CC BY
551
УДК 340.11
Одегнал Е.А.
Соискатель Ставропольского государственного университета
ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ КАК ПРАВОВОЕ ЯВЛЕНИЕ
И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
В статье раскрывается сущность злоупотребления правом, рассматривается его связь с критериями добросовестности, правомерности и противоправности. Автор статьи считает, что злоупотребление правом представляет собой самостоятельное правовое явление, в отдельных случаях трансформирующееся в правонарушение. В статье представлена оригинальная авторская дефиниция злоупотребления правом и проанализированы основные правовые последствия, возникающие в результате злоупотребления правом конкретным субъектом. К ним относятся: отказ суда в защите права или лишение прав; назначение наказания; возложение определенной обязанности как разновидность наказания.
The article deals with original view of the abuse law, reveals essence of the abuse, its correlation with criteria of bona fides, of legality and illegality is considered. The author of the article considers that abuse law is autonomy legal phenomena, in separate events it transforms in offense. In the article is presented original author's definition of the abuse law, and there are analyzed the main legal consequences of the abuse law by concrete subject, such as refusal ofprotection of the right or disfranchisement by court; setting a punishment; entrusting determined to duties as variety of the punishment.
Ключевые слова: злоупотребление правом, добросовестность, правонарушение, правовые последствия, отказ в защите права, лишение права, назначение наказания, возложение обязанности.
Key words: аbuse law, bona fides, offense, legal consequence, refusal of protection of the right, disfranchisement, setting a punishment, entrusting to duties.
Для нормального функционирования и развития правовой системы современной России, борьбы с негативными правовыми явлениями и защиты прав добросовестных лиц огромное значение имеет правильное и единообразное понимание злоупотребления правом.
Традиционно злоупотребление правом рассматривается как гражданско-правовой феномен, категория, институт. По мнению О.А. Поротиковой, учение о злоупотреблении правом можно считать сугубо цивилистическим. Она считает, что термин «злоупотребление правом» в частном и публичном праве означает разные явления, и его использование в публично-правовой сфере некорректно [1, с. 132-134].
Совершенно иной, на наш взгляд, более объективной точки зрения придерживается А.А. Малиновский, считающий, что недопустимость злоупотребления правом является общеправовым, «сквозным» принципом, пронизывающим своим нормативным воздействием не только отдельные отрасли права, но и всю систему права в целом [2, с. 170-171].
Злоупотребление правом представляет собой явление, связанное не с субъективным правом вообще, не с его содержанием, а с процессом его реализации, с его использованием.
Как чётко определил профессор В.П. Грибанов, «о злоупотреблении правом речь может идти лишь в случае, когда управомоченный субъект, действуя в границах принадлежащего ему субъективного права, в рамках тех возможностей, которые составляют содержание данного права, используют такие формы его реализации, которые выходят за установленные законом пределы осуществления права» [3, с. 47].
Различные подходы к проблеме злоупотребления правом, а также к её терминологическому обозначению порождены тем, что право в значительной степени абстрактно, в правовой норме крайне затруднительно исчерпывающе описать все возможности по реализации содержания права, к тому же отследить момент, когда характер использования права переходит из правомерного в противоправный, когда последствия деяний управомоченного субъекта, совершаемые в правовом поле, выходят за границы осуществления права.
При анализе положения ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которому «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц», можно сделать вывод о том, что пределами для осуществления права одним лицом являются права другого лица.
В ст. 10 Гражданского кодекса РФ, касающейся пределов осуществления права, злоупотребления
правом, сказано: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются».
Эта норма вполне применима не только в гражданском праве, но и в других отраслях права.
Можно предположить, что добросовестное осуществление права исключает возможность совершения злоупотребления правом. Однако возможна ситуация так называемого юридического казуса, когда лицо при осуществлении своих прав на имущество, не зная о правах третьих лиц на это же имущество, действовало добросовестно, но это привело к нарушению прав третьих лиц, т.е. фактически к злоупотреблению правом. Данный пример представляет собой исключение из общего правила, т.к. в большинстве случаев добросовестное осуществление прав не может привести к злоупотреблению.
Французская правовая доктрина подходит к проблеме злоупотребления правом с позиции соответствия действий управомоченного субъекта духу и букве закона. Профессор Жан-Луи Бержель отмечает, что есть случаи, когда лица, придавая своим действиям полную видимость юридической правильности, на самом деле используют свои права в целях, противоположных тем, которые преследуются позитивным правом. То есть они следуют букве права, но нарушают его дух. Поэтому именно дух права должен быть в центре внимания, поскольку дух — синоним естественной направленности или конечной цели, на которых основывается любая юридическая система: право не может защищать случаи, его нарушающие; законы не могут только одной своей буквой легитимировать или оправдывать случаи игнорирования их духа, их смысла существования.
Те формы поведения, которые должны наказываться во имя духа права или просто права, несмотря на то что не нарушают «буквы» объективного права, связаны, главным образом, с понятием злоупотребления правом [4, с. 441-447].
В.П. Грибанов рассматривал злоупотребление правом как один из видов гражданского правонарушения, т.е. как поведение не только противоправное, но и виновное [5, с. 50].
О.А. Поротикова отмечает, что наиболее сложным и спорным моментом в понимании злоупотребления правом является проблема сочетания в одном понятии двух противоположностей: поведение лица в правоотношении постоянно колеблется между противоправностью и правомерностью [1,
с. 141]. По ее мнению, поведение управомоченного лица, хотя и действующего в границах содержания своего субъективного права, но выходящего за пределы его осуществления, есть поведение противоправное, неисполнение обязанности [1, с. 145].
Иной точки зрения придерживается А.А. Малиновский. Он отмечает, что рассмотрение злоупотребления правом как самостоятельного вида правового поведения вынуждает нарушить логику классификации юридически значимых деяний на правомерные и противоправные и ввести в систему координат некое «третье измерение» [2, с. 52]. По его мнению, одни злоупотребления правом следует отнести к правомерным деяниям, а другие — к противоправным [2, с. 220].
Более правильным представляется подход к классификации юридически значимых деяний, предложенный А.С. Шабуровым. Его точка зрения сводится к тому, что правомерное и правонарушаю-щее поведение не исчерпывает всего многообразия правового поведения, поэтому юридически значимое поведение включает в себя: 1) правомерное поведение; 2) правонарушение; 3) злоупотребление правом; 4) объективно противоправное поведение [6, с. 402].
Автор статьи считает, что злоупотребление правом представляет собой самостоятельное правовое явление, а точнее явление правовой действительности, т.к. первая стадия его совершения основана на реализации права, находится в «правовом поле», следовательно является формально правомерной и правовой, а в процессе совершения деяния, с момента возникновения умысла на причинение вреда правам третьих лиц или фактического возникновения вредных последствий осуществления права, деяние приобретает противоправный характер и становится антиправовым. В отдельных, специально оговоренных в законодательстве случаях злоупотребление правом может привести к совершению правонарушения, в том числе, преступления [7].
А.А. Малиновский даёт такую дефиницию рассматриваемого явления: «Злоупотребление правом есть такая форма осуществления права в противоречии с его назначением, посредством которой субъект причиняет вред другим участникам общественных отношений» [2, с. 39]. Данное определение понятно и лаконично, однако оно не позволяет считать злоупотреблением реализацию права с целью причинения вреда, если она не была достигнута [8, с. 89].
Поэтому под злоупотреблением правом предлагается понимать деяние управомоченного лица, совершаемое в форме действия или бездействия в про-
цессе реализации принадлежащего ему субъективного права, в рамках предоставленных законом возможностей, результаты которого выходят за установленные законодателем пределы осуществления права по причине умысла на причинение вреда или объективного причинения вреда правам и законным интересам других лиц, или умышленного причинения вреда.
Злоупотребление правом является не только недопустимым деянием, но его совершение влечёт негативные юридически значимые последствия.
В соответствии с положениями ст. 10 Гражданского кодекса РФ [9] основным негативным последствием злоупотребления правом является отказ в защите прав (лишение охраны прав) лицу, злоупотребившему правом. Отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности, действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам. При этом в мотивировочной части соответствующего решения должны быть указаны основания квалификации действий истца как злоупотребление правом [10, с. 18].
По мнению М.М. Агаркова, лишение гражданского права охраны может иметь двоякое значение. Оно, во-первых, может означать, что данное право охраняться больше не будет, т.е. право прекращается. Например, если собственник осуществлял свое право собственности на жилой дом в противоречии с его социально-хозяйственным назначением, то он утрачивал это право. Во-вторых, лишение правовой охраны может означать, что конкретное осуществление права рассматривается как противоправное [11, с. 9-10].
Существует мнение, что единственным последствием злоупотребления правом является отказ в судебной защите, например, отказ в конкретной форме защиты права при сохранении самого права, отказ в защите какого-либо правомочия, лишение самого субъективного права [12, с. 46], т.е. отказ в защите права вообще. Данный вид правовых последствий очень часто применяется в судебной практике [13], но единственным не является.
Учитывая то, что установление самого факта злоупотребления правом и применение его последствий — исключительная прерогатива суда, последний имеет возможность выбора между признанием и защитой прав злоупотребившего лица и отказом в защите права или лишением права, при этом суд также может выбрать «комбинированный» вариант последствий злоупотребления правом, частично
признав право, частично отказав в его защите или взыскав не всю сумму, которую требовало лицо, злоупотребившее правом. Так, в судебной практике известны случаи снижения неустойки в случае ее чрезмерности по сравнению с последствиями нарушения обязательств [14].
К последствиям злоупотребления правом можно также отнести и возложение определенных обязанностей, например, обязанности отказаться от осуществления своего права, устранить препятствия осуществления прав добросовестной стороны, обязанности оплатить штраф, возместить причиненный вред.
Злоупотребление правом, которое допускается в отношении лица, не состоящего с управомочен-ным лицом в договорных отношениях, влечёт возникновение обязательств из причинения вреда.
В советский период суд мог принять решение об изъятии у собственника бесхозяйно содержимого имущества, в том числе недвижимого [15]. В настоящее время законодательно закреплена возможность выкупа у лица, злоупотребляющего своим правом собственности, бесхозяйно содержимых культурных ценностей и домашних животных, в отношении которых собственник допускает ненадлежащее обращение [16].
В случае злоупотребления родительскими правами может быть применена санкция в виде лишения родительских прав или отмены усыновления
[17].
Одним из наиболее сложных и актуальных вопросов судебной практики стал вопрос о том, может ли состав, указанный статьей 10 ГК РФ, служить основанием признания сделки недействительной. По мнению К.И. Скловского [18], здесь придется ссылаться на несоответствие сделки закону (ст. 168 ГК РФ). Законом, которому не соответствует сделка, оказывается при применении статьи 168 ГК РФ норма статьи 10 ГК РФ. Однако с технической точки зрения такой подход представляется уязвимым. Смысл статьи 168 ГК РФ состоит в том, что нарушается известный позитивный закон и, как следствие этого нарушения, сделка не имеет силы. Иными словами, действие статьи 168 ГК РФ имеет объективный, а не субъективный характер, тогда как злоупотребление правом — чаще всего продукт злой воли, направленной против конкретного лица. По статье 168 ГК РФ, в отличие от пункта 1 статьи 10 ГК РФ, воля сторон на несоблюдение закона не только предполагается, но и не может быть опровергнута, а точнее — несущественна для квалификации.
Злоупотребление не может предполагаться, а значит, и действия всех участников двух- или мно-
госторонней сделки не могут считаться ничтожными в момент совершения, что не увязывается с конструкцией нормы статьи 168 ГК РФ. Однако если при совершении сделки имелось злоупотребление, то вполне оправданно наказать нарушителя, не отменяя сделку, тогда, когда он потребует получения тех выгод, которые принесла ему сделка, — путем отказа в его требовании. Если же выгоды получены иными лицами, не допустившими нарушений, то зачем аннулировать сделку? Тогда это произойдет в интересах самого нарушителя, что лишает смысла весь механизм.
В случае злоупотребления правом на вступление в брак, которое может быть выражено в виде оснований для признания брака недействительным, применяются последствия, предусмотренные ст. 30 СК РФ. Их суть состоит в том, что брак, признанный судом недействительным, не порождает прав и обязанностей супругов, т.е. решение суда о недействительности брака влечет за собой аннулирование прав и обязанностей супругов, возникших с момента государственной регистрации заключения брака и существовавших до признания его недействительным.
В результате вынесения решения суда о недействительности брака он считается как бы не существовавшим вообще, и, соответственно, у граждан, состоявших в нем, на основании п. 1 ст. 30 СК РФ не возникает ни личных, ни имущественных прав и обязанностей, как это имеет место в действительном браке. По этой же причине признается недействительным брачный договор, заключенный супругами (ч. 2 ст. 30 СК РФ). Последствия недействительности (ничтожности) брачного договора определены в ст. 167 ГК РФ, устанавливающей правовые последствия недействительности сделки.
К имуществу, приобретенному совместно лицами, брак которых признан недействительным, применяются положения ст.ст. 244 — 252 ГК РФ о долевой собственности, а не нормы Семейного кодекса РФ об общей совместной собственности супругов (ч. 2 ст. 30 СК РФ).
Из правила о том, что недействительность брака не порождает никаких правовых последствий для лиц, в нем состоявших, СК РФ (ст. 30) предусматривает исключения, касающиеся добросовестного супруга, правам которого был причинен вред супругом, злоупотребившим правом на вступление в брак. Суд вправе признать за потерпевшей стороной право на получение от другого супруга содержания (алиментов) по основаниям и в порядке, предусмотренном ст.ст. 34, 38, 39 СК РФ об общей совместной собственности супругов в отношении
добросовестного лица при разделе имущества, приобретенного совместно до признания брака недействительным (если нормы об общей совместной собственности супругов более благоприятны для добросовестного супруга). Кроме того, в интересах добросовестного супруга суд может признать заключенный брачный договор действительным полностью или в части.
Добросовестному супругу Семейным кодексом РФ (ч. 4 ст. 30) также предоставлено право требовать возмещения причиненного ему морального и материального вреда по правилам, предусмотренным ст.ст. 15, 151, 1064, 1082, 1085, 1100, 1101 ГК РФ.
Правовым последствием злоупотребления правом на проведение предвыборной агитации является отказ в регистрации кандидата [19].
Аналогична ситуация в отношении средств массовой информации, если название и примерная тематика и (или) специализация СМИ представляет злоупотребление свободой массовой информации [20]. Кроме того, статья 59 Закона РФ «О средствах массовой информации» указывает на возможность наступления уголовной, административной, дисциплинарной ответственности за злоупотребление свободой массовой информации.
Применимы гражданско-правовые последствия злоупотребления правом общего действия.
В сфере процессуального права тоже существуют средства, направленные на предотвращение злоупотребления и на наказание за его совершение. К правовым последствиям злоупотребления процессуальными правами относятся возложение судебных расходов на виновную в недобросовестном ведении дела сторону; взыскание с нее убытков, причиненных противнику; наложение на нее штрафа, заменяемого, в случае несостоятельности, арестом [21]. Штрафные санкции за процессуальное злоупотребление очень широко распространены и находят отражение в практике Европейского суда по правам человека [22]. Н.А. Шебанова утверждает, что самой распространенной санкцией за злоупотребление процессуальными правами, применяемой в Великобритании, США. Бельгии, Италии и других странах, является денежное взыскание с лица, допустившего злоупотребление [23, с. 51]. Отечественной судебной практике также известны случаи наложения штрафа за процессуальное злоупотребление. В частности, на основании ст. 119 АПК РФ Постановлением ФАС ЗападноСибирского округа от 03.04.2003 г. был наложен штраф за неуважение к суду, которое выразилось в злоупотреблении правом на заявление отводов [24, с. 52].
Правовые последствия злоупотребления процессуальными правами, закрепленные в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации, заключаются в том, что арбитражный суд вправе отнести все расходы по делу на сторону, злоупотребляющую своими процессуальными правами или не выполняющую процессуальные обязанности в целях срыва судебного заседания, затягивания судебного процесса, воспрепятствования рассмотрению дела, принятию законного и обоснованного судебного акта (ч. 2 ст. 111 АПК РФ).
Санкции за злоупотребление правом достаточно серьезны, однако в России угроза их применения редко останавливает управомоченных субъектов от совершения злоупотребления. В этом не последнюю роль играет правовой нигилизм, традиционно свойственный большинству населения, отсутствие четкого межотраслевого легального определения злоупотребления правом и отсутствие достоверных критериев для его квалификации. В странах с более высоким уровнем правовой культуры в значительно большей степени реализуется превентивная функция угрозы применения правовых последствий злоупотребления правом.
Злоупотребление правом, как негативное правовое явление, дестабилизирующее правопорядок в обществе, в большей или меньшей степени будет существовать до тех пор, пока будет существовать право. С появлением новых сфер правового регулирования и разнообразных возможностей, составляющих содержание субъективного права, возникает возможность для злоупотребления правом, в то же время развитие законодательства может изменить содержание и значение вопроса о злоупотреблении правом. В последние годы проблеме злоупотребления правом уделяется значительное внимание учеными-правоведами и правоприменителями. Отсутствие четкого законодательно закрепленного определения злоупотребления правом не способствует эффективному применению норм о его недопустимости, а многообразие научных подходов к пониманию злоупотребления правом свидетельствует о том, что вопрос о сущности, понятии и признаках рассматриваемого явления остаётся нерешённым. По мнению автора, необходимо чёткое законодательное закрепление принципа недопустимости злоупотребления правом с учетом его самостоятельного значения и межотраслевого характера.
Литература
1. Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2008.
2. Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование). М., 2007.
3. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1972.
4. Бержель Жан-Луи. Общая теория права. М., 2000.
5. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.
6. Шабуров А.С. Поведение людей в правовой сфере. Правомерное поведение. Правонарушение. / Теория государства и права. Учебник / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1998.
7. Например, злоупотребление свободой слова может трансформироваться из формально правомерного осуществления права на высказывание своих мыслей в уголовно наказуемое деяние, ответственность за которое предусмотрена ст. 129 УК РФ (Клевета), ст. 130 УК РФ (Оскорбление), ст. 280 УК РФ (Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), ст. 282 УК РФ (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства) или ст. 354 УК РФ (Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны).
8. В более поздней монографии А.А. Малиновский немного изменил указанную дефиницию: «Под злоупотреблением субъективным правом необходимо понимать такой способ осуществления субъективного права в противоречии с его назначением, посредством которого субъект причиняет вред другим участникам общественных отношений». (См.: Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование). М., 2007. С. 89).
9. Гражданский кодекс Российской Федерации (части первая и вторая) // Российская газета. 1994. 9.12; 1996. 6.02; 1996. 7.02; 1996. 8.02.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 9.
11. Агарков М.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. 1946. № 6. С. 432433. Цит. по: Яценко Т.С. Проблемы ответственности за злоупотребление правом по российскому законодательству // Юрист. 2002. № 8. С. 9-10.
12. Садиков О. Злоупотребление правом в Гражданском кодексе России // Хозяйство и право. 2002. № 2.
13. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 3.02.1998 г. № 5679/97 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. № 5; Решение Останкинского районного суда г. Москвы от 2.10.2000 г. по делу № 2-2256/00 // СПС «Гарант».
14. Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2000 г. № 263-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Наговицына Юрия Александровича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «Гарант».
15. Агарков А.А. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия Академии наук СССР. Отделение экономики и права. № 6. 1946. (http://p10280.clients.m-10.ru/articles/38/); Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1972. С. 65.
16. Ст. 240, 241 Гражданского кодекса РФ // Российская газета. 1994. 9.12; 1996. 6.02; 1996. 7.02; 1996. 8.02.
17. Ст. 69, 71, 140, 141 Семейного кодекса Российской Федерации // Российская газета. 1996. 27.01.
18. Скловский К.И. О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. № 2.
19. Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 22.11.2002 г. № 18-Г02-16 «По делу по кассационной жалобе П.Я. Кирия на решение Краснодарского краевого суда от 31.10.2002 года» // Вестник
Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. 2003. № 4 (142).
20. П. 4 ч. 1 ст. 13 Закона РФ «О средствах массовой информации» // Российская газета. 1992. 8.02.
21. Подробнее см.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. 1917 г. § 59 // allpravo.ru.
22. Решение Европейского суда по правам человека от 11.12.2003 г. «Шрайбер и Бетч против Франции [Schreiber and Boetsch — France]» № 58751/00// Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2004. № 4.
23. Шебанова Н.А. Злоупотребление процессуальными правами// Арбитражная практика. 2002. №5 (14). С.51.
24. Подробнее см.: Радченко С.Д. Злоупотребление процессуальными правами // Арбитражная практика. 2005. № 5.
УДК 342.5
Воропанов В.А.
Ст. научный сотрудник Уральской академии госслужбы, к.и.н.
СУДЕБНО-ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА РОССИЙСКОЙ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ В ЮЖНОМ ПОВОЛЖЬЕ И ЮЖНОМ ПРИУРАЛЬЕ В XVII-XVIII ВВ.
Судебная политика российской верховной власти в XVII—XVIII вв. на окраинах государства была, прежде всего, направлена на консолидацию прерогатив правосудия и создание благоприятных условий для апелляции всех подданных к закону и официальному праву. Компактные этносы получали право на участие в осуществлении официального правосудия. В сфере регулирования гражданско-правовых отношений допускался юридический плюрализм, применение в судах обычного, национального, мусульманского права.
Justice policy of the supreme power of Russia in the 17—18 th centuries at the peripherial areas first of all was aimed to consolidate prerogatives of justice and create favourable conditions for apellation of evеry group of its subjects to law and official law. Local ethnoses got right to realise official justice. In the sphere of regulation public and law relations legal pluralism was admitted. Custom national mussulman law was applicated in courts.
Ключевые слова:реформы, унификация, региональные особенности, правовой статус, сословные выборы, представительство, компетенция, практика правосудия, правовая культура.
Key words: reforms, unification, regional features, a legal status, class elections, representation, the competence, justice practice, legal culture.
На рубеже ХХ-ХХ1 вв. ретроспективный анализ эволюции судебной системы России вызывает закономерно растущий интерес отечественных и зарубежных исследователей. Углубленное изучение местных социально-политических и этнокультурных условий функционирования государственно-правовых институтов, региональных особенностей управленческих, судебных, правотворческих практик местных органов власти позволяет выявить основные принципы имперской юридической политики, понять закономерности и специфику становления и развития российской государственности. В настоящей статье сделана попытка проанализировать опыт строительства судебной системы в национальных регионах, выяснить формы, способы и методы, оценить результаты осуществления
судебно-правовой политики царского правительства, направленной на поступательное укрепление Российского государства в областях Южного Поволжья и Южного Приуралья, вошедших в первой половине XVIII в. в состав Астраханской и Оренбургской губерний.
Успешное решение проблемы геополитического развития России изначально сопровождалось гибким регулированием процессов политико-правовой адаптации присоединенных областей в систему «государства». Особенности положения отдельных территорий России поддерживались созданием специальных центральных учреждений. Общее руководство восточными «землями» и «царствами» с 1590-х гг. осуществлял Приказ Казанского дворца. В 1630-х гг. области за Уральским хребтом
