CC BY
51
УдК 882.09
ББК 83.3 (2рос=рус)
Михаэль Троитски-Шэфер,
аспирант,
Забайкальский государственный университет (Кассель, Германия), e-mail: mtroitskiy@gmx.de
живые языковые процессы в романе Сергея Болмата «Сами по себе» (на фоне немецкого языка)
В данной статье анализируются живые языковые процессы современной русской прозы на материале романа Сергея Болмата «Сами по себе» (на фоне перевода романа на немецкий язык). В романе наблюдаются как типичные языковые процессы, характерные для многих других произведений словесности этого времени, так и характерные процессы идиостиля писателя. Живые языковые процессы - языковые и стилистические сдвиги - документируют и отражают состояние языка в данную эпоху, а также воздействуют на восприятие читателя через аутентичность, естественность. На фоне немецкого языка выявить и показать живые языковые процессы представляется наиболее интересным. Сравнение с переводом романа на немецкий язык начинается уже с самого названия. Далее можно предположить особенности, характерные только для русского языка романа или только для немецкого, а также схожие явления.
Ключевые слова: живой язык, современная российская проза, языковые процессы, Сергей Болмат, перевод, немецкий язык.
Michael Troitski-Schafer,
Postgraduate Student, Zabaikalky State University (Kassel, Germany), e-mail: mtroitskiy@gmx.de
Living Language Processes in the Novel by Sergey Bolmat “Sami po Sebe” (on the contrast with the German Language)
The novel “Sami po sebe” by Sergey Bolmat has been discussed in this article, as well as the living language processes of the modern Russian prose in contrast to the translation of this novel into the German language. In the novel the typical language processes are observed as well as the characteristic of the idiosyncrasies of the author. The living language processes are language and stylistic drifts. They document and reflect the status of the language in this epoch, as well as effect the perception of the reader through the authenticity and the natural language. In contrast with the German language the living language processes can be researched in the best way. The contrast already begins with the title of the novel. Furthermore, one can suppose the specialties, which are typical only for the Russian novel, or for the German novel or similar processes in both languages.
Keywords: living language, modern Russian prose, language processes, Sergey Bolmat, translation, German language.
Нижепредставленное исследование сфокусировано на исследовании языка современной русской прозы. В качестве материала исследования берётся роман С. Болмата «Сами по себе». Данное произведение объективно показывает, что современный русский литературный язык живёт и развивается. На примере живых языковых процессов - языковых и стилистических сдвигов - можно предположить, что художественное пространство текста взаимодействует с читателем, с другими произведениями словесности. Восприятие читателя - один из самых интересных аспектов стилистики текста. С другой стороны,
можно рассуждать об изменении языковых норм, принятии языковых сдвигов, которые расширяют восприятие литературы в современном обществе. На фоне немецкого языка, то есть в сравнении с немецким переводом, возможно более наглядно выявить многие языковые процессы. В данном пункте заключается научная новизна исследования.
Практическая значимость работы может быть в дидактизации языкового материала и применении в учебном смысле на уроках русского языка как второго родного или иностранного в Германии. Сравнение языковых процессов, живости языковых и стилистичес-
90
© М. Троитски-Шэфер, 2012
ких средств выражения - хорошая основа для углубления знаний о русском языке. Полезными знания будут и для читателя современной прозы, квалифицированного носителя языка, интересующегося живыми языковыми процессами.
Сергей Болмат, как он сам себя называет, - патриот, живущий в эмиграции, считается одним из самых интересных прозаиков современной российской прозы. Его первый роман «Сами по себе» вышел в свет в 2000 г., был переведён на немецкий язык уже в 2001 г. Интересно, что название романа в переводе звучит как «Klick», что означает компьютерный клик, подражающий звуку при использовании компьютерной мышки. С трудом можно себе представить, почему переводчик и немецкое издательство переименовали роман. По информации издательства, сам автор посчитал название «Klick» более актуальным для немецкого издания. Возможно, ассоциации с множеством компьютерных окон поможет воспринимать разыгрывающиеся перед читателями сцены и эпизоды, как будто бы перед нами монтируется фильм: не случайно Болмат, наряду с писательством, является сценаристом и художником-дизайнером. Он не скрывает и не отрицает «подражание» другим авторам, режиссерам, сценаристам.
Вот так сам автор определяет своё творчество: «Мне кажется невозможным точное следование рецептуре других писателей, так как самое интересное в писании и писанине - узнавание и формулирование себя. Возможны какие-то жанровые и дискурсивные ориентиры, ибо, как известно, всё давным-давно изобретено и придумать что-то новое невозможно» [2]. И далее: «Хотя каждый текст изобретает сам себя, каждый текст мне кажется попыткой вывести свою собственную романную формулу, сочетая стиль и сюжет, приятное с полезным» [2]. Языковое богатство текста романа безусловно подчеркивает мастерство писателя, недаром роман «Сами по себе» вошел в шорт-лист «Национального бестселлера» в 2001 г.
Роман-клоунада - так категоризирует рецензент Н.Елисеев первый роман Сергея Болмата. «Сергей Болмат написал ту самую книгу, которую давно уже стоило написать. Динамичную, остросюжетную, смешную, циничную, печальную, со стрельбой и скрытыми цитатами из хороших стихов и фильмов, клоунскую и интеллектуальную, эксцентричную и жёсткую одновременно. Ему удалось то, что не удавалось до сих пор ни фантастам, ни детектив-
щикам. Он не презирает «бульварщину» и не отворачивается от «литературы». Он умеет вычеркивать лишнее. <...> И если бы меня попросили назвать жанр романа Сергея Болмата, не задумываясь, сразу бы ответил: «Клоунада!», но, видите ли, в чем дело... Русский язык недаром подсказывает каламбур: «Клоун ада - вот это настоящая клоунада»» [6].
Болмат - автор сценариев, художник, дизайнер. «Сами по себе» можно представить как пародию на фильм, на комедию, на триллер. Убийства, кровь, киллеры - вот отражение ситуации 90-х гг. в России. Тем не менее, и языковые процессы, и сюжет дают понять читателю, что все это какое-то не настоящее, а «понарошку». Стилистические смещения, лексический строй, перемещение перспектив с героев на автора, рассказчика - вот далеко не весь перечень особенностей авторского идиостиля. Сцены сменяют одна другую, картинки меняются, оживают, рассказ шокирует, удивляет, смешит читающего. Болмат отмечает: «Когда первый роман писал, то подражал новому американскому кино: Тарантино, братьям Коэн, Кевину Смиту. <...> Чтобы начать подражать американцам, мне понадобилось прочитать пяток учебников по сценарному мастерству, несколько десятков трудов по риторике, по теории и истории драмы, перечитать и прочитать кучу беллетристики, пересмотреть множество фильмов, понять их устройство, написать десяток-другой никчёмных сочинений» [2].
Без застенчивости автор хвалит свой роман: «В первом романе мне нравится всё. Мне кажется, он получился от начала до конца» [3]. В противовес этому авторскому мнению, проф. Шахадат из Германии высказывает критический взгляд: «Кроме того он собирает мозаику из голливудских фильмов, русской и западной философии и литературы. Но только всё это не ново, даже в России, так что все время создаётся впечатление отставания по сравнению с Западом. «Клик» -это не интеллектуальный литературный римейк, во многих случаях он кажется подражательным», «... так как в этом гиперреальном сценарии смерть - это не трагедия, но сама является главным героем» [8].
Какова же моральная ценность произведения? Отражение как в калейдоскопе действительности, преувеличения, контрасты,-в общем, складывается диффузное впечатление от прочитанного. Скорее, ценность романа - в описании социальных слоёв, типичных для общества культурной столицы
России 90-х гг. Интеллигенция, занимающаяся бизнесом, вынужденная прибегнуть к тем же методам, что и их «крыша», новый русский бандит Харин, взлетевший на небосклон бизнеса, начинающий ощущать какие-то первые чувства по отношению к Марине - беременной женщине, подруге Тёмы, которого можно назвать главным героем. Тёма впоследствии убивает Харина, переодевшись в женщину. Тёма - неудавшийся поэт и мечтатель - становится киллером, он же убивает и интеллигентов Ксению Петровну и её мужа. В конечной сцене Тёма и Марина венчаются, а священник наставляет на них оружие после исповеди Тёмы.
Обратимся теперь к языковым процессам, отразившимся в романе. В общем и целом, в романе наблюдаются явления, подобные тем, что характерны для прозы современников: смешение стилей и лексики -от сниженной, бранной, блатной, жаргонной до высоко эстетичной, лексики высокого стиля. Как и в обществе, в тексте соседствуют все эти лексические слои, буквально в одном предложении или абзаце: «Эти бандиты получили два раза свою дань, потом приехали другие, совершенно уже условные в своей дистиллированной криминальности, в своих зеркальных очках с позолоченными оправами и люминисцентных пиджаках, и заявили, что они будут охранять Ксению Петровну, брата, магазин и всю остальную вселенную от посягательств «всяких фраеров» [4, с. 18].
Автор не боится, но активно использует повторения лексических оборотов, повторы, повторения синтаксических структур, даже приставок: «Тем более что полчаса тому назад она вполне успешно изводила Валентина Викторовича на этом же самом месте по этому же самому поводу бесконечными упреками в безответственности и бездеятельности» [4, с. 15]; «Тем не менее именно Валентин Викторович звонил в настоящий момент по делу. Мало того, по делу жизненной важности» [4, с. 14]; «Три года назад времена изменились. По крайней мере Харину три года назад определенно показалось, что времена изменились. Возможно, он сам тогда, три года назад, первый раз изменился, но он об этом как-то особенно не задумывался. Три года назад он был уверен, что времена изменились и что нужно что-то делать, эволюционировать» [4, с. 8]. В немецком переводе находятся те же приемы повтора.
Синтаксис романа очень простой. При описании сцены в кафе, в начале романа, ис-
пользуется целый ряд неполных беспредикат-ных или бессубъектных предложений: «Две симметричные старушки, одновременно окунающие стальные ложечки во взбитые сливки. Мужчина с газетой. Вылитый Валентин Викторович тридцать лет тому назад: интеллигентское чёрное пальто, богемная чашка кофе, раздел культуры, эклектический фильм Феллини, коммунистическая керамика Пикассо» [4, с. 7]; «Задела газету. ... Улыбнулась, прошла мимо. Чашечку кофе старушкам» [4, с. 7]. Интересно, что в немецком варианте эти предложения в основном переданы как полные. Вероятно, это связано с отсутствием эквивалентных причастий или аграмматичностью неполных предложений в немецком языке.
Грамматический сдвиг проявляется в том, что неодушевленные существительные приобретают семантику одушевлённости. Это происходит на фоне метафоричности повествования: «Компьютер время от времени жалобно попискивал..» [4, с. 39]; «Компьютер довольно заурчал» [4, с. 43]; «Компьютер нетерпеливо запищал» [4, с. 44]; «Медленная минута просочилась сквозь безмолвный будильник» [4, с. 50]; «Да-да, торопливо соглашалась с ним ... надькина поясница» [4, с. 51]; «бодро констатировало отражение» [4, с. 56]. Далее происходит диалог Тёмы с его отражением. А в другом случае наблюдается семантика неодушевленности существительного (вновь на фоне метафоричности как важнейшего языкового процесса): «Не кого-нибудь другого, другие в нём тоже выглядят как вещи, родственники буфета или холодильника. Единственный одушевлённый предмет в зеркале - это ты сам, плоский как на экране» [4, с. 56].
Разнообразие языка романа писатель сам характеризует как «грамматические развалины компьютерного языка» [4, с. 41]. Думается, под этими «развалинами» можно понимать, например, жаргон программиста Антона - друга Тёмы, который передается таким образом: «Это как пазл, - говорил Антон, -компилируешь, раззиповываешь апплеты в разные программные директории. Монтируешь вирус. Сажаешь его на вторичные операнды. Прессуешь. Вешаешь лишний браузер в систему и через него выходишь в сервер, на сендера. И торчишь» [4, с. 39]. В немецком варианте значительно меньше слов, адаптирующихся в немецкой грамматике, чаще всего - это англицизмы, просто заимствованные в немецкий язык: «“Das ist wie ein Puzzle“, sagte Anton, „du komplimierst, extrahierst die Applets in verschiedene Directories. Dann wird
der Virus reinmontiert, auf einen sekundaren Operationsmodus gesetzt und ein Dead Code hinzugefugt. Der Deep Throat ist installiert, Cleaner 2.0 gibt es nicht, und der Nukenabber ist nicht eingestellt. Und dann gehst du ruhig im Local Loop zum Server und landest weich und sicher“». [7, с. 55]. Сюда же отнесем передачу текста электронного сообщения, полученного Антоном, которое передается графически в неверной кодировке, KOI8, что невозможно прочитать. В переводе данный вид текста передаётся в транслитерации с соблюдением графической маркированности букв (прописные, строчные).
Авторские находки, такие, как «противо-солнечные очки» [4, с. 68], переводятся стандартным выражением «солнцезащитные очки» [7, с. 95], а вот «непроницаемые очки» [4, с. 68] остаются и в переводе таковыми. Для передачи фонетических особенностей разговорного стиля в одном из диалогов Тёмы и Марины используется фонетическое «Але» [4, с. 67], в то время как в переводе передается стандартным «Hallo» [7, с. 94].
Прямая речь, несобственно-прямая речь, внутренняя речь контаминируются - это практически уже типичные явления в современной прозе. Иногда прямая речь или чужая речь маркируется графически, иногда нет: «Попала, не столько подумал, сколько подумал, что подумал Тёма» [4, с. 234]; «Вера рассказывала про новый курс физических упражнений, который она проходила в одном частном клубе под руководством настоящего шведского китайца, который, по её словам, „мог на лету у мухи все ноги по очереди поотрывать“» [4, с. 231].
Интертекстуальность - известная особенность современной прозы, характерна и для текста «Сами по себе». Например, следующие выражения отсылают читателя к До-стоевсому, Новому Завету, Чехову: «Красота спасет мир» (и тут же иронично: «косметика спасёт космос») [4, с. 6]; «Вошел он к ней, и зачала она, и понесла, и должна была на девятый месяц родить» [4, с. 62]; «Надо работать...» [4, с. 57]. Безусловно, немецкому читателю гораздо сложнее проследить ссылки на эти и другие тексты русской культуры. В оригинале, порой, также трудно выявить меж-текстовые связи, однако, они отмечаются во многих литературоведческих источниках. Как пишет Г. Д. Ахметова, «данное явление настолько распространено в современной прозе, что обычное его использование уже «не играет». Однако аллюзия по-прежнему значима в языковом пространстве» [1, с. 80].
Отметим композиционные особенности романа. На наш взгляд, они во многом связаны с творчеством Тарантино, режиссера, фильмы которого отличаются нелинейной структурой и эстетизацией насилия. Насилие и смерть в романе также эстетизировано и даётся несколько иронично: «Подросток исчез, оставив по себе приблизительную копию, мятую, скомканную, отброшенную под соседний стол, на глазах теряющую сходство с оригиналом» [4, с. 26]; «Посетители кафе по мере сил и способностей пытались уподобиться недодушевленным существам. Казалось, что все они, поражённые поразительно простотой превращения живой материи в неживую, пробуют, каждый по-своему, повторить этот несложный, но любопытный рекламный трюк. Харин снова наклонился, прикрыл глаза, высунул язык и аккуратно слизнул рубиновую капельку джема с кремового кончика» [4, с. 27]. Или в другом месте: «Картинка исчезла. Тёма будет впитался в самого себя. Он лежал у стены, похожий на выброщенную ветошь. Он ничего уже не чувствовал снаружи, ничего не видел, он был занят одним - сердцебиением» [4, с. 234]; «Сердце вдруг остановилось. Он попробовал ещё раз вдохнуть, и сладчайший ласковый воздух неожиданно и плавно втёк к нему в лёгкие - и остался там, даже не успев по-настоящему поменять состав» [4, с. 234].
Безусловно, богатым по социальному приложению, палитре красок и эмоций является текст романа «Сами по себе»: триллер, комедия, сентиментальная история, драма, романтика, эротика и почти порнография, криминальный детектив - можно ещё долго перечислять. Герои из разных социальных слоев: интеллигенции, беспечной молодёжи, бизнесменов, новых русских и крутых, развратных девиц - встречаются читателю. Все эти встречи описываются характерным языком той или иной группы, что, безусловно, свидетельствует о богатстве языка писателя.
Живые языковые процессы, лишь частично упомянутые в данной статье, следует изучать и классифицировать. Они представляют собой образчик языкового пространства текста Сергея Болмата, его мастерское обращение со словом. Данная работа не ставила целью показать богатство красок немецкого языка, его живые процессы, однако рассмотрение живых языковых процессов в рамках стилистики и интерпретации текста на фоне немецкого языка представляется актуальным и увлекательным.
Список литературы
1. Ахметова Г. Д. Языковое пространство художественного текста (на материале современной русской прозы) : учеб. пособие. СПб. : Реноме, 2010. 244 с.
2. Бавильский Д. Второе рождение. Сергей Болмат отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского // Топос: Литературно-философский журнал. 02.07.2003 г. URL : http://www.topos.ru/article/1330 (дата обращения : 20.02.2012).
3. Бавильский Д. Сергей Болмат: «Подражать не зазорно!..» Запад и Восток. Пинчон и Толстой. Известный прозаик о смирении и подражании // Частный корреспондент. 22.11.09. URL : http://www.chaskor.ru/article/sergej_bolmat_podrazhat_ nezazorno_12591 (дата обращения : 15.02.2012).
4. Болмат С. Сами по себе. Роман. 2-е изд. М. : Ad Marginem, 2001. 256 с.
5. Википедия. Квентин Тарантино. URL : http://ru.wikipedia.org/wiki/ Таранти-но,_Квентин (дата обращения : 02.03.2012)
6. Елисеев Н. Сергей Болмат. Сами по себе. Новая русская книга. 2000. № 4-5. (05.0B.200B) / URL : http://www.litkarta.ru/dossier/sami-po-sebe/ (дата обращения :
01.03.2012).
7. Bolmat Sergej. Klick. Deutsch von Margret Fieseler. Koln: Kiepenheuer & Witsch, 2001. 352 с.
B. Schamma Schahadat. Im Leben, im Leben geht mancher Schuss daneben // Suddeutsche Zeitung, 10.09.2001. URL : http://sz-shop.sueddeutsche.de/mediathek/ shop (дата обращения : 02.03.2012).
Spisok literatury
1. Ahmetova G. D. Jazykovoe prostranstvo hudozhestvennogo teksta (na materiale sovremennoj russkoj prozy) : ucheb. posobie. SPb. : Renome, 2010. 244 s.
2. Bavil'skij D. Vtoroe rozhdenie. Sergej Bolmat otvechaet na voprosy Dmitrija Bavil'sko-go // Topos: Literaturno-filosofskij zhurnal. 02.07.2003 g. URL : http://www. topos.ru/article/1330 (data obrashchenija : 20.02.2012).
3. Bavil'skij D. Sergej Bolmat: «Podrazhat' ne zazorno!..» Zapad i Vostok. Pinchon i Tol-stoj. Izvestnyj prozaik o smirenii i podrazhanii // Chastnyj korrespondent. 22.11.09.
URL : http://www.chaskor.ru/article/sergej_bolmat_podrazhat_nezazorno_12591 (data obrashchenija : 15.02.2012).
4. Bolmat S. Sami po sebe. Roman. 2-e izd. M. : Ad Marginem, 2001. 256 s.
5. Vikipedija. Kventin Tarantino. URL : http://ru.wikipedia.org/wiki/ Tarantino,_
Kventin (data obrashchenija : 02.03.2012)
6. Eliseev N. Sergej Bolmat. Sami po sebe. Novaja russkaja kniga. 2000. № 4-5. (05.08.2008) / URL : http://www.litkarta.ru/dossier/sami-po-sebe/ (data obrashchenija :
01.03.2012).
7. Bolmat Sergej. Klick. Deutsch von Margret Fieseler. Koln: Kiepenheuer & Witsch,
2001. 352 s.
8. Schamma Schahadat. Im Leben, im Leben geht mancher Schuss daneben // Suddeutsche Zei-tung, 10.09.2001. URL : http://sz-shop.sueddeutsche.de/mediathek/ shop (data obrashchenija : 02.03.2012).
Статья поступила в редакцию 16 марта 2012 г.
