CC BY
184
УДК 616.12-009.72-053.9-072.85
А.А. Яковлев, С.А. Рукавишникова, Г.А. Рыжак
ЗНАЧЕНИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ МОЗГОВОГО НАТРИЙУРЕТИЧЕСКОГО ПЕПТИДА (BNP)
В КОМПЛЕКСНОЙ ОЦЕНКЕ КАЧЕСТВА ЖИЗНИ У БОЛЬНЫХ ПОЖИЛОГО И СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА С ХРОНИЧЕСКОЙ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТЬЮ
Санкт-Петербургский институт биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН (Санкт-Петербург)
В статье описаны диагностические возможности исследования уровня NT-BNP в крови пациентов пожилого и. старческого возраста с ХСН. Выявлена статистически, значимая корреляция между концентрацией BNP и функциональным, классом сердечной недостаточности. Определение уровня BNP позволяет, проводить дифференциальный, диагноз сложных форм. ХСН.
Ключевые слова: хроническая сердечная недостаточность, диастолическая дисфункция, дисфункция левого желудочка, мозговой натрийуретический пептид (NT BNP), пожилой и старческий возраст
SIGNIFICANCE OF DETERMINATION OF BRAIN NATRIURETIC PEPTIDE (BNP)
IN COMPLEX ESTIMATION OF LIFE QUALITY OF PATIENTS OF MIDDLE AND OLD AGE
WITH CHRONIC HEART FAILURE
A.A. Yakovlev, S.A. Rukavishnikova, G.A. Ryzhak
Saint-Petersburg Institute of Bioregulation and Gerontology NWB RAMS, Saint-Petersburg
The article presents diagnostic possibilities of research of NT-BNP level in blood in patients of middle and old. age with chronic heart failure. Statistically significant correlation between BNP concentration and functional class of heart failure was revealed. Determination, of BNP level allows to realize differential diagnosis of difficult forms of chronic heart failure.
Key words: chronic heart failure, diastolic dysfunction, left ventricular dysfunction, brain natriuretic peptide (NT-BNP), middle and old age
В последние годы всё большее внимание исследователей всего мира привлекают гериатрические исследования, что обусловлено, во-первых, увеличением в популяции количества лиц пожилого и старческого возраста, во-вторых, тенденцией к возрастанию средней продолжительности жизни человека, в-третьих, усилением гериатрической направленности медицины.
В структуре заболеваемости людей старших возрастных групп преобладает сердечнососудистая патология, прежде всего, гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца и хроническая сердечная недостаточность, которой в настоящее время уделяется огромное внимание во всем мире.
Хроническая сердечная недостаточность (ХСН) является актуальной проблемой геронтологической кардиологии.
Сердечная недостаточность — это синдром, при котором дисфункция миокарда вызывает неспособность сердечной мышцы поддерживать метаболические процессы в организме на адекватном уровне. Сердечная недостаточность развивается в результате действия, как правило, нескольких факторов и чаще имеет хронический характер.
По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), сердечная недостаточность является наиболее частой причиной госпитализации людей в пожилом и старческом возрасте. Ежегодно во всем мире диагностируются все новые и новые случаи заболевания. Прямые и косвенные затраты на сердечную недостаточность во всем мире оцениваются
в миллиарды долларов. Специалисты ВОЗ считают эту патологию «эпидемией 21-го века». Согласно их выводам, в будущем ожидается ухудшение ситуации и увеличение масштабности проблемы, поскольку при увеличении средней продолжительности жизни возрастет и количество людей, страдающих от сердечной недостаточности. Точных данных о заболеваемости и распространенности ХСН в большинстве стран нет. По данным Фремингемского исследования установлено, что заболеваемость ХСН увеличивается с возрастом, т.е. ХСН — чаще «спутник» людей пожилого и старческого возраста. ХСН ежегодно развивается у 1 % лиц старше 60 лет и почти у 10 % лиц старше 75 лет.
По данным популяционных исследований, в развитых странах мира средний возраст больных с ХСН колеблется от 70 до 75 лет, в то время как в общей популяции распространенность ХСН составляет 1,5 — 2 %, среди лиц старше 65 лет — 6—15 %. В крупные клинические исследования включаются в основном пациенты среднего возраста. Больные 75 лет и старше редко принимают участие в таких исследованиях. Лечатся и обследуются пожилые пациенты также с меньшей интенсивностью. Одно из объяснений этому явлению заключается в том, что клиницисты довольно неохотно экстраполируют достижения крупных клинических исследований на больных пожилого и старческого возраста, т.к. эффект от лечения у них может быть замедленным и недостаточным.
Несмотря на значительные достижения в лечении сердечно-сосудистых заболеваний, рас-
пространенность ХСН не только не снижается, но неуклонно возрастает, и это единственное патологическое состояние сердечно-сосудистой системы, частота и распространенность которого растет с каждым годом. В основном это объясняется увеличением продолжительности жизни пациентов и повышением эффективности терапии сердечнососудистых заболеваний (ССЗ), а также успехам в профилактике ревматизма и лечении артериальной гипертензии (АГ) и ишемической болезни сердца (ИБС). Несмотря на достижения в медицине, частота госпитализаций и летальность больных ХСН остаются высокими. Выживаемость в течение 5 лет после постановки диагноза составляет 50 %, а в течение 10 лет — менее 25 %.
ХСН является исходом многих сердечнососудистых заболеваний, однако разные болезни сердца с различной частотой встречаются у лиц молодого, среднего, пожилого и старческого возраста. А значит, этиология ХСН у больных пожилого и старческого возраста не может не отличаться от таковой у лиц молодого и среднего возраста. Многочисленные результаты специальных исследований свидетельствуют о том, что в настоящее время основной причиной развития и прогрессирования ХСН является ишемическая болезнь сердца (ИБС). По разным данным, на долю ИБС в этиологии ХСН приходится от 41 до 91 % [1]. Однако у больных среднего возраста ХСН практически всегда развивается после перенесенного О-инфаркта миокарда, тогда как у пожилых больных с ХСН ишемической этиологии нечасто имеются несомненные указания на О-инфаркт миокарда в анамнезе. У больных с ХСН пожилого и старческого возраста ИБС почти всегда сочетается с АГ и нередко с сахарным диабетом (СД). Другой особенностью ХСН у лиц пожилого и старческого возраста является ее по-лиэтиологический характер. У больных пожилого и старческого возраста часто имеется несколько заболеваний, которые могут вызывать нарушение функции сердца, например, ИБС в сочетании с артериальной гипертензией и/или СД. В пожилом возрасте, особенно у мужчин-курильщиков, естественное течение хронической обструктивной болезни легких нередко приводит к развитию хронического легочного сердца.
Различают два варианта течения ХСН в зависимости от величины фракции выброса ЛЖ — с систолической дисфункцией ЛЖ (фракция выброса — менее 40 %) и с сохраненной его систолической функцией (фракция выброса — 40 % и более).
Указанные два основных варианта течения ЛЖ-ХСН встречаются в любом возрасте. Однако важное клиническое значение имеет то обстоятельство, что с возрастом значительно уменьшается доля больных с ХСН, обусловленной систолической дисфункцией ЛЖ и одновременно увеличивается доля больных с ХСН и сохраненной систолической функцией ЛЖ.
Результаты популяционных исследований и клинические наблюдения свидетельствуют о том, что в пожилом возрасте ХСН с сохраненной систо-
лической функцией ЛЖ чаще встречается среди женщин, а также у больных АГ, но без достоверных указаний на инфаркт миокарда в анамнезе.
Для определения тактики ведения пациентов необходимы четкие диагностические и прогностические критерии, т.е. оценка тяжести ХСН и риска летальности. Вследствие того, что популяция больных с ХСН представлена в основном лицами старше 75 лет, оценка выраженности этого синдрома и прогноза таких пациентов наиболее актуальна.
Диагностика сердечной недостаточности в настоящее время крайне затруднена вследствие наличия субъективной клинической картины, отсутствия симптомов на ранней стадии заболевания, неспецифических симптомов на поздних стадиях сердечной недостаточности. В половине случаев происходит неправильная постановка первичного диагноза. Особенные трудности представляет диагностика этой патологии у больных пожилого и старческого возраста, так как в этом случае очень часто наблюдается гипердиагностика заболевания, и, соответственно, возрастает процент необоснованных госпитализаций.
ХСН представляет собой многокомпонентный синдром, включающий как гемодинамические, так и нейрогуморальные нарушения. Структурная перестройка и дилатация отделов сердца, уменьшение растяжимости кардиомиоцитов и подвижности стенок левого желудочка (ЛЖ), задержка натрия, воды, системная вазоконстрикция и сосудистое ремоделирование, повышающее постнагрузку на ЛЖ, нейрогуморальная активация — звенья одной цепи, представляющей известный «замкнутый круг» патогенеза ХСН. В связи с этим большой интерес представляет поиск универсальных лабораторных маркеров сердечной недостаточности, одними из главных кандидатов на роль которых являются натрийуретические пептиды (НУП). Значение НУП при ХСН изучалось в многочисленных исследованиях, в связи с чем Европейское общество кардиологов включило лабораторное определение НУП в крови в список необходимых обследований больных с ХСН [10].
В этом же разделе рекомендаций были обозначены перспективные направления использования НУП при ХСН: скрининг, прогноз, оценка эффективности терапии.
Натрийуретические пептиды — семейство структурно и функционально родственных соединений, включающее в настоящее время предсердный натрийуретический пептид (atrial natriuretic peptide, ANP), мозговой натрийуретический пептид (brain natriuretic peptide, BNP) и последовательно открытые вслед за ними CNP и DNP, названные в алфавитной последовательности. ANP преимущественно отражает секреторную активность предсердий, BNP — желудочков сердца (в современной литературе этот пептид все чаще именуется «НУП В-типа», а не «мозговой пептид»); CNP в основном синтезируется в эндотелии сосудов. Стимулом для повышенной секреции «сердечных НУП» является объемная перегрузка миокарда: предсердий — в
случае ANP, желудочков (особенно увеличение конечного диастолического давления в ЛЖ) — в случае BNP [2, 4, 17, 18].
Все НУП имеют сходную молекулярную структуру, включающую кольцеобразное аминокислотное ядро, а также С-карбоксильный и N-аминный фрагменты. Пептиды незначительно различаются набором и количеством аминокислот, входящих в их состав. Пептиды типов А и В синтезируются в виде неактивных прогормонов, которые под действием протеаз расщепляются на неактивный N-концевой и активный С-концевой фрагменты. Активные С-фрагменты — собственно гормоны — именуются AMP и BNP, неактивные «хвосты» — NT-proANP и NT-proBNP. СNP также включает 2 пептида, происходящие из общего источника [5, 7, 13].
Современная лабораторная диагностика предусматривает возможность исследования пептидов типов А, В и С. CNP может выступать в качестве маркера дисфункции эндотелия. ANP, отражая только растяжение предсердий, подвержен влиянию случайных факторов (физическая нагрузка, изменение положения тела). Период полураспада активного ANP составляет 3 — 4 мин. Все это ограничивает применение ANP в кардиологической практике в качестве диагностического показателя. Наиболее значимым для диагностических и прогностических целей представляется использование НУП В-типа [3, 7, 9].
Рецепторы для НУП выделены в мозге, сосудах, почках, надпочечниках и легких. НУП подавляют секрецию ренина, альдостерона и ангиотензина II, а также симпатическую активацию. Являясь естественными антагонистами ренин-ангиотензиновой, симпатико-адреналовой систем, альдостерона и вазопрессина, НУП усиливают диурез, выделение с мочой натрия, вызывают периферическую вазодилатацию, снижают артериальное давление, пред- и постнагрузку. Кроме того, пептиды снижают синтез и высвобождение эндотелина, подавляют рост гладких мышечных, эндотелиальных клеток и кардиальных фибробластов. Разрушение НУП осуществляется нейтральной эндопептидазой — ферментом, наибольшее количество которого содержится в эпителиальных клетках проксимального канальца нефрона [2, 4, 7].
Для лабораторной диагностики в настоящее время доступны пептид-предшественник pro-BNP, N-концевой фрагмент пептида-предшественника — NT-proBNP и биологически активный пептид — BNP. На практике в основном используют лабораторное определение NT-proBNP и BNP. Поскольку первый является предшественником второго, оба эти соединения вырабатываются в эквимолярных концентрациях. Период полувыведения BNP короче (около 20 мин), чем NT-proBNP (120 мин). Соответственно, концентрация NT-proBNP в плазме крови всегда выше — у здорового взрослого составляет около 200 пг/мл, тогда как концентрация BNP — около 25 пг/мл [3, 12]. Однако споры о достоинствах и недостатках того или иного варианта метода не прекращаются [2, 5, 8, 13, 15].
По последним данным, уровни В№ и КГ-ршВ№ зависят также от пола и возраста пациента. Наиболее строгими в настоящее время можно считать рекомендации, учитывающие эти факторы. Так, для мужчин моложе 54 лет в качестве нормальных можно рассматривать значения BNP до 60 пг/мл, 55 — 64 лет — до 80 пг/мл, 65 — 74 лет — 150 пг/мл и старше 75 лет — до 121 пг/мл. У женщин значения несколько выше: моложе 45 лет — до 89 пг/мл, 45 — 54 года — до 111 пг/мл, 55 — 64 года — до 115 пг/ мл, 65 — 74 года — до 159 пг/мл и старше 75 лет — до 266 пг/мл [9, 11, 12].
Аналогичные данные представлены для N1-proBNP [11, 12]: у мужчин моложе 54 лет значения не должны превышать 93 пг/мл, от 55 до 54 лет — 137 пг/мл, от 55 до 64 лет — 177 пг/мл, от 65 до 74 лет — 229 пг/мл и старше 75 лет — до 852 пг/мл. У женщин интервалы составляют: моложе 45 лет — до 178 пг/мл, 45 — 54 года — до 192 пг/мл, 55 — 64 года — до 226 пг/мл, 65 — 74 года — до 353 пг/мл и старше 75 лет — до 624 пг/мл.
В основу методов исследования BNP положен принцип иммуноферментного анализа. Моноклональные мышиные антитела к BNP фиксированы на микрочастицах. После добавления сыворотки пациента и последующей инкубации образуются комплексы антиген — антитело. На следующем этапе добавляется конъюгат, содержащий антитела к данному комплексу и фермент, катализирующий реакцию, в результате которой образуется флюоресцирующий агент, интенсивность свечения которого в дальнейшем определяется оптической системой анализатора. Концентрация BNP оценивается по интенсивности свечения [6, 9, 16].
Применение иммуноферментного анализа крови на В-натрийуретический пептид (маркера систолической и диастолической дисфункции сердца) позволяет существенно улучшить диагностику и стратификацию риска пациентов с сердечной недостаточностью. Следовательно, уровень этого маркера в крови может быть использован для дифференциальной диагностики у симптоматических пациентов с целью правильного выбора адекватной заболеванию терапии. Европейская ассоциации кардиологов (Е8С) предлагает новый алгоритм для диагностики сердечной недостаточности с целью улучшения ее выявления и лечения. Правила Е8С по диагностике сердечной недостаточности включают проведение ЭКГ, рентгенографии грудной клетки и исследование крови пациента на уровень BNP. BNP является важным сывороточным маркером для оценки степени тяжести, стадии сердечной недостаточности, независимым от возраста, пола и функции почек. С 2003 года является «золотым стандартом» для использования в клинической практике.
Уровень BNP в плазме крови повышается за счет его высвобождения из желудочков сердца в ответ на увеличение напряжения стенки желудочков и перегрузку объемом. Уровень BNP > 100 пг/мл предложено использовать для подтверждения и/
или исключения ХСН у больных, госпитализированных в многопрофильный стационар с одышкой. Вместе с тем у больных пожилого возраста эти показатели изучены недостаточно.
Цель исследования: изучить клиническое значение уровня мозгового натрийуретического пептида (BNP) в плазме у больных пожилого и старческого возраста, госпитализированных по поводу декомпенсации хронической сердечной недостаточности (ХСН).
МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ
Было обследовано 57 пациентов пожилого (60 — 74 года) и старческого (75 лет и более) возраста и 15 больных контрольной группы (младше 60 лет) с хронической сердечной недостаточностью (ХСН) — группы 1, 2 и 3 соответственно, — находившихся на лечении в условиях кардиологического отделения многопрофильного стационара. Все пациенты имели признаки ХСН II — IV функционального класса по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца, фракция выброса левого желудочка могла быть любой.
Критериями исключения были гемодинамически значимые пороки сердца, острый коронарный синдром, острые нарушения мозгового кровообращения, кардиоваскулярные процедуры в течение 30 дней до включения в исследование, почечная недостаточность, заболевания печени, обструктив-ные заболевания легких.
Методы исследования: определение ФК ХСН по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца, ЭХОКГ, оценка качества жизни при помощи Минесотского опросника, определение активности мозгового натрийуретического пептида (МНП) в плазме крови.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Распределение по II : III : IV функциональным классам ХСН в группе пациентов старческого возраста (75 лет и более) составило, соответственно, 4 : 21 : 5 человек или 13,3 % : 70 % : 16,7 %. В группе больных пожилого возраста распределение по II : III : IV функциональным классам составило, соответственно, 6 : 17 : 4 человек или 22,2 % : 63 % : 14,8 %. В контрольной группе наблюдалось следующее распределение по функциональным классам сердечной недостаточности: II : III : IV — соответственно,
11 : 4 : 0 человек или 73,3 % : 26,7 % : 0 %.
Группы 1 и 2 практически не отличаются между собой по функциональному классу ХСН и значительно отличаются от контрольной группы.
При оценке полученных данных не выявлено значимой корреляции между функциональным классом ХСН и возрастом - р = 0,44 при p < 0,001, а также между функциональным классом ХСН и фракцией выброса левого желудочка — р = 0,41 при p < 0,001, где р — коэффициент корреляции Спирмена.
Анализ представленных данных свидетельствует о преобладании в старших возрастных группах пациентов с более высоким функциональным классом сердечной недостаточности, однако корреляции между функциональным классом ХСН по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца и возрастом, а также фракцией выброса левого желудочка не наблюдается.
Данные исследования уровня мозгового на-трийуретического пептида (МНУП) представлены в таблице 1.
У пациентов пожилого возраста со II функциональным классом ХСН средний уровень МНУП составил 255,7 ± 28,8 пг/мл и достоверно не отличался от среднего показателя МНУП у пациентов группы
80 %п
70 %--
60 %--
50 %--
та н О н и 40 %--
та 30 %
20 %
10 %
0 %
□ 2 ф.к. ■ 3 ф.к.
□ 4 ф.к.
1 2 3
Группа
Рис. 1. Распределение больных по функциональному классу хронической сердечной недостаточности.
Таблица 1
Результаты определения уровня МНУП в плазме крови у пациентов разных возрастных групп
Метод исследования Группа больных
Группа 1. Больные пожилого возраста Группа 2. Больные старческого возраста Группа 3. Контроль Класс ХСН
Мозговой натрийуретический пептид (пг/мл) 255,7 ± 28,8 283,3 ± 29,8 216,2 ± 9,2 II
774,7 ± 24,6 710,1 ± 31,1 418,0 ± 12,6 III
1284,7 ± 12,3 3198,2 ± 267,1 - IV
старческого возраста (283,3 ± 29,8 пг/мл) (р > 0,05) и группы контроля (216,2 ± 9,2 пг/мл) (р > 0,05). Однако имелись достоверные различия у пациентов со II функциональным классом ХСН групп старческого возраста и контроля (р < 0,05). В группе больных с ХСН III функционального класса средний уровень МНУП достоверно различался у больных групп старческого возраста (710,1 ± 31,1 пг/мл) и контроля (418,0 ± 12,6 пг/мл) (р < 0,001), пожилого возраста (774,7 ± 24,6 пг/мл) и контроля (418,0 ± 12,6) (р < 0,001), в то время как между пациентами старших возрастных групп с III функциональным классом ХСН достоверной разницы выявлено не было (р > 0,05).
Пациенты с IV функциональным классом ХСН групп пожилого и старческого возраста имели достоверно разные средние уровни МНУП — 1284,7 ± 12,3 пг/мл и 3198,2 ± 267,1 пг/мл соответственно (р < 0,001).
4000
<Ё 3000-
2000-
1000
Нью-Йоркской ассоциации сердца. Установлено наличие прямой корреляционной зависимости между плазменным уровнями МНУП и функциональным классом по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца (р = 0,88 при р < 0,001, где р — коэффициент корреляции Спирмена) (рис. 2).
При определении уровня МНУП в плазме крови было выявлено его достоверное повышение во всех возрастных группах по сравнению с нормальными показателями. Выявлена статистически значимая разница уровней МНУП у пациентов с разными функциональными классами ХСН.
Функциональный класс ХС Н
Рис. 2. Распределение больных по функциональному классу хронической сердечной недостаточности по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца и уровню мозгового натрийуретического пептида.
У пациентов с III функциональным классом ХСН плазменный уровень МНУП был достоверно ниже, чем у пациентов с IV функциональным классом ХСН, а у пациентов с ХСН II функционального класса — достоверно ниже, чем у пациентов ХСН
III — IV функционального класса по классификации
Рис. 3. Результаты определения уровня МНУП в плазме крови у пациентов разных возрастных групп.
Во всех возрастных группах с ростом функционального класса ХСН по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца наблюдается увеличение показателя МНУП.
Результаты анкетирования пациентов разных возрастных группы по результатам Миннесотского опросника по качеству жизни представлены в таблице 2.
Показатель качества жизни пациентов пожилого возраста со II функциональным классом ХСН составил 38,8 ± 2,2 пг/мл и достоверно отличался от среднего показателя качества жизни пациентов группы старческого возраста (50,8 ± 1,7 пг/мл) (р < 0,001) и группы контроля (35,2 ± 0,6 пг/мл) (р < 0,001).
В группе больных с ХСН III функционального класса средний уровень показателя качества жизни достоверно различался у больных групп старческого возраста (67,1 ± 0,8 пг/мл) и контроля (51,3 ± 1,8 пг/мл) (р < 0,001), пожилого (54,0 ± 1,5 пг/мл) и старческого (67,1 ± 0,8 пг/ мл) возраста (р < 0,001), в то время как между пациентами групп пожилого возраста и контроля достоверной разницы выявлено не было (р > 0,05).
0
Таблица 2
Распределение больных по результатам Миннесотского опросника по качеству жизни
Метод исследования Группа больных
Группа 1. Больные пожилого возраста Группа 2. Больные старческого возраста Группа 3. Контроль Класс ХСН
Качество жизни (баллы) 38,8 ± 2,2 50,8 ± 1,7 35,2 ± 0,6 II
54,0 ± 1,5 67,1 ± 0,8 51,3 ± 1,8 III
72,3 ± 2,3 79,4 ± 2,4 - IV
Пациенты с IV функциональным классом ХСН групп пожилого и старческого возраста имели достоверно разные средние уровни показателя качества жизни — 72,3 ± 2,3 и 79,4 ± 2,4 пг/мл соответственно (р < 0,001). Достоверные различия имеются и между средними значениями показателя качества жизни возрастных групп 1, 2 и 3: 53,3 ± 2,2, 67,0 ± 1,6 и 39,5 ± 2,0 баллов соответственно.
Достоверность различий между соседними функциональными классами ХСН в одной исследуемой группе — р < 0,001.
Установлено наличие прямой корреляционной зависимости между величиной показателя качества жизни и функциональным классом ХСН по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца (р = 0,83 при р < 0,001, где р — коэффициент корреляции Спирмена) (рис. 4).
Рис. 4. Распределение больных по функциональному классу хронической сердечной недостаточности по классификации Нью-Йоркской ассоциации сердца и баллам качества жизни.
Выявлена прямая взаимосвязь между баллами качества жизни и показателями МНУП (р = 0,75 при р < 0,001), баллами качества жизни и ШОКС (р = 0,91 при р < 0,001), баллами качества жизни и возрастом (р = 0,71 при р < 0,001, где р — коэффициент корреляции Спирмена).
Кроме того, выявлена сильная отрицательная корреляция между баллами качества жизни и
дистанцией ТШХ (р = —0,84 при p < 0,001, где р — коэффициент корреляции Спирмена).
При исследовании качества жизни установлено, что у пациентов старческого возраста эти показатели были достоверно хуже, чем у пациентов пожилого возраста и контрольной группы. В каждой из исследуемых возрастных групп у больных с более высоким функциональным классом ХСН уровень качества жизни был хуже.
Статистическая обработка полученных результатов проведена с использованием программы Statistica 6.0.
ВЫВОДЫ
1. У больных, госпитализированных по поводу декомпенсации ХСН, достоверно повышен уровень BNP.
2. Показатель BNP коррелирует со степенью тяжести, длительностью ХСН и является маркером систолической дисфункции ЛЖ.
3. Представляется целесообразным включение лабораторного определения уровня BNP в программу обязательного обследования больных, поступающих в стационар с подозрением на хроническую сердечную недостаточность.
4. Определение уровня BNP позволяет проводить дифференциальный диагноз сложных форм ХСН (диастолической, асимптоматической), что особенно актуально у лиц пожилого и старческого возраста в связи с наличием сопутствующей патологии, затрудняющей диагноз ХСН.
ЛИТЕРАТУРА
1. Агеев Ф.Т., Скворцов А.А., Мареев В.Ю. и др. Сердечная недостаточность на фоне ишемической болезни сердца: некоторые вопросы эпидемиологии, патогенеза и лечения // Российский медицинский журнал. — 2000. — № 8. — С. 15—16.
2. Андреев Д.А., Батищев П.Н. Некоторые аспекты практического использования мозгового натрийуретического пептида в диагностических целях // Бюл. НЦССХ им. А.Н. Бакулева РАМН. — 2004. - № 3. - С. 146-155.
3. Бугримова М.А., Савина Н.М., Ваниева О.С и др. Мозговой натрийуретический пептид как маркер и фактор прогноза при хронической сердечной недостаточности // Кардиология. — 2006. — № 1. - С. 51-57.
4. Елисеев О.М. Натрийуретические пептиды. Эволюция знаний // Терапевтический архив. -
2003. - № 9. - С. 40-45.
5. Adams K.F., Mathur V.S., Gheorghiade M. et al. B-type natriuretic peptide from bench to bedside // Am. Heart J. - 2003. - Vol. 145. - P. 34-46.
6. Ala-Kopsala M., Magga J., Peuhkurinen K. et al. Molecular heterogeneity has a major impact on the measurement of circulating N-terminal fragments of A- and B-type natriuretic peptides // Clin. Chem. -2004. - Vol. 50. - P. 1576-1588.
7. Clerico A., Emdin M. Diagnostic accuracy and prognostic relevance of the measurement of cardiac natriuretic peptides: A review // Clin. Chem. - 2004. -Vol. 50. - P. 33-50.
8. Collins S.P. Use of Nt-proBNP in the emergency department evaluation of shortness of breath: implications for clinical practice // Emergency Medicine Cardiac research and education group. - 2005. -Vol. 6. - P. 11-22.
9. Cowie M.R., Struthers A.D., Wood D.A. et al. Value of natriuretic peptides in assessment of patients with possible new heart failure in primary care // Lancet. - 1997. - Vol. 350. - P. 1349-1353.
10. Guidelines for the diagnosis and treatment of chronic heart fealure. Task force for the diagnosis and treatment of chronic heart fealure, European Society of cardiology // Eur. J. Heart Fail. - 2001. - Vol. 22. -P. 1527-1560.
11. Januzzi J.L., Camargo C.A., Baggish A.L. et al. The N-Terminal Pro-BNP Investigation of Dyspnea in the Emergency Department (PRIDE) Study // Am. J. Cardiol. - 2005. - Vol. 95. - P. 948-954.
12. Januzzi J.L. Natriuretic peptide testing: A window into the diagnosis and prognosis of heart failure, Cleveland // J. Clin. Med. - 2006. - Vol. 73. -P. 149-157.
13. Lemos J., McGuire D.K., Drazner M.H. et al. B type natriuretic peptide in cardiovascular disease // Lancet. - 2003. - Vol. 362. - P. 316-322.
14. Luchner A., Hengstenberg C., Lowel H. et al. N-terminal pro-brain natriuretic peptide after myocardial infarction: a marker of cardio-renal function // Hypertension. - 2002. - Vol. 39. -P. 99-104.
15. Mueller T., Gegenhuber A., Poelz W., Halt-meyer M. Head-to-head comparison of the diagnostic utility of BNP and proBNP in symptomatic and asymptomatic structural heart disease // Clin. Chim. -
2004. - Vol. 341. - P. 41 -48.
16. Troughton R.W., Frampton C.M., Yandle T.G. et al. Treatment of heart failure guided by plasma aminoterminal brain natriuretic peptide (N-BNP) concentrations // Lancet. - 2000. - Vol. 355. -P. 1126-1130.
17. Weber M., Hamm C. Role of B-type natriuretic peptide (BNP) and Nt-proBNP in clinical routine // Heart. - 2006. - Vol. 92. - P. 843-849.
18. Weber M., Hausen M., Arnold R. et al. Prognostic value of N-terminal pro-B-type natriuretic peptide for conservatively and surgically treated patients with aortic valve stenosis // Heart. - 2006. -Vol. 92. - P. 1639-1644.
Сведения об авторах
Яковлев Артем Алексеевич - научный сотрудник лаборатории возрастной патологии сердечно-сосудистой системы отдела клинической геронтологии и гериатрии Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН (197110, г. Санкт-Петербург, пр. Динамо, д. 3; тел.: 8 (911) 985-33-03).
Рукавишникова Светлана Александровна - кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории биохимии отдела клинической биологии и патологии Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН (197110, г. Санкт-Петербург, пр. Динамо, д. 3; тел.: 8 (921) 915-32-58).
Рыжак Галина Анатольевна - доктор медицинских наук, профессор, заместитель директора по научной работе и новым технологиям Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН (197110, г. Санкт-Петербург, пр. Динамо, д. 3; тел.: 8 (812) 230-68-86).
