CC BY
94
УДК: 343.98.06 ББК: 67.99
Золотов M.A., Писарев Е.В.
ЗНАЧЕНИЕ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ ДЛЯ ДОКАЗЫВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
Zolotov M.A., Pisarev E.V.
VALUE CRIMINALISTIC THEORY FOR EVIDENCE IN CRIMINAL PROCEDURE
Ключевые слова: криминалистика, уголовный процесс, криминалистическая информация, доказательственная информация, доказывание, теория доказательств.
Keywords: criminalistics, criminal trial, criminalistic information, evidentiary information, proof, proof theory.
Аннотация: в статье анализируется целесообразность внесения изменений в номенклатуру научных специальностей, в части исключения из специальности 12.00.09 криминалистики. Рассматривая доказывание как информационный процесс, а доказательственную информацию как содержание доказательства, возможно проанализировать процесс формирования доказательств с момента возникновения криминалистической информации. Такой подход позволит проследить передачу информации от её источников до конечного получателя - субъекта доказывания, выявить механизм искажения информации и разработать способы предотвращения такого искажения. Делается вывод, что процесс формирования доказательств начинается с момента совершения преступления, и без учёта информационных процессов, происходящих до возбуждения уголовного дела, теория доказательств не может стать полноценной теорией.
Abstract: the article analyzes the feasibility of amending the nomenclature of scientific specialties, in terms of exclusion from the specialty 12.00.09 criminology. Considering the proof as an information process and evidentiary information such as the content of the evidence, it is possible to analyze the evidence of the formation process from the moment of forensic information. This approach will allow to trace the transfer of information from its source to the final destination - the subject of proof, to reveal the mechanism of distortion of information and develop ways to prevent such distortions. It is concluded that the formation of evidence starts with the process of committing a crime, and without taking into account the information processes that occur prior to the initiation of criminal proceedings, evidence theory can not become a full-fledged theory.
Согласно приказу Минобрнауки РФ № 5 от 10.01.2012 «О внесении изменений в номенклатуру специальностей научных работников, утвержденную приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 25 февраля 2009 г. № 59»1 научная специальность 12.00.09 включает в себя лишь уголовный процесс, а криминалистика, оперативно-розыскная деятельность и судебно-экспертная деятельность выделены в состав специальности 12.00.12. Сторонники таких изменений (среди них А.Г. Лисицын-Светланов, Е.Р. Россин-ская и др.) аргументируют свою точку зрения «высоким уровнем развития уголовного процесса, активной динамикой специальных юридических знаний, их одинаковым значением для иных видов судопроизводства»2. Однако точно таким же обра-
1 Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти от 9 апреля 2012 г. № 15.
2 Иванюк О.А., Рафалюк Е.Е. Модернизация но-
менклатуры специальностей научных работников в сфере юриспруденции // Журнал российского права. 2011. № 6. С. 127 - 128.
зом можно охарактеризовать и науку криминалистику.
По нашему мнению, разделение этих наук усложнит обеспечение назначения уголовного судопроизводства, включающего в себя: «1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления; 2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания ...отказ от уголовного преследования невиновных»3, т.е. те положения уголовно-процессуального закона, которые невозможно реализовать без теоретического потенциала науки криминалистики и её практических рекомендаций. Примерно такой же точки зрения придерживаются Б.Б. Булатов,
3"Уголовю-процессуальный кодекс Российской Федерации" от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 06.07.2016) // СПС КонсультантПлюс URL: http://www.consultant.ru/ document/cons doc LAW 34481/
Л.А. Воскобитова, А.Я. Гришко, и др1.
Кроме того, обособленность уголовного процесса от криминалистики не будет полезной ни науке уголовного процесса, ни науке криминалистике, поскольку, как верно отмечал А.Г. Филиппов, уголовный процесс и криминалистика - равноправные науки, которые имеют научно обоснованные и весьма прочные связи. При этом он допускает, что изменения уголовно-процессуального закона могут повлечь некоторые изменения в организации процесса расследования, в тактических особенностях некоторых следственных действий. Однако наука уголовного процесса весьма зависима от науки криминалистики. Так, многие следственные действия были закреплены в УПК только после того, как по результатам изучения следственной практики криминалисты обосновали и разработали тактику их производства и обосновали их необходимость в уголовном процессе2.
С ним солидарен и Л.А. Драпкин, по мнению которого, «несмотря на сопротивление виднейших представителей уголовного процесса», криминалистика делится с нею достижениями. Речь идёт о таких следственных действиях, как «следственный эксперимент» и «проверка показаний на месте», которыми был дополнен УПК после разработки их содержательного наполнения в криминалистической тактике. То же касается и предъявления вещественных доказательств при производстве очной ставки3. По мнению В.П. Бахина, диссертации по уголовному процессу, криминалистике и судебной экспертизе должны иметь отношение к практике уголовно-процессуальной деятельности .
Вычленению криминалистики из специальности 12.00.09 во многом способствовали не корректные в научном смысле, а иногда и оскорбительные по сути, высказывания некоторых учёных-процессуалистов. В частности, по мнению проф. А.С. Александрова «Уровни доказывания», «алгоритмы», «методики» и пр. - все, с чем носятся криминалисты как некими «объективностями»,
:См.: Иванюк О.А., Рафалюк, Е.Е. Указ соч. С. 127-128.
2 См.: Филиппов А.Г. О статье проф. А. С. Александрова «Семь смертных грехов современной криминалистики» // Вестник криминалистики. 2010. № 3 (35). С. 35.
3 См.: Драпкин Л.Я. Совсем не смертные грехи профессора А.С. Александрова // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 2(15). С. 301.
4 См.: Бахин В.П. Чему и кому служит криминалистика? // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 2. С. 287.
есть производное от структуры уголовного процесса. Изменится структура (предположим) досудебного производства и весь рой криминалистических построений относительно доказывания (типа пресловутых «уровней») превратится в хлам»5. Необходимо заметить, что исходя из подобной логики, процессуалисты в не меньшей, а может быть даже и в большей степени в своих исследованиях зависимы от изменений уголовно-процессуального закона.
Не вписывается в рамки научной риторики и высказывание А.С. Александрова относительно того, что: «Криминалистика «подмяла» под себя теорию доказательств уголовного процесса, искалечила её»6. Несмотря на то, что тон «научной» полемики, предложенный автором высказывания, в принципе неприемлем, всё же считаем необходимым обратить внимание на следующее. Согласно современным воззрениям, информация является содержанием доказательства. В то же время, если даже предположить, что в уголовно-процессуальном кодексе доказательство будет определяться не как сведения, а как-то по иному, то и в этом случае, чтобы достоверно познать ретроспективное криминалистически-релевантное событие, необходимо будет исследовать информацию, возникающую в результате его совершения и отобразившуюся в том или ином виде. Представляется, что только по результатам таких исследований можно составить суждение о возможности либо невозможности существования определённых обстоятельств, подлежащих доказыванию. Р.С. Белкин прямо указывал на то, что процесс возникновения информации о преступлении не имеет отношения к уголовному процессу, поскольку эта наука оперирует только доказательствами -конечным продуктом указанного процесса, которые уже существуют как объективные явления действительности7. Исследуя проблемы доказывания применительно к предмету криминалистики, Р.С. Белкин и А.И. Винберг ассоциируют процесс доказывания с процессом расследования, включая в него стадии извлечения доказательственной информации, её накопления, переработки, передачи и использования8.
Продолжая этот смысловой ряд, развивая
5 Александров А.С. Семь смертных грехов современной криминалистики // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 2. С. 280.
6 Александров А.С. Указ.соч. С. 280
7 См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1987. С. 179-180.
8 См.: Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика ка и доказывание (методологические проблемы). М.: Юрид. лит., 1969. С. 167.
мысль Р.С. Белкина и А.И. Винберга, можно заключить следующее: процесс формирования доказательств начинается с момента возникновения криминалистической информации (информации, порождённой преступным событием) и продолжается до момента обличения доказательственной информации в процессуальную форму, предусмотренную уголовно-процессуальным законом. В ходе этого процесса криминалистическая информация, прежде чем стать доказательствами в уголовно-процессуальном смысле, должна быть обнаружена, зафиксирована (а в случае, если её носителем являются материальные объекты, то они должны быть изъяты и исследованы) и подвергнуться проверке. Все указанные действия подчинены целям доказывания, проводятся в соответствии с криминалистическими рекомендациями и имеют место в процессе раскрытия преступления и расследования уголовного дела.
Таким образом, представляется возможным заключить, что доказывание как процесс формирования доказательств является предметом науки криминалистики, а вопросы процедурной регламентации и правил доказывания необходимо отнести к науке уголовного процесса. Так, может быть в данном случае необходимо говорить не о «подминании» криминалистикой теории доказательств, а об объективных законах, в соответствии с которыми происходит «наполнение» процессуальной формы доказательства информационным содержанием. В то же время необходимо отметить, что поскольку процесс формирования доказательств осуществляется в нормативно установленной форме, то предмет науки криминалистики и предмет науки уголовного процесса будут иметь общие области.
Учитывая сказанное, можно с большой долей уверенности предположить, что искусственное разделение этих наук, повредит дальнейшему полноценному развитию теории доказательств, что, в свою очередь, представляется не только научно не обоснованным, но и вредным.
Рассматривая доказывание как информационный процесс, а доказательственную информацию как содержание доказательства1, возможно проанализировать процесс формирования доказательств с момента возникновения криминалистической информации. Такой подход позволит проследить передачу информации от её источников до конечного получателя - субъекта доказывания, выявить механизм искажения информации и разработать способы предотвращения такого иска-
1 Писарев Е.В. Доказательство как производная доказательственной информации // Российский следователь. 2011. № 3. С. 5-7.
жения. Многоаспектность, сложность, а в некоторых случаях и противоречивость этого процесса требует разработки его модели, которая, в конечном итоге, будет моделировать процесс доказывания.
Рассматривая процесс расследования как процесс доказывания, который, как было показано ранее, имеет информационную природу, можно представить его в виде замкнутой информационной системы, в которой постоянно функционирует информация. В результате расследования информация, возникшая в результате совершения преступления, должна трансформироваться в доказательства. Процесс передачи информации от её носителей к субъекту доказывания характеризуется своей непрерывностью и сложностью, поскольку носитель информации одновременно является и его источником.
Представляется, что нецелесообразно из процесса доказывания исключать процесс раскрытия преступления, когда также происходят отражательные информационные процессы, в результате которых может быть получена информация, которая в силу объективных причин не может быть восполнена в ходе расследования, но может оказаться решающей при доказывании. Деятельность по раскрытию преступления чаще всего происходит вне уголовного процесса до момента возбуждения уголовного дела, но информация, полученная в результате такой деятельности, зачастую является той основой, на которой будет базироваться доказательственная информация, а в некоторых случаях она может приобрести доказательственный статус2.
Изучение проблем формирования доказательственной информации непосредственно с момента совершения преступления, а не с момента возбуждения уголовного дела является одним из существенных отличий предмета криминалистики от предмета уголовного процесса. Особая роль криминалистики в формировании и развитии теории доказательств заключается в том, что она исследует информационные процессы с момента возникновения информации (совершения преступления) в их последовательном развитии, учитывая объективные законы возникновения и движения информации, а также субъективные аспекты её обнаружения, хранения, исследования, проверки и оценки до момента формирования на её
2 Мы разграничиваем раскрытие преступления от его расследования с целью разделения процесса доказывания на этапы, акцентируя внимание на том, что доказательства могут быть получены ещё до возбуждения уголовного дела в процессе оперативно розыскной деятельности, одной из задач которой, указанной в ст. 2 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», является раскрытие преступления.
основе доказательств.
Таким образом, информационная природа доказательств предполагает исследование исходной информации и процесса её трансформации в доказательственную, которая является содержанием уголовно-процессуального доказательства. Нам представляется, что, не принимая во внимание указанные процессы, которые прямо влияют на формирование, а в конечном итоге и содержание доказательств, теория доказательств не может стать полноценной теорией. В этой связи, высказывания об искусственном сдерживании уголовного процесса в рамках одной специальности с криминалистикой1 представляются не состоятельными.
Академик А.М. Новиков, рассматривая формы организации научного знания с методологической точки зрения, определяет теорию как форму научного достоверного знания о совокупности объектов, которая представляет собой систему взаимосвязанных утверждений и доказательств, а также содержит в себе методы, предсказывающие и объясняющие явления и процессы в отдельной предметной области, описанных теори-ей2 .Такая точка зрения предполагает, что теория должна обеспечивать целостное представление об исследуемом объекте, т. е. значимых связях в определённой области знаний.
Как структура, общая теория криминалистики состоит из системы частных криминалистических теорий, в которых содержатся элементы предмета криминалистики. Поскольку явления и процессы, изучаемые криминалистикой в силу определённых причин, в ряду которых изменения общества, серьёзные изменения преступных проявлений в обществе, модернизация способов противодействия преступности, то как создающиеся криминалистические теории, так и существующие и новые должны создаваться и развиваться с учётом современных реалий. Р.С. Белкин обращал внимание на эти обстоятельства и указывал на то, что система, в которой представлены частные криминалистические теории, хотя и представляют собой замкнутую понятийную систему, в то же время является открытой для новых частных криминалистических теорий3.
С этой точки зрения весьма актуальным представляется создание единой концептуальной теории информации как составляющей методологии криминалистики. Эта теория должна включать
1 Власенко Н.А. Российское право в Интернете, 2010. № 2. http://www.rpi. msal.ru/prints/ 201002 vlasenko.html
2 См.: Новиков А.М., Новиков Д.А. Методология. М.: СИНТЕГ, 2007. С. 234.
3 См.: Белкин Р.С. Курс советской криминалистики: В 3 т. М., 1978. Т.1. С. 228.
в себя учение о криминалистической информации, в которой были бы разработаны: модель формирования криминалистической информации (информационное поле, порождённое преступным событием); алгоритм вычленения из этого информационного поля информации, составляющую основу доказательств, а также информации, способствующей раскрытию преступления .
Рассматривая доказывание как информационный процесс, а доказательственную информацию как содержание доказательства, возможно проанализировать процесс формирования доказательств с момента возникновения криминалистической информации. Такой подход позволит проследить передачу информации от её источников до конечного получателя -субъекта доказывания, выявить механизм искажения информации и разработать способы предотвращения такого искажения. Многоас-пектность, сложность, а в некоторых случаях и противоречивость этого процесса требует разработки его модели, которая, в конечном итоге, будет моделировать процесс доказывания.
В свою очередь, рассматривая процесс расследования как процесс доказывания, который, как было показано ранее, имеет информационную природу, его можно представить в виде замкнутой информационной системы, в которой постоянно функционирует информация. В результате расследования информация, возникшая в результате совершения преступления, должна трансформироваться в доказательства. Процесс передачи информации от её носителей к субъекту доказывания характеризуется своей непрерывностью и сложностью, поскольку носитель информации одновременно является и его источником.
Сказанное выше позволяет заключить, что информационный подход является одним из основополагающих к различным криминалистическим процессам и явлениям и занимает значимое место в структуре криминалистики. Информационная составляющая процесса раскрытия и расследования преступлений, а следовательно, и доказывания исследуется наукой криминалистикой и является её предметом. Информационные системы, исследуемые криминалистической техникой, тактикой и методикой, формируются в результате информационного взаимодействия различных объектов, процессов и явлений.
4 Основные постулаты криминалистической теории информации изложены в монографиях Е.В. Писарева, см.: Писарев, Е.В. Теория информационного взаимодействия при раскрытии и расследовании преступлений: моногр. / Е.В. Писарев. М.: МГПУ, 2010; Писарев Е.В. Информационные основы доказывания по уголовным делам: Монография. Самара: Самарская губерния, 2010.
Таким образом, для создания соответствующей теории существует целый ряд предпосылок, в частности:
- информационная природа процессов, изучаемых криминалистикой;
- развитие общей теории криминалистики;
- зарождение общеотраслевого российского доказательственного права, основой которого является: информационная природа доказательств и общность методов познания при доказывании юридического факта во всех процессуальных науках.
Итак, криминалистическая теория информации представляет собой общую криминалистическую теорию, построенную на основе систематизированных знаний, которые описывают и объясняют закономерности формирования и функционирования информации в процессе раскрытия и расследования преступлений с целью определения наиболее рационального способа получения доказательственной информации для доказывания по уголовному делу.
Основные положения криминалистической теории информации могут быть применены в практической деятельности по борьбе с преступностью в деятельности предшествующей возбуждению уголовного дела, в следственной деятель-
ности, в оперативно-розыскной, а также экспертной практике. В частности:
- создаётся информационная модель конкретного преступного события, в которой определяются локальные информационные поля источников информации;
- определяются факторы, влияющие на искажение информации, разрабатываются способы преодоления такого искажения;
- определяются пути получения доказательственной информации как от непосредственных источников, так и от промежуточных - определяется комплекс следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий;
- разрабатывается тактика извлечения доказательственной информации в зависимости от вида источника и условий, влияющих на информационное взаимодействие с конкретным источником.
Поскольку основные положения криминалистической теории информации являются значимыми для теории криминалистики и составляющих ее теорий и учений, то её развитие станет одним из факторов, обуславливающих развитие теории, а информационный подход станет интегрирующим при использовании положений криминалистической техники и тактики в частных методиках расследования.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Александров, А.С. Семь смертных грехов современной криминалистики // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. - 2011. - № 2.
2. Бахин, В.П. Чему и кому служит криминалистика? // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. - 2011. - № 2.
3. Белкин, Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. - М., 1987.
4. Белкин, Р.С. Курс советской криминалистики: в 3 т. - М., 1978. Т.1.
5. Белкин, Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). -М.: Юрид. лит., 1969.
6. Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. - 2012, 9 апреля. № 15.
7. Власенко, Н.А. Российское право в Интернете. - 2010. - № 2. - Режим доступа: http://www.rpi .msal.ru/prints/ 201002vlasenko.html
8. Драпкин, Л.Я. Совсем не смертные грехи профессора А.С. Александрова // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. - 2011. - № 2 (15).
9. Иванюк, О.А., Рафалюк Е.Е. Модернизация номенклатуры специальностей научных работников в сфере юриспруденции // Журнал российского права. - 2011. - № 6. - С. 127 - 128.
10. Новиков, А.М., Новиков Д.А. Методология. - М.: СИНТЕГ, 2007.
11. Писарев, Е.В. Доказательство как производная доказательственной информации // Российский следователь. - 2011. - № 3.
12. Писарев, Е.В. Информационные основы доказывания по уголовным делам: монография. -Самара: Самарская губерния, 2010.
13. Писарев, Е.В. Теория информационного взаимодействия при раскрытии и расследовании преступлений: моногр. / Е.В. Писарев. - М.: МГПУ, 2010.
14. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 28.12.201).
15. Филиппов, А.Г. О статье проф. А.С. Александрова «Семь смертных грехов современной криминалистики» // Вестник криминалистики. - 2010. - № 3 (35).
