CC BY
206
ЛИНГВИСТИКА
УДК 811.111.
Е. Ю. Хрисонопуло
Значение и функции вспомогательного глагола как грамматической единицы языка (на примере глагола will в английском языке)
В статье представлен анализ вспомогательного глагола will как относительно самостоятельной синтаксической единицы на уровне высказывания. Особенности функционирования глагола свидетельствуют о том, что в высказывании реализуются два основных аспекта его грамматического значения: указание на характер знания говорящего о называемом в высказывании событии и указание на дискурсивную категоризацию обозначаемого события. При этом первый тип указания является доминирующим в структуре значения глагола.
The paper proposes an analysis of the auxiliary will as a relatively independent syntactic unit at the level of utterance. The functioning of the verb reveals that there are two basic aspects of its grammatical meaning which are realized in utterances: indication of the nature of knowledge the speaker has about the clausal event and indication of the way the event is categorized in discourse. The first type of indication is shown to be dominating in the structure of the meaning of the verb.
Ключевые слова: вспомогательный глагол, грамматическое значение,
дискурсивная категоризация, характер знания.
Key words: auxiliary, grammatical meaning, discourse categorization, nature of knowledge.
Вспомогательные глаголы представляют собой типологически существенный класс служебных слов в языках аналитического строя. Рассмотрим подходы к интерпретации семантических изменений вспомогательных глаголов в процессе грамматикализации. В английском языке данные глаголы функционируют в качестве необходимых составных элементов аналитических глагольных конструкций, которые, в свою очередь, соотносятся с синтетическими формами в рамках морфологических категорий времени, вида, залога и наклонения (см., например, [3]). При этом функционирование той или иной морфологической оппозиции, представляющей собой формальную опору соответствующей грамматической категории, обеспечивается формальной и семантической корреляцией вспомогательного глагола и грамматической флексии. Например, в парадигматическом ряду work - worked - will work вспомогательный
глагол will как показатель будущего времени противопоставлен отсутствию формального показателя у формы настоящего времени (work) и грамматическому окончанию -ed в составе формы прошедшего времени (worked). Парадигмы подобного рода выявляют собственно грамматический аспект функционирования вспомогательного глагола на уровне словоизменительной морфологии.
С другой стороны, многие вспомогательные глаголы отнюдь не полностью десемантизируются в процессе грамматикализации, и, следовательно, отчасти сохраняют смыслы, которые были им присущи как лексическим единицам. В некоторых случаях лексический и грамматический аспекты глагольной семантики выражаются в высказывании совмещенно. Например, вспомогательный глагол will имеет ряд употреблений, в которых выявляются его функции и как собственно грамматического показателя будущего времени, и как лексической единицы, выражающей «волеизъявление» в буквальном либо переносном смысле. Подобного рода употребления подробно проанализированы в английской грамматике Ж-Р. Ляпэра и В. Ротже [21, с. 491-500], где приводятся следующие иллюстративные примеры: Will you be so good as to speak to me for a minute outside?;
I would do it if I could; This car just will not start.
Переход вспомогательных глаголов от выражения того или иного лексического содержания (на начальном этапе грамматикализации) к передаче собственно грамматического значения (например, времени или вида), как правило, объясняется при опоре на определенные содержательные компоненты именно исходного лексического значения глагола. Например, в известной грамматике английского языка О. Есперсена использование глагола will во вспомогательной функции объясняется следующим образом: «Естественным
следствием понятия волеизъявления является общая референция к тому, что должно произойти в будущем; поэтому вспомогательный глагол will начинает широко употребляться сначала для выражения будущего с оттенком волеизъявления и, в конечном итоге, - будущего без этого оттенка» [12, с. 272].
Трактовка грамматического значения вспомогательного глагола как семантически мотивированного соответствующим лексическим значением предлагается во многих современных исследованиях по грамматикализации. В литературе, в частности, подчеркивается, что именно падежные фреймы глаголов (в некоторых случаях интерпретируемые как событийные или пропозициональные схемы), которые составляют основу глагольного лексического значения, следует рассматривать в качестве базы для развития у глаголов собственно грамматических значений времени, вида, модальности, эпистемической характеристики [8; 10; 13]. Например, в работе Б. Хайне [8, с. 31, 35] отмечается, что пропозициональная схема
волеизъявления ‘X wants Y ’ (букв. ‘Х хочет У’) имеет непосредственное отношение к употреблению вспомогательного глагола will в составе грамматикализованной конструкции будущего времени (как, например, в предложении He will work).
Наличие преемственной взаимосвязи между лексическим и грамматическим аспектами в значении вспомогательных глаголов объясняется, как правило, действием механизма метафоризации [9; 11]. Вместе с тем, метафорическая модель не всегда является достаточной для объяснения механизма изменения значения. Об этом свидетельствуют, например, две группы употреблений вспомогательного глагола will. Первая группа включает случаи референции к будущему, когда аналитическая конструкция с глаголом will используется альтернативно с индефинитной видовой формой настоящего времени (present indefinite), которая, в свою очередь, не имеет в своем составе вспомогательного глагола. Пример подобного рода альтернации приводится в грамматике Дж. Лича и Я. Свартвика: I hope the train isn’t late / I hope the train won’t be late [26, с. 77]. Употребление либо неупотребление формы с will в приведенном примере едва ли полностью связано со степенью значимости фрейма волеизъявления, поскольку говорящий, выражающий надежду, чтобы поезд не опоздал, дает положительную оценку предстоящему событию, а не характеризует его субъект («поезд») в терминах волеизъявления. Вторую группу примеров, в которых лексический фрейм глагола will не обладает высокой степенью коммуникативной значимости, составляют высказывания с семантикой вневременности и/или хабитуальности (регулярности обозначаемых действий), допускающие (как и в первой группе примеров) альтернацию индефинитных форм с will и форм без вспомогательного глагола. Сюда относятся высказывания типа Oil will float on water, соотносимые, в свою очередь, с высказываниями, содержащими глагол в форме настоящего времени: Oil floats on water. Очевидно, что употребление в первом примере формы с will (will float) не может быть мотивировано
/ W W W \ W
(по крайней мере, в достаточно высокой степени) предикацией
признака «волеизъявление» неодушевленному референту подлежащего (oil).
Проблематичность обращения (исключительно) к фреймовой семантике при интерпретации значения глагола will в приведенных выше примерах подводит к мысли о том, что временные и модальные значения данного глагола (и, возможно, других служебных слов, употребляемых в составе аналитических конструкций) опираются не только на его исходное лексическое значение (и соответствующий лексический фрейм), но и на содержательные компоненты,
принадлежащие другим уровням глагольной семантики. В связи с выдвигаемым предположением актуальность представляет тезис В. Г. Адмони о том, что на то или иное лексическое содержание
наслаиваются грамматические значения различной степени обобщенности [2, с. 12-22]. С одной стороны, как отмечает автор, любая лексическая единица выражает обобщенное частеречное значение. С другой стороны, когда лексическая единица, выступая одновременно в качестве (грамматической) словоформы, функционирует на уровне высказывания, на ее значение могут наслаиваться грамматические значения самого различного рода. Постоянными и (в значительной степени) системно закрепленными могут быть синтаксические значения составляющих словосочетания, членов предложения, обобщенные значения типов предложения, переменными - коммуникативно обусловленные значения единиц тема-рематического членения высказывания, значения главного и подчиненного предложений, значение непосредственной коммуникативной задачи, стоящей перед предложением в коммуникации, и другие [2, с. 20-22]. Постоянные и переменные синтаксические значения образуют, по мнению В.Г. Адмони, своего рода «колонну» грамматических значений, которые надстраиваются над каждым отдельным синтаксическим единством в высказывании и тем самым обеспечивают партитурное строение речевой цепи [1].
Упоминаемые в работах В.Г. Адмони синтаксические значения могут играть определенную роль в процессах грамматикализации и. соответственно, отражаться на функциональных свойствах грамматикализуемых словоформ, в том числе вспомогательных глаголов. Как свидетельствует ряд исследований вспомогательных глаголов в английском языке, отдельные единицы, принадлежащие к данному классу слов, играют немаловажную роль в формальной и семантической организации предложения-высказывания. Сделаем краткий обзор соответствующих работ.
Как отмечается в грамматической концепции Р. Лангакера [14; 15], английские вспомогательные глаголы являются носителями - на наиболее высоком уровне своей семантической организации -общекатегориального значения глагола как части речи. Автор подчеркивает, что в рамках финитной глагольной предикации именно вспомогательные глаголы выражают обобщенную процессуальную семантику, одновременно имплицируя, что событие, которое обозначается сочетающейся со вспомогательным глаголом нефинитной глагольной формой (например, инфинитивом или причастием), «последовательно сканируется во времени». В работах Р. Лангакера также отмечается, что вспомогательные глаголы, выражающие процессуальную семантику на частеречном уровне организации значения, выступают одновременно в качестве
«предикативных вершин» (clausal heads) в предложении-высказывании [15; 17; 20].
Тезис о высоком статусе вспомогательных глаголов в
оформлении глагольной предикации предполагает, что данные
глаголы имеют определенные предикативные функции, которые, в свою очередь, образуют их предикативную нагрузку и, возможно, получают системное закрепление в структуре их значения.
n w w
В исследовательской литературе отмечается роль английских вспомогательных глаголов в оформлении глагольной предикации и, следовательно, в реализации указания на отношение (обозначаемого знаменательным глаголом) предикативного признака к действительности, а также - в осуществлении акта атрибуции предикативного признака его субъекту или референту подлежащего предложения. Способность некоторых вспомогательных глаголов имплицировать статус реальности обозначаемого сказуемым события отмечается в рамках разрабатываемой Р. Лангакером теории «граундинга» (grounding) [16; 19]. Граундинг, по Лангакеру,
представляет собой устанавливаемое со стороны говорящего (или другого субъекта мыслительной деятельности) отношение между «граундом», т. е. речевым событием, его участниками (говорящим и слушающим) и обстоятельствами коммуникации и событием, которое обозначается в высказывании. В соответствии с теорией граундинга функция вспомогательного глагола will (и его прошедшей формы would) в высказывании состоит в указании на то, что называемое событие принадлежит не актуальной или «непосредственной» реальности (immediate reality), а «проецируемой» (projected), потенциальной (potential) или мыслимой (conceived) реальности [19, с. 35-36]. Как отмечается в работе Ф. Брисара [6], глагол will функционирует как эпистемический показатель, который сигнализирует, что обозначаемое в предложении событие не является данным (non given). В целом, теория граундинга предполагает, что модальная характеристика события по его принадлежности к тому или иному типу реальности составляет основу всех употреблений модальных глаголов (включая will) в высказывании.
Вместе с тем, как показано в работах П. Ларейи [23; 24; 25], на этапе порождения высказывания английские модальные глаголы не только выражают определенную модальность, но и участвуют в моделизации передаваемого пропозитивного содержания. Моделизация, по определению автора, представляет собой «использование говорящим модальности в зависимости от двух факторов: (i) типа знаний, которыми говорящий располагает либо не располагает относительно ситуации, подвергаемой модальной оценке; (ii) типа знаний, которыми, как подразумевается, располагает либо не располагает слушающий относительно той же самой ситуации» [25, с. 9]. Моделизация может быть двух типов: (1) моделизацией a priori, предполагающей отсутствие знания у говорящего о существовании обозначаемой в высказывании ситуации; (2) моделизацией a posteriori, предполагающей отнесение обозначаемого содержания к разряду известных фактов. По данным автора, один и тот же модальный
глагол может участвовать в оформлении моделизации обоих типов. В частности, глагол will имплицирует моделизацию a priori в своих прогностических употреблениях (I’m sure he’ll win the match) и моделизацию a posteriori при употреблении в высказываниях, обозначающих характерные действия или особенности поведения (He’ll sit there for hours looking at the walls) [25, с. 14]. Вопрос о том, что является связующим звеном, обеспечивающим взаимодействие модальности предположения (которая выражается глаголом will) и моделизацией a posteriori (которая также может имплицироваться данным глаголом) будет рассмотрен в последующих разделах работы. В предварительном порядке можно высказать предположение о том, что упомянутая взаимосвязь между модальностью и моделизацией регулируется определенным фактором субъективного характера.
n w w
В исследовательской литературе отмечается, что английские вспомогательные глаголы несут определенную предикативную нагрузку при осуществлении акта атрибуции предикативного признака (выражаемого знаменательной частью сказуемого) референту подлежащего. В частности, концепция английской грамматики Анри Адамчевского [4] предполагает, что вспомогательные глаголы (называемые автором «операторами», или «индексами мыслительных операций») выступают на уровне высказывания в качестве метапредикатов, которые указывают на осмысление со стороны говорящего характера предикативной взаимосвязи между референтами именной и номинализованной глагольной групп. Необходимо подчеркнуть, что в работах А. Адамчевского вспомогательный глагол рассматривается в качестве отдельной синтаксической единицы, составляющей основу предикативного отношения. Статус модального вспомогательного глагола на уровне предикации схематически задается формулой S - M - P, где S символизирует подлежащее предложения, M - модальный вспомогательный глагол, P - знаменательную часть сказуемого с зависимыми от него словами [4, с. 142]. По мнению А. Адамчевского, предикативные функции глагола will имеют в своей основе следующие импликации: а) осмысление референтов групп подлежащего и сказуемого как образующих единое целое; б) установление внутренней взаимосвязи и согласованности между референтами подлежащего и сказуемого; в) наделение значимостью говорящего (либо другого субъекта мыслительной деятельности) в реализации субъектно-предикатного отношения.
При последующем анализе языкового материала будем опираться на суммированные в статье точки зрения исследователей по вопросу о модально-предикативной нагрузке вспомогательного глагола will, выступающего в качестве относительно самостоятельной синтаксической единицы на уровне предложения-высказывания. Таким образом, речь будет идти о реализации в высказывании
собственно грамматического аспекта значения данного глагола. Материалом для предлагаемого ниже исследования послужили примеры, извлеченные из текстов англоязычной художественной прозы. В качестве объекта анализа выступают две группы употреблений вспомогательного глагола will: 1) прогностические употребления; 2) употребления в составе сказуемого высказываний с обобщенной временной референцией.
Рассмотрим экспериенциальную коннотацию вспомогательного глагола will в высказываниях с референцией к будущему (на примере употреблений в подчиненной предикации). Возможность альтернативного употребления аналитической конструкции со вспомогательным глаголом will и формы настоящего времени в подчиненной предикации после глагола hope можно объяснить тем, что само по себе значение этого глагола (включающее компоненты «ожидание», «прогнозирование») задает ситуацию, которая должна произойти в будущем. Следовательно, семантический вклад вспомогательного глагола will в оформление подчиненной предикации должен состоять в выражении содержания, которое, будучи связанным с прогностическим смыслом глагола, все же не вполне тождественно ему. По мнению П. Ларрейи [22], все прогностические употребления глагола will имеют в своей основе указание на импликативное отношение между определенной антецедентной ситуацией-причиной, с одной стороны, и ситуацией-следствием, с другой. Автор отмечает, что антецедентная ситуация может быть эксплицитно названа в предложении, что, в свою очередь, способствует актуализации импликативного отношения «если A, то В»: Don’t speak to him now, he’ll leave the room (предложение можно интерпретировать как передающее смысл «Если вы заговорите с ним сейчас, то он выйдет из комнаты»). Кроме того, как показывает автор, антецедентная ситуация может имплицироваться в предложении и содержать отсылку к совокупности известных фактов, как в следующем примере: I think Manchester United will win the match. Очевидно, что в приведенном предложении событие победы на матче прогнозируется с учетом того, что команда, о которой идет речь (Manchester United), выигрывала на спортивных соревнованиях ранее.
По аналогии с анализируемыми в работе П. Ларрейи примерами (см. также [25]) употребление глагола will в придаточных предложениях, которые вводятся предикацией с глаголом hope, может быть также обусловлено необходимостью указания на определенную ситуацию-следствие при одновременной отсылке к обобщенной антецедентной ситуации как совокупности известных фактов. Например: «All of the neighbors hoped that sudden wealth would not turn Kino’s head, would not make a rich man of him, would not graft onto him the evil limbs of greed and hatred and coldness. For Kino was a well-liked man» (J. Steinbeck) [курсив везде наш. - Е.Х.]. В приведенном примере
предикация будущих событий (представляющих ситуацию-следствие) «not turn Kino’s head», «not turn a rich man of him» эксплицитно производится на основании антецедентной ситуации, а именно уважительном отношении к тому, на кого возлагают надежды (Kino). Аналогичным образом глагол will сочетается с инфинитивом, обозначающим ситуацию-следствие, и одновременно производит отсылку к предшествующему положению дел в следующем примере: «What had the parasites to gain by continuing the war? <...> Perhaps they hoped that a few thousand people would survive the cataclysm, as they had survived earlier moon disasters» (C. Wilson). В данном случае надежда на событие выживания в предстоящем катаклизме, которое обозначается формой с will, основана на том, что подобного рода события происходили ранее.
Следует отметить, что субъект антецедентной ситуации отнюдь не всегда совпадает с субъектом ситуации-следствия, обозначаемой, в свою очередь, конструкцией с глаголом will. Об этом
свидетельствует, в частности, следующий пример: «You know I am not a champion of marriage. The real drawback to marriage is that it makes one unselfish. <...> I hope that Dorian Gray will make this girl his wife, passionately adore her for six months, and then suddenly become fascinated by someone else» (O. Wilde). В данном случае будущие действия, на которые надеется говорящий («жениться на девушке», «восхищаться ею в течение шести месяцев», «внезапно полюбить другую»), предицируются конкретному лицу (Дориану Грею), в то время как (по контексту) субъект антецедентной ситуации не является конкретно референтным. Можно предположить, что в качестве
связующего звена, которое обеспечивает импликативное отношение между имплицитной антецедентной ситуацией с обобщенным
референтом и конкретно референтной ситуацией-следствием, обозначаемой формой с will, выступает скрытая предикация «мне известно из опыта, что <...>». В результате высказывание в целом можно, видимо, интерпретировать следующим образом: «Поскольку мне известно, что недостатком брака является бескорыстие, я
надеюсь, что Дориан Грей поступит так же, как поступают другие в известных мне случаях: я надеюсь, что Дориан женится на девушке, будет пламенно восхищаться ею в течение шести месяцев, а затем внезапно полюбит другую». Приведенная интерпретация показывает, что необходимость отсылки к опытному знанию играет определенную роль при выборе говорящим конструкции со вспомогательным глаголом will. Это дает основания допустить, что данный глагол имеет в структуре своего значения экспериенциальную коннотацию, которая может приобретать коммуникативную значимость в ситуации прогноза.
Экспериенциальная коннотация выводится в коммуникативный фокус во многих случаях употребления вспомогательного глагола will, в частности, в следующем примере: «"Now, Sister,” said the doctor
cheerfully, this is the lady, and you know where to take her and what to do; and I think you will only be a few minutes at Halifax Avenue, and then we hope things will be straightened out» (D. Du Maurier). В приведенном примере атрибуция предикативной группы «be straightened out» подлежащему «things» (реферирующему к потенциальной ситуации) основана на опытном знании говорящего (врача по профессии) о том, что может улучшить состояние пациента. Напротив, когда говорящему из опыта неизвестно, может ли произойти событие, на которое он надеется, в придаточном предложении после глагола hope употребляется индефинитная видовременная форма без вспомогательного глагола will, ср.: «God bless you both,’ I said. ‘Some day, I hope, there is a lot of happiness coming to you, Lettice» (A. Christie). В данном случае можно говорить о том, что прогностическое употребление глагола be в форме настоящего времени (is) мотивировано субъективной интерпретацией будущего развития событий (на которые надеется говорящий) как одной из возможностей, которая задана самой структурой существующей реальности.
Прогностическое употребление формы настоящего времени в контексте глагола hope можно связать с указанием на одну из существующих, но в то же время экспериенциально не верифирицированных возможностей и в следующем примере: «I hope something does happen,’ said Charles as the hours passed» (A. Christie). Приведенное высказывание произносится в ситуации, когда говорящий (Charles) напряженно ожидает событие, возможность наступления которого была предсказана другим лицом до описываемого момента. Соответственно, форма индефинитного настоящего времени (does happen) в данном случае имплицирует мысленное отнесение называемого события к области априорной реальности, а не реальности, основанной на опыте.
Как показано в работе Р. Лангакера [18], прогностические употребления настоящего времени задают виртуальную реальность (virtual reality), которая «считывается» говорящим при осуществлении референции к будущему. Знания, на которые опирается говорящий при мысленном воссоздании виртуальной реальности, видимо, относятся к разряду структуральных знаний, основанных, в свою очередь (как показано в работе [7]), на совокупности сведений о мире относительно объективного характера, не обусловленных опытом говорящего (либо другого субъекта мыслительной деятельности). Таким образом, противопоставление опытной (основанной на совокупности антецедентных ситуаций) и виртуальной (мысленно считываемой) реальности можно рассматривать как отражение гносеологической оппозиции между опытным и структуральным знанием соответственно. Как показал приведенный анализ языкового материала, данная гносеологическая оппозиция лежит в основе противопоставления аналитической формы со вспомогательным
глаголом will и формы настоящего времени в случаях прогностического употребления данных форм. Обратимся к случаям, когда вспомогательный глагол will выступает в качестве части сказуемого в высказываниях с семантикой вневременности и хабитуальности.
Рассмотрим модально-предикативные функции глагола will в высказываниях с обобщенной временной референцией. Принято считать, что в высказываниях с семантикой вневременности (Oil will float on water) и хабитуальности (He will/would read for hours) глагол will указывает на то, что обозначаемое действие либо событие является характерным для референта подлежащего (см., например, [5; 26; 27]). Вместе с тем, характерность и типичность события может имплицироваться и индефинитной формой настоящего времени, что нередко приводит к альтернативному использованию форм в естественном дискурсе, ср.: «ou mean that I am not to tell Charles, Mr Enderby’. ‘Journalists will be journalists,’ said Inspector Narracott. ‘However well you have got him tamed, Miss Trefusis - well, news is news, isn’t it?’ ‘I won’t tell him then,’ said Emily. ‘I think I’ve got him muzzled all right, but as you say newspaper man will be newspaper men» (A. Christie). Приведенный пример ставит вопрос о том, почему при характеристике журналистов используется конструкция с will (journalists will be journalists, букв «журналисты будут журналистами»), в то время как при описании новостей аналогичное именное составное сказуемое употребляется в форме настоящего времени (news is news, букв. «новости есть новости»).
Как упоминалось ранее, использование глагола will в примерах, подобных приведенному выше, связано с осуществлением на уровне высказывания моделизацией a posteriori. В процессе данной моделизации глагол will используется в качестве языкового указания на то, что обозначаемая глагольным сказуемым ситуация относится к разряду известных фактов. Поскольку это же указание реализуется с помощью формы настоящего времени, то в случаях «конкуренции» форм вспомогательный глагол will, видимо, одновременно имплицирует и характер знания об обозначаемой сказуемым ситуации, и характер осмысления самой ситуации. Выше было показано, что знание, имплицируемое глаголом will, является опытным (в противоположность априорному), а ситуация, категоризируемая конструкцией с will на уровне дискурса, является ситуацией-следствием (в противоположность ситуации-антецеденту). Факт грамматической неотмеченности конструкции с will при обозначении ситуации-антецедента подтверждают следующие примеры: I’ll do what I (*will) like; The more you (*will) drink the thirstier you’ll be. В контексте сказанного весьма иллюстративными являются и следующие примеры из литературы: «A woman will flirt with anybody in the world as long as other people are looking on» (O. Wilde); «Them fellows at the pub will say
anything when they’ve a drop of beer inside them» (D. Du Maurier) [25, с. 28]. В обоих приведенных высказываниях конструкция с will образует сказуемое главного предложения, которое, в свою очередь, обозначает ситуацию-следствие. При этом антецедентная ситуация обозначается в придаточных предложениях с помощью глагольной формы настоящего времени (без вспомогательного глагола will).
В определенном смысле можно говорить о том, что контрастивное употребление конструкции с will и формы настоящего времени в примере, который приводился в начале настоящего раздела (journalists will be journalists vs. news is news), мотивируется дискурсивной оппозицией между ситуацией-следствием и ситуацией-антецедентом. В приведенном примере «тавтологическое» высказывание “news is news” означает, что говорящий (имплицитно) характеризует новости как совокупность сведений, которые необходимы для работы журналиста. В свою очередь, высказывание “journalists will be journalists” содержит не только характеристику журналистов как людей, работающих с новостями, но и как людей, которые ведут себя определенным образом при наличии новостей. Таким образом, наличие новостей - это антецедентная ситуация, предопределяющая ситуацию-следствие, в которой журналисты «будут» журналистами, т. е. людьми, которые при наличии новостей распространяют и будут их распространять через средства массовой информации.
Сказанное выше не означает, что употребление вспомогательного глагола will как части сказуемого в высказываниях с вневременной либо хабитуальной референцией связано исключительно с дискурсивным осмыслением называемой ситуации как ситуации-следствия. Необходимо подчеркнуть, что подобного рода дискурсивное осмысление ситуации само по себе основано на опытном знании говорящего. Экспериенциальная коннотация will приобретает коммуникативную значимость, когда в высказываниях с обобщенной временной референцией употребляется глагол know, ср.: «He said, “sometimes, my friend, the scorpion sting has a curious effect. There will be apparent improvement, and then without warning pouf!” <...> “Sometimes,” the doctor went on in a liquid tone, “sometimes there will be a withered leg or a blind eye <...> Oh, I know the sting of the scorpion, my friend, and I can cure it» (J. Steinbeck). В приведенном примере использование формы настоящего времени (has a curious effect) мотивируется тем, что сообщаемые сведения (о последствиях укуса скорпиона) не являются известными для адресата высказывания. Вместе с тем, в последующем фрагменте высказывания используется форма с will (there will be apparent improvement; there will be a withered leg), поскольку говорящему важно подчеркнуть, что известно из опыта ему, а также заверить адресата, что именно экспериенциально верифицированные факты представляют актуальность.
В целом, есть основания для предположения о том, что вспомогательный глагол will является маркированным по признаку указания на опытный характер знания говорящего. В пользу данного предположения говорят два случая грамматических ограничений на использование конструкции с will в анализируемом типе высказываний. Во-первых, конструкция с will - в отличие от формы настоящего времени - не употребляется в контексте квантора всеобщности, выражаемого, например, местоимением all. Так, подлежащее предложений типа Nurses look after patients может сочетаться с местоимением all только в тех случаях, когда сказуемое трансформированного предложения сохраняет форму настоящего времени: All nurses look after patients. Если сказуемое в подобного рода случаях будет выражено глагольной конструкцией с will, то результирующее предложение становится грамматически неотмеченным: *All nurses will look after patients. Невозможность употребления конструкции с глаголом will в приведенном примере объясняется тем, что экспериенциальная коннотация данного глагола не согласуется с универсальным (а, следовательно, не ограниченным опытным знанием) характером референции, которая задается местоимением all. Во-вторых, конструкция с will едва ли может употребляться в качестве сказуемого высказывания, в котором содержится эксплицитное указание на то, что говорящему из собственного опыта неизвестно, насколько соответствует истине обозначаемое положение дел. В подобного рода случаях возможно только употребление индефинитной формы настоящего времени, которая часто имплицирует (как было показано в предыдущем разделе) априорный характер знания о называемой ситуации, ср.: «What logs are those?” “He said it was apple wood, sir, from the branch he had sawed up. Apple wood burns (vs. *will burn) well, I’ve always heard <...>» (D. Du Maurier). Предложение «I’ve always heard» в приведенном примере эксплицирует эвиденциальный смысл «знание со слов другого лица». Этот смысл противоречит экспериенциальной коннотации вспомогательного глагола will, что, в свою очередь, исключает возможность употребления конструкции с данным глаголом.
Из сказанного следует, что экспериенциальный компонент в значении глагола will может составлять либо имплицитную основу для осуществления дискурсивного указания на ситуацию-следствие (в противовес ситуации-антецеденту), либо приобретать относительно самостоятельную коммуникативную значимость. Имеется также немало примеров, свидетельствующих о том, что именно экспериенциальная коннотация will образует основу для установления собственно предикативной связи в высказывании, т.е. для атрибуции определенного предикативного признака (обозначаемого инфинитивом) референту подлежащего.
Как упоминалось выше, модальные употребления глагола will предполагают, что обозначаемый знаменательной частью сказуемого предикативный признак квалифицируется говорящим в качестве внутренне присущего референту подлежащего. К данному выводу необходимо добавить, что экспериенциальная коннотация в значении глагола will нередко способствует тому, что глагол используется не только как экспликатор ингерентной взаимосвязи между референтами подлежащего и сказуемого, но и как языковая единица, подчеркивающая роль субъекта опытного знания в установлении данной взаимосвязи. В нарративном тексте субъект опытного знания наделяется коммуникативной значимостью в условиях конкуренции конструкции с will и формы настоящего времени, ср.: «Some people, when they have taken too much and have been driven beyond the point of endurance, simply crumble and give up. There are others, though they are not many, who will for some reason always be unconquerable. You meet them in time of war and also in time of peace. They have an indomitable spirit and nothing, neither pain nor torture nor threat of death, will cause them to give up» (R. Dahl). В приведенном примере формы настоящего времени (crumble, give up) представляют обозначаемые ситуации относительно нейтрально, с точки зрения «всезнающего автора». Тот факт, что в условиях тяжелых испытаний многие люди «сгибаются» (crumble) и «сдаются» (give up), представляется как объективно существующая реальность. Напротив, способность некоторых (очень немногих) людей в аналогичных обстоятельствах оставаться непобедимыми (be unconquerable) и не позволять, чтобы тяжелые испытания заставили их сдаться (cause them to give up), находится в центре внимания автора как субъекта повествования. Употребление вспомогательного глагола will в составе сказуемых, обозначающих характерные свойства людей, которые привлекают внимание автора (will be unconquerable; [nothing] will cause them to give up), соответственно, указывает на то, что авторская позиция составляет основу для атрибуции предикативного признака референту подлежащего.
Взаимосвязь употребления глагола will с необходимостью отсылки к субъективной точке зрения наиболее часто проявляется в случаях, когда глагол используется в форме прошедшего времени would. Так, употребление глагольной формы would в составе сказуемого в нарративном тексте нередко сигнализирует о том, что в повествовании происходит переключение с авторской (относительно нейтральной) точки зрения на точку зрения (зачастую эмоционально вовлеченного) персонажа, как в следующем примере: «Occasionally, he met someone who interested him enough to suggest his or her name to Penelope, but more often than not Penelope would find some reason, usually perfectly valid, why the man or woman or couple would not fit in with the particular evening she was planning» (I. Shaw). В данном
фрагменте из нарративного текста глаголы в форме индефинитного прошедшего времени (met, interested) указывают на ретроспективную точку зрения автора, в то время как вспомогательный глагол would, сочетающийся с инфинитивом find, имплицирует, что соответствующее событие описывается с точки зрения лица he, которому известно об этом событии из собственного опыта.
С другой стороны, употребление глагола would может и не быть связанным с переходом на точку зрения персонажа. Однако и в этом случае «по умолчанию» возникает импликация, что рассказчик является субъектом опытного знания, что, в свою очередь, создает эффект реального присутствия автора как своеобразного «свидетеля» описываемой прошедшей ситуации, ср.: «<...> he himself would creep upstairs to the locked room, open the door with the key that never left him now and stand <...>» (O. Wilde). В данном случае предикация действий «прокрасться наверх», «открыть дверь в комнату», «остановиться» осуществляется с помощью вспомогательного глагола would (would creep upstairs, open the door and stand) в связи с тем, что автор стремится остановить внимание читателя на том, как поступает персонаж (he) в необычной ситуации.
Импликация определенной точки зрения и/или позиции говорящего играет немаловажную роль в случае употребления сказуемого с would в диалогическом дискурсе. Об этом свидетельствует следующий фрагмент из диалогической речи: «<. > He used to blow it and then his mum would come. It’s ever so valuable <...>. My auntie wouldn’t let me blow on account of my asthma <...>» (W. Golding). В данном примере действия, выражаемые инфинитивными формами come, not let, предицируются лицам, обозначаемым подлежащими his mum, my auntie соответственно. При этом говорящий не столько сообщает об интенциональной регулярности самих действий («появляться, услышав звук раковины», «не разрешать дуть в раковину»), сколько о собственной - основанной на наличии предшествующего опытного знания - ассоциативной взаимосвязи между референтами субъектно-предикатных групп.
Данные, полученные в результате проведенного исследования, свидетельствуют о том, что вспомогательный глагол может функционировать в качестве достаточно самостоятельной единицы речевой цепи, реализуя при этом не только (и не столько) лексический, сколько грамматический аспект своего значения. Анализ функционирования вспомогательного глагола will показывает, что на уровне высказывания данный глагол реализует два аспекта своего грамматического значения: а) указание на характер знания говорящего (или другого субъекта мыслительной деятельности) о называемом в высказывании событии; б) указание на дискурсивную категоризацию обозначаемого события как образующего ситуацию-следствие, которая обусловлена определенной ситуацией антецедентом. Оба
аспекта грамматического значения глагола will тесно взаимосвязаны друг с другом и в большинстве случаев имплицируются совмещенно. Вместе с тем, указание на характер знания о называемом событии занимает более высокий статус в структуре значения глагола will. Именно это указание предопределяет имплицируемую глаголом дискурсивную категоризацию события.
Список литературы
1. Адмони В. Г. Партитурное строение речевой цепи и система грамматических значений в предложении // Научные доклады высшей школы. Серия филол. науки. - 1961. - № 3. - С. 3-16.
2. Адмони В.Г. Структура грамматического значения и его статус в системе языка // Структура предложения и словосочетания в индоевропейский языках /отв. ред. В.Г. Адмони. - Л.: Наука, 1979. - С. 6-36.
3. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. - М.: Изд-во лит-ры на иностр. яз., 1959.
4. Adamczewski H., Delmas C. Grammaire linguistique de l’anglais. - Paris: Armand Colin, 1982.
5. Biber D., Johansson S., Leech G. et al. Longman Grammar of Spoken and Written English. - Harlow; Essex; England: Pearson Education Limited, 1999.
6. Brisard F. The English tense-system as an epistemic category: The case of futurity // Verspoor M., Lee K.D., Sweetser E. (eds.). Lexical and Syntactical Constructions and the Construction of Meaning. - Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 1997. - P. 271-285.
7. Goldsmith J., Woisetschlaeger E. The logic of the English progressive // Linguistic Inquiry. - 1982. - Vol. 13. - P. 79-89.
8. Heine B. Auxiliaries: Cognitive Forces and Grammaticalization. - Oxford; NY.: Oxford University Press, 1993.
9. Heine B., Claudi U., Hunnemeyer F. Grammaticalization: A Conceptual Framework. - Chicago: Univ. of Chicago Press, 1991.
10. Heine B., Kuteva T. World Lexicon of Grammaticalization. - Cambridge: Cambridge University Press, 2002.
11. Hopper P., Traugott E.C. Grammaticalization. 2nd ed. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
12. Jespersen O. Essentials of English Grammar. - NY.: Henry Holt & Company, Inc., 1933.
13. Kuteva T. Auxiliation: An Enquiry into the Nature of Grammaticalization. -Oxford; NY.: Oxford University Press, 2001.
14. Langacker R.W. Concept, Image, and Symbol: The Cognitive Basis of Grammar. - Berlin; NY.: Mouton de Gruyter, 1990.
15. Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. - Stanford: Stanford University Press, 1991. - Vol. 2: Descriptive Application.
16. Langacker R.W. Remarks on the English grounding systems // Boogaart R., Noordegraaf J. (eds.). Nauwe Betrekkingen: Voor Theo Janssen bij zijn Vijftigste Verjaardag. - Amsterdam; Munster: Stichting Neerlandistick VU and Nodus Publikationen, 1994. - P. 137-144.
17. Langacker R.W. Grammar and Conceptualization. - Berlin; NY.: Mouton de Gruyter, 2000.
18. Langacker R.W. The English present tense // English Language and Linguistics. - 2001. - N 5. - P. 251-272.
19. Langacker R.W. Enunciating the parallelism of nominal and clausal grounding // Lapaire J-R., Desagulier G., Guignard J-B. (eds.). From Gram to Mind: Grammar as Cognition. - Bordeaux: Presses Universitaires de Bordeaux, 2008. -P. 17-65.
20. Langacker R.W. A functional account of the English auxiliary // Langacker R.W. Investigations in Cognitive Grammar. - Berlin; NY.: Mouton de Gruyter, to appear.
21. Lapaire J-R., Rotge W. Linguistique et grammaire de l’anglais. - Toulouse: Presses Universitaires du Mirail, 1998.
22. Larreya P. Modalites et auxiliaries modaux en anglais: Cours diffuse sur le site d’ALAES // www.djamet42.free.fr/ALAES/Ressources/Articles/modaux_larreya.pdf, 1996.
23. Larreya P. Connaissance, inference et modalities epistemiques dans le systeme verbal de l’anglais // Pauchard J. (ed.). La modalite et les modaux en diachronie et en synchronie (domaine anglais). - Reims: Presses Universitaires de Reims, 2000. - P. 175-199.
24. Larreya P. La grammaticalisation du non-dit: Le cas de la modalite epistemique // Toupin F. (ed.). Melanges offerts a Gerard Delechelle. - Tours: Universite de Tours (GRAAT), 2001. - P. 107-127.
25. Larreya P. Towards a typology of modality in language // Salkie R., Busuttil P., Van der Auwera J. (eds.). Modality in English - Theory and Description. - Berlin; NY.: Mouton de Gruyter, 2009. - P. 9-29.
26. Leech G., Svartvik J. A Communicative Grammar of English. - Harlow; Essex: Longman Group Ltd., 1994.
27. Palmer F.R. The English Verb. - London: Longman Group Ltd., 1974.
