CC BY
65
Захарова Вера Александровна
магистр права, аспирант кафедры философии Национального университета «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого»
(e-mail: zakharova7vera@mail.ru)_
Значение правотворческого поворота от антропоцентризма к экологизму в правовой практике и формировании правосознания
В статье проанализированы основные правоведческие подходы к решению проблемы устойчивого развития в контексте возможности построения концептуальной основы системы экоправово-го воспитания в современных условиях, парадигмально задаваемой необходимым поворотом от антропоцентризма к экологизму в совершенствовании экологического законодательства, уточнено определение экоправового воспитания.
Ключевые слова: устойчивое развитие, антропоцентризм, экологизм, экологическое законодательство, экологическое правосознание, экоправовое воспитание.
V.A. Zakharova, Master of Law, Post-graduate of a Chair of Philosophy of the National University «Law academy of Ukraine named after Yaroslav Mudriy»; e-mail: zakharova7vera@mail.ru.
The value of law-making turn from anthropocentrism to ecologism in the jurisprudence and the formation of legal consciousness
The article analyses the basic jurisprudential approaches to the challenges of sustainable development in the context of the possibility of constructing a conceptual framework of eco-legal education in modern conditions, that is paradigmatic set by necessary turn from anthropocentrism to ecologism in the improvement of environmental legislation, and also clarifies the definition of eco-legal education.
Key words: sustainable development, anthropocentrism, ecologism, environmental legislation, environmental legal conscience, eco-legal education.
Дискуссия о содержании понятия устойчивого развития человеческой цивилизации в целом и ее отдельных регионов, вызванная к жизни обострением субъект-объектных противоречий в экосоцио-сфере в силу техногенной перегрузки среды обитания человека и растущего дефицита природных ресурсов, используемых для удовлетворения его многосторонних нужд, вскрыла некоторые парадигмальные ограничения в подходах к решению более глобальной проблемы - необходимости обеспечения планетарной системы экологической безопасности, способной в равной степени гарантировать право на жизнь всем ее формам.
Чрезвычайно важным для решения взаимосвязанных задач оптимизации природопользования и собственно охраны природной среды обитания людей представляется опыт творческого осмысления правовых оснований устойчивого развития цивилизации, осуществленный представителями российской экологической и гуманитарной науки, особенно правоведами, например М.М. Бринчуком [1] и Н.Д. Вершило [2], в контексте разработки комплексного сбалансированного нормативно-правового акта, имею-
щего целью гармонизацию обострившихся за последние десятилетия субъект-объектных противоречий в экосоциосфере. Без наличия нормативно-правовой базы для осуществления экологически безопасной деятельности в этой сфере не могут также успешно решаться и задачи воспитания новых поколений людей на просторах СНГ, ценностная ориентация правосознания которых императивно соответствовала бы целям их компетентного участия в так необходимой ныне экологизации экономической, хозяйственной жизни.
В этой связи безусловную ценность имеет вклад в разработку концепции эколого-правовых основ устойчивого развития Н.Д. Вершило. В контексте анализа путей императивного обновления нормативной базы экологического законодательства Российской Федерации ему удалось обосновать механизм осуществления в отечественном правовом поле основополагающих принципов устойчивого развития, закрепленных в наиболее важных международных эколого-правовых актах, в частности таких, как доклад международной комиссии по окружающей среде и развитию «Наше общее будущее» (1987 г.) [3] и Декла-
248
рация Рио 1992 г. по окружающей среде и развитию [4]. Их содержание отражает исторический прорыв в переходе мирового сообщества от господствующей ранее в экологическом праве парадигмы антропоцентризма к парадигме экологизма. Совокупно эти документы юридически закрепляют положения о том, что: 1) право на развитие должно соблюдаться таким образом, чтобы адекватно удовлетворять потребности нынешнего и будущих поколений в области развития и окружающей среды (принцип 3); 2) для достижения устойчивого развития защита окружающей среды должна составлять неотъемлемую часть процесса развития и не может рассматриваться в отрыве от него (принцип 4); 3) для достижения устойчивого развития и более высокого качества жизни для всех людей государства должны сократить масштабы нерациональной практики производства и потребления, постепенно искоренить ее и поощрять соответствующую демографическую политику (принцип 8) и т.д. На основе их экстраполяции в поле законотворчества появилась возможность уточнить правовой смысл дефиниции «устойчивое развитие» как экологически обоснованного экономического и социального развития, достигаемого посредством обеспечения учета экологических требований при подготовке и принятии экологически значимых решений в интересах нынешнего и будущих поколений [5, с. 8].
В свою очередь, такое базовое методологическое уточнение правового смысла понятия «устойчивое развитие» обусловливает следующие основные требования к комплексному императивному обновлению экологического законодательства Российской Федерации, позволяющие ему стать образцом для правотворческого подражания в сфере регулирования экологических правоотношений в юрисдикции и других стран СНГ, что важно как для их дальнейшей политико-правовой интеграции, так и согласованной их интеграции в международное эколого-правовое поле. Речь идет о том, чтобы, во-первых, включить концептуальные положения устойчивого развития в конституционные нормы; во-вторых, обеспечить на их основе разработку базового федерального закона «О государственной политике по обеспечению перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» и Экологического кодекса и механизмов их реализации; в-третьих, учесть принципы и положения концепции устойчивого развития при обновлении уже действующих кодексов и законов, иных нормативно-правовых актов, которые содержат разные экологизированные нормы, например санитарно-эпидемиологического и градостроительного характера [5, с. 12].
Кроме того, принципиальное значение имеют проистекающие из этих требований особые правовые подходы, учитывающие потребности в реализации и совершенствовании правового регулирования в области устойчивого развития. В частности, Н.Д. Вершило обоснованно предлагает в целях повышения экологического нормирования как инструмента обеспечения устойчивого развития, во-первых, учитывать при установлении нормативов качества окружающей среды такие критерии, как здоровье человека, отдаленные последствия вредных нормированных воздействий, кумулятивное воздействие всех факторов на человека и окружающую среду; во-вторых, ужесточить требования, направленные на достижение нормативов предельно допустимых выбросов и сбросов загрязняющих веществ (ПДВ и ПДС) при установлении лимитов временно согласованных выбросов (ВСВ) для источников загрязнения; в-третьих, конкретизировать в при-родоресурсном законодательстве правовую норму, содержащуюся в ст. 26 Федерального закона «Об охране окружающей среды», закрепляющую нормативы допустимого изъятия компонентов природной среды, в целях обеспечения учета будущих поколений в природных ресурсах [5, с. 13].
В целом Н.Д. Вершило справедливо считает главным эколого-правовым инструментом обеспечения устойчивого развития оценку воздействия на окружающую среду и государственную экологическую экспертизу как взаимосвязанные элементы общегосударственной процедуры оценки возможного воздействия намечаемой хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду, что обусловливается тем, что при их проведении на альтернативной основе разрабатывается и оценивается проектное решение, базирующееся на эколого-экономических показателях с учетом экологических ограничений, социально-экономических выгод и на других показателях, относящихся к устойчивому развитию.
Дискуссия по существу понимания проблемы устойчивого развития дала возможность опровергнуть ложное представление о таком развитии как об исключительно экономическом феномене, собственно от которого и зависит решение глобальних экологических проблем. На самом деле, как удачно выразился Ю.А. Пер-чихин, никакое экономическое благосостояние или даже просто приемлемый уровень экономического развития не может быть достигнут при столь огромных затратах, которые порождаются именно из-за нежелания учитывать экологические требования при определении экономической политики, да собственно, и всех других направлений политики, в том числе и законотворческой [6, с. 61].
249
Подобная трактовка сути проблемы устойчивого развития и решаемых в ее рамках задач позволила противопоставить явно антропоцен-тристским ее характеристикам в среде правоведов, в частности представленным позицией Е.А. Лукашевой, А.В. Оболонского, Т.А. Васильевой и некоторых других ученых [7, с. 24], на наш взгляд, более адекватную - экологист-скую, отстаиваемую представителями разных сфер знания из разных стран, но имеющую общую мировоззренчески-методологическую базу - экософскую. Так, украинский исследователь В.Б. Хазан, вводя понятие «экоустойчивое развитие», делает акцент на единстве экологических и экономических сторон развития общества, на необходимости обеспечения устойчивости среды обитания человека при сохранении экономической активности общества и приемлемого качества жизни людей [8]. А белорусский ученый Р.В. Заец характеризует концепт экоустойчивого развития как пример системного осознания современных и будущих проблем человечества, которое требует охватить все его аспекты: демографический, ресурсный, экономический, социальный, экологический, культурный, ментальный (социально-психологический и индивидуально-психологический) [9, с. 100-101]. И среди авторитетных российских исследователей этой проблематики, в частности у А. Д. Урсула [10, с. 4], находим апелляцию к той в достаточной мере являющейся общепризнанной трактовке «устойчивого развития», которая соотносится с термином «поддерживающее развитие», экологические критерии которого пришли на смену всем экономическим, по сути - антропоцентристским, подходам, игнорирующим воздействие на окружающую среду, способное истощить планету [11, с. 31].
Плодотворный характер дискуссии, связанной с пониманием сути и целей концепции устойчивого развития нашей цивилизации, в которой прозвучали аргументы таких известных правоведов, как В.Н. Кудрявцев [12, с. 161; 13, с. 104-105], Ф.М. Рудинский [13, с. 104-105], корифеев российской естественнонаучной мысли академиков В.А. Коптюга [14], Н.Н. Моисеева [15, с. 68; 16, с. 62-63], видных ученых в области экологии В.И. Данилова-Данильяна, К.С. Лосева, И.Е. Рейфа «за» и «против» того или иного смысла, вкладываемого в использование ее методологического потенциала, позволил признать тот факт, что идея устойчивого развития является первой в истории человечества осознанной попыткой найти выход из сложившегося тупика, пересмотрев самые основы существования цивилизации [17, с. 19].
Следует согласиться с мнением о том, что смысл термина «устойчивое развитие» заключается в идее выживания человечества и со-
хранения биосферы, а также сбалансированного поддерживающего непрерывного развития общества и природы [18, с. 6-7], а потому само устойчивое развитие следует понимать как общеприродный феномен, свойственный системам, обладающим структурным разнообразием. Его понятие по своей эпистемологической природе является не экономическим, а естественнонаучным, отражающим закономерный процесс, обеспечивающий во времени существование сложной системы, отличающейся выраженным разнообразием составляющих ее взаимодействующих элементов [6, с. 68], что вовсе не исключает, а предполагает с учетом диатропического способа его осмысления, механизмы которого были исследованы С.И. Григорьевым и А.И. Субетто в социологическом контексте [19; 20], а Е.В. Сазонниковой -в сфере правоведческих исследований [21], возможность совершенствования юридического регулирования экологических отношений посредством соответствующего этой концепции императивного обновления содержания норм экологического законодательства. Об этом с очевидностью свидетельствует содержание ныне действующей экологической доктрины Российской Федерации [22].
На этой почве разрешается и проблема смены парадигмы формирования правосознания, содержание которого отвечало бы требованиям императивно обновленного экологического законодательства. Оно выступает целью как всей системы правовоспитательной работы, так особенно и его составной части - системы экоправового воспитания, концептуальные контуры модели которой еще только очерчиваются в научной литературе, по крайней мере, в Украине, прежде всего благодаря усилиям Т.И. Бургарт [23; 24], С.В. Шефеля [25] и автора настоящей публикации [26; 27].
Очевидно, что результаты правотворческого дискурса, содержанием которого стал поворот от антропоцентризма к экологизму в законодательной практике, непосредственно влияют и на специфику законодательного обеспечения экоправового воспитания. Она собственно состоит в том, что из-за тесной связи со сферами моральности и правосознания сам процесс экоправового воспитания и связанные с ним категории имеют определенную меру абстрактности и труднее поддаются четкой законодательной регламентации. По этой причине недостаточно направлять усилия законодателя на создание специального закона о правилах и механизме воспитания, к тому же такая практика рискует спровоцировать слишком жесткое воздействие на сознание индивидов наподобие насаждения определенной идеологии и может стать средством манипулирования общественным сознанием. Кроме введения в
250
правовой оборот документов, которые определяют цель и средства данного процесса, в стране должны предприниматься меры для развития всей ее духовной сферы, стержнем которой и призвано стать обновленное экологическое законодательство. Конечно, важно, чтобы воспитательное воздействие обеспечивалось за счет всего нормативного потенциала законодательства, а не только его отдельных отраслей, тем более что воспитательная функция является одной из основных функций правового регулирования общественных отношений в целом. Несомненно, система законодательства должна способствовать формированию у граждан ощущения того, что нормативно-правовые акты, регулирующие эти отношения, несут в себе определенные единые по духу положения императивного характера относительно конструктивных основ сосуществования субъектов и объектов экосоциосфе-ры. Перспективным в смысле предпосылок создания такого законодательства на современном этапе развития стран СНГ видится продолжение правотворческого дискурса между их законодателями и правоведами, в том числе и в форме интенсификации диалога научных школ, разрабатывающих проблематику экологической безопасности.
В научном мире уже более полувека звучат заявления о необходимости экологизации правосознания граждан как фактора успешного и гармоничного воспитания правовой личности, что в, свою очередь, способствует построению и правовой, и экологической государственности. Речь идет о работах Г. Йонаса [28], К.М. Маер-Абиха [29], В. Хесле [30], О. Хеффе [31, с. 384-387]. Благодаря их усилиям в Конституцию ФРГ была внесена поправка, закрепившая курс на построение экологической государственности в Германии [32]. Такой же конституционный статус экологизации страны введен и в Эквадоре [33]. Эти примеры смены парадигмы правотворчества актуальны и для их творческого применения в странах СНГ.
Вышеуказанное позволяет поставить вопрос и о научном обосновании статуса экопра-вового воспитания, которое, как часть правовоспитательного процеса, характеризуется спецификой оснований, цели, содержания и требует решения вопросов организации его системы, разработки и законодательного обез-печения способов и мер своего воздействия на граждан в условиях острых экологических вызовов. В этой связи анализ перспектив законодательного обеспечения экоправового воспитания требует учета каждого из составляющих его элементов, поскольку эффективность конструируемой системы возможна при условии не только высокого уровня развития экологического законодательства в соответствии с
международными стандартами, но и надлежащего уровня организации всего правовоспитательного процесса. Это объясняется тем, что, с одной стороны, формировать систему знаний об обязанностях каждого гражданина по отношению к природной среде своего обитания и уважении прав, которыми она владеет, значительно легче при наличии доступного для понимания любому человеку комплекса норм экологического законодательства, в частности относительно принципов природопользования и охраны природной среды. С другой стороны, даже образцовое законодательство не сможет повлиять на качество экологических отношений без определенной ценностной ориентации граждан, их готовности принять правильные экологические императивы сосуществования с природной средой своего обитания, без расширения круга своих экологических обязанностей, включая следование принципу ограничения своих желаний ради сохранения регенера-ционных возможностей природы, поддержания ее биологического разнообразия и прав будущих поколений на здоровую экологическую среду.
Подводя итог, отметим, что поскольку существование субъектов права обеспечивается биосферой, как собственно и существование природных объектов, постольку само право как способ организации сосуществования всех элементов экосферы не может осуществлять регулятивную функцию без учета законов со-циоприродной коэволюции. А это означает, что экологичность как признак права представляет собой соответствие сути идеи права, которая экстраполируется в норму закона и пронизывает сферу его реализации, общим принципам сосуществования человека и природы. Поэтому восприятие как универсальной правовой ценности такой доминанты, как принцип равноценности права на жизнь субъектов и объектов экосферы, позволяет определить ее также и фундаментальным критерием правоотношений в ней, что задает ценностную правотворческую ориентацию для законодателей и тем самым обусловливает действие механизма формирования экологического правосознания граждан посредством его соответствия системе экоправового воспитания.
Поворот от антропоцентризма к экологизму в правотворческом дискурсе задает жизнеутверждающий импульс для преодоления формата техногенного развития общества и перехода к постиндустриальному этапу в его развитии при условии принятия за основу необходимости парадигмально новой модели экоправового воспитания, которое понимается как системный процесс целенаправленного воздействия на правосознание граждан совокупности компетентных государственных и общественных
251
институтов с целью активизации глубинных экофильных оснований их правовой жизни и формирования активной позиции относительно комплекса прав природы, а также определения
1. Бринчук М.М. Юридическое экологическое образование в аспекте развития права окружающей среды // Государство и пра-во.1995. № 10. С. 127-128.
2. Вершило Н.Д. Эколого-правовые основы устойчивого развития / под ред. М.М. Брин-чука. М, 2008.
3. Our Common Future, Report of the World Commission on Environment and Development, World Commission on Environmentand Development, 1987. URL: http:// www.un.org/ docu-ments/ga/res/42/ares42-187.htm/
4. Report of the United Nations Conference on environment and development (Rio de Janeiro, June 3-14, 1992). A/CONF.151/26/Rev.1. Vol. I.
5. Бринчук М.М. Предисловие // Вершило Н.Д. Эколого-правовые основы устойчивого развития. С. 4-16.
6. Перчихин Ю.А. Устойчивое развитие как естественнонаучное понятие // Открытое общество и устойчивое развитие: местные проблемы и решения. М., 2002. Вып. Х.
7. Лукашева Е.А. Права человека как фактор стратегии устойчивого развития. М., 2000.
8. Хазан В. Б. Еко^йкий розвиток i еко-лог'чний прост'р // Свт у долонях. 1997. № 1.
9. Заец Р. В. Концепция устойчивого развития: региональные и городские аспекты // Белорусский экономический журнал. 2000. № 2.
10. Урсул А.Д. Ноосферная стратегия перехода Российской Федерации на модель устойчивого развития // Научные и технические аспекты охраны окружающей среды. 1995. № 10.
11. Большой толковый социологический словарь. М, 1999. Т. 2.
12. Устойчивое развитие: какой должна быть стратегия России // Вопросы философии. 1996. № 10.
13. Кроткова Н.В. «Круглый стол»: права человека и стратегия устойчивого развития // Государство и право.1998. № 11. С. 104-105.
14. Коптюг В.А. Конференция ООН по окружающей среде и развитию. Новосибирск, 1992.
15. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь Разума. М, 1998.
16. Моисеев Н.Н. Быть или не быть... человечеству? М., 1999.
17. Данилов-Данильян В. И. Перед главным вызовом цивилизации. Взгляд из России // Зеленый мир. 2006. № 19-20.
18. Экологическое образование и устойчивое развитие. М., 1996.
их юридического статуса в качестве главных императивов в стратегии развития современного общества.
1. Brinchuk M.M. Eco-legal education in aspect of developing of environmental law // State and law.1995. № 10. P. 127-128.
2. Vershilo N.D. Eco-legal basics of sustainable development/ed. by M.M. Brinchuk. M., 2008.
3. Our Common Future, Report of the World Commission on Environment and Development, World Commission on Environment and Development, 1987. URL: http: //www.un.org/ docu-ments/ga/res/42/ares42-187.htm
4. Report of the United Nations Conference on environment and development (Rio de Janeiro, June 3-14, 1992). A/CONF.151/26/Rev.1. Vol. I.
5. Brinchuk M.M. Foreword // Vershilo N.D. Eco-legal basics of sustainable development. P. 4-16.
6. Perchihin Yu.A. Sustainable development as natural scientific concept // Open society and sustainable development: local problems and solutions. M, 2002. Iss. X.
7. Lukasheva E.A. Human rights as a factor of sustainable development strategy. M., 2000.
8. Hazan V.B. Sustainable development and environmental space // World in hands. 1997. № 1.
9. Zaec R.V. The concept of sustainable development: regional and urban issues // Belarus economic journal. 2000. № 2.
10. Ursul A.D. Noosphere transition strategy of the Russian Federation on the model of sustainable development // Scientific and technical aspects of environmental protection. 1995. № 10.
11. Big explanatory dictionary of sociology. M., 1999. Vol. 2.
12. Sustainable development: what should be the strategy of Russia // Problems of philosophy. 1996. № 10.
13. Krotcova N. V. «Round Table»: human rights and sustainable development strategy // State and law. 1998. № 11. P. 104-105.
14. Koptyug V.A. United Nations Conference on Environment and Development. Novosibirsk, 1992.
15. Moiseev N.N. The fate of civilization. The way of Reason. M., 1998.
16. Moiseev N.N. To be or not to be ... humanity? M., 1999.
17. Danilov-Danilyan V.I. Before the main challenge to civilization. View from Russia // Green World. 2006. № 19-20.
18. Environmental education and sustainable development. M., 1996.
19. Grigoriev S.I., Subetto A.I. Fundamentals nonclassical Sociology: new trends of culture sociological thinking at the turn of XX-XXI centuries. 2nd ed., rev. and add. M., 2000.
252
19. Григорьев С.И., Субетто А.И. Основы неклассической социологии: новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже ХХ-ХХ1 веков. 2-е изд., доп. и перераб. М, 2000.
20. Григорьев С. И. Смена научных картин мира и социология // Социс. 2000. № 9. С. 13-22.
21. Сазонникова Е.В. Диатропическая познавательная модель: понятие, применение в праве и соотношение с системной познавательной моделью // Российский юридический журнал. 2011. № 1. С. 47-54.
22. Экологическая доктрина Российской Федерации. URL: http: //www.ruslescert.ru /Box/doctrin.htm
23. Бургарт Т. I. Екософськ пдстави ре-формування законодавства // Проблеми за-конностг 2008. Вип. 95. С. 211-216.
24. Бургарт T.I. Екософський аспект правового виховання // Проблеми законност . 2009. Вип. 103. С. 264 -267.
25. Шефель С. В. Докорiннi передумови еко-лог 'заци правосв 'домостi як засобу соцальноi гармошзаци // Науковi записки Харкв. ун-ту Повтряних Сил. 2008. Вип. 2(31). С. 3-7.
26. Захарова В. О. Екоправове виховання як чинник формування екоправовоХ культури громадян // Всник НацюнальноУ юридичноi академХ УкраХни iменi Ярослава Мудрого. 2011. Вип. 8. С. 263-265.
27. Захарова В. О. Перспективи законо-давчого забезпечення екоправового вихован-ня в Укран // Проблеми законности 2011. Вип. 116. С. 260-268.
28. Йонас Г. Принцип &дпо&дальностг У по-шуках етики для технологiчнöi цивлзаци / пер. А.Н. Срмоленко, В.А. Срмоленко. КиХв, 2001.
29. Маср-Аб'х К.М. Повстання на захист природи. Вд довюлля до сптьносвту / пер. А.Н. Срмоленко. КиХв, 2004.
30. Хесле В. Философия и еколог я. URL: http://books.prometey.org/read/14/12667.html
31. Гьофе О. Демократ'¡я в епоху гло-бал'заци / пер. Л. СитнЫенко та О. Лозинська. КиХв, 2007.
32. Основной Закон ФРГ от 23 мая 1949 г. // Конституции государств Европейского Союза. М., 1997.
33. Constitution of the Republic ofEcuador. URL:http://pdba.georgetown.edu/Constitutions/Ec uador / english08.html
20. Grigoriev S.I. Changing the scientific world picture and sociology // Sociological research.
2000. № 9. P. 13-22.
21. Sazonnikova E.V. Diatropical cognitive model: the concept, the application in law and relationship to the system cognitive model // Russian law journal. 2011. № 1. P. 47-54.
22. Environmental Doctrine of the Russian Federation. URL: http://www.ruslescert.ru/Box/ doc-trin.htm
23. Burgart T.I. Ecosophical reasons of legislative reform // Problems of legitimacy. 2008. Iss. 95. P. 211-216.
24. Burgart T.I. Ecosophical aspect of legal education // Problems of legitimacy. 2009. Iss. 103. P. 264 -267.
25. Shefel S. V. Fundamental ecological conditions of sense of justice as a means of social harmonization // Scientific notes of Harkiv University of the Air Force. 2008. Iss. 2(31). P. 3-7.
26. Zakharova V.O. Eco-legal education as factor of forming of eco-legal culture of citizens // Journal of National Law Academy of Ukraine. 2011. Iss. 8. P. 263-265.
27. Zakharova V.O. Prospects of legislative support of eco-legal education in Ukraine // Problems of legitimacy. 2011. Iss. 116. P. 260-268.
28. Jonas G. The principle of responsibility. Searching of ethics for the technological civilization / transl. by A. Ermolenko, V. Ermolenko. Kyiv,
2001.
29. Mayer-Abyh K.M. Rebellion to the protection of nature. From the environment to a shared world / transl. by A. Ermolenko. Kyiv, 2004.
30. Hesle V. Philosophy and ecology. URL: http://books.prometey.org/read/14/12667.html
31. Heffe O. Democracy in the age of globalization / transl. by O. Lozinska, L. Sitnichenko. Kyiv, 2007.
32. Constitution of Federal Republic of Germany on May 23, 1949 // Constitutions of the European Union. M., 1997.
33. Constitution of the Republic of Ecuador. URL: http://pdba.georgetown.edu/Constitutions/Ec uador / english08.html
253
