CC BY
15
Саджи питаются семенами и листочками солончаковых трав: торич-ника Spergularia marginata, бескильницы расставленной Atropis distans, солянки Salsola kali, горца птичьего Polygonum aviculare, но, подобно голубям, охотно нападали на просо и клевали его семена.
На следующую весну 1909 года саджи также появились в пределах Таврии, но в меньшем количестве. Они также гнездились, и местами замечались молодые птенцы. Однако нигде у нас эта птица не осталась, и осенью окончательно улетели её последние экземпляры.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2018, Том 27, Экспресс-выпуск 1637: 3295-3301
Зимние встречи канюка Buteo buteo на юго-западе Подмосковья
Н.С.Морозов, Р.А.Захаров, А.В.Шариков
Второе издание. Первая публикация в 2006*
Популяции канюка Buteo buteo, занимающие в период размножения территорию от западных границ России (кроме Калининградской области) до бассейна правых притоков Енисея в пределах лесной полосы, относят к подвиду B. b. vulpinus (Gloger, 1833). Считается, что большинство этих птиц зимует в юго-восточных и южных областях Африки, некоторые, по всей видимости, — в Южной Европе, Северной Африке и Юго-Западной Азии. Канюки номинативного подвида, распространение которого в гнездовой период ограничивается западной частью Европы на восток до Швеции, Польши и Балкан, в большинстве своём либо оседлы, либо мигрируют в её же пределах. Полоса шириной до 400 км от шведской Лапландии и Финляндии до Румынии считается зоной вторичной интерградации между В. b. buteo (Linnaeus, 1758) и В. b. vulpinus. Птиц, населяющих Крым, Северный Кавказ, Закавказье, Северный Иран и, вероятно, часть Малой Азии, относят к подвиду B. b. menetriesi Bogdanov, 1879. Они зимуют в основном в пределах гнездового ареала (Дементьев 1951; Мелде 1982; Snow, Perrins 1998; Сте-панян 2003; Гричик 2005). Насколько можно судить по этим данным, северная граница зимнего ареала канюка в Европе вплоть до самого недавнего времени определялась «на западе» распространением номинативного подвида (и, вероятно, птиц из зоны его интерградации с В. b. vulpinus), а «на востоке» - В. b. menetriesi. Она пересекала южную
* Морозов Н.С., Захаров P.A., Шариков A.B. 2006. Зимние встречи канюка на юго-западе Подмосковья II Орнитология 33: 212-216
Швецию примерно на широте Стокгольма, от Рижского залива практически по границе между Эстонией и Латвией шла на восток и юго-восток, затем по границе между Латвией и Псковской областью — на юг, по западным районам Белоруссии - сначала (в 550-600 км западнее Москвы) на юго-запад, потом почти на юг, а на северо-западе Украины поворачивала на юго-восток и через Винницу, Запорожье и Таганрогский залив Азовского моря протягивалась в направлении Махачкалы (Snow, Perrins 1998).
О зимних встречах В. b. vulpinus в европейской части СССР Г.П.Дементьев (1951) упоминал как об исключении. В центральных областях европейской части России, включая Московскую (Птушенко, Иноземцев 1968; Самойлов 1987), в последней трети XIX и на протяжении большей части XX века весной первые канюки появлялись не раньше конца марта, а осенью последние исчезали как правило до конца первой декады октября. Встречи до и после этих сроков были очень редки (Морозов 2007). При этом лишь П.П.Сушкин (1892) в сводке по птицам Тульской губернии с определённостью высказался в том смысле, что значительные задержки отлёта отдельных особей (в 1889 году почти до конца декабря) связаны с малоснежностью зим и высокой численностью мышевидных грызунов.
Наше сообщение основано на результатах наблюдений в окрестностях биостанции «Малинки» ИПЭЭ РАН (55°27' с.ш., 37°11' в.д.) на границе Наро-Фоминского и Подольского районов Московской области, примерно в 25 км юго-западнее окраины Москвы и 7 км западнее-юго-западнее Троицка. Канюк в этом месте является обычным гнездящимся видом. Местность в радиусе 3 км от биостанции на три четверти покрыта лесом, большей частью высокоствольным, верхний ярус древостоя образован главным образом берёзой, елью и сосной в разных соотношениях, вдоль маленьких речек тянутся черноольшаники. Остальное - преимущественно поля, в том числе так называемые Дыбинское и Борисовское, расположенные в 1.5 км друг от друга. Площадь первого составляет 2.0 км2, максимальная протяжённость по прямой 4.6 км, диаметр самой большой окружности, которую можно вписать в его периметр — примерно 950 м. Соответствующие параметры Борисовского поля — примерно 1.5 км2, 2.4 км и 0.83 км (измерения произведены по космическому снимку масштаба 1:32000; узкие полосы древесной растительности, делящие эти поля соответственно на 3 и 2 фрагмента, не учитывались). Посреди расширения Дыбинского поля и в двух его противоположных концах располагаются дачные посёлки, на Борисовском — хутор с пасекой. Судя по данным А.А.Ефремова (устн. сообщ.) и последнего из соавторов о расположении гнездовых территорий и жилых гнёзд канюков около Дыбинского поля за 1988-1992, 1995, 20012005 годы и около Борисовского поля за 1995, 2001-2003 годы, в весен-
не-летний период на этих полях обычно держатся разные пары. Не было никаких оснований предполагать, что гнездовая территория какой-либо пары охватывала участки обоих полей. Более того, в некоторые годы каждое из этих полей (вместе с примыкающим лесом) было поделено между двумя разными парами.
С 27 октября по 7 ноября 2004 мы дважды наблюдали 3 или 3 канюков: в первый день на Дыбинском поле, где держался также один зимняк Buteo lagopus, и 6 ноября на Борисовском поле. Одиночный канюк отмечен 7 ноября над лесом между этими полями. Между 28 октября и 5 ноября наблюдений на полях и непосредственно рядом с ними не проводили. Во время следующего посещения данного места 17 декабря 2004 в районе Дыбинского поля вновь встречены 2 канюка и зимняк, а 18 декабря на Борисовском поле — канюк и зимняк. При проведении в окрестностях биостанции 5 декабря 2004 и 23 января 2005 участниками программы «Parus» маршрутных учётов птиц канюк отмечен не был (Е.С.Преображенская, устн. сообщ.). Наконец, 2 державшихся вместе и 1 одиночный канюк отмечены нами на Дыбинском и Борисовском полях, соответственно, 15 и 16 марта 2005. Кроме того, Е.А.Кузнецов (устн. сообщ.) 6 февраля 2005 наблюдал одиночного канюка примерно в 15 км северо-восточнее биостанции «Малинки» — у посёлка Десна в Ленинском районе. Дата следующей в 2005 году встречи канюка в последней точке — 22 марта (Д.В.Анзигитов, устн. сообщ.) — явно отклоняется от привычных сроков появления вида в Подмосковье. Заметим, что до 2004 года мы дважды отмечали канюка в окрестностях биостанции «Малинки» в необычно поздние сроки: двух птиц 21-22 октября 2000 рядом с Дыбинским полем и одну 23 октября 2002 у деревни Поляны. Возле посёлка Десна прежде также имели место очень поздняя (14 ноября 2001) и ранняя (10 марта 2002) встречи одиночных птиц (Д.В.Анзигитов, устн. сообщ.).
За время наших наблюдений у биостанции «Малинки» в конце 2004 и в середине марта 2005 года ничто в поведении канюков не давало повода считать, что это были кочующие или мигрирующие особи, задержавшиеся здесь лишь на короткое время. Даже после вспугивания они продолжали держаться на небольших участках (на обоих полях — преимущественно в пределах примерно 1 км2), на которых их заметили в первый раз и обнаруживали при всех последующих посещениях: летали на сравнительно небольших высотах, усаживались на деревья, растущие на опушках и среди полей, залетали в лес. Их крики мы слышали только в конце октября и начале ноября. Наблюдая за канюками в течение 3 ч подряд 15 марта видели, как на краю поля одна из птиц попыталась в низком скользящем полёте поймать бежавшую по снегу полёвку, другая птица при этом летела за первой на несколько большей высоте, затем обе скрылись в лесу. Гнездо весной
2005 года было устроено примерно в 350 м от этого места. Во время всех трёх посещений района биостанции на Дыбинском и Борисовском полях наблюдения вели в разные дни. Поэтому мы лишь предполагаем, что на этих полях держались разные птицы (пары?), а не одни и те же две широко перемещавшиеся особи. Вероятнее всего, они провели всю зиму 2004/05 года в этом районе, хотя можно предложить и другие объяснения, например, что канюки задержались здесь до второй декады декабря включительно и затем исчезли, а встречи в середине марта — следствие очень раннего прилёта тех же или других особей.
Осенью 2004 года общая численность мелких млекопитающих в окрестностях биостанции «Малинки» была высокой, хотя предпочитаемый канюком кормовой объект — виды-двойники обыкновенной полёвки Microtus arvalis и М. levis — в выловах отсутствовал. По данным отлова 10-12 октября выставленными в линию плашками Геро на Дыбинском поле индекс плотности составил 9 зверьков на 100 ловушко-суток: за 3 суток 25 плашками отловлены 7 тёмных полёвок Microtus agrestis, а в ельнике и пойменном черноольшанике — в среднем 13 зверьков на 100 ловушко-суток: за 3 суток 50 плашками, по 25 в каждом биотопе, отловлены 16 рыжих полёвок Clethrionomys glareolus, 3 малых лесных Apodemus uralensis и 1 желтогорлая A. flavicollis мыши. В 100 км к северо-востоку, в окрестностях Черноголовки Ногинского района, где проводятся более интенсивные учёты мелких млекопитающих, в первой половине сентября индекс плотности в среднем для всех типов биотопов составлял 24.7 (n = 222 зверька), а в биотопах лугового типа — 21.7 зверька (n = 113) на 100 ловушко-суток. В целом преобладали рыжая полёвка и малая лесная мышь (65% от общего числа зверьков), а в биотопах лугового типа — полёвки рода Microtus (49%) (Г.Н.Тихонова и И.А.Тихонов, устн. сообщ.). Средняя температура воздуха в октябре и декабре 2004 года превысила норму соответственно на 0.8 и 3.2°, преобладала положительная аномалия средней суточной температуры. Ноябрь в целом был на 0.4° холоднее обычного, причём его первая половина выдалась тёплой (положительные аномалии средних суточных температур составляли от 2 до 7°С), а вторая — устойчиво холодной (17-30 ноября отрицательная аномалия температуры достигала 12°С). В конце второй декады установился снежный покров глубиной 5-17 см, к концу месяца увеличившийся до 14-25 см. В декабре снежный покров сохранялся, несмотря на резкое потепление в самом начале месяца и последующие частые оттепели. Январь 2005 года был аномально тёплым. В первой половине месяца 5 раз перекрывались абсолютные максимумы температур, самую высокую температуру воздуха (+5.2°С) зафиксировали днём 9 января. Средняя месячная температура превысила норму на 6.3°. Лишь последняя пятидневка января оказалась на 2-6° холоднее обычного.
Средние месячные температуры февраля и марта были ниже нормы, соответственно, на 1.2 и 3.8°, преобладала отрицательная аномалия среднесуточной температуры, оба месяца оказались многоснежными. В середине марта глубина снежного покрова на Дыбинском и Борисовском полях, по нашим измерениям, варьировала от 40 до 75 см (15 измерений), в лесу — от 40 до 60 см (10 измерений). В третьей декаде марта в Москве и Подмосковье снежный покров был ещё сравнительно глубоким, в большинстве мест, где проводились измерения — 34-51 (от 22 до 66) см. Апрель 2005 года оказался на 1.3° теплее обычного, снежный покров в первой декаде сохранялся, но интенсивно таял и в конце её отмечался лишь местами. (Сведения о погоде в Москве и Подмосковье взяты нами из очерков, ежемесячно публикуемых в журнале «Метеорология и гидрология» (например, Васильев и др. 2005). Оценки температурных условий, которые там приводятся для этого региона, основаны преимущественно на данных метеостанции ВВЦ в Москве.)
Осенью 2005 года на Борисовском поле 15 и 23 октября видели одиночного канюка, причём в первый день одновременно с зимняком, один из авторов и В.Г.Бабенко (устн. сообщ.), соответственно. Наши многочасовые наблюдения на полях и в их окрестностях 30 ноября и 1 декабря 2005 положительного результата не дали, но 7 января 2006 после 3 ч наблюдений над Дыбинским полем был замечен и хорошо рассмотрен канюк, который вскоре залетел в лес. В дальнейшем в ходе целенаправленных поисков в окрестностях биостанции 15 и 29 января, 13 и 19 февраля, 4, 15 и 25 марта 2006 канюка мы не наблюдали ни разу. Зимняк в указанные даты между 30 ноября 2005 и 25 марта 2006 нами не отмечен. Участники программы «Parus» в ходе учётов в окрестностях биостанции 25 декабря 2005 птиц этих видов не встречали, но 27 ноября 2005 и 28-29 января 2006 видели одиночного канюка, а в последние дни также и зимняка (Е.С.Преображенская, устн. сообщ.).
Осенью 2005 года общая численность мелких млекопитающих была невысокой. По данным отлова 21-24 октября, индекс плотности составил на Дыбинском поле 0 на 100 ловушко-суток (за 3 сут 25 плашками не было поймано ни одного зверька), в ельнике и пойменном черноольшанике в среднем 5.8 зверьков на 100 ловушко-суток (за 3 сут 40 плашками, по 20 в каждом биотопе, отловлены 4 рыжие полёвки и 3 малые лесные мыши). В окрестностях Черноголовки в первой половине сентября индекс плотности в среднем для всех типов биотопов составил 7.9 (n = 65 зверьков), а в биотопах лугового типа — 8.3 зверька (n = 31) на 100 ловушко-суток. В целом преобладали рыжая полёвка и малая лесная мышь (52% от общего количества зверьков), а в биотопах лугового типа - полёвки рода Microtus (58%; Г.Н.Тихонова и И.А.Тихонов, устн. сообщ.). Средняя температура воздуха в октябре, ноябре и
декабре 2005 года превысила норму соответственно на 0.9, 2.6 и 2.0°, преобладала положительная аномалия средней суточной температуры. Вторая половина января и первая половина февраля 2006 года выдались очень холодными. Средняя месячная температура первого была ниже нормы на 1.5°, второго — на 5.6°. Отрицательная аномалия средних суточных температур 18-20 января достигала 17-19°, в первой декаде февраля - 16°. В феврале преобладала отрицательная аномалия средней суточной температуры. Глубина снежного покрова в день встречи канюка 7 января, по нашим измерениям (10 в каждом биотопе), варьировала от 29 до 40 см на Дыбинском и Борисовском полях и от 14 до 28 см в лесу. В конце января в Московской области глубина снежного покрова составляла 28-45 см. Март 2006 года, кроме последних трёх дней, оказался холодным и многоснежным. Средняя месячная температура была на 1.5° ниже нормы. По нашим измерениям, 25 марта на Дыбинском и Борисовском полях высота снежного покрова варьировала от 50 до 75 см, в лесу в окрестностях биостанции — от 50 до 60 см (примерно 15 измерений в каждом биотопе).
Таким образом, канюк в числе не менее 2 (вероятно, 3-4) особей не только остался зимовать в конце 2004 года при высокой численности полёвок, но отмечался (пусть всего одна птица) также до конца января 2006 года, несмотря на невысокую численность грызунов осенью 2005 года. В последнем случае, по-видимому, птица пережила (как можно предположить на основании встреч 7 и 28-29 января 2006) две волны холода (3-6 и 17-25 января), из которых вторая характеризовалась глубокими отрицательными аномалиями температуры воздуха. За последние 8 лет в Московской области и над Москвой канюков ещё около десятка раз отмечали в ноябре и зимние месяцы, причём в разные годы и разных местах. Более того, довольно обычными стали встречи вида с конца второй по пятую пятидневки марта и во второй-третьей декадах октября (Морозов 2007). С этими фактами согласуются изменения в датах первых весенних регистраций канюка в Калужской области (Марголин, 2000) и случаи зимних встреч в бассейне Верхнего Дона в последние годы (Климов и др. 2004). Поскольку в большинстве своём B. Ь. vulpinus являются дальними мигрантами, объяснение наметившейся тенденции к оседлости только пластичностью (в рамках «традиционной» нормы) реакции части особей на кормовые и погодные условия конкретных осенне-зимних сезонов не выглядит убедительным. Микроэволюционные процессы, обусловленные глобальным потеплением, могут быть не менее важной составляющей этих изменений. Подробнее данный вопрос обсуждается в отдельной работе (Морозов 2007).
Организатор и куратор программы «Птицы Москвы и Подмосковья» М.В.Калякин и составитель базы данных О.В.Волцит предоставили всю имеющуюся информацию о встречах канюка в Москве и области за период с 1999 года. В.Г.Бабенко, AA.Ефремов,
Е.С.Преображенская и В.Ю.Семашко любезно сообщили о результатах наблюдений в окрестностях биостанции «Малинки», а Д.В.Анзигитов и Е.А.Кузнецов - у посёлка Десна. Г.Н.Тихонова и И.А.Тихонов предоставили сведения о численности мелких млекопитающих в окрестностях г. Черноголовки. Правильность определения тёмных полёвок, неожиданно оказавшихся многочисленными в отловах на Дыбинском поле осенью 2004 года, была подтверждена И.Ю.Поповым. Авторы глубоко признательны всем перечисленным лицам. Исследования, в ходе которых собраны изложенные сведения, финансировались грантами РФФИ (№ 05-04-49620), программами поддержки ведущих научных школ, президиума РАН «Биоразнообразие» и «Происхождение и эволюция биосферы».
Литератур а
Васильев Е.В., Гречиха А.П., Найшуллер М.Г. 2005. Аномальные гидрометеорологические явления на территории Российской Федерации в январе 2005 г. // Метеорология и гидрология 4: 117-122. Гричик В.В. 2005. Географическая изменчивость птиц Беларуси: таксономический анализ. Минск: 1-169.
Дементьев Г.П. 1951. Отряд хищные птицы Acipitres или Falconiformes // Птицы Советского Союза. М., 1: 70-341. Климов С.М., Сарычев B.C., Мельников М.В., Землянухин А.И. 2004. Фауна птиц
бассейна Верхнего Дона. Неворобьиные. Липецк: 1-224. Марголин В.А. 2000. Птицы Калужской области. Ч. 1. Неворобьиные. Калуга: 1-336. Мелде М. 1982. Канюк - Buteo buteo (L.) // Миграции птиц Восточной Европы и Северной Азии. Хищные - журавлеобразные. М.: 74-92. Морозов Н.С. 2007. Изменения сроков миграции и зимние встречи канюка (Buteo buteo) в центре европейской части России: следствие глобального потепления? // Зоол. журн. 86, 11: 1336-1355. Птушенко Е.С., Иноземцев A.A. 1968. Биология и хозяйственное значение птиц Московской области и сопредельных территорий. М.: 1-461. Самойлов Б.Л. 1987. Канюк (Buteo buteo L.) // В.Д.Ильичев, В.Т.Бутьев, В.М.Константинов. Птицы Москвы и Подмосковья. М.: 35-37. Степанян Л.С. 2003. Конспект орнитологической фауны России и сопредельных территорий (в границах СССР как исторической области). М.: 1-808. Сушкин П.П. 1892. Птицы Тульской губернии // Материалы к познанию фауны и флоры
Российской империи. Отд. зоол. 1: 1-105. Snow D.W., Perrins ^М. (eds.) 1998. The birds of the Western Palearctic. Concise edition. Vol. 1. Non-Passerines. Oxford Univ. Press: 1-1008.
