CC BY
35
УДК 316.3, 316.4
DOI 10.23672^9247-1410-5531^
Самыгин Петр Сергеевич
доктор социологических наук, доцент,
профессор кафедры теории и истории государства и права, Ростовский государственный экономический университет samygin78@yandex.ru
Самыгин Сергей Иванович
доктор социологических наук, профессор,
профессор кафедры управления персоналом и социологии, Ростовский государственный экономический университет serq1952@mail.ru
Каспаров Аскер Робертович
кандидат социологических наук, старший преподаватель кафедры специальных дисциплин, Краснодарский университет МВД России mr.kasparov.01 @mail.ru
Тутова Лариса Николаевна
старший преподаватель кафедры истории и культурологии, Донской государственный технический университет tutovu@list.ru
Peter S. Samygin
Doctor of Sociology,
Associate Professor,
Professor of the Department
of Theory and History of State and Law,
Rostov State University of Economics
samygin78@yandex.ru
Sergey I. Samygin
Doctor of Social Sciences, Professor,
Professor of the Department of Personnel Management and Sociology, Rostov State University of Economics serq1952@mail.ru
Asker R. Kasparov
Candidate of Sociological Sciences, Senior Lecturer of the Departments of Special Disciplines, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia mr.kasparov.01 @mail.ru
Larisa N. Tutova
Senior Lecturer of the Department of History and Cultural Studies, Don State Technical University tutovu@list.ru
Жизненное проектирование молодежи в условиях социальной неопределенности в современном российском обществе
Аннотация. В статье анализируются особенности жизненного проектирования российской молодежи в условиях социальной неопределенности российского общества; показывается, что жизненные планы молодежи в условиях социальной неопределенности и рисков могут реализовываться, преимущественно, в форме краткосрочных или коротких жизненных проектов. Авторы отмечают, что в условиях кризиса, вызванного пандемией, жизненное проектирование российской молодежи приобрело еще более размытый и неопределенный характер, что обуславливает необходимость разработки и практической реализации мер, призванных локализовать риск и снизить, так называемый, порог неопределенности. Эффективная реализация молодежью жизненных проектов находится в зависимости от степени доступности для молодых людей основополагающих социальных благ и ресурсов,
Life planning of young
people in the conditions
of social uncertainty
of the modern russian society
Annotation. The article analyzes the features of life design of Russian youth in the conditions of social uncertainty of Russian society, shows that the life plans of young people in the conditions of social uncertainty and risks can be implemented mainly in the form of short-term or short-term life projects. The authors note that in the context of the crisis caused by the pandemic, the life planning of Russian youth has become even more vague and uncertain, which makes it necessary to development and practical implementation of measures designed to localize the risk and reduce the so-called uncertainty threshold. The effective implementation of life projects by young people depends on the degree of accessibility of fundamental social benefits and resources for young people, institutional support, and the stable nature of the fundamental norms and rules of behavior governing various areas of youth life.
институциональной поддержки, стабильного характера основополагающих норм и правил поведения, регулирующих различные области жизнедеятельности молодежи.
Ключевые слова: молодежь, общество, информационное общество, социализация, социальная неопределенность, социальный риск, аномия, атомизация, жизненное проектирование, жизненные проекты, жизненные планы, жизненные стратегии.
Keywords: youth, society, information society, socialization, social uncertainty, social risk, anomie, atomiza-tion, life design, life projects, life plans, life strategies.
В современной социологии жизненное проектирование определяется как процесс, включающий формирование и изменение жизненного мира человека, складывание и практическую реализацию соответствующих жизненных проектов. По мнению Ш.И. Алиева, автора докторской диссертации, посвященной жизненному проектированию отечественной молодежи в условиях современного информационного общества, жизненное проектирование целесообразно рассматривать в качестве подсистемы, которая отвечает за процесс формирования индивидуального жизненного мира или сферы его практической жизнедеятельности. Актуальность изучения жизненного проектирования молодежи обусловлена высокой значимостью исследования молодежи как наиболее активной социально-демографической группы, от самореализации которой зависит развитие общества в будущем. При этом следует принимать во внимание то обстоятельство, что молодежь является, своего рода, проекцией общества в миниатюре: по определению Ш.И. Алиева, молодежь есть «социокультурный продукт», и жизненное проектирование ее представителей осуществляется в условиях конкретной социокультурной реальности, происходит под воздействием объективных и субъективных факторов [1, с. 145].
Данные факторы также можно определить как внешние и внутренние: первые из них не зависят от молодежи и детерминируются особенностями развития общества на конкретном историческом этапе его развития, а вторые, в свою очередь, определяются спецификой развития именно молодежи как особой социально-демографической группы, а также, особенностями процесса социализации молодых людей.
Авторский интерес направлен на научное изучение первой группы или, так называемых, объективных факторов: здесь, на наш взгляд, необходимо акцентировать внимание на том обстоятельстве, что жизненное проектирование современной российской молодежи осуществляется в условиях социальной неопределенности и риска. На это указывают, в частности, известные отечественные исследователи в области социологии молодежи В.И. Чупров и Ю.А. Зубок: по мнению данных ученых, формирование жизненных стратегий в условиях неопределенности происходит в условиях потери молодыми людьми способности предвидеть и прогнозировать свою жизнедеятельность на сколько-нибудь долговременную перспективу. В ситуации крайней неопределенности выбор в пользу определенного жизненного
проекта реализуется в форме мало обоснованного гадания, а само жизненное проектирование, по большей части, осуществляется на основе интуитивного выбора и использования сиюминутных возможностей, которые у значительной части молодых людей являются ограниченными [2, с. 57].
Жизненное проектирование молодежи в условиях социальной неопределенности, таким образом, характеризуется отсутствием стремления к разработке четких жизненных планов: молодежь здесь, напротив, чаще всего, «не задумывается о длительных перспективах», предпочитая «плыть по течению жизни» и жить сегодняшним днем [3, с. 133].
Жизненные планы молодежи в условиях социальной неопределенности и рисков могут реализовы-ваться, преимущественно, в форме краткосрочных или коротких жизненных проектов: специфика данных проектов, как следует из их названия, состоит в их субъективной расчетливости и развертывании в течение короткого промежутка времени (по мнению В.В. Кривошеева, речь здесь может идти о периоде, не превышающем один ил и д в а года). Короткие жизненные проекты, согласно представлениям Кривошеева, «связаны не столько с физическим временем, сколько со временем сугубо социальным» (говоря о социальном времени, исследователь имеет в виду включенность индивида в систему определенных социальных связей и взаимодействий, находящую отражение в тех или иных направлениях жизнедеятельности, осуществляющихся в рамках конкретных групп) [4, с. 58]. Необходимо отметить, что В.В. Кривошеев рассматривает короткие жизненные проекты в качестве основы аномии в современном российском обществе. Данный исследователь также полагает, что аномия в России проявляется в процессе трансформации общества от состояния, характеризующегося целостностью, к атомизации. Именно последнюю другой известный отечественный ученый С.Г. Кара-Мурза считает, в комплексе с крайним индивидуализмом и социальным одиночеством, важнейшим условием возникновения состояния аномии (данное состояние, в свою очередь, проявляется в утрате представителями базовых социальных групп чувства сопричастности к обществу, в целом, в отторжении ими основополагающих общественных ценностей и правил поведения) [5, с. 50].
Состояние аномии оказывает воздействие на представителей различных социально-демогра-
фических групп и, в первую очередь, на молодежь, которая будучи становящимся субъектом общественных отношений, сама характеризуется аномичностью. Данное состояние, с нашей точки зрения, отражается на системе жизненного проектирования представителей рассматриваемой группы. С.Г. Кара-Мурза противопоставляет современное российское общество, находящееся в состоянии аномии, обществу советскому, основу которого составлял «модальный тип цивилизованного общества», который сформировался на базе культуры стабильного общества. Современное российское общество, в соответствии с трактовкой С.Г. Кара-Мурзы, является противоположностью советскому, характеризуясь неуверенностью его членов в завтрашнем дне, что проявляется в преобладании стремления «взять от общества побольше, а дать ему поменьше» [5, с. 57]. Иными словами, речь здесь идет об отсутствии стремления к осуществлению долгосрочного планирования, доминировании коротких жизненных проектов или планов индивидуального характера, которые рассчитаны на небольшие промежутки времени.
Доминирование коротких жизненных проектов во многом обусловлено реалиями современного информационного общества, характеризующегося постоянными изменения в области коммуникационных и иных технологий: данные изменения наиболее интенсивно проявляются в молодежной среде, представителей которой отличает ориентация на различные инновации. Необходимо учитывать и общую социально-экономическую нестабильность, периодически возникающие кризисы, оказывающие негативное воздействие на жизнедеятельность различных категорий населения, и, в том числе, молодежи.
В условиях низкого уровня жизни, отличающего значительную часть населения современной России, людям приходится, в первую очередь, думать о том, чтобы материально обеспечить себя и свои семьи, что, как справедливо указывает В.В. Кривошеев, «субъективно не позволяет людям удлинять видение своих жизненных перспектив» [4, с. 57-58]. Этим современное российское общество отличается от общества советского, в рамках которого преобладали длинные жизненные проекты. Применительно к молодежи, это долговременное жизненное проектирование обеспечивалось существовавшей практикой распределения выпускников вузов (в дальнейшем, как известно, поощрялась работа на одном предприятии и учреждении: значительная часть советских граждан в течение всего периода своей трудовой деятельности работала в одной организации). Советская система социального обеспечения, включающая, в частности, предоставление жилья (его можно было получить после продолжительной очереди) также способствовала длинным жизненным проектам. Нельзя утверждать, что ориентация на долговременное жизненное проектирование была характерна для всех советских граждан: «текучесть кадров» в этот период также имела место на советских предприятиях, а многие представители сельской молодежи были ориентированы на перемещение в городские поселения, отличавшиеся более высоким
качеством жизни. Однако, в целом, значительную часть представителей советского общества отличало стремление к выстраиванию своей жизнедеятельности на длительную перспективу, что в значительной мере детерминировалось характером политики, осуществляемой государством в этот период: данная политика гарантировала населению определенную стабильность условий их жизни, доступность различных благ, включающих образование, медицинское обслуживание и т.д.
Реалии современного российского общества, в отличие от условий жизнедеятельности в советском социуме, способствуют преимущественной ориентации его членов на короткое, а не длинное жизненное проектирование. Речь идет об объективных условиях жизнедеятельности, включающих низкий уровень материального обеспечения большинства современных россиян, живущих в состоянии бедности или малообеспеченности, обуславливающих необходимость практической реализации стратегии выживания в сложных социально-экономических реалиях, и не способствующих планированию жизнедеятельности на долговременную перспективу.
Социально-экономические реалии современной России, основу которых составляет экономика рыночного типа, характеризуются принципиальными отличиями от советской командно-административной экономики: первая предусматривает опору человека, в первую очередь, на себя, на собственные ресурсы и потенциал, а не на поддержку со стороны государства, что предполагает высокую степень риска. Именно последний находит отражение в жизненных проектах многих молодых людей в российском обществе.
Как уже отмечалось выше, целый ряд современных отечественных социологов рассматривают данное общество как общество риска с присущими ему неопределенностью и нестабильностью, что отражается на системе жизненного проектирования молодежи. Рассматриваемые теоретические положения подтверждаются и результатами прикладных исследований: так, в соответствии с эмпирическими данными, полученными Ш.И. Алиевым, российскую молодежь действительно не характеризует ориентация на планирование своей жизни на сколько-нибудь долговременную перспективу. Такие выводы можно сделать, проанализировав высказывания молодых людей в эссе, которые им было предложено написать. Вот типичные высказывания: «Я не знаю, что со мной будет через десять лет, и никогда об этом не задумывался»; «Очень-очень сложно даже подумать, как сложится моя жизнь, представить очень нелегко»; «заранее ничего не планирую»; «Я не знаю, где я буду жить и буду ли работать. Пока рано о чем-либо таком говорить» [6, с. 142].
Мы солидарны с точкой зрения В.И. Чупрова и Ю.А. Зубок, в соответствии с которой, значительная часть молодых людей, даже при наличии жизненных перспектив и соответствующих планов и ориентаций, не выходит на более высокий
уровень жизненного проектирования, предусматривающий выработку оптимальной стратегии своей жизнедеятельности в будущем. Что же касается имеющихся жизненных стратегий российской молодежи, то они, преимущественно, являются краткосрочными, размытыми и неопределенными [3, с. 133—134]. Это свидетельствует об определенной незрелости значительной части молодежи в современной России, поскольку значимым критерием зрелости личности принято считать наличие четкой жизненной стратегии, проявляющейся в умении адаптировать свои возможности и потенциал к условиям социальной действительности.
Еще более размытый и неопределенный характер жизненное проектирование российской молодежи приобрело в период пандемии коронави-руса, начавшейся в 2020 г.: здесь уже имеющиеся жизненные планы или проекты молодых людей стали максимально краткосрочными и рассчитываются на короткие промежутки времени (в данном случае можно говорить о планировании своей жизнедеятельности даже не на годы, а, в лучшем случае, на месяцы по причине постоянно меняющихся эпидемиологической обстановки, нормативно-правовой базы и т.д.). С точки зрения Ю.А. Зубок, кризис, вызванный пандемией, «спровоцировал мощнейшую эскалацию неопределенности» [7, с. 7].
Трудности с планированием жизнедеятельности, конструированием жизненных проектов, таким образом, обусловлены объективными факторами, включающими неблагоприятную экономическую конъюнктуру, вводимые государством ограничения, касающиеся различных сфер общественной жизни. Более того, в период пандемии молодежь столкнулась со сложностями в реализации тех своих жизненных планов и проектов, которые были разработаны до начала пандемии (это актуально для тех молодых людей, которые работают по найму или занимаются бизнесом: закрытие ряда предприятий и разорение многих предпринимателей не могло не затронуть молодых людей, занятых в наиболее пострадавших от кризиса отраслях экономики) [8; 9; 10].
О негативном воздействие пандемии на молодежь как уязвимую социально-демографическую группу говорится в докладе Международной организации труда (МОТ) под названием «Молодежь и пандемия СОУЮ-19: влияние на рабочие места, образование, права и психологическое состояние» [11]. В докладе, в частности, отмечается, что, вызванный пандемией СОУЮ-19, кризис разрушительно воздействует на образование и профессиональную подготовку молодых людей. Так, за время пандемии больше 70% молодых людей, которые учатся или сочетают учебу с работой, пострадали от закрытия школ, высших учебных заведений и центров профессиональной подготовки. Как следует из доклада МОТ, пандемия оказывает сильное влияние на жизненное проектирование молодежи, что проявляется в «многочисленных потрясениях», связанных с «лишением рабочих мест и перспектив трудоустройства, нарушением нормального хода обучения и
профессиональной подготовки, что серьезно сказывается на психологическом состоянии молодежи». Значительная часть молодежи, как следует из доклада, испытывает трудности с определением своих жизненных проектов (38% молодых людей не уверены в своих карьерных перспективах, в том числе, вследствие возникновения дополнительных сложностей на рынке труда и удлинения перехода от обучения в школе к периоду трудовой деятельности).
Отметим, что в докладе МОТ содержатся действенные предложения, призванные разрешить сложившуюся ситуацию: речь идет о реинтеграции на рынке труда тех молодых людей, которые потеряли работу или столкнулись с сокращением рабочего времени в период кризиса, об обеспечении для молодежи доступа к страховым пособиям по безработице, а также о мерах, связанных с поддержанием психического здоровья молодых людей [11].
В российских исследованиях также констатируется тот факт, что именно молодежь входит в число групп населения, которые наиболее сильно пострадали от кризиса. Так, с точки зрения главы социологического центра ВЦИОМ В. Федорова, пандемия коронавируса в России способствовала разрушению многих жизненных планов, заставив «людей по-новому посмотреть на свои жизненные стратегии». Российская молодежь, по выражению Федорова, «в целом, достаточно тепличная»; молодые люди, отмечает глава ВЦИОМ, в основном, выросли «в малодетных семьях, с максимумом внимания от родителей, с максимумом комфорта». «Тепличному растению, отмечает исследователь, и под сквозняком непросто, а уж, если начинается буря, то многие из них не выдерживают напряжения» [12]. В целом, в ситуации кризиса, на наш взгляд, происходит дестабилизации механизма жизненного проектирования молодежи, в идеале, предусматривающем осмысленный выбор молодыми людей оптимальных целей и средств практической реализации своих жизненных проектов [7, с. 10].
Как нам представляется, кризисные процессы, имеющие место в нашей стране в период времени с 2015 г. и по настоящее время, усугубленные пандемией, несут в себе не только не возможность долговременного проектирования молодежью своих жизненных стратегий, но и высокий потенциал рисков в сфере ее правового поведения в связи с тем, что следствием этих кризисных процессов являются нарушения в динамике первичной и вторичной социализации молодежи [16; 17], что проявляется в «сбоях» в процессе ее правовой социализации, а это, в свою очередь, проявляется в многочисленных девиантных и де-линквентных отклонениях в поведении молодых людей и, как следствие, в криминализации их сознания [18]. Подобная ситуация уже имела место в нашей стране в, так называемые, «лихие 90-е», которые характеризовались всплеском преступности на фоне системного кризиса российского общества, находившего в переходном состоянии
от советской к капиталистической модели общественного развития, в результате чего в массовом сознании произошло крушение раннее, казалось бы, нерушимых мировоззренческих идеалов и их подмена размытыми представлениями о демократии, рыночной экономики на фоне политико-правового вакуума [17]. К нашему глубокому сожалению, современное российское общество так до конца и не избавилось от этих проблем, что мы, как и многочисленные исследователи постсоветского российского общества, объясняем перманентными кризисными явлениями в экономической сфере, в частности, 2015 года, которые усугубились сложной эпидемиологической ситуацией, как в нашей стране, так и во всем мире. А как уже отмечалось выше, одной из наиболее пострадавших сторон в этих процессах учеными называется молодое поколение, лишенное возможности построения своих жизненных стратегий на длительную перспективу. Некоторые же «недуги» переходного периода новейшей российской истории, которые, по нашему мнению, приняли хронический характер, в частности, глубокое социальное расслоение российского общества, системная коррупция, бедность основной массы россиян, являются факторами, стимулирующими сбои в механизмах правовой социализации молодежи и сохранение высокого влияния на нее криминальной идеологии и организованной преступности. Следствием этих негативных воздействий в условиях социальной неопределенности является сохранение в современном российском обществе тенденции активизации противоправного поведения молодых людей, в том числе, и в подростковом сегменте [19].
Эти обстоятельства обуславливают необходимость разработки и практической реализации мер, призванных способствовать «локализации риска и снижению порога неопределенности» [7, с. 10], содержащего высокий рискогенный потенциал нарушения естественного хода правовой социализации личности молодого человека, как на ее первичном, так и на вторичном этапах.
С одной стороны, представителям молодежи необходимо уметь соединять свои личностные возможности с имеющимися у них притязаниями, а также - условиями постоянно меняющейся внешней среды. В то же время, с другой стороны, в условиях кризиса на государстве также лежит значительная доля ответственности, связанная с минимизацией последствий социально-экономического характера, вызванных пандемией, и стабилизацией общей ситуации в стране. Данные стабилизационные мероприятия могут способствовать снижению порога неопределенности, что, в свою очередь, может оказать положительное воздействие на систему жизненного проектирования молодежи.
Конструирование и реализация жизненных проектов молодежи на долговременную перспективу во многом зависит от того, насколько доступными для молодежи будут являться те или иные блага и ресурсы, насколько действенной будет институциональная поддержка, и насколько стабильными будут нормы и правила, регулирующие те или иные области жизнедеятельности российской молодежи [13]. Подчеркнем, что «Основы государственной молодежной политики в Российской Федерации на период до 2025 г.» предусматривают необходимость создания обществом и государством «базовых условий для полноценной самореализации молодежи в социально-экономической и общественно-политической сферах жизни России» с тем, чтобы «молодежь, развивая индивидуальные качества, проявляла высокий уровень социальной активности» [14]. Следует также отметить, что у различных групп молодежи в настоящее время имеются неодинаковые возможности для практической реализации жизненных проектов, что вызывает необходимость осуществления государственной политики, направленной на выравнивание стартовых возможностей молодых людей, перспектив самореализации в постоянно меняющихся условиях внешней среды.
Литература:
1. Алиев Ш.И. Жизненное проектирование российской молодежи в условиях вызовов и рисков информационной эпохи / Ш.И. Алиев // Гуманитарий Юга России. 2016. № 1. C. 142-151.
2. Зубок Ю.А. Социальная регуляция в условиях неопределенности: Теоретические и прикладные проблемы в исследовании молодежи / Ю.А. Зубок, В.И. Чупров. М. : Academia, 2008.
3. Чупров В.И. Социология молодежи / В.И. Чупров, Ю.А. Зубок. М. : Норма : ИНФРА-М, 2011.
4. Кривошеев В.В. Короткие жизненные проекты: проявление аномии в современном обществе / В.В. Кривошеев // Социологические исследования. 2009. № 3.
Literature:
1. Aliyev S.I. Design Life of Russian youth in the context of the challenges and risks of the information age / S.I. Aliyev // Humanities of the South of Russia. 2016. № 1. C. 142-151.
2. Zubok Yu.A. Social regulation in the conditions of uncertainty: Theoretical and applied problems in the study of youth / Yu.A. Zubok, V.I. Chuprov. M. : Academia, 2008.
3. Chuprov V.I. Sotsiologiya molodezhi / V.I. Chuprov, Yu.A. Zubok. M. : Norma : INFRA-M, 2011.
4. Krivosheev V.V. Short life projects: the manifestation of anomie in modern society / V.V. Krivosheev // Sociological research. 2009. № 3.
5. Кара-Мурза С.Г. Аномия в России: причины и проявления. М. : Научный эксперт, 2013.
6. Алиев Ш.И. Жизненное проектирование российской молодежи в условиях информационной реальности : дис. ... докт. социол. наук, Махачкала, 2019.
7. ЗубокЮ.А. Молодежь: жизненные стратегии в новой реальности / Ю.А. Зубок // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2020. № 3. С. 4-12.
8. Гафиатулина Н.Х. Социальное здоровье в контексте обеспечения социально-психологической безопасности российской молодежи / Н.Х. Гафиатулина, Д.С. Загутин, С.И. Самыгин // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2017. № 2.
9. Гафиатулина Н.Х. Российское общество в условиях самоизоляции. Социальные эффекты и последствия пандемии COVID-19 : монография / Гафиатулина Н.Х. [и др.]. М., 2020.
10. Гафиатулина Н.Х. Социальный иммунитет российского общества в условиях угрозы корона-вируса: риски социокультурной травматизации / Н.Х. Гафиатулина, В.В. Касьянов, С.И. Самыгин // Гуманитарий Юга России. 2020. Т. 9. № 2. С. 147158.
11. Молодежь и пандемия COVID-19: влияние на рабочие места, образование, права и психологическое состояние. Доклад Международной организации труда. 11 августа 2020 г. URL www.ilo.org (дата обращения 25.02.2021).
12. Кузнецова Е. Глава ВЦИОМ назвал наиболее пострадавшие от пандемии группы населения. URL www.rbc.ru/politics (дата обращения 25.02.2021).
13. Gafiatulina N.Kh. Socio-political changes as a socio-cultural trauma for the social health of Russian youth / N.Kh. Gafiatulina [et. al.] // Modern Journal of Language Teaching Methods. 2018. Vol. 8. № 5. P. 602-609.
14. Гафиатулина Н.Х. Социальное здоровье и восприятие рисков студенческой молодежью Юга России (на материалах социологического опроса в г. Ростов-на-Дону) / Н.Х. Гафиатулина [и др.]. // Анализ риска здоровью. 2017. № 4. С. 66-75.
15. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 29.11.2014 № 2403-р «Об утверждении Основ государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 года». URL : www.static.government.ru (дата обращения 25.02.2021).
16. Самыгин П.С. Правовая социализация молодежи в условиях кризисного общества / П.С. Са-мыгин, М.Ю. Попов, С.И. Самыгин // Вестник РУДН. Серия «Социология». 2016. Т. 6. № 2.
5. Kara-Murza S.G. Anomie in Russia: causes and manifestations. M. : Scientific expert, 2013.
6. Aliev Sh.I. Life design of Russian youth in the conditions of information reality : dis. ... doctor. social sciences, Makhachkala, 2019.
7. Zubok Yu.A. Youth: life strategies in the new reality / Yu.A. Zubok // Monitoring public opinion: economic and social changes. 2020. № 3. P. 4-12.
8. Gafiatulina N.Kh. Social health in the context of ensuring the social and psychological safety of Russian youth / N.Kh. Gafiatulina, D.S. Zagutin, S.I. Sa-mygin // State and municipal management. Scientific notes of SKAGS. 2017. № 2.
9. Gafiatulina N.Kh. Russian society in conditions of self-isolation. Social effects and consequences of the COVID-19 pandemic : monograph / N.Kh. Gafiatulina [et. al.]. M., 2020.
10. Gafiatulina N.Kh. Social immunity of Russian society under the threat of coronavirus: risks of socio-cultural traumatization / N.Kh. Gafiatulina, V.V. Kasya-nov, S.I. Samygin // Humanitarian of the South of Russia. 2020. Vol. 9. № 2. P. 147-158.
11. Youth and the COVID-19 pandemic: impact on jobs, education, rights, and psychological well-being. Report of the International Labour Organization. August 11, 2020. URL : www.ilo.org (date of application 25.02.2021).
12. Kuznetsova E. The head of VCIOM named the most affected population groups from the pandemic. URL : www.rbc.ru/politics (date of application 25.02.2021).
13. Gafiatulina N.Kh. Socio-political changes as a socio-cultural trauma for the social health of Russian youth / N.Kh. Gafiatulina [et. al.] // Modern Journal of Language Teaching Methods. 2018. Vol. 8. № 5. P. 602-609.
14. Gafiatulina N.Kh. Social health and the perception of risks by student youth in the South of Russia (based on the materials of a sociological survey in Rostov-on-Don) / N.Kh. Gafiatulina [et. al.] // Health risk analysis. 2017. № 4. P. 66-75.
15. Order of the Government of the Russian Federation of 29.11.2014 № 2403-r «On approval of the Fundamentals of the State Youth Policy of the Russian Federation for the period up to 2025». URL : www.static.government.ru (date of application 25.02.2021).
16. Samygin P.S. Legal socialization of youth in a crisis society / P.S. Samygin, M.Yu. Popov, S.I. Samygin // Herald RUDn. Sociology series. 2016. Vol. 6. № 2.
17. Правовая социализация личности как ресурс становления социального порядка в российском обществе // Контрагенты правовой социализации и особенности духовных ориентиров молодежи в России. М., 2006. С. 158-216.
18. Попов М.Ю. Молодежные девиации в условиях социальной транзиции: криминологический и теоретико-правовой анализ / Попов М.Ю., Ю.Ю. Бугаенко. М., 2019. 489 с.
17. Legal socialization of the individual as a resource for the formation of social order in Russian society/ Counter-agents of legal socialization and the characteristics of the spiritual orientations of youth in Russia. M., 2006. P. 158-216.
18. PopovM.Yu. Youth deviations in the conditions of social transience: criminological and theoretical-legal analysis / M.Yu. Popov, Yu.Yu. Bugaenko. M., 2019. 489 p.
