CC BY
39
Ронин В.К. 2009. «Русское Конго» 1870-1970. М., 2: 1-640.
Ронин В.К. 2014. Врач из России в Бельгийском Конго: Пётр Дылёв // История медицины 2, 2: 76-87.
Louette, М., Meirte D, Louage A., Reygel A. 2010. Type Specimens of birds in the Royal
Museum for Central Africa, Tervuren. Dyleff P. 1932. Quelques reflexions sur la disparition spontanee des trypanosomes chez trois
europeens reconnus porteurs des trypanosomes // Bull. Soc. Pathol. Exot. 25: 956-958. Kimball R. T., Braun E. L., Ligon J. D. 1997. Resolution of the phylogenetic position of the Congo peafowl, Afropavo congensis: a biogeographic and evolutionary enigma // Proc. Roy. Soc. London. B. 264 (1387): 1517-1523.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2018, Том 27, Экспресс-выпуск 1608: 2228-2234
Жизнь во имя орнитологии.
Евгений Семёнович Птушенко (1888-1969)
В.Д.Ильичёв
Второе издание. Первая публикация в 1994*
Евгений Семёнович Птушенко по справедливости считается одним из наиболее крупных московских орнитологов середины XX века, оставившим заметный след в развитии отечественной орнитологии. И след этот с годами заметен всё более отчётливо не только из-за его собственных работ, многие из которых по праву признаются классическими, но и опосредованно, как результат научной деятельности многочисленных учеников Евгения Семёновича, поскольку в 1940-1960-е годы он занимал ведущее место в орнитологической педагогике в Московском университете.
Всё это оказалось возможным не только благодаря врождённым способностям Евгения Семёновича, но и той замечательной школе, которую он прошёл сначала в Харьковском университете у профессора Александра Михайловича Никольского, окончив естественное отделение физико-математического факультета по разделу «зоология», а затем в Московском университете под руководством академика Михаила Александровича Мензбира. К учителям Е.С.Птушенко можно с полным правом отнести и академика Петра Петровича Сушкина, с которым он познакомился, будучи студентом Харьковского университета. Позднее П.П.Сушкин пригласил Евгения Семёновича в качестве орнитолога в свою экспедицию на Алтай и в Северо-Восточную Монголию.
* Ильичёв В.Д. 1994. Жизнь во имя орнитологии. Евгении Семёнович Птушенко (1888—1969) IIСовременная орнитология 1992. М.: 246-252.
Е.С.Птушенко унаследовал от своих учителей не только высокий профессионализм и навыки научной и педагогической деятельности, но также получил от них фундаментальную биологическую подготовку. Если к этому добавить благожелательность и человечность, честность и прямодушие, глубокую порядочность по отношению к людям, какое-то глубокое внутреннее благородство и изящество души, скромность и отзывчивость, портрет Е.С.Птушенко — человека, педагога и учёного можно считать почти завершённым.
Е.С.Птушенко прожил долгую жизнь, и она не была простой и всегда благоприятной. Жизненные обстоятельства заставляли его менять профессию, место работы, местожительство. «Зоологические» периоды нередко прерывались интервалами, когда он должен был зарабатывать себе на жизнь другими занятиями. Но никогда, ни при каких обстоятельствах он не изменял главному — птицам и орнитологии. Большую часть своей жизни учёного и педагога он провёл в стенах Московского университета и всегда считал себя бесконечно ему обязанным.
Конечно, самым значительным событием в жизни молодого Евгения Семёновича была «сушкинская» экспедиция 1915 года на Алтай и в Северо-Восточную Монголию. Это была первая крупная «самостоятельная» экспедиция в малоизученной район, и от неё П.П.Сушкин ожидал много интересного. Поручение было очень ответственное, и хотя к этому времени Евгений Семёнович был уже вполне сложившимся полевым орнитологом, совершившим экспедиционные поездки в Предкавказье (в 1912, 1913 и 1914 годах), он чувствовал особую ответственность перед П.П.Сушкиным. Уже в зрелые годы Евгений Семёнович рассказывал студентам Московского университета о том, как много дала ему эта экспедиция и как она была интересна для него. Пётр Петрович, напутствуя молодого орнитолога, просил обратить особое внимание на крупных соколов — добыть экземпляры для коллекции, найти гнёзда, изучить поведение, экологию, и т.д. Конечно, экспедиция сделала всё, чтобы выполнить это поручение. Кроме соколов, Евгений Семёнович изучал орнитофауну региона в целом, много коллектиро-вал, вёл подробный дневник. В этой экспедиции, по его словам, он прошёл окончательную шлифовку в отношении навыков полевой работы, которой затем занимался всю жизнь.
Следующим важнейшим событием в жизни Евгения Семёновича был переезд в Москву и трёхлетняя (1921-1924) работа непосредственно под руководством М.А.Мензбира в должности ассистента кабинета сравнительной анатомии и зоогеографии Московского университета. Конечно, сам факт приглашения на эту должность «самим Мензбиром» был чрезвычайно лестным для молодого зоолога, окончившего «нестоличный», хотя и престижный по тем временам университет. Но главное было не в этом. Работа под руководством М.А.Мензбира давала возмож-
ность узнать много нового, по существу пройти своеобразную «аспирантуру» у опытнейшего и знающего педагога, основателя уникальной московской орнитологической школы. М.А.Мензбир, как известно, был универсалом в науке. Начав как региональный орнитолог-фаунист, он затем работал в области сравнительной анатомии, зоогеографии, систематики, эволюции, стал прекрасным педагогом и университетским профессором. От своих учеников он также требовал широких знаний и подходов, и Евгений Семёнович всю жизнь следовал этим заветам своего учителя. Кроме птиц, которых изучил всесторонне и в совершенстве, включая их экологию, систематику, зоогеографию, морфологию, он поражал студентов своими геологическими познаниями, хорошо знал ихтиологию, герпетологию, териологию, даже энтомологию и ботанику. Словом, это был широко образованный учёный, о котором один из самых авторитетных зоологов того времени как-то выразился в присутствии автора статьи: «Евгений Семёнович знает больше, чем академик».
Проработав в МГУ три года, Евгений Семёнович выехал по совету М.А.Мензбира в Туркмению, имея в виду изучение птиц и других животных. Но жизнь судила иначе. В то бурное для Туркмении время заниматься только зоологией было невозможно, и Евгений Семёнович сразу же окунулся в бурную общественную и педагогическую деятельность — был преподавателем школы и заведовал отделом естествознания Центрального кабинета, участвовал в качестве делегата в работе республиканских конференций и съездов работников просвещения.
И конечно, всё свободное время он уделял изучению птиц. С этой поездки началась тесная связь Евгения Семёновича с Туркменией. Позднее он неоднократно выезжал туда. Во время войны он был здесь в эвакуации с биологическим факультетом Московского университета в качестве доцента кафедры зоологии и сравнительной анатомии. В 1945 году он вместе с Анвером Кеюшевичем Рустамовым пересёк Каракумы от Казанджика до Амударьи. В составе Каспийской экспедиции Управления по заповедникам при Совете Народных Комиссаров Туркменской ССР Е.С.Птушенко обследовал авифауну малоизученных частей Туркмении.
Евгений Семёнович очень любил Туркмению. Она значила больше в его жизни, чем просто изучаемая территория. Перед кончиной, 10 января 1969 года, он подарил Институту зоологии АН ТССР свою библиотеку, которую собирал всю жизнь.
Вернувшись в 1926 году из Туркмении в Москву, Евгений Семёнович продолжил свои занятия у М.А.Мензбира, однако вскоре по его совету устроился на работу в качестве заведующего на Старо-Першин-скую биологическую станцию Московского общества испытателей природы. Жизнь на биостанциях Евгений Семёнович полюбил, высоко це-
нил возможности работы в стационарных условиях. И поэтому потом, уже как преподаватель и научный сотрудник Московского университета, он много времени уделял работе на Звенигородской биостанции, где им был собран основной материал для капитальной монографии «Биология и хозяйственное значение птиц Московской области и сопредельных территорий».
В самом начале Великой Отечественной войны Евгений Семёнович завершил кандидатскую диссертацию по миграциям птиц, в которой были обобщены его полевые наблюдения за пролётом птиц Европейской части СССР. В послевоенные годы диссертация была опубликована в виде самостоятельных статей. Это была «мензбировская» тема (М.А.Мензбир, как известно, в последние годы жизни заинтересовался миграциями и даже опубликовал специальную книжку). Диссертация Евгения Семёновича была написана задолго до «миграционного» бума 1950-х годов и во многом предвосхитила его, хотя и прошла почти незамеченной.
В послевоенные годы Евгений Семёнович развернул широкие экологические исследования в Подмосковье и на сопредельных территориях, привлекая к работе студентов-зоологов МГУ. Всесторонне изучались птицы Звенигородской биостанции. Верными помощниками в этих исследованиях были студенты второго курса Биофака, в учебную практику которых входила самостоятельная работа, на которую отводилось около двух недель. Евгений Семёнович как никто другой подходил к роли преподавателя полевой практики. Дело было не только в его знаниях и педагогическом опыте. Он обладал талантом методиста и это позволяло ему разрабатывать и непрерывно улучшать научно-методические основы полевой практики. Как полевой орнитолог, сам он умел делать всё, что касалось птиц. При этом его девизом было «учить на серьёзной работе». Все его методические разработки в конечном счёте после апробации студентами становились достоянием науки и широко использовались в дальнейшем профессиональными орнитологами. Большинство из них было опубликовано в виде статей и обобщено в методической главе монографии по птицам Московской области.
Евгений Семёнович читал на кафедре зоологии позвоночных Московского университета лекции по методике полевой работы, вёл все практикумы по систематике и так называемый малый практикум. Студенты любили эти занятия, так как они отличались неторопливостью и спокойствием, добротной проработкой материала, «птушенков-ской» основательностью.
В погожие дни Евгений Семёнович выезжал со студентами в Подмосковье, и они вместе наблюдали за птицами в осенних, зимних и весенних условиях. Об одной из таких поездок вдвоём с Евгением Семё-
новичем в район Серпухова ранней осенью я с удовольствием вспоминаю до сих пор; в другой, в окрестностях Нарских озёр ранней зимой, участвовали уже несколько студентов приёма 1954 года (из известных в настоящее время зоологов в ней принял участие Б.Д.Абатуров). Евгений Семёнович обращал особое внимание на работу с коллекциями. Студенты обучались всему циклу: от добычи птиц и изготовления тушки до её хранения. На кафедре собралась неплохая учебная коллекция (в связи с переездом факультета в новое здание на Ленинских горах её пополняли специально), и Евгений Семёнович выполнял функции старшего хранителя. Вокруг коллекции всегда группировались несколько студентов, помогавших и одновременно учившихся у него препараторскому ремеслу. Сейчас, спустя годы, трудно выразить словами глубокую нашу благодарность Евгению Семёновичу за эти занятия, за его внимание к нам.
Евгений Семёнович Птушенко (справа) и Георгий Петрович Дементьев на кафедре зоологии позвоночных биолого-почвенного факультета Московского университета. 1959 год. Фото В.Д.Ильичёва.
Как методист, Евгений Семёнович понимал необходимость создания определителей для широкого круга орнитологов (и зоологов вообще), доступных в работе, относительно простых и унифицированных в систематическом отношении. Такой определитель был необходим и в связи с готовящейся многотомной сводкой «Птицы Советского Союза». В обоих этих изданиях Евгений Семёнович принял активное участие как один из ведущих авторов. Его авторитет орнитолога был непререкаем и к его советам прислушивался и авторский коллектив, и его руководитель — профессор Георгий Петрович Дементьев.
Предвоенная встреча с Г.П.Дементьевым, как и состоявшиеся ранее встречи с М.А.Мензбиром и П.П.Сушкиным, оказалась счастливой
для Евгения Семёновича. Они понравились друг другу, быстро сработались, и Евгений Семёнович на долгие годы стал сподвижником и единомышленником Георгия Петровича. В послевоенные годы Евгений Семёнович вошёл в близкий ему «музейный» круг вместе с Николаем Алексеевичем Гладковым, Ангелиной Михайловной Судилов-ской и Евгением Павловичем Спангенбергом, который составил ядро московской орнитологии и сыграл исключительную роль в её развитии. Все крупнее достижения в области изучения птиц 1950-1960-х годов в Зоологическом музее Московского университета связаны с этими людьми, в числе которых был Евгений Семёнович.
В «Определителе птиц СССР» и «Птицах Советского Союза» перу Евгения Семёновича принадлежит не только значительная часть текста и определительных таблиц, причём зачастую по наиболее «трудным» группам, но и участие в разработке подходов к написанию видовых очерков, общей идеологии и направленности издания. Если выдающийся немецкий орнитолог Эрвин Штреземан сказал о «Птицах Советского Союза», что «профессор Дементьев поставил этой книгой себе памятник», то эта высокая оценка по праву относится и к Евгению Семёновичу Птушенко.
Автор этих строк познакомился с Евгением Семёновичем в 1954 году, поступив на первый курс Биофака (тогда он назывался биолого-почвенным факультетом) Московского университета. В первый же день, прибежав в коллекционную комнату и познакомившись с Борисом Даниловичем Абатуровым, тоже студентом первого курса, я увидел невысокого коренастого человека с красивой седой бородой, неторопливого, сдержанного, очень благожелательного. «Кто это?», — «Евгений Семёнович Птушенко, доцент, хранитель коллекции», — представился, познакомился, и я навсегда остался его благодарным учеником. Вскоре Евгений Семёнович познакомил меня с Георгием Петровичем. Оба учили нас, но каждый — по-своему и каждый — своему. Спасибо обоим!
Как учёный, Евгений Семёнович Птушенко внёс значительный вклад в региональную орнитологию (Туркмения, Центральная Россия, ближнее Подмосковье), методику полевых исследований, частную экологию и экологическую фаунистику, зоогеографию, орнитологическую педагогику. При его жизни было опубликовано свыше 60 его работ, включая три крупные монографии и ряд справочников, однако значительное число рукописей Е.С.Птушенко остались незавершёнными, они легли на архивные полки. В его педагогическом «активе» — десятки кандидатов и докторов наук, которые в своё время были у него студентами. Среди них — Лео Суренович Степанян, Александр Александрович Кищинский, Ардалион Алексеевич Винокуров, Станислав Петрович Чунихин, Геннадий Николаевич Симкин, орнитолог из Берлина Бурхард Штефан, автор этих строк и многие другие. Все они хранят о
своём первом учителе добрую и благодарную память, как о человеке, давшем им начальную и потому особенно важную путёвку в жизнь.
Последние годы жизни Евгений Семёнович Птушенко провёл в Ашхабаде, где скончался 16 января 1969 года и был похоронен на городском кладбище.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2018, Том 27, Экспресс-выпуск 1608: 2234-2236
Зимовка орлана-белохвоста Haliaeetus albicilla в низовьях Бухтармы на Юго-Западном Алтае
Н.Н.Бер езовиков, И.П.Рекуц
Николай Николаевич Березовиков. Институт зоологии, Министерство образования и науки, проспект Аль-Фараби, 93, Алматы, 050060, Казахстан. E-mail: berezovikov_n@mail.ru Ирина Петровна Рекуц. Зыряновск, Восточно-Казахстанская область, 070800, Казахстан
Поступила в редакцию 17 апреля 2018
Первые случаи зимовок орлана-белохвоста Haliaeetus albicilla на Южном Алтае наблюдались в 2006/07 и 2007/08 годах в среднем течении Бухтармы у посёлка Катон-Карагай, где они держались в сообществе с могильниками Aquila heliaca и воронами Corvus corax на свалке и скотомогильнике (Стариков, Челышев 2012; Стариков, Шершнёв 2013). Зимой 2017/18 года установлено новое место их зимовки в низовьях Бухтармы в окрестностях города Зыряновска, где прежде орланов-белохвостов ни разу не регистрировали даже в период миграций. Этот пункт находится в 300 км от Катон-Карагая и в 110 км от другого места зимовки орланов на Иртыше у плотины Бухтарминской ГЭС.
Рис. 1. Орлан-белохвост НаВаееШ аЫайа на наблюдательном пункте у зернохранилища в селе Зубовка. 2 февраля 2018. Фото И.П.Рекуц.
