CC BY
82
ЯЗЫК И СТИЛЬ
в. в. Антропова
журналистика и современная лингвистика: точки пересечения и новые возможности
В статье анализируются теоретико-методологические установки, которые в равной степени могут найти применение и в журналистике, и в лингвистике. Автор обосновывает правомерность исследования текстов масс-медиа с позиций нового ответвления лингвистики - линг-вокультурологии, рассматривающей базовые, ключевые концепты, организующие ценностно-смысловое пространство масс-медиа, все это в конечном итоге позволяет очертить социальные, идеологические, культурные процессы, формирующие контент современных СМИ.
Ключевые слова: теория журналистики, мультидисциплины, лингвокультурология, медиа-лингвистика, медиатекст, медиадискурс, ментальность, концепт, концептосфера.
Общим местом многих современных науко-ведческих работ стало указание на междисциплинарный подход в области исследовательской сферы, что послужило причиной появления новых мультидисциплин (в частности, в лингвистике выделились социолингвистика, психолингвистика, лингвокультурология и др., в журналистике - медиалингвистика, медиаэ-кономика, медиапсихология, медиапедагогика и др.). С одной стороны, такого рода кооперация, расширяя сферы взаимопроникновения дисциплин, позволяет не оказаться наукам в стороне от магистральных путей развития исследовательской мысли и не замыкаться на себе; с другой стороны, по мнению некоторых ученых, например С. Г. Корконосенко, это может грозить неопределенностью, неясностью исследовательских задач «чистых» наук. И все же, заключает С. Г. корконосенко, «синтез необходим и даже неизбежен, но он не равнозначен дисциплинарной размытости и безликости» [6. С. 203]. Так, по его мнению, «лингвистический анализ не становится «безродным», когда он аранжируется с применением методик и данных социологического толка», другими словами, когда медиатекст изучается с позиций социолингвистики [6. С. 203]. Это направление представлено диссертационными работами В. В. Богуславской, М. А. Волкодава, С. С. Гал-стян, Б. Н. Головко, М. Ю. Горохова, Ф. Т. Гроз-данова, Е. К. Долгушиной, Н. М. Кириллова, К. Д. Кирия, М. С. Корнеева, В. Н. Степанова, Ч. Цзюйси, С. В. Федорой, Е. С. Щелкуновой и мн. др. Вообще, в последнее время исследовательский интерес журналистов к тексту (печат-
ному, теле- и радиотексту) не только не ослабел, но даже усилился - такой вывод можно сделать исходя из количества научных работ, посвященных медиатекстам.
Еще более молодым, чем социолингвистика, направлением в языкознании признается лингвокультурология, появление которой стало возможным в рамках современной антропологической лингвистики, базирующейся на двух принципах
- текстоцентричности и антропоцентричности [9]. Примат Человека и Текста в современном лингвистическом мышлении существенно сближает лингвистику и журналистику и в качестве объекта исследования обеих наук (или уже одной
- медиалингвистики) провозглашает текст в его коммуникативно-прагматическом и онтологическом понимании: это «результат человеческой деятельности, который можно определить как такое единство предложений, которое направлено на выполнение определенных стратегических и тактических задач общения в широком смысле» (В. З. Демьянков) [3. С. 113]; «сгусток семиотического пространства», «не только генератор, но и конденсатор культуры», «смыс-лопорождающее устройство» (Ю. М. Лотман) [8. С. 164, 21, 9]; «пространство мысли и <...> дом духа» (Ю. С. Степанов) [10. С. 31]. Такие трактовки текста приравнивают его к дискурсу
- понятию, насколько сегодня популярному, настолько и трудно определяемому, прежде всего, с точки зрения его отношения к издавна употребляемому понятию «текст» (Н. Ф. Алефиренко) [1. С. 8].
интерпретация текста в терминах культуры (в самом широком ее понимании) - вторая
доминанта журналистских и лингвокультуро-логических исследований. Появление лингво-культурологии именно в конце ХХ века - начале XXI века, а также актуализация культурологической теории массовой коммуникации весьма симптоматичны: и лингвокультурология, и проблема «СМИ и культура», апеллирующие к основным понятиям и категориям культурологии, в конечном счете высвечивают ценностно-смысловое пространство современного медиа-дискурса. Возросший интерес к гуманитарным наукам, к культурологии в частности, тоже неслучаен: «с последней трети ХХ века человечество ощущает себя в кризисной ситуации духовного выживания в мире доминирующей техники, в котором технология, вытесняя природу, становится новой средой обитания человека» [5. С. 3]. Основным содержанием новой социокультурной модели - постмодерна - является человек в информационном обществе, в котором информация из отражения превращается в самостоятельную сущность, новую субстанцию мира. Новое состояние общества и культуры описывается в новейшей исследовательской литературе через префикс пост-, раскрывающий «смысл нашего века, который заключается в необходимости понять, чем мы не являемся» [5. С. 3]. Признается завершенной эпоха повествований (в самом широком их понимании), претендующих на целостное мировоззрение. Это означает отказ от «культа индивидуальности с ренессансно-романтическим цветением личности, с духом критицизма, новизны, историзма, отказ от принципа cogito, <...> принципа не только свободной мысли, но и ответственности человека за себя и созданный им мир, принципа нравственной и духовной вменяемости «я»» [5. С. 3]. Однако любое явление материального и духовного мира по своей природе двойственно, бинарно, поэтому реакция на изменения такого порядка выразилась в появлении противоположной тенденции, заключающейся, по мнению многих исследователей, в частности профессора Л. А. Шестак, в том, что мы является свидетелями современного этнического Ренессанса, возрождения традиций русской культуры; этнографический интерес к русской личности, русской менталь-ности способствовали активизации исследований человека в тесной связи с историческими условиями его существования, временем и культурной традицией, исследований в области антропологической парадигмы гуманитарных наук, «возвратившей человеку статус «меры
всех вещей» и вернувшей его в центр мироздания» (С. Г. Воркачев) [2. С. 64].
Лингвокультурологическое исследование медиатекстов (по типу социолингвистического), соотносящееся с филологической ветвью теории журналистики, предполагает выделение тех или иных концептов, при помощи которых происходитконтентообразование медиатекстов. Основные направления лингвокультурологиче-ского анализа масс-медиа наметила профессор С. В. Иванова [4]. На сегодня существует не так много работ, изучающих медиа в аспекте лингвокультурологии: это исследования Э. М. Аникиной (лингвокультурная специфика реализации интертекстуальности в дискурсе СМи), С. В. Губик (когнитивно-дискурсивное исследование экономического массмедийного дискурса), Е. В. Декленко (лингвокультуроло-гический аспект патриотического дискурса), Т. Ю. Чигириной (газетные заголовки в аспекте лингвокультурологии), Ю. В. Южаковой (толерантность массово-информационного дискурса идеологической направленности). отдельные лингвокультурные концепты медиатекстов только начинают изучаться. имеем в виду работы С. В. Аносовой (концепты агрессии в современной газете), о. А. Гришиной (концепт «Америка» в публицистических текстах»), О. И. Десюкевич и А. А. Литвин (концепт «воскресение» в белорусской публицистике), Киселевой О. В. (этические концепты в журнале «Нева»), О. А. Куданкиной (концепт «Германия» в российской публицистике), к. В. никитиной (концепты политического дискурса), О. В. Годес (концептосфера «ирреальное» в информационной картине мира), Т. А. Пашу-тиной (транслируемость лингвокультурных концептов в СМИ), Н. Н. Рухленко и А. А. Черкашиной (концепт «труд» в белогородской газетной периодике), Д. М. Костиной (концепт «патриотизм» в медиатекстах).
В заключение скажем, что в прениях на научных конференциях, в свободных дискуссиях на защитах дипломных и диссертационных работ нередко можно услышать такое мнение: «филология - враг журналистики, филология не должна подменять журналистику, журналистика на филологической основе - это нонсенс и пр. Хорошую журналистику при этом сравнивают с плохой филологией» [11. С. 232]. Образ «плохой филологии» составляют, по мнению В. К. Харченко, следующие черты: «неясность излагаемого, нежелание и соответственно неумение говорить и писать умно и увлекатель-
но, заполонившая все и вся наукообразность, академизм стиля, увлечение заимствованными терминами при нежелании создать пусть всего только один выразительный, альтернативный термин на прозрачной, пластичной основе, отрыв от проблем «сегодняшнего слова», <...> наставничество, принимающее форму пуризма» [11. С. 233]. Филологи же вменяют в вину журналистам «интерес к негативу, изложение текущих событий первыми попавшими под руку средствами, подыгрывание ожиданиям читателя, интерес к сиюминутной реакции, боязнь терминов, не боязнь бранных слов, допуск грубословия, скудость словаря метафор, цитат, пословиц, сверхиронию, пронизывающую все и вся, страх перед патетикой» [11. С. 233-234]. Думается, такой спор может оказаться бесконечным, если за ним просматривается лишь «нежелание содействия, содружества, соцар-ствия двух замечательных отраслей гуманитарного знания» [11. С. 233]. Точку в этом споре, как нам кажется, поставил С. Г. Корконосенко: «теория должна стремиться синтезировать в себе достижения различных дисциплин, но нельзя забывать об условиях самосохранения журналисткой науки в отношении со "смежниками"» [6. С. 202-203]. Здесь важно найти золотую середину: «требуется конвергенция разных научных подходов к изучению журналистики» [7. С. 18], и изучение СМИ действительно «ведется в широком диапазоне методов, приемов и технических средств, большинство из которых не имеет жесткой отраслевой привязки», однако необходимо обязательно учесть «специфику их приложения к анализу журналистики» [6. С. 201].
Список литературы
1. Алефиренко, Н. Ф. Ценностно-смысловое пространство медиадискурса // Русский язык в современном медиапространстве : международная научно-практическая конференция : сборник научных трудов / отв. ред. А. В. Полонский. Белгород : ИПЦ «ПОЛИТЕРРА», 2009. С. 8-11.
2. Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт : становление ан-
тропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. С. 64-72.
3. Демьянков, В. З. Интерпретация текста и стратагемы поведения // Семантика языковых единиц и текста (лингвистические и психолингвистические исследования). М. : Институт языкознания АН СССР, 1979. С. 109-116.
4. Иванова, С. В. Политический медиа-дискурс в фокусе лингвокультурологии // Политическая лингвистика. Вып. 1 (24). Екатеринбург, 2008. С. 29-33 [Электронный ресурс]. URL : www.philology.ru/linguistics1/ivanova-08. htm.
5. Изместьева, Н. Н. Русская духовность как социально-философская проблема : дис. ... канд. филос. наук. Пермь, 2005. 147 с.
6. Корконосенко, С. Г. Моделирование теории журналистики : методологические подходы // СМИ - Общество - Образование : модели взаимодействия : материалы междунар. науч.-практ. конф. : в 2 ч. Ч. 1 / отв. ред. И. А. Фатеева. Челябинск : Челяб. гос. ун-т, 2007. С. 199-212.
7. Короченский, А. П. Отечественная журналистская наука : между прошлым и будущим // Журналистика и медиаобразование в XXI веке : сборник научных трудов международной науч.-практ. конференции. Белгород : Изд-во БелГУ, 2006. С. 11-18.
8. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст — семиосфера - история. М. : Языки русской культуры, 1999. 464 с.
9. Попова, Е. А. Человек как основополагающая величина современного языкознания // Филологические науки. 2002. № 3. С. 69-77.
10. Степанов, Ю. С. Изменчивый «образ языка» в науке ХХ века // Язык и наука ХХ века : сб. статей. М. : РГГУ, 1995. С. 7-34.
11. Харченко, В. К. Филология и журналистика: брак по расчету? // Русский язык в современном медиапространстве : международная научно-практическая конференция : сб. науч. трудов / отв. ред. А. В. Полонский. Белгород : ИПЦ «ПОЛИТЕРРА», 2009. С. 232-237.
