организме многообразны, а геномные и негеномные эффекты многочисленны. Увеличение обеспеченности витамина D снижает частоту диабета, остеопороза, респираторных заболеваний, артериальной гипертензии, аутоиммунных и онкологических заболеваний (молочной железы, кишечника, простаты). С низким уровнем витамина D связывают развитие аллергических заболеваний, болезней сердца, метаболического синдрома и ожирения [46]. Необходимы дополнительные исследования, чтобы изучить сложные связи витамина D с дерматологическими заболеваниями и создать четкие рекомендации для его приема.
ЛИТЕРАТУРА
1. Van Belle T.L., Gysemans C., Mathieu C. Vitamin D in autoimmune, infectious and allergic diseases: A vital player? Best Pract. Res. Clin. Endocrinol. Metab. 2011; (25): 617-632.
2. Hossein-Nezhad A., Holick M.F. Vitamin D for Health: A Global Perspective. Mayo Clinic Proc. 2013; 88:150-157.
3. Каронова Т.Л. Метаболические и молекулярно-генетические аспекты обмена витамина D и риск сердечно-сосудистых заболеваний у женщин: Дисс. докт. мед. наук. СПб., 2014: 338 c. [Karonova T.L. Metabolic and moleculargenetic aspects of vitamin D metabolism and the risk of cardiovascular disease in women. The dissertation of the doctor of medical sciences. SPb., 2014; 338 s.].
4. Institute of Medicine, Food and Nutrition Board. Dietary Reference Intakes for Calcium and Vitamin D. Washington, DC: National Academy Press, 2010. 5: 145-148.
5. Gómez de Tejada Romero M.J., Sosa Henríquez M., Del Pino Montes J., et al. Position document on the requirements and optimum levels of vitamin D. Rev. Osteoporos .Metab Miner 2011; 3: 53-64.
6. Pfeifer M., Begerow B., Minne H.W., et al. Effects of a short-term vitamin D and calcium supplementation on body sway and secondary hyperparathyroidism in elderly women. J. Bone Miner Res. 2000; 15 (6):113-118.
7. Пигарова Е.А., Плещева А.В., Дзеранова Л.К. Влияние витамина D на иммунную систему. Иммунология. 2015; 36 (1): 62-66. [Piganova E.A. Plesheva A.V., Dzeranova L.K. The effect of vitamin D on the immune system. Immunology. 2015; 36 (1): 62-66 (In Russ)].
8. Pludowski P., Holick M.F., Pilz S., et al. Vitamin D effects on musculoskeletal health, immunity, autoimmunity, cardiovascular disease, cancer, fertility, pregnancy, dementia and mortality-a review of recent evidence. Autoimmun Rev. 2013; 12(10): 976989.
9. Baeke F., Takiishi T., Korf H., Mathieu C. Vitamin D: modulator of the immune system. Curr. Opin. Pharmacol. 2010; 10: (4): 482-496.
10. Lemire J.M. Immunomodulatory role of 1,25-dihydroxyvitamin D3. J Cell Biochem 1992; 49: (1): 26-31.
11. Correale J., Ysrraelit M.C., Gaitan M.I. Immunomodulatory effects of Vitamin D in multiple sclerosis. J Brain 2009; (132): 1146 -1150.
12. Von Essen M.R., Kongsbak M., Schjerling P., et al. Vitamin D controls T cell antigen receptor signaling and activation of human T cells. Nat Immunol 2010; (11): 344-349.
13. Mahon B.D., Wittke A., Weaver V., Cantorna M.T. The targets of vitamin D depend on the differentiation and activation status of CD4 positive T cells. J. Cell Biochem. 2003; 89 (5): 25-30.
14. Van Etten E., Mathieu C. Immunoregulation by 1,25-dihydroxyvitamin D3: basic concepts. J. Steroid Biochem. Mol. Biol. 2005; (97): 93-101.
15. Segaert S., Bouillon R. Epidermal keratinocytes as source and target cells for vitamin D. In: Norman A.W., Bouillon R., Thomasset M., editors. Vitamin D Endocrine System: Structural, Biological, genetic and Clinical Aspects. Proceedings of the Eleventh Workshop on Vitamin D, Nashville, TN, USA: University of California, Riverside: Printing and Reprographics; 2000; 34: 583590.
16. T^mezaygues L., Reichrath J. Vitamin D analogues in treatment of psoriasis. Where are we standing and where will we be going. Dermatoendocrinology. 2011; 3: 180-186.
17. Ricketts J.R., Rothe J.M., Grant-Kels M.J. Nutrition and psoriasis. Clin. Dermatol. 2010; 28: 615-626.
18. Van Der Kerkhof P.C. Biological activity of vitamin D analogues in the skin, with special reference to antipsoriatic mechanisms. Br. J. Dermatol. 1995; 132: 675-682.
19. Peric M., Koglin S., Dombrowski Y., et al. Vitamin D analog differentially control antimicrobial peptide/"alarmin" expression in psoriasis. PLoS One. 2009; 4: 123-125.
20. MacLaughlin J.A., Gange W., Taylor D., et al. Cultured psoriatic fibroblasts from involved and uninvolved sites have partial but not absolute resistance to the proliferation-inhibition activity of 1,25-dihydroxyvitamin D3. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1985; 82: 541-543.
21. Morimoto S., Kumahara Y. A patient with psoriasis cured by 1a-hydroxyvitamin D3. Med. J. Osaka Univ. 1985; 35: 3-4.
22. Kamangar F., Koo J., Heller M., et al. Oral vitamin D, still a viable treatment option for psoriasis. J. Dermatolog. Treat. 2013; 24: 261-271.
23. Perez A., Raab R., Chen T.C., et al. Safety and efficacy of oral calcitriol (1,25 dihydroxyvitamin D) for the treatment of psoriasis. Br. J. Dermatol. 1996; 134: 10-12.
24. Gaal J., Lakos G., Szodoray P., et al. Immunological and clinical effects of alphacalcidol in patients with psoriatic arthropathy: Results of an open, follow up pilot study. Acta Derm. Venereol. 2009; 89:147-149.
25. Ezquerra G.M, Regana M.S, MilletP.U. Combination of acitretin and oral calcitriol for treatment of plaque-type psoriasis. Acta Derma Venereol. 2007; 87: 449-450.
26. Kragballe K. Combination of topical calcipotriol (MC 903) and UVB radiation for psoriasis vulgaris. Dermatologica. 1990;1 81: 211-214.
27. Grossman R.M., Thivolet J., Claudy A., et al. A novel therapeutic approach to psoriasis with combination calcipotriol ointment and very low-dose cyclosporine: A result of a multicenter placebo-controlled study. J. Am. Acad. Dermatol. 1994; 31: 68-74.
28. Cambazard, van de Kerkhof P.C., Hutchinson P.E. The calcipotriol study group proceedings of the 3 rd International Calcipotriol Symposium. Munich Germany; 1996; 35: 62-72.
29. Jong E.M., Mork N.J., Seijger M.M., et al. The combination of calcipotriol and methotrexate compared with methotrexate and vehicle in psoriasis: Results of a multicentre placebo-controlled randomized trial. Br. J. Dermatol. 2003; 148: 318-325.
30. Campione E., Mazzotta A., Paterno E.J., et al. Effect of calcipotriol on etanercept partial responder psoriasis vulgaris and psoriatic arthritis patients. Acta Derm. Venereol. 2009; 89: 288-291.
31. Le Poole I.C., Wankowicz-Kalinska A., van den Wijngaard R.M., et al. Autoimmune aspects of depigmentation in vitiligo. J. Invest. Dermatol. Symp. Proc. 2004; 9: 68-72.
32. AlGhamdi K., Noura A., Moussa N. The role of vitamin D in melanogenesis with an emphasis on vitiligo. Indian J. Dermatol. Venereol. Leprol. 2013; 79:750-752.
33. Parsad D., Kanwar A.J. Topical vitamin D analogues in the treatment of vitiligo. Pigment Cell Melanoma Res. 2009; 22: 487-488.
34. Silverberg J.I., Silverberg A.I, Malka E., Silverberg N.B. A pilot study assessing the role of 25 hydroxy vitamin D levels in patients with vitiligo vulgaris. J. Am. Acad. Dermatol. 2010; 62: 937-940.
35. Li K., Shi Q., Yang L., et al. The association of vitamin D receptor gene polymorphisms and serum 25-hydroxyvitamin D levels with generalized vitiligo. Br. J. Dermatol. 2012; 167: 815-818.
36. Finamor D.C., Sinigaglia-Coimbra R., Neves L.C., et al. A pilot study assessing the effect of prolonged administration of high daily doses of vitamin D on the clinical course of vitiligo and psoriasis. Dermatoendocrinol. 2013; 5: 222-234.
37. Gilhar A., Etzioni A., Paus R. Alopecia areata. N. Engl. J. Med. 2012; 366: 151525.
38. Islam N., Leung P.S., Huntley A.C., Gershwin M.E. The autoimmune basis of alopecia areata: A comprehensive review. Autoimmun. Rev. 2015; 14: 8190.
39. Aksu Cerman A., Sarikaya Solak S., Kivanc Altunay I. Vitamin D deficiency in alopecia areata. Br. J. Dermatol. 2014; 170: 52-54.
40. Malloy P.J., Feldman D. The role of Vitamin D receptor mutations in the development of alopecia. Mol. Cell Endocrinol. 2011; 347: 9096.
41. Arnson Y., Amital H., Shoenfeld Y. Vitamin D and autoimmunity: New aetiological and therapeutic considerations. Ann. Rheum. Dis. 2007; 66: 137142.
42. Nassiri S., Saffarian Z., Younespour S. Association of Vitamin D level with alopecia areata. Iran J. Dermatol. 2013; 16: P 1-5.
43. d'Ovidio R., VessioM, d'Ovidio F.D. Reduced level of25hydroxyvitamin D in chronic/relapsing alopecia areata. Dermatoendocrinol.
44. Mahamid M., AbuElhija O., Samamra M., et al. Association between Vitamin D levels and alopecia areata. Isr. Med. Assoc. J. 2014; 16: 367-370.
45. Ola Ahmed Bakry, Shawky M. El. Farargy, Maathir K. El. Shafiee, Amira Soliman. Serum Vitamin D in patients with alopecia areata. Indian Dermatology Online Journal - September-October 2016; 7 (5).
46. Chowdhury R. et al. Vitamin D and risk of cause specific death: Systematic review and meta-analysis of observational cohort and randomised intervention studies. BMJ. 2014; 348: g1903.
Поступила в редакцию журнала 15.05.2018 Рецензенты: Е.В. Фролова, Л.П. Котрехова
2013; 5: 271280.
