CC BY
74
УДК: 616.89-008.44
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ РАЗВОДА: СУИЦИДОЛОГИЧЕСКИЕ И НАРКОЛОГИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ МУЖЧИН, СТРАДАЮЩИХ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ
А.В. Меринов, А.В. Лукашук
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексеи Владимирович - доктор медицинских наук, доцент. Место работы и должность: профессор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: alex_mer@inbox.ru
Лукашук Александр Витальевич - аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: lukashuk-alex62@yandex.ru
В статье рассмотрены суицидологические, наркологические и личностно -психологические характеристики мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, находящихся длительное время в состоянии развода. Полученные данные конкретизируют динамику аутоагрессии у мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, в постразводном периоде, демонстрируя отсутствие существенного роста изучаемых показателей. Что не согласуется с существовавшим ранее устойчивым мнением о «фатальном» влиянии развода на судьбу пьющего мужчины.
Ключевые слова: развод, алкогольная зависимость, аутоагрессия.
В нашей стране за последние годы отмечается стабильно высокий уровень распада брачных пар [1, 3]. Алкогольной зависимости, как причине развода, по-прежнему принадлежит одна из основных ролей [1, 3, 6]. В сплошных выборках больных алкогольной зависимостью находят большее количество разведённых, чем в общей популяции [16].
Считается, что развод негативно сказывается на дальнейшей судьбе зависимого от алкоголя человека [5, 8-10]. В первую очередь, это касается озлокачествления наркологических характеристик, снижения продолжительности жизни, роста суицидальности группы [10, 12, 13]. Отделение от семьи и развод, согласно C.E. Lewis и соавт. (1995), являются предиктором короткой последующей жизни больных алкоголизмом. Отметим, что ряд авторов утверждает, что роль развода в суицидологической практике сильно преувеличивается [17], в том числе у наркологических больных [15].
Следует отметить, что имеющиеся работы, посвящённые изучению суицидологических показателей после развода у мужчин, страдающих алкогольной зависимостью (МСАЗ), ограничены исследованием классического суицидального поведения [2, 12, 15, 17, 18] и носят констатирующий характер (по данным кри-
зисных стационаров и документации по поводу завершённых суицидов) [7, 9, 10]. Это, безусловно, искажает наше представление о распространённости аутоагрессивных паттернов поведения у разведённых МСАЗ, поскольку речь в большинстве исследований идёт о фатальных саморазрушающих актах. Таким образом, существует пробел в наших знаниях по поводу показателей классической аутоагрессии у разведённых МСАЗ. Стоит упомянуть, что нам так же не встретилось исследований, по-свящённых изучению несуицидальной ауто-агрессии у МСАЗ в послеразводный период.
Цель исследования: сравнительный анализ профилей суицидальной, несуицидальной аутоагрессии и экспериментально-психологических характеристик у МСАЗ, состоящих в браке и не состоящих по причине развода.
Согласно поставленной цели, основной задачей исследования являлась оценка степени влияния состояния разведённости на суицидологические и личностно-психологические показатели мужчин, страдающих алкогольной зависимостью.
Материал и методы.
Для получения ответа на поставленные вопросы было проведено обследование 32 разве-
дённых МСАЗ и 125 МСАЗ, состоящих в браке. Возраст в первой группе составил -42,9±3,7 года, во второй - 41,8±4,3 года. Срок семейной жизни составил 13,2±5,7 и 15,3±6,3 года соответственно. Длительность послераз-водного периода в первой группе - 6,8±3,1 года. Респонденты на момент обследования в повторном браке не состояли. Все обследованные пациенты клинически находились во второй стадии заболевания, тип употребления алкоголя - псевдозапойный.
В качестве диагностического инструмента использовались: опросник для выявления ауто-агрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [11], в котором оценивалось наличие признака в анамнезе вообще, а так же в такие временные отрезки, как последние два года, добрачный, брачный и послераз-водный периоды. Безусловно, у МСАЗ, проживающих в браке, формально отсутствовал такой период как «послеразводный». Поэтому сравнения между группами для характеристики послеразводной динамики изучаемых показателей проводилось с использованием периода последних двух лет (так как для разведённых МСАЗ во всех имеющихся у нас наблюдениях этот отрезок приходился на послеразводное состояние).
Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерной программы Microsoft Excel 2007 (с использованием критериев Стьюдента и Вилкоксона). Выборочные дескриптивные статистики в работе представ-
лены в виде М±т (средней ± стандартное квадратичное отклонение).
Результаты и обсуждение.
Проанализируем классические аутоагрес-сивные показатели в группах, представленные в табл. 1. В целом можно констатировать, что суицидальная активность разведённых МСАЗ за весь период анамнеза, период брачной жизни, укладывается в средние показатели в группе женатых МСАЗ, то есть отражает общий тренд алкогольной субпопуляции в отношении суицидальных типов реагирования. Отметим, что в период брака (у разведённых впоследствии МСАЗ) отмечалось несколько меньшее количество суицидальных попыток.
Хорошо видно, что количество классических суицидальных феноменов у МСАЗ после развода становится меньше, чем в период брака (на что, безусловно, может влиять разница в длительности периода брачной жизни и после-разводного периода). Однако мы так же видим и снижение рассматриваемых показателей в группе за очерченный временной промежуток - последние два года (который, напомним, в группе разведённых МСАЗ пришёлся на период после развода), что подразумевает определённое снижение суицидальной активности в группе разведённых МСАЗ. Это весьма неожиданно с позиций взглядов на «фатальность» влияния развода на судьбу МСАЗ [2, 14] и согласуется с мнением Т. Ко81х6т (1995), считающим, что значение развода в суицидологической практике сильно преувеличивается. Ещё раз подчеркнём, что в исследовании речь идёт о нефатальных суицидальных попытках.
Таблица 1
Показатели суицидальной аутоагрессии разведённых МСАЗ и МСАЗ, состоящих в браке (статистически достоверные отличия между рассматриваемыми признаками отсутствуют), в %
Признак Разведённые мужчины, страдающие алкогольной зависимостью Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, состоящие в браке
Суицидальная попытка в анамнезе вообще 28,13 32,0
Суицидальная попытка в период брака 18,75 24,0
Суицидальная попытка в последние два года 6,25 12,0
Суицидальная попытка в послеразводный период вообще 6,25 -
Суицидальные мысли в анамнезе вообще 31,25 31,2
Суицидальные мысли в период брака 25,0 26,4
Суицидальные мысли в последние два года 6,25 16,0
Суицидальные мысли в послеразводный период вообще 9,38 -
Коротко коснёмся известных нам из литературы данных, характеризующих вклад разведённых МСАЗ в общие показатели смертности от самоубийств у зависимых от алкоголя мужчин. Количество разведённых суицидентов, страдающих алкогольной зависимостью, среди всех МСАЗ, покончивших с собой, находится в пределах 13% [10, 12]. С другой стороны, в исследованиях, касающихся суицидального феномена вообще, приводятся похожие показатели - количество разведённых суицидентов составляет от 9,3% по данным кризисного стационара, до 17,8% при ретроспективной оценке лиц, покончивших жизнь самоубийством [3]. Иными словами, на первый взгляд, количество разведённых суицидентов среди МСАЗ, в принципе, не выше таковых показателей среди всех мужчин, покончивших с собой, а если вспомнить роль алкоголя в мужской суици-дальности [7, 9], то эти показатели вполне логичны.
Напомним, что в возрастном срезе изученной нами группы, по данным переписи 2007 года, количество разведённых мужчин составило 4088 тыс. человек, соотношение разведённых мужчин к состоящим в браке составило 1:8,25 - с чёткой тенденцией к увеличению разведённой прослойки [4]. То есть, при допущении равной суицидальной активности у разведённых и состоящих в браке мужчин, соот-
ношение их должно оставаться похожим. Однако мы знаем, что факт развода в анамнезе увеличивает склонность к суициду в общепо-пуляционных рамках, в частности, E.A. GroП-man (1988) считает, что частота самоубийств среди разведённых в 4-5 раз выше, чем у состоящих в браке, соответственно вышеуказанная пропорция стремиться к 1:1,65-2,1. Это соотношение приблизительно сохраняется в общей массе мужских суицидов, однако в алкогольной популяции оно равнялось 1:4.
Коснёмся теперь профиля предикторов аутоагрессивного поведения, отличающих группу разведённых МСАЗ. Основные достоверные отличия представлены в таблице 2.
Попутно отметим, что значимых достоверных отличий по несуицидальным и аутоагрес-сивным феноменам между группами обнаружено не было.
Обращает на себя внимание то, что между группами практически не встретилось отличий в отношении изучаемых признаков в добрачный и внутрибрачный периоды (то есть, они почти идентичны). При этом обнаруживается достаточно большое количество достоверных отличий за очерченный период в два последних года (в разведённой группе соответствует постразводному периоду), что означает снижение / повышение указанных показателей после развода.
Таблица 2
Сравнение предикторов саморазрушающего поведения и личностно-психологических характеристик МСАЗ, состоящих в разводе и проживающих в браке (приведены пары сравнений с р<0,05), в %
Признак Разведённые мужчины, страдающие алкогольной зависимостью (П=32) Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, состоящие в браке (П=125)
Обращение к психиатру, психотерапевту, психологу в анамнезе вообще 25,0 8,8
Моменты одиночества последние два года 53,13 32,8
Склонность долго переживать вину в последние 2 года 15,36 33,6
Стыд тела или внешности в последние два года 3,13 22,4
Склонность к перееданию или отказу от пищи в последние два года 28,13 49,6
Комплекс неполноценности в последние два года 3,13 17,6
Убеждённость в том, что «проживу ещё долго» последние два года 75,0 48,0
Убеждённость в том, что «проживу ещё долго» в период брака 71,88 43,20
Вера в реинкарнацию 15,63 41,6
Таблица 3
Сравнение наркологических характеристик МСАЗ, состоящих в разводе и проживающих в браке
(приведены пары сравнений с р<0,05)
Признак Разведённые мужчины, страдающие алкогольной зависимостью (n=32) Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, состоящие в браке (П=125)
Продолжительность псевдозапойного периода 16,5±9,1 7,0±6,1
Потеря веса во время псевдозапоя 68,75% 44,0%
Толерантность к алкоголю (в пересчёте на водку), в литрах 1,4±0,3 1,1±0,5
В разведённой группе МСАЗ мы обнаружили снижение ряда значимых в суицидологической практике показателей (склонность долго переживать вину; стыд тела и переживание собственной неполноценности, никчёмности; отсутствие убеждённости в собственной долгой последующей жизни; склонность к перееданию или отказу от пищи на фоне сниженного настроения). Это говорит в пользу некоторого снижения уровня просуицидального фона, возникающего после сепарации в результате развода. Любопытно, что убеждённость в долгой последующей жизни достоверно характеризует разведённых МСАЗ и в период брака, то есть носит сквозной характер, не исчезает и не снижается после развода. Одиночество достоверно чаще встречается у разведённых МСАЗ, что логично и нередко инспирировало обращение к психиатру или психологу в послеразвод-ный период.
Отметим так же, что группы достоверно отличаются по такому признаку, как вера в реинкарнацию, жизнь после смерти, что так же в определённой степени является признаком большей провитальной устойчивости разведённых МСАЗ.
Наркологические спецификации МСАЗ после развода весьма показательны, что отражено в табл. 3.
Полученные данные согласуются с мнением авторов утверждающих, что клиническое течение алкогольной зависимости становится тяжелее у разведённых МСАЗ [14]. Это касается длительности псевдозапойного периода, более высокой толерантности к алкоголю Обсуждение и выводы: Полученные данные позволяют утверждать, что в мужской алкогольной субпопуляции факт развода не является выраженным катализатором суицидальной активности, и го-
раздо более проблемную группу, вероятно, составляют «первично» одинокие и овдовевшие МСАЗ, которых среди суицидентов обнаруживается достаточно много [4, 13], что в определённой мере создаёт мнимую тотальность восприятия алкогольного одиночества -как в результате развода, так и в результате «неожиданного» одиночества (вдовство) или изначального отсутствия брачных отношений. МСАЗ после развода не имеют более высоких суицидологических показателей, в сравнении с МСАЗ, проживающими в браке. Наоборот, отмечается определённая тенденция к снижению представленности анализируемых феноменов, что согласуются с мнением K. Renne (1971), утверждающей, что для генерации суицидального поведения у мужчин состояние разведённости имеет меньшее значение, нежели проживание в условиях «хронически несчастливой» семьи.
Безусловно, необходимо помнить, что несмотря на отмеченные особенности группы разведённых МСАЗ, рассматриваемые пациенты сохраняют высокие показатели самодеструктивного поведения, характерного для пациентов, страдающих алкогольной зависимостью вообще, и остаются группой повышенного суицидального риска.
Таким образом, не смотря на существование определённого мифа о «фатальности» развода для МСАЗ (в том числе в отношении суицидального поведения), что, кстати, является достаточно укоренившимся мнением среди практикующих психиатров и наркологов, можно констатировать, что состояние «разведённости» не является объективным фактором, повышающим суицидальную активность группы. Суицидологический профиль группы в целом, как показывают наши данные, становиться более «мягким», снижается значения ряда важ-
ных в суицидологи факторов риска. Наркологические характеристики изучаемой группы носят более «недоброкачественный» характер, который, однако, часто присутствовал ещё до развода.
Литература:
1. Авдеев А.А. Браки и разводы в России // Тендерная экспертиза и законодательная политика / В 2-х т., Т. 1 / Ред-сост. - Е.В. Изотова, Е.В. Кочкина, Е.В. Машкова. - М.: Аванти-плюс, 2004. - C. 204-221.
2. Амбрумова А.Г., Чуркин Е.А. Клиника и профилактика аутоагрессивного поведения при алкоголизме (методические рекомендации). - М., 1980. - 16 с.
3. Войцех В.Ф. Клиническая суицидология. - М.: Миклош, 2008. - 208 с.
4. Демографический ежегодник России. 2009: Стат. сб. / M., Росстат., 2009. - 557 c.
5. Емяшева Ж.В. Некоторые закономерности влияния стрессовых событий жизни на формирование суицидальных тенденций при аддик-тивном синдроме // Суицидология. - 2013. -Том 4, № 4. - С. 32-41.
6. Кошкина Е.А., Спектор Ш.И., Сенцов В.Г. Медицинские, социальные и экономические последствия наркомании и алкоголизма. - М.: ПЕР СЭ, 2008. - 287 с.
7. Кривулин Е.Н., Бочкарева И.Ю., Бецков А.С., Мингазов А.Х. Суицидальное поведение больных алкогольной зависимостью в условиях крупного промышленного города Южного Урала (г. Магнитогорск) // Суицидология. -2012. - № 3. - С. 37-40.
8. Лебедев Б.А., Дунаевский В.В. Алкоголь и семья. - Л.: М, 1986. - 128 с.
9. Пилягина Г.Я., Чумак С.А. Предикторы формирования и рецедивирования саморазрушающего поведения // Суицидология. - 2014. - Том 5, № 2. - С. 3-20.
10. Разводовский Ю.Е., Дукорский В.В. Корреляты суицидального поведения мужчин, страдающих алкогольной болезнью // Суицидология. -2014. - Том 5, № 2. - С. 38-42.
11. Шустов Д.И., Меринов А.В. Диагностика ауто-агрессивного поведения при алкоголизме ме-
тодом терапевтического интервью. Пособие для врачей психиатров-наркологов и психотерапевтов. - Москва, 2000. - 20 с.
12. Grollman E.A. Suicide Prevention, Intervention, Postvention. - Edition: Second ed. Binding: Paperback publisher: Beacon hill press, 1988. - 151 p.
13. Kapamadzija B., Sovljanski M., Skendzic S.Alcoholies and non-alcoholies in committed suicides // In: Proc. 9 Int. Congr. Suicide Prev. and Crisis Intervent. - Helsinki, 1978. - P. 311-315.
14. Lewis C.E. Predictors of mortality in alcoholic men: a 20-year follow-up study // Alc. Clin. Exp. Res. - 1995. - Vol. 19, № 4. - P. 984-991.
15. Nostrom T. The Impact of alcohol, divorce, and unemployment on suicide: A Multilevel Analysis // Social Forces. - 1995. - Vol. 74, № 1. - P. 293314.
16. Reich J., Thompson W.D. Marital status of schizophrenic and alcoholic patients // J. Nerv. Dis. -1985. - Vol. 173, № 8. - P. 499-502.
17. Renne K. Health and marital experience in an urban population // J. of Marriage and the Family.
- 1971. - Vol. 33. - P. 338-350.
18. Rossow I. Suicide, alcohol and divorce; Aspect of gender and family integration // Addiction. - 1993.
- Vol. 88. - P. 1659-1965.
LIFE AFTER DIVORCE: SUICIDE AND SUBSTANCE ABUSE INDICATORS OF MEN SUFFERING FROM ALCOHOL DEPENDENCE
A. V. Merinov, А. V. Lukashuk Ryazan State Medical University, Russia
The article deals with Suicide, substance abuse and personality and psychological characteristics of men suffering from alcohol dependence and for a long time in a state of divorce. The obtained data specify the dynamics of autoaggression in men suffering from alcohol dependence, in the period after the divorce, demonstrating the absence of significant growth of the studied parameters. That is not consistent with the pre-existing stable opinion about the "fatal" effect of divorce on the fate of the drinking man.
Keywords: divorce, alcohol dependence, autoagression.
Открыта подписка на журнал «Суицидология»
Индекс подписки: 57986 Каталог научно-технической информации (НТИ) ОАО «Роспечать» Информация по е-mail: sibir@sibtel.ru
