CC BY
121
УДК 94 (47)
А. В. Танцевова
«ЖИЗНЬ БЕЗ БОГА»: АТЕИСТИЧЕСКАЯ ПРОПАГАНДА В 1920-е гг. ПО МАТЕРИАЛАМ ЖУРНАЛА «ОГОНЕК»
В статье на материалах массового советского еженедельника «Огонек» 1920-х годов, рассмотрены формы и методы атеистической пропаганды в печати. В 1920-е годы она являлась частью механизма создания новой социокультурной идентичности советского общества и выступала важной практикой советской власти. Религиозная система ценностей, присущая «старому обществу», заменялась на идеологию большевизма, ориентированную на ценности коллективизма и интернационализма. Борьба с религией была частью борьбы «за новый быт», распространение новых социальных практик, замену религиозной обрядности на гражданскую. Церковь представлялась в публикациях, как патриархальный институт общества, не соответствующий идущим процессам модерниза-
ции общества. Конструирование в печати образа церкви было напрямую связано с политическими задачами власти в рассматриваемый исторический период. Показано, что посредством журнальной периодики власть внедряла в массовое сознание новые ценности и идеи.
Транслируемый образ церкви в 1920-е годы был неоднозначным: от суждений противопоставляющих церковь прогрессу и науке в начале десятилетия до жестко негативных оценок, представляющих священнослужителей как врагов Советского государства в конце 1920-х годов.
Ключевые слова: советская власть, идеология, атеистическая пропаганда, репрезентация власти, борьба с религией, журнал «Огонек», практики транслирования, визуальные формы пропаганды.
А. V. Tantsevova
'LIFE WITHOUT GOD": ATHEISTIC PROPAGANDA IN OGONIOK MAGAZINE IN THE 1920s
The paper based on materials of mass Soviet weekly Ogoniok of the 1920s features forms and methods of atheistic propaganda that was an integral part of mechanism aimed at creating a new so-do-cultural identity in the Soviet society as well as one of the important practices of the Soviet power. Religious moral values of "the old society" were being replaced by Bolshevik ideology focused on collectivism and internationalism. The fight against religion was a form of the fight for "a new lifestyle", proliferation of new social practices and replacement of religious rites by civil ones. The magazine publications exposed the church as an outdated social institution that did not correspond with ongoing processes of modernization. The image of the church constructed
by the press was directly related to political purposes of the Soviet power in that historic period. The author comes to the conclusion that the power used the press to introduce new values and ideas into public consciousness.
In the 1920s the image of the church in publications was controversial. It ranged from allegations that the church was opposite to progress and science (in the early 1920s) to scathing invectives exposing clergymen as the enemies of the Soviet state (in the late 1920s).
Key words: Soviet power, ideology, atheistic propaganda, representation of power, fight against religion, Ogoniok magazine, publicizing practices, visual propaganda forms.
В 1920-е гг. происходит утверждение новой модели общественно-политического и экономического развития общества, меняется и социально-культурная идентичность социума. Начинается широкомасштабный социально-культурный проект по преобразованию
раннесоветского общества. Каждого члена общества необходимо было включить в новое культурное поле, сделать его активным участником социально-культурных процессов. Это было время трансформации старого общества в новое, в котором рождались новые ценност-
ные ориентиры. Составляющей частью этого большого проекта была атеистическая пропаганда 1920-х гг., так как религиозное мировоззрение, являющееся основным компонентом духовной культуры старого общества, не входило в новую систему координат марксистского мировоззрения. Религиозная система ценностей заменялась на идеологию большевизма, ориентированную на ценности коллективизма и интернационализма.
В начале 1920-х годов советская власть отходит от политики прямого наступления на церковь, что дало основание современным исследователям обозначить данный период, как «религиозный нэп» [8, с. 4]. В это время давление на церковь осуществлялось преимущественно за счет административных методов воздействия и активной атеистической пропаганды в печати. Репрессивная политика, выражавшаяся в применении насильственных методов воздействия на церковные организации, стала заменяться пропагандистской работой. Она включала в себя: тиражирование статей на антирелигиозные темы, проведение общественных лекций-диспутов, разъясняющих суть религии, создание различного рода антирелигиозных кружков и объединений. Внимание, прежде всего, уделялось антирелигиозному воспитанию. Важную роль в деле атеистической пропаганды играл созданный в 1925 г. Союз воинствующих безбожников, выпускавший периодические издания (газета «Безбожник», журналы «Безбожник», «Антирелигиозник», «Воинствующий атеизм», «Юные безбожники»).
Ключевая роль в репрезентации образа церкви, как образа «старого мира» отводилась периодической печати, обладающей в рассматриваемый период широким спектром возможностей воздействия на массовое сознание. Печать рассматривалась как главный инструмент новой государственной идеологии. В 1920-е гг. в универсальных еженедельниках на первый план выходят визуальные жанры, важнейшим компонентом которых являлась фотография как отдельный смысловой элемент в тексте или без него: фотоочерк, фоторепортаж, фотограмма, фотозаметка, фотообложка, фотоколлаж. Визуальный способ подачи информации рассматривался, как «особый путь реализации иерархически взаимосвязанных целей, для решения определенных задач, ... аудитория получает материал, способствующий как рациональному познанию действительности, так и эмоциональному сопереживанию отображаемых событий» [17, с. 5].
Визуальные образы, в период малограмотности населения, занимали важное место среди форм агитационно-пропагандистской работы. Фотография документирующая процесс строительства нового общества, не просто запечатлевала событие дня, но и выполняла «функции просвещения и воспитания политического сознания иными словами, речь шла об использовании фотографии в целях агитации и пропаганды, о направленном воздействии, о попытке оказать влияние на восприятие социальной действительности с помощью фотоизображения» [13, с. 146].
Новым массовым общественно-политическим и литературно-художественным еженедельником, активно использовавшим формы визуальной пропаганды в 1920-е гг., был журнал «Огонек». Подборка, расстановка изображений, фотографий, их комментирование стало неотъемлемым атрибутом в журнале «Огонек» и в ходе представления антирелигиозных материалов. Корреспонденты «Огонька» в форме фотозаметок описывали события, происходящие в различных регионах страны («снятие колоколов с церквей», «открытие музея безбожников», «новый быт без религии» и т. д.), которые объединяла общая тема антирелигиозная пропаганда. В ней образ церкви преподносился исключительно как пережиток прошлого, как «место вековой темноты и отсталости» для народа.
В первой половине 1920-х годов атеистическая пропаганда в печати возрастает, что было связано с необходимостью освещения процессов закрытия храмов и церквей, разъяснения причин, проводимых властью данных мероприятий. Разъяснение идущих процессов было важным элементов в строительстве нового общества и важным конструктом атеистической пропаганды в борьбе за идеологическую монополию. В период с 1922 по 1926 гг. церкви закрывались по разным причинам: за неуплату налогов, невыполнение ремонтных работ, «по просьбам трудящихся», «по наказам избирателей», «по постановлению общего собрания учеников школы семилетки», как помеха «движению общественного транспорта» [8, с. 148].
Подтверждение этому находим на страницах журнала «Огонек». Так в 1923 г. в журнале «Огонек» был напечатан фотоочерк «Неизбежное», иллюстрировавший процесс снятия крестов и куполов с церкви Спасителя в г. Пензе. Пензенский корреспондент журнала рассказывал о том, что Епархиальное управление официально обратилось в Губисполком с предложением взять Кафедральный собор
«для культурно-просветительных надобностей» [9, с. 6]. Интересно объяснение причин, по которой предлагается передача храма на культурно-бытовые нужды, которые ложатся в русло атеистической пропаганды: «нет средств содержать притч и покрывать ежемесячно возрастающий дефицит соборной кассы, ибо количество прихожан сильно сократилось, а посетителей служб - и совсем сошло на нет, 50 или 100 человек на службе - стало обычным явлением, тогда как во времена «православия и самодержавия» праздничные службы происходили при наличии двух или трех тысяч молящихся»[9, с. 6-7]. В здании собора планировалось разместить государственный кинематограф, центральную Лермонтовскую библиотеку и читальню. Заканчивался фотоочерк распространенным слоганом того времени: «Революция продолжается!».
Необходимо отметить, что в журнале «Огонек» материалы о борьбе с религией целенаправленно помешались параллельно с просветительскими материалами. Негативный образ служителей церкви, часто противопоставлялся позитивному образу ученых, как двигателей прогресса. Тем самым церковь представлялась в публикациях, как патриархальный институт общества, не соответствующий идущим процессам модернизации общества. Значительное место на станицах «Огонька» занимали научно-просветительские материалы из различных областей научного знания, авторами которых были ведущие советские ученые. Так, например, в 1923 г. в журнале были опубликованы статьи профессора П. Ю. Шмидта «Новые чудеса биологии» [21, с.13], очерк профессора Кирхберга. «Молния как двигатель» [3, с. 11] и т. д.
В русле данных материалов, публиковались и достижения зарубежной науки, которые противопоставлялись религиозному мышлению. Так в №7 за 1925 г. в рубрике «Новые победы науки» был опубликован очерк Ильи Ренца «Вместо Бога» [11, с. 10] который был посвящен разработкам американского селекционера Лютера Бербанка. Автор эмоционально и ярко описывает процесс селекции: «Бербанк по своей воле меняет величину, цвет, вкус и запах растения... Бербанк делает то, что до него делать полагалось только господу-богу» [12, с. 10].
В борьбе с религией власть использовала революционную символику, в противовес церковной обрядности. Демонстрации трудящихся с яркой революционной символикой были аналогом церковного крестного хода, с его церковной атрибутикой. Именно с такого ракурса
освещалась антирелигиозная демонстрация рабочих в г. Минске в фоторепортаже Г. Петру-сова «Долой духовную сивуху» [9, с. 3]. Подчеркивая масштаб антирелигиозной компании в стране, автор писал «на заводах и фабриках всего Союза рабочие на собрании выносят постановления о работе в пасхальные дни» [10, с. 3]. Важно отметить, что атеистическая пропаганда сопровождалась распространением новой идеологизированной праздничной культуры, призванной заменить «старые религиозные праздники» на новые, революционные. Через организацию досуга внедрялись новые обычаи и ритуалы, с помощью которых власть выстраивала новые общественные отношения.
Борьба с религией была частью борьбы «за новый быт», распространение новых социальных практик, замену религиозной обрядности на гражданскую. В журнале «Огонек» постоянно освещались такие явления, как наречение детей новыми именами (Октябрина, Владлен, Ким, Рэм, Нинель и т. д.), «красные свадьбы», «гражданские крестины», «гражданские похороны» и др. Так, например, фотозаметка «Красная свадьба» описывает новый обряд, по которому проходила свадьба в Крыму [4, с. 6]. Об изменениях в традиционной обрядности и о новой форме похорон пишет Д. Маллори в фотоочерке «Огненные похороны» [5, с. 14], который, заканчивался словами: «Кремация - это гигиена и упрощение захоронения, это отвое-вание земли от мертвых для живых. Мы уходим от этого огненного кладбища. Мощным и легким видением встает радиовышка. Строятся заводы и фабрики. Дышит мощно земля под белым снежным покровом. Бегут трамваи. Идут экскурсии в Музей Донского монастыря. Ревут фабричные трубы. Жить, полной грудью жить!...» [5, с. 14]. С помощью подобных материалов в печати не только происходила пропаганда новых обрядов, призванных заменить в сознании социума религиозные, но транслировалась идея строительства нового общества, с иными ценностями и идеями.
В 1920-е гг. идея новой обрядности становится частью широких агитационных кампаний по антирелигиозной пропаганде. Новые обряды были необходимы для того, чтобы конституировать «не просто иной статус человека, но чтобы провозгласить создание нового, доселе невиданного человека - человека, порожденного революцией. Обряды использовались пропагандистским аппаратом в качестве своеобразной демаркационной линии между старым и новым миром, что хорошо бросается в глаза в публикациях 1920-х годов» [16, с. 86]
Фотооочерк Д. Маллори «Жизнь без Бога» знакомил читателя с новыми гражданскими ритуалами, в частности с тем, как по-новому заключаются и расторгаются браки: «При разводе муж дает подписку об уплате части своего заработка на содержание детей. Без волокиты, без бога и без лжи» !...» [6, с. 8-9]. Далее автор освещал работу фабричных ячеек, где «подлинное, сознательное, углубленное безбожие упрочняется», собрания безбожников «Мы не верим!», лекции «Был ли Христос» и «Зимние праздники народов», которые «собирают полные трамвайные парки» [6, с. 9]
О таком новом явлении в жизни общества как съезд безбожников повествует фоторепортаж С. Фридлянда «Против царей земных и небесных» [17, с.1]. Автор отмечал, что «Союз безбожников является не только пропагандистской организацией, но и боевым отрядом по созданию новых форм быта» [18, с. 1]. Об уголках антирелигиозной пропаганды повествует заметка специального киевского корреспондента «Огонька» под характерным названием «Музей безбожников» [7, с. 14]. Фотоочерк А. Шайхета «Не в церковь, а в театр» рассказывает о том, что рабочие выбрали поход в театр на спектакль «Рельсы гудят», вместо празднования юбилея Ашитовской церкви (Московской губернии) [20, с. 14]. Статья Л. Рябинина «Нужны антирелигиозные стачки» была посвящена проблеме издания религиозной литературы в Москве [14, с. 7-8]. Теме антирелигиозного быта посвящены и фотозаметки «Церковь под школу» [19, с. 11]. «Без молебнов» [1, с. 13], отражающие быстро меняющийся уклад общества.
Отдельно уделялось в журнале «Огонек» место и освещению положения дел в самой церкви. Так, фотоочерк «Процесс князей церкви» освещал ход судебного процесса над патриархом Тихоном и его окружением за «контрреволюционную деятельность, сопротивление декретам власти, и использование религиозных верований и предрассудков для возбуждения в массах оппозиционного и мятежного настроения» [10, с. 6]. Через несколько номеров «Огонек» в том же 1923 г. поместил заметку «Покаяние Тихона», в которой отмечалось, что: «Василий Белавин, бывший патриарх Тихон, после своего покаяния в преступлениях против Советской власти возвращается из места своего заключения в Донской монастырь» [15, с. 10]. Так, с помощью печати власть показывала, что все преобразования проводятся во благо народа и даже бывшие враги признают советскую власть, как добродетель для общества. Это было особенно важно для советской власти в период нестабильной ситуации в стране.
Отдельным жанром в русле антирелигиозной пропаганды выступал народный фольклор. Частушка, как народная форма культуры, особенно удачно использовалась при трансляции новых идей и образов. В номере 29 журнала «Огонек» за 1927 г. были опубликованы «Современные частушки» из материалов собранных с разных уголков страны корреспондентами газеты «Беднота». В одной из частушек Балашевского уезда Саратовской губернии поется об отказе от религиозных обрядов: «Нарожденного ребенка Я к попу не понесу Пусть по-новому живет Путем Ленина идет!» [2, с. 11] О замене старого религиозного культа, на новую революционную символику свидетельствует частушка из Алисовской волости Курской губернии:
«Бабка вышла провожать В армию с иконами. Иди, бабка, лучше спать, -Мы с красными знаменами» [2, с. 11] О новых формах быта и комсомольцах в деревне поется в частушке Минской губернии: «По деревне поп идет Ведет сборы с фигою, У попа отбили хлеб Комсомольцы с книгою» [2, с. 11]. Период 1926-1929 гг. вошел в историю как период «атеистической пятилетки» [8, с. 121], нового масштабного наступления на религию. Отсчет этому процессу был задан в 1926 г., когда был провозглашен тезис о возможности построения социализма. Противопоставление его религиозному мировоззрению спровоцировало переход от антирелигиозной пропаганды к классовой, «духовенство вновь было обвинено в контрреволюционной деятельности, что было выгодно власти в период построения мобилизационной экономики» [8, с. 149]. В этот период материалы в журнале «Огонек» начинают носить ярко выраженный пропагандистский характер, в котором уже четко расставлены образы «Врага» и «Друга». Церковь и священнослужители были объявлены врагами нового государства, борьба с которыми должна была стать священным долгом каждого советского гражданина. Антирелигиозная пропаганда в печати с этого момента больше не разъясняет необходимость отказа от религии, противопоставляя ее науке, она напрямую «наступает на церковь», а сама власть переходит к репрессивным практикам «периода военного коммунизма».
Атеистическая пропаганда в рассматриваемый период являлась частью механизма
создания новой социокультурной идентичности советского общества и выступала важной практикой советской власти в период трансформации общества. Конструирование в печати образа церкви в 1920-е годы менялось от нейтральных оценок, противопоставляющих
церковь прогрессу и науке в первой половине 1920-х гг., до жестко негативных, рисующих священнослужителей как врагов Советского государства к концу 1920-х гг., что было напрямую связано с политическими задачами власти в конкретный исторический период.
Источники и литература
1. Горохов И. Без молебнов // Огонек. 1929. №40.
2. Захаров-Мэнский Н. Современные частушки // Огонек. 1927. №29.
3. Кирхберг. Молния как двигатель // Огонек. 1928. №24.
4. Красная свадьба // Огонек. 1926. № 15.
5. Маллори Д. Огненные похороны (фото С. Фридлянда) // Огонек. 1927. №50.
6. Маллори Д. Жизнь без бога // Огонек. 1927. №4.
7. Музей безбожников // Огонек. 1924. №8.
8. Неживых Н. А. Религиозный НЭП. Государственно-церковные отношения в 1920-е гг. (на материалах Зап. Сибири). Омск: Омский государственный технический университет, 2012. 160 с.
9. П. Н. Неизбежное // Огонек. 1923. №22.
10. Петрусов Г. Долой духовную сивуху //Огонек. 1929. №16.
11. Процесс князей церкви // Огонек. 1923. №5.
12. Ренц И. Вместо Бога//Огонек. 1925. №7.
13. Розалинде Сарторти. Фотокультура или «верное видение» // Советская власть и медиа. Сб. статей / под. ред. Х. Понтера и С. Хэнсген. СПб.: Академический проект, 2005. С.145-146.
14. Рябинин Л. Нужны антирелигиозные стачки // Огонек. 1929. №16.
15. Самсонов. Покаяние Тихона // Огонек. 1923. №15.
16. Табунщикова Л. В. «Красная обрядность» на территории Донобласти в 1923-1924 гг. // Вестник ПСТГУ. История. 2015. Вып. 6(67)
17. Тертычный А. А. Жанры периодической печати. 4-е изд., испр. и доп. М.: Аспект-пресс, 2011. 350 с.
18. Фридлянд С. Против царей земных и небесных // Огонек. № 24. 1929.
19. Церковь под школу// Огонек. 1924. №32.
20. Шайхет А. Не в церковь, а в театр // Огонек. 1929. №2.
21. Шмидт П. Ю. Новые чудеса биологии // Огонек. 1923. №3.
References
1. Gorokhov I. Bez molebnov (Without Worships) // Ogoniok. 1929. No. 40. (In Russian).
2. Zakharov-Menskii N. Sovremennye chastushki (Modern Oral Satiric Poem) // Ogoniok. 1927. No. 29. (In Russian).
3. Kirkhberg. Molniya kak dvigatel' (Lightning As An Engine) // Ogoniok. 1928. No. 24. (In Russian).
4. Krasnaya svad'ba (Red Wedding) // Ogoniok. 1926. No. 15. (In Russian).
5. Mallori D. Ognennye pokhorony (foto oS. Fridlyanda) (Fire Funeral (Photo by S. Fridlyand) // Ogoniok. 1927. No. 50. (In Russian).
6. Mallori D. Zhizn' bez boga (Life Without God) // Ogoniok. 1927. No. 4. (In Russian).
7. Muzei bezbozhnikov (Museum Of The Atheists) // Ogoniok. 1924. No.8. (In Russian).
8. Nezhivykh N. A. Religioznyi NEP. Gosudarstvenno-tserkovnye otnosheniya v 1920-e gg. (na materialakh Zap. Sibiri) (Religious NEP. State-Church Relations In The 1920s. (On The Materials Of Western Siberia). Omsk: Omskii gosudarstvennyi tekhnicheskii universitet, 2012. 160 p. (In Russian).
9. P. N. Neizbezhnoe (Inevitable) // Ogonek. 1923. No.22. (In Russian).
10. Petrusov G. Doloi dukhovnuyu sivukhu (Down With Spiritual Booze) // Ogonek. 1929. No.16. (In Russian).
11. Protsess knyazei tserkvi (The Process Of Church Princes) // Ogoniok. 1923. No.5. (In Russian).
12. Rents I. Vmesto Boga (Instead Of God) // Ogoniok. 1925. No.7. (In Russian).
13. Rozalinde Sartorti. Fotokul'tura ili «vernoe videnie» (Photoculture Or"True Vision") // Sovetskaya vlast' i media / ed. by Kh. Gyunter and i S. Khensgen. St. Petrsburg: Akademicheskii proekt, 2005. P.145-146. (In Russian).
14. Ryabinin L. Nuzhny antireligioznye stachki (In Need Of Anti-religious Strikes) // Ogoniok. 1929. No. 16. (In Russian).
15. Samsonov. Pokayanie Tikhona (Tikhon's Repentance) // Ogoniok. 1923. No. 15. (In Russian).
16. Tabunshchikova L. V. «Krasnaya obryadnost'» na territorii Donoblasti v 1923-1924 gg. ("Red Ritual" In The Territory Of Don Region In 1923-1924) // Vestnik PSTGU. Istoriya. 2015. Issue 6(67). (In Russian).
17.Tertychnyi A. A. Zhanry periodicheskoi pechati (Genres Of Periodicals). Moscow: Aspekt-press, 2011. 350 p. (In Russian).
18.Fridlyand S. Protiv tsarei zemnykh i nebesnykh (Against The Earthly And Heavenly Kings) // Ogoniok. 1929. No. 24. (In Russian).
19. Tserkov' pod shkolu (Church turned Into School) // Ogoniok. 1924. No.32. (In Russian).
20. Shaikhet A. Ne v tserkov', a v teatr (Not To The Church, But To The Theater) // Ogoniok. 1929. No.2. (In Russian).
21. Shmidt P.Yu. Novye chudesa biologii (New Miracles Of Biology) // Ogoniok. 1923. No.3. (In Russian).
