CC BY
307
© О.И. Цыбулевская, 2004
ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ КАК НРАВСТВЕННАЯ ПРОБЛЕМА
О.И. Цыбулевская
Политика любого государства в сфере правового регулирования общественных отношений направлена на то, чтобы их участники во всей своей деятельности неукоснительно придерживались предписаний закона, сообразовывали с ним свои действия, то есть поступали правомерно. Однако в современных условиях, когда значительно расширилась сфера правомерного поведения и границы, разделяющие ее с противоправной деятельностью, становятся подвижными, назрела необходимость в установлении четких критериев их разграничения. В контексте сказанного особое значение приобретает исследование природы злоупотребления субъективным правом.
Несмотря на то, что проблема злоупотребления правом и раньше находилась в центре внимания ученых-юристов, многие вопросы до сих пор остаются неразрешенными и по-прежнему дискуссионными. Актуализировали эту тему экономические проблемы, разгул преступности, современные российские правовые реалии — наличие пробелов, несистематизированность и кол-лизионность законодательства.
Поскольку юридическая природа данного явления неразрывно связана прежде всего с гражданским правом, значительное внимания этим вопросам уделяли ученые-цивилисты (М.М. Агарков, О.С. Иоффе, В.П. Грибанов, С.Н. Братусь, А.А. Ерошен-ко). В настоящее время стали появляться общетеоретические исследования в данной области :, что вполне оправданно, так как речь идет о межотраслевой конструкции.
«Отечественной науке, как представляется, настало время признать, что пользование основными правами и свободами может порождать зло, причиняя вред социальным идеалам и деформируя культурные ценности. Вопрос о допустимости такого поведения должен быть поставлен в ряд наиболее актуальных проблем правоведения»2. Однако эта тема, несмотря на обращение к ней некоторых пра-
воведов, не получила всестороннего рассмотрения в современной литературе. Справедливости ради следует отметить, что в декабре 1997 г. журнал «Государство и право» на базе Нижегородского юридического института МВД РФ провел весьма представительный круглый стол на тему «Принципы, основания, пределы ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву» с участием ряда судей Конституционного суда, депутатов Государственной думы, работников Министерства внутренних дел, прокуратуры, ученых и практиков из разных регионов страны. Материалы конференции, имеющие самое непосредственное значение к означенной проблеме, опубликованы3. Примечательно, подчеркивает И.Н. Сенякин, что злоупотреблять правом во многом даже выгодно, поскольку, во-первых, последствия злоупотребления в современном законодательстве оговорены не совсем четко; во-вторых, не всегда такие последствия носят чисто правовой характер; в-третьих, несовершенство законодательства порою «провоцирует» субъекта на такие действия, в которых он усматривает злоупотребление правом. Отсюда необходимость в законодательном закреплении злоупотребления правом4. В связи с этим заслуживает одобрения и всяческой поддержки предложение ученых возвести ограничение на злоупотребление правом в ранг как общеправового, так и отраслевого принципов права.
Проблема злоупотребления правом приобрела сегодня острое нравственное звучание ввиду кризиса духовности в стране и обострившихся в связи с этим противоречий между правовыми и моральными нормами. Дело в том, что рассматриваемое явление как раз и возникает в той сфере, где право не совпадает с моралью, вступает с ней в конфликт.
Термин «злоупотребление правом» в его буквальном понимании означает употребление права во зло в тех случаях, когда управомоченное лицо обладает субъективным пра-
вом, действует в его пределах, но наносит какой-либо вред правам других лиц или обществу в целом. Между тем, как справедливо подмечено, большинство юристов, исследовавших природу злоупотребления правом, уделяли внимание прежде всего именно «употреблению» права, которое составляет вторую часть термина, совершенно забывая
о «зле», являющемся первой частью рассматриваемого понятия. Таким образом, при изучении данного явления зачастую из поля зрения исследователей уходит социально-этическая составляющая. Вкрапление социальных норм в право представляет собой объективную реакцию общества на наличие в формальных нормах таких пробелов, которые нельзя восполнить «изнутри», то есть лишь с помощью узких, чисто юридических мер 5.
Злоупотребление правом зачастую носит характер нарушения норм нравственности. Нравственность — такой способ регулирования человеческого поведения, который основан на противопоставлении добра и зла, требовании следовать добру. Зло — категория этики, по своему содержанию противоположная категории добра, обобщенно выражающая представление о безнравственном, заслуживающем осуждения.
«Зло уничтожает или обесценивает личную или общественную ценность чего-либо; как зло оценивается деятельность человека, результатом которой является ущерб любого вида»6. Оценка «зла» означает то, что данная ситуация не оценивается как «благо», иначе говоря, зло есть отсутствие добра. И.А. Ильин пишет: «Зло, вообще говоря, совсем не сводится к “дурной цели”; для него настолько же характерны и “дурные средства”. Его формула гласит: всеми и злыми и добрыми средствами к злой цели; причем в термине “злой” содержится не идея “отступления от добра”, а идея “безразличия” или “отвращения к добру”»7. Еще при возникновении морали как общественного явления ее главная задача состояла в том, чтобы определить, что такое добро и зло в поведении людей.
Человеческая деятельность — сложная совокупность объективных и субъективных компонентов. Мораль только тогда выступает реальным регулятором поведения человека, «определителем» направленности всех его поступков, когда те или иные нравственные нормы, нравственные ценности восприняты человеком, стали его собственными личностными ценностями. С другой стороны, человек, возжелавший строго следовать
требованиям этики, обречен на бездеятельность и морализаторство, ибо, как верно подмечено, к счастью или к несчастью, жизнь намного богаче умозрительных схем и не содержит ни абсолютного добра, ни абсолютного зла. «Любого рода практическая деятельность для достижения добра в целом с неизбежностью связана со структуризацией Добра на составляющие его мелкие деяния, которые противоречат друг другу и нередко взаимно друг друга отрицают. Так что, выполняя одно из них, мы тем самым творим зло по отношению к другому. К тому же на практике зачастую то, что является добром в одном отношении, является злом в другом, и наоборот»8.
Злоупотребление правом — явление не только нравственное, но и правовое. Оно, как верно подмечено, предполагает: наличие у лица субъективных прав; деятельность по реализации этих прав; использование прав в противоречии с их социальным назначением или причинение этим ущерба общественным либо личным интересам; отсутствие нарушения конкретных юридических запретов или обязанностей; установление факта злоупотребления компетентным правоприменительным органом, наступление юридических последствий.
Среди ученых-юристов нет единой точки зрения по вопросу юридической природы злоупотребления правом. Одни авторы расценивают его как разновидность противоправных деяний (И.С. Самощенко, И.Н. Сенякин, Е.К. Нурпеисов, С.В. Ма-мичев и другие), причем средством причинения вреда является осуществление права. Так, Н.И. Тюрина пишет, что «злоупотребление правом следует рассматривать как разновидность правонарушения, ибо оно предполагает выход за пределы установленного законом объема реализации субъективного права (например, злоупотребление правом на необходимую оборону (ст. 37 УК РФ))»9.
Другие расценивают его как самостоятельное явление. А.С. Шабуров, в частности, считает, что данный феномен следует рассматривать как самостоятельный вид правового поведения (не относящегося ни к правомерному, ни к противоправному). В данном случае, полагает ученый, субъект действует в рамках предоставленного ему субъективного права, поэтому противоправность как основной юридический признак правонарушения отсутствует. Причем в указанной
ситуации злоупотребление не связано с нарушением конкретных запретов, невыполнением обязанностей. Вместе с тем отрицание противоправности злоупотребления правом не дает оснований и для характеристики его как поведения правомерного, ибо последнее всегда социально полезно 10.
В юридической литературе высказывается еще одна точка зрения, согласно которой сам термин «злоупотребление правом» в принципе лишен смысла. Осуществление права не может быть противоправным, а, следовательно, и злоупотреблением. Действия, называемые злоупотреблением правом, в действительности совершаются за пределами права, когда лицо переходит границы разрешенного, то есть действуют вопреки праву. Границы права установлены в его нормах. В противном случае следовало бы стать на позицию признания неопределенности правовых норм, что, в свою очередь, неизбежно привело бы к противопоставлению формы и содержания права, «буквы» и «духа» закона 11. По замечанию Н.С. Малеина, возможно одно из двух: или субъект действует «в границах принадлежащего ему права, тогда он не злоупотребляет своим правом, или он выходит “за пределы, установленные законом”, тем самым нарушая закон, тогда имеет место элементарное правонарушение, за которое должна следовать ответственность. В обоих случаях для идеи и общей нормы о злоупотреблении правом нет места»12.
С данным утверждением вряд ли можно согласиться. Правы, на наш взгляд, те ученые, которые считают, что суть злоупотребления правом состоит в осуществлении индивидом того или иного права в противоречии с его социальным назначением. Ведь законодатель, как правило, оставляет простор для определенных вариантов действий субъектов правонарушений, не всегда точно определяя в законе пределы осуществления права.
Является ли злоупотребление правом правонарушением или ввиду отсутствия признака противоправности оно таковым не является? На наш взгляд, на этот вопрос нет однозначного ответа. Все зависит от того, в какой сфере действует данная конструкция: в сфере частного или в сфере публичного права.
Если в гражданском праве статья о злоупотреблении правом является одновременно и общей оговоркой, и принципом частного права, и генеральным запретом, то в уголовном праве статьи УК РФ (201, 202,
285) есть не что иное, как отдельные составы преступлений. Злоупотребление правом как таковое подчеркивает субъекта и субъективную сторону, в то время как «преступность» злоупотребления освещает объективную сторонудеяния.
Но даже при превышении своего правомочия лицо может рассчитывать на снисхождение, так как среди обстоятельств, смягчающих наказание, в ст. 61 УК РФ содержится совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения 13. Как верно подмечено, противоправное злоупотребление правом отличается от правонарушения в традиционно понимаемом смысле тем, что субъект в данном случае совершает противоправное деяние посредством реализации своего субъективного права (правомочия). Обычное нарушение правового запрета не-управомоченным субъектом нельзя рассматривать в качестве злоупотребления. Действительно, убийца или грабитель, осуществляя объективную сторону своего деяния, никоим образом не реализует тем самым своих субъективных прав 14.
В сфере частного права, как известно, предоставляется достаточно широкий простор выбора способов реализации субъективного права, что приводит к возможности более частого злоупотребления правом отдельными недобросовестными субъектами.
Л.В. Щенникова предлагает в свете сказанного использовать для обозначения категории «злоупотребление правом» как особого (по ее мнению) типа правонарушения, широко распространенного в континентальном праве, термин «шикана»15. Однако содержащаяся в п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса РФ норма предусматривает злоупотребление правом в иных, кроме шиканы, формах. Она, в частности, устанавливает, что «не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах».
По справедливому замечанию Г.А. Гад-жиева, российский законодатель при формулировании данной нормы соединил немецкий и швейцарский подходы к злоупотреблению правом. Для немецкого гражданского права существенным признаком шиканы является субъективный умысел причи-
нить другому вред. В швейцарском гражданском законодательстве это понятие охватывает гораздо более широкий круг действий, здесь предусмотрено объективное несоответствие поведения доброй совести. Заслуживает внимания и всяческой поддержки предложение ученого о том, что «забота о нравственной основе взаимоотношений в предпринимательской сфере требует сделать дополнительный шаг в сторону более широкого подхода к анализируемой норме. Осуществление права, противоречащее принципу добросовестности, следует рассматривать как вторую форму злоупотребления правом 16.
Правомерное злоупотребление правом носит в большинстве случаев характер нарушения норм нравственности. Оно происходит при реализации субъектом своих прав в виде использования правовых предписаний. Субъект действует аморально, если не соотносит свое поведение с преобладающими на данном этапе развития представлениями о добре и зле, хорошем и плохом, с общечеловеческими ценностями. Он при этом не совершает правонарушений и не подлежит юридической ответственности. При данном виде злоупотребления правом в подавляющем большинстве случаев причиняется моральный вред, и это влечет за собой общественное порицание. Таким образом, следует согласиться с теми учеными, которые выделяют два вида рассматриваемого явления: правомерное (легальное) злоупотребление правом и противоправное.
В контексте предпринятого исследования анализ правомерного злоупотребления правом представляет наибольший интерес, так как это позволяет рассмотреть еще один «срез» взаимодействия права и морали.
Осуществление гражданами своих прав не должно причинять вреда другим, интересам общества и должно соответствовать моральным принципам. Ведь реализация субъектом норм права связана с необходимостью использования нравственных критериев при оценке его действий, так как права и обязанности являются, помимо правовой, еще и важнейшей моральной категорией. Они выступают как определители меры возможного и должного поведения, нравственного и безнравственного, справедливого и несправедливого, по ним можно судить о направленности жизненных позиций и целей человека17.
Кроме того, как известно, есть сферы, которые либо частично урегулированы правом (например семейные отношения), либо
вообще им не урегулированы. Очевидно, что избыток правового регулирования не совместим со свободой и ведет к застою. Примером в данном случае может служить наше государство в недавнем прошлом, где командно-приказное регулирование было настолько детализированным и глобальным, что не давало субъектам никакого шанса для личной инициативы. Причем запретительство подчас носило иррациональный, необъяснимый характер — нельзя и все.
Как справедливо отмечается в литературе, в основе признания правомерности поведения граждан, не урегулированного нормами права, лежит принцип «не запрещенное законом дозволено». В результате правовые предписания девальвировались, утрачивалось уважение к ним. Возникали острейшие коллизии между правом и моралью, законом и совестью. И в этой связи следует отметить, что «пробуксовка» именно этого принципа как раз и приводит к злоупотреблению правом.
Поскольку границы между дозволенным и запрещенным нечетки, «берега» размыты, а выбор цели и средств ее достижения чрезвычайно затруднены для индивидов, добро может легко превратиться в свою противоположность. Дело в том, что граждане ввиду наличия пробелов в законодательстве сегодня не знают, что конкретно запрещено, и соответственно не могут понять, что собственно разрешено. Очень часто возникают ситуации, когда люди не могут сориентироваться, как вести себя, поскольку нет ни прямого запрета, ни прямого разрешения. Получается — можно все, что не запрещено законом, а закона просто нет, он еще не принят на этот случай. Юридическая неграмотность и неосведомленность большинства населения усугубляют проблему.
В связи с этим следует согласиться с предложением Н.И. Матузова дополнить применительно к российским условиям указанную формулу «разрешено все, что не запрещено законом» словами «и не порицается моралью». Данная корректировка очень важна, ибо именно моральные «тормоза», соблюдение нравственных норм призваны сыграть роль эффективных сдерживающих начал. Это не позволяет создать ситуации, когда все можно, включая то, чего нельзя 18.
В демократическом обществе права и свободы человека и гражданина приоритетны, но они не являются абсолютными и безграничными. Для поступательного разви-
тия и поддержания стабильности в стране, обеспечения условий для существования каждому индивиду необходима система ограничения прав и свобод. Правовые ограничения сообщают об уменьшении объема возможностей, свободы и сводят разнообразие в поведении субъектов до определенного предельного состояния.
В Конституции РФ говорится: «Права и свободы человека могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (п. 3. ст. 55). Среди критериев, ограничивающих права и свободы, законодатель неслучайно поместил нравственность. Каждый человек обладает правом на духовную и физическую неприкосновенность (ч. 1 ст. 22, ст. 29 Конституции), в частности на то, чтобы государство защищало его от навязывания ему того, что ему не нравится, противоречит его убеждениям. Запрещается, например, распространение взглядов, направленных на разжигание расовой и национальной ненависти, порнографии и другие аморальные действия.
В свете сказанного представляется необоснованным опасение некоторых ученых, что произойдет «смешение» права с моралью, «подмена права этическим феноменом». Трудно в связи с этим согласиться с тем, что не следует предъявлять закону неправовые требования, и с высказанным предложением «приостановить нравственный критерий при ограничении прав и свобод»19.
Приведенная конституционная норма свидетельствует о том, что мораль находит поддержку в праве. Однако бесконечны споры об аморальности действий фотографов-папарацци, снимавших смерть принцессы Дианы в парижском тоннеле. Неодинаковы оценки работы операторов, запечатлевших публичные казни в Чечне. Нескончаемы дискуссии по проблеме ограничения оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера, в ходе которых моральные оценки и аргументы порой «заслоняют» юридическую сторону проблемы 20. Так нужно ли вносить в законодательство специальные «моральные запреты», например для журналистов? Отвечая на поставленный вопрос, В.М. Баранов справедливо отмечает, что представляются оправданными лишь те законодательные
ограничения, которые способствуют укреплению морали, и предлагает считать целью для ограничения прав и свобод человека явную аморальность действия или решения. Именно этот термин, подчеркивает ученый, может быть помещен в общую ограничительную оговорку после описания конституционных прав граждан.
Однако не следует сбрасывать со счетов тот факт, что границы социально приемлемого поведения подчас размываются относительностью и непостоянством нравственных категорий. Так, требует дополнительных размышлений точное понимание того, что мы собственно подразумеваем под правильной и неправильной жизнью, под хорошим и плохим, под добром и злом. Дать исчерпывающий ответ на эти вопросы — задача не совсем простая, как это может показаться на первый взгляд. Суть в том, что каждый человек имеет в этой области свои собственные оценки и суждения, и дополнить эти представления не всегда удается.
Применительно к реализации права добро и зло существуют не абстрактно, а конкретно в отношении каждого индивида. Ведь мораль представляет собой не только форму общественного сознания, но и форму индивидуального поведения личности. Общее на этом уровне принимает конкретные, индивидуальные формы и далеко не однозначные проявления. В этой сфере обнаруживается много случайного, частного, недостаточно изученного.
«Важно то, что между хорошими и плохими действиями есть асимметрия, — пишет Роберт Шпеман, современный немецкий философ, — не существует действий “хороших” всегда и при всех обстоятельствах. Является ли данное действие хорошим — зависит от всей совокупности обстоятельств, пусть даже под добром мы понимаем отсутствие плохих действий. Но есть определенное поведение, которое всегда и во всех обстоятельствах является плохим, потому что оно нарушает самоценность, достоинство личности»21. Например, человека отрицают как личность, когда его обращают в рабство; когда его пытают; когда его убивают без вины; когда его подвергают сексуальному насилию.
Представляют, на наш взгляд, интерес рассуждения ученого по поводу кантовского требования, обращенного к каждому человеку: ни при каком действии мы не должны употреблять самих себя или других людей просто как средство. Против этого тре-
бования очень часто возражали на том основании, что мы все время нуждаемся друг в друге как в средстве для достижения определенных целей, что вся совместная жизнь человеческого общества опирается именно на это. Но об этом Кант, конечно, знал. Он хотел сказать следующее: мы всегда должны употреблять друг друга как средство только частично. Мы пользуемся определенными способностями или усилиями других людей. При этом мы не отрицаем, что другой человек сам для себя является целью, что он тоже имеет право требовать в ответ услуг от своих ближних. Таким образом, ему не отказывают в праве быть личностью22. Но человек всегда должен пытаться сбалансировать свой личный, эгоистический интерес с интересами общества. «Эти два интереса, — считал В.С. Соловьев, — противоположные для отвлеченной мысли, но одинаково обязательно нравственные, в действительности сходятся между собой»23.
Право стремится ограничить зло, расширяя сферу своего воздействия на общественные отношения. Придавая общеобязательный характер морально-нравственным критериям, оно ограничивает произвол управомоченных субъектов. Это осуществляется путем законодательного закрепления таких категорий, как «добросовестность», «добрые нравы», «разумность», «справедливость», «гуманность». Кроме того, учитывая нежелательность и общественную вредность некоторых легальных злоупотреблений правом, законодатель делает их противоправными и наказуемыми. Но, как верно подмечено исследователями, право, к сожалению, не может быть исключительно возведенным в закон добром, а его реализация только благим делом24. Правовое регулирование оставляет известный простор, пространство для неморальных поступков.
Общеизвестно, что нравственные нормы современного общества запрещают убивать, воровать, наносить побои и т. п. Следовательно, нравственные нормы ограждают внешнюю свободу лиц от насилия и иных проявлений произвола. В таком случае нравственная норма обычно подкрепляется правовой нормой. В литературе приводится пример злоупотребления свободой совести. Уходя в религиозное братство, адепт только лишь нарушает духовное единство семьи, в результате чего у родных возникает чувство потери близкого человека (легальное злоупотребление правом). Но если он не вы-
полняет возложенные на него обязанности по воспитанию детей, содержанию супруга или престарелых родителей, то здесь мы уже имеем дело с нарушением правовой нормы, с противоправным злоупотреблением свободой совести. Соответственно обозначенные нормы права имеют ярко выраженный моральный характер.
Однако далеко не все правовые нормы нравственны по своему содержанию. «Казалось бы, — пишет Ю.Г. Ершов, — это противоречит тому, что все правовые отношения могут быть оценены с точки зрения морали, но сами нравственные отношения часто не подлежат правовой оценке. Ключ для решения этой проблемы — в законодательном признании за каждым человеком его нравственной и интеллектуальной независимости... Пресекая наиболее опасные формы зла, право одновременно стоит на страже добровольного выбора добра»25.
Законодательство, возводящее все моральные принципы в ранг права, приводит к тому, что преступление (как нравственное понятие) становится поводом для карательной репрессии против всего общества, развращающей его сверху донизу. В этом случае наказанию подлежит не только уличенное и доказанное преступное деяние, но и сам образ мыслей, внутреннее намерение. Вся история человечества убедительно показывает, что моралистическая законность не только не способствует нормальной жизни общества, но, наоборот, оказывает разрушительное воздействие на экономику, политическую и духовную жизнь людей26. Формулируя ту или иную норму права, законодатель должен учитывать данное обстоятельство и стремиться к тому, чтобы не нарушался баланс нравственного и правового регулирования общественных отношений.
К сожалению, рамки статьи не позволяют проанализировать все те виды злоупотребления правом, которые имеют место практически во всех отраслях права и напрямую касаются нравственных проблем. Можно только добавить, что они затрагивают сегодня не только интересы индивидов, но и интересы целых народов. В последние годы все чаще наблюдаются случаи употребления права «во зло» в международной сфере. Примером может служить стремление США как сверхмощной державы мира диктовать другим странам правила поведения во внутригосударственных делах и на международной арене. Доктрина гуманитар-
ной интервенции, широко используемая Америкой в своих интересах, являет собой противоправное злоупотребление, так как современное международное право запрещает применять вооруженную силу, за исключением случаев самообороны или по решению Совета Безопасности ООН.
Попытки оправдать применение вооруженной силы в «гуманных» целях для защиты прав человека имели место, например, в Косово и Ираке, в случае гипертрофированного ответа на акцию террористов, совершивших бесчеловечный поступок
11 сентября 2001 г., когда в считанные дни человечество оказывалось в состоянии войны, так или иначе захватившей в свой оборот огромные территории, значительные людские, финансовые и военно-технические ресурсы. Как справедливо подмечено, пришло время признать: сверхвооруженное материально, человечество остается бессильным в моральном отношении. Его хрупкое бытие чуть ли не в любой момент может быть нарушено глобальными последствиями не только осуществления злого умысла кучки негодяев, но и роковых ошибок утратившего чувство реальности политика, бизнесмена, проповедника — всякого, кто осознанно или неосознанно исповедует ложные ценности, либо не ведает моральных ограничений 27.
Таким образом, любое общество не свободно от различного рода злоупотреблений. Преследование людьми своих интересов зачастую связано с причинением вреда другим. Однако злоупотребление правом, и это нельзя забывать, подрывает нравственные основы общества, множит правовой нигилизм, в конечном итоге способствует произволу. Задача государства — выстроить свою правовую политику таким образом, чтобы минимизировать это явление, ограничить, насколько это возможно, злоупотребление правом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Малиновский А.А. Злоупотребление правом: теоретические аспекты // Журнал российского права. 1998. № 7. С. 70—75; Он же. Злоупотребление правом. М., 2002.
2 Крусс В.И. Актуальные проблемы злоупотребления правами и свободами человека // Государство и право. 2002. №° 7. С. 47.
3 См.: Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву. В 2 ч. Ч. 1. Н. Новгород, 1998.
4 См.: Там же. С. 7.
5 См.: Алимов Р.Н. Конструкция «злоупотребление правом» как способ ограничения частного интереса (межотраслевое исследование). Интерес в публичном и частном праве. М., 2002. С. 93.
6 Рождественский Ю.В. Словарь терминов. (Общеобразовательный тезаурус): Мораль. Нравственность. Этика. М., 2002. С. 79.
7 Ильин И.А. Собр. соч. Т. 5. М., 1995. С. 165.
8 Степанов П.П. Этические нормы государственных служащих (социально-философский аспект). М., 2000 С. 48.
9 Тюрина Н.И. Правомерное поведение как объект юридического исследования: Авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2003. С. 12.
10 Теория государства и права / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. 2-е изд. М.,
2000. С. 431.
11 Кудрявцев В.Н., Малеин Н.С. Закон и пределы правомерного поведения // Советское государство и право. 1980. № 10. С. 38.
12 Малеин Н.С. Закон, ответственность и злоупотребление правом // Советское государство и право. 1991. №° 11. С. 30.
13 См.: Алимов Р.Н. Указ. соч. С. 93.
14 См.: Малиновский А.А. Злоупотребление правом. М., 2002. С. 43.
15 См.: Щенникова Л.В. Злоупотребление правом (Дух и буква закона) // Законодательство. 1999. №° 5. С. 20.
16 Гаджиев Г.А. Конституционные принципы добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами // Г осударство и право. 2002. №° 7. С. 60.
17 См.: Абросимова О.К. Взаимодействие права и морали в современном российском обществе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов,
2001. С. 22.
18 См.: Матузов Н.И. Еще раз о принципе «не запрещенное законом дозволено» // Правоведение. 1993. №° 3. С. 22.
19 См.: Принципы, пределы и основания ограничения прав и свобод по российскому законодательству и международному праву // Государство и право. 1998. №° 8. С. 54.
20 См.: Государство и право. 1998. №° 7. С. 28.
21 Шпеман Р. Основные понятия морали / Пер. с нем. М., 1993. С. 51.
22 См.: Шлеман Р. Указ. соч. С. 50
23 Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 452.
24 См.: Малиновский А.А. Указ. соч. С. 51.
25 См.: Ершов Ю.Г. Философия права: Учеб. пособие. Екатеринбург, 1997. С. 52.
26 Там же.
27 См.: Канке В.А. Этика ответственности. Теория морали будущего. М., 2003. С. 4.
