Научная статья на тему '«Животворящий космос» в искусстве Ларисы Пастушковой (опыт философской рефлексии)'

«Животворящий космос» в искусстве Ларисы Пастушковой (опыт философской рефлексии) Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CC BY
108
29
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
НЕОАРХАИКА / ФИЛОСОФСКАЯ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КАТЕГОРИЯ ПРОСТРАНСТВА / САКРАЛЬНОЕ И МИФИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО / NEOARCHAIC / SPACE AS PHILOSOPHICAL AND ARTISTIC CATEGORY / SACRED AND MYTHIC SPACE

Аннотация научной статьи по искусствоведению, автор научной работы — Шишин М. Ю.

С искусствоведческо-философской точки зрения раскрываются основания творчества алтайской художницы Л.Н. Пастушковой, представительницы направления неоархаики.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

«LIFE-GIVING COSMOS» IN LARISA PASTUSHKOVAS CREATIONS (A TRIAL OF THE PHILISOPHICAL REFLEXION)

According to art critical and philosophical approach it is discovered in the article foundation of the creative work of L.N. Pastushkova, the altaian artist, who are the representative of neoarchaic art approach.

Текст научной работы на тему ««Животворящий космос» в искусстве Ларисы Пастушковой (опыт философской рефлексии)»

тах русских мастеров. Петергофская гранильная фабрика перестроила свою работу по приемам, преподнесенным И.П. Соколовым после стажировки в Италии. Петергофские мастера перенесли эти навыки в Екатеринбург. Однако следует заметить, что русская шко-

ла флорентийской мозаики превзошла своих итальянских учителей. Во второй половине XX в. техника флорентийской мозаики осваивается мастерами Колыван-ского камнерезного завода, куда приехали работать мастера с Урала.

Библиографический список

1. РГИА ф.515 д.383

2. РГИА ф.515 оп 15 д. 1154

3. РГИА ф.504 оп.1 ч.1 д.326

4. РГИА ф.37.оп.71.д.74.

5. Павловский, Б.В. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала / Б.В. Павловский. — М., 1975.

6. Ферсман, А.Е. Очерки по истории камня в 2-х томах / А.Е. Ферсман. — Т.2. — М.: Изд-во «Терра — Книжный клуб», 2003. Статья поступила в редакцию 25.05.08

УДК 75(571.150).01:114

М.Ю. Шишин, д-р. филос. наук, проф. АлтГАКИ, г. Барнаул

«ЖИВОТВОРЯЩИЙ КОСМОС» В ИСКУССТВЕ ЛАРИСЫ ПАСТУШКОВОЙ (ОПЫТ ФИЛОСОФСКОЙ РЕФЛЕКСИИ)

С искусствоведческо-философской точки зрения раскрываются основания творчества алтайской художницы Л.Н. Пастушковой, представительницы направления неоархаики.

Ключевые слова: неоархаика, философская и художественная категория пространства, сакральное и мифическое пространство.

Я не раз видел на облаках

и стенах пятна, которые побуждали

меня к прекрасным изображениям различные вещей.

И хотя эти пятна бы1ли вовсе

лишены1 совершенства в любой части,

все же они бы1ли не лишены1 совершенства

в движении и других действиях.

Леонардо да Винчи

Искусство Ларисы Пастушковой — заметное явление не только в художественной жизни Сибири. Её активная выставочная деятельность, участие во многих крупных художественных проектах, с одной стороны, духовно обогатили саму художницу, с другой стороны, представили ее международному художественному сообществу. Живописные и графические работы из ее мастерской широко разошлись по частным собраниям, большим и малым галереям России, Франции, США, Канады. Их можно встретить в стране, где сложился могучий эпос «Калевала», — в Финляндии, и на родине Гэсера — символа евразийской пассионар-ности — в Монголии. Всюду на выставках, даже таких масштабных, как международные биеннале графики, проходящие в Новосибирске, ее работы узнаются сразу и, как магниты, притягивают к себе, запоминаются своей сутью, явленной прочной манерой, острой выразительностью и интригующей тайной. Собственно — это умозрение в красках и линиях. В интерпретации ее работ необходимо ставить вопрос о философских реминисценциях искусства современной сибирской художницы.

Постараемся, насколько это возможно в кратком очерке, раскрыть хотя бы один формообразующий элемент творчества Л. Пастушковой. Речь пойдет о пространстве ее произведений и пространстве метауровня — некоей эйдетической реальности, которая начинает сейчас все более входить в современную философию искусства и которая давно была описана в трудах Платона и его последователей, индийских («Ака-

ша») и китайских мудрецов (вечно ускользающее Дэ как проявление непостижимого, великого Дао).

Вводить в анализ ее творчества эти философские понятия, по нашему мнению, совершенно оправданно. Автор с ними знаком, не раз обращается к ним в процессе сложной художественно-духовной рефлексии, они способствовали созданию той или иной серии работ художницы. Она была в Индии, была в Монголии, конечно же, была в странах Запада, и особая открытость и умение вычитывать сущность мировидения народа не только из текстов философских, но и текстов художественных (храмов, картин и пр.) открыло для Л. Па-стушковой единство многообразия сакрального пространства человечества. Открытие это, если говорить кратко, заключается в том, что это сакральное пространство есть, и оно есть подлинное Бытие, а мир явленный — лишь его производная, тень.

Как правило, такое открытие дает несколько типичных реакций — как у самого художника, так и у зрителя, в котором созерцание картины будит живой отклик. Одних опьяняет, захватывает это сакральное пространство-бытие настолько, что все окружающее человека в профанной реальности кажется для него ничего не значащей тенью, порой даже раздражающей и ненавистной. Это типичная идеология фанатиков-бхактов, которые могут бесконечно созерцать высшее в экстатическом состоянии. Другие, испугавшись, начинают считать, что эти переживания — бред и помрачение рассудка, еще больше оплотяниваются и уже никогда стараются в это пространство не заглядывать, и в пределе превращаются в инквизиторов духовного в искусстве. Знаем ли мы художников, которые в нар-циссическом экстазе поют лишь им понятную и любимую ноту? Да, скажет каждый, кто не новичок в искусстве. Но затянутых в мундиры, с маской высших судий, руководителей худсоветов (авторов особого жанра — реалистической абстракции, — который изображает и людей, и природу в виде феноменальных оболочек) знают многие. Есть, однако же, и благотворный

путь, когда открытие иного пространства заставляет в обыденном и простом увидеть отблеск, искру сакрального. Судя по всем картинам и графическим сериям, Л. Пастушкова утвердила себя как раз на этом пути.

Коль скоро пространство, любимая всеми философами категория, будет опорной в попытке раскрыть суть творчества художницы, то и философский взгляд на ее искусство оправдан. Тем более что здесь встает другая проблема — интерпретации подобного рода творчества профессиональными искусствоведами.

Бесполезно применять к творчеству Л. Пастушко-вой сложившуюся надежную систему классического искусствоведческого анализа. Ее работы заставляют как бы «достраивать» созданный ею образ, то есть предполагают активное сотворчество. Иными словами, мы размышляем о тех образах, которые рождаются в нашем сознании в ответ на художественный вызов Л. Пастушковой. И здесь, как правило, современные искусствоведы предпочитают вставать на какую-то одну из исходных концепций и в ее рамках трактовать то или иное произведение.

Например, известно, что большое влияние на становление творческого мироотношения Л. Пастушковой оказал замечательный алтайский скульптор, прекрасный рисовальщик Василий Рублев. В его студии она, среди других ныне активно и ярко работающих художников, не только рисовала модели и обсуждала работы, но и вела философские беседы. Рублев был хорошо знаком с даосскими воззрениями, а настольной книгой его были «Беседы о живописи» Ши Тао — монаха-худож-ника конца XVII — начала XVIII в. Исходя из этого, закономерно искать в работах Л. Пастушковой именно эти мотивы; считать, что Дэ — сказавшееся Дао — суть творчества Л. Пастушковой, прихотливого, причудливого, изменчивого от работы к работе. Цикл об Индии сразу навевает мысль о Шастрах, а другие работы могут быть рассмотрены в русле неоархаики. Но правомерно ли сводить подобные поиски не только Ларисы Пастушковой, но и других близких к этому направлению художников к одной философской системе? Не производим ли мы здесь искусственную редукцию и не навязываем ли зрителю слишком узкий угол зрения, а заодно не сбиваем ли нацеленность мысли художницы своим взглядом? Не вернее ли пытаться вычленить нечто единое в поисках художника — как существует это Единое и в многообразных философских концепциях?

Это тем более оправданно, что мы достоверно не знаем, что побудило Пастушкову создать ту или иную композицию. Возможно, и она не всегда уверенно будет делать ссылку на философский источник вдохновения. Ясно только, что она как художник представляет одно из современных, весьма плодотворных течений, в котором синтез науки, философии, искусства (развитие генеральной линии отечественной мысли, заложенной В.С. Соловьевым) — не пустой звук, не декларативная цель, а суть творчества. Л. Пастушкова — среди тех, кто много и жадно читает, погружается в книги выдающихся мыслителей и жажду познания замечательно сопрягает с поиском новых художественных форм.

Замечательный архитектор, педагог, реформатор искусства зодчества Яков Чернихов в труднейшем 1930 г. в книге «Основы начертания» ввел художественную максиму: везде, где только возможно, слово необходимо замещать графикой. Это может стать девизом творчества Л. Пастушковой. Знаки и графические символы, линии и пятна— суть «непроизнесенные слова», что обычно для художника. Для зрителя и искусствоведа порой бывает заманчиво провести обратную операцию, вербализовать прихотливую игру арабесок линий, то безмятежное, то, напротив, непонятно чем

взволнованное бытие пятен, неожиданную тень древнего символа, которая то краем деликатно и как бы ускользая, покажется в листе, то вдруг начинает царить, звать пророчествовать, как тень отца Гамлета.

Вернемся к двум пространствам — земному (профан-ному) и сакральному — в современных художественных направлениях и к разным типам реакции на открытие сакрального пространства. Реакция отторжения порождает чрезмерную привязанность, даже рабскую зависимость от окружающей человека осязаемой реальности. В самозабвении ее копируя, художник создает вторую реальность, но ни одного произведения искусства. Вспомнить хотя бы художника П. Поттера, который написал красавца быка в полный рост во всех мельчайших подробностях. Увы, в сумятице современного художественного вкуса, слава этого художника XVII в. не дает покоя значительной части художников. Натурализм в своей предельной иллюзорности активен на выставках.

Другой мотив творчества ярко проявлен, например, в живописных и теоретических работах В. Кандинского — мечта об освобождении искусства от чувственно-эмпирического. Это освобождение ему виделось в предельно простых геометрических фигурах, где все чувственное передоверено лишь цвету. Вот возбужденный желтый треугольник, а вот самоуглубленная синяя окружность. И такие произведения тоже в переизбытке на современных вернисажах, настолько, что порой возникает вопрос, не в классе ли ты, где только что закончился урок геометрии, и не все стерли с классной доски.

Лариса Пастушкова уверенно держит курс между двумя этими крайностями. От натурализма ее спасает дух истинного творчества, побеждающий область банального и тривиального. У нее нет повторов и самоко-пирования, самоцитирования, утончения до пустоты однажды удачно найденной художественной композиции. От иссушающего рационализма, схоластики абстракции спасает женская природа, влюбленно-чувственно открытая миру, трезвость в сочетании с ироничностью и отсутствием мелочной привязанности к работам. Она твердо придерживается мысли, что картины-путники должны идти и освобождать места для новых в мастерской. Река художественных образов, которую мы бы увидели, если бы мы были наделены даром метафизического умозрения, свободно течет через ее мастерскую.

Ее последняя выставка получила название «Пространство мифа». В мифе, а следовательно, и в работах Л. Пастушковой, коль скоро она апеллирует к этому бесценному опыту человечества, есть хаос и есть космос. Последний отличен от исходной субстанции наличием структуры и реализованной или разворачивающейся иерархической лестницы бытия. Качество космоса — быть всегда животворящим, вечно порождать и способствовать жизни. Как раз в работах Л. Пас-тушковой и видится эта магма жизни, звучание первых звуков-слов, соединение первых хаотических частиц в проформы будущего бытия. Но космос — не только животворящий, но вечный по своему определению. А в состоянии вечности Времени он не то чтобы превращается в абстракцию, но обретает свой всеобщий характер. Оно одновременно и недосягаемое в своем онтологическом величии даже в умозрении, и «доступное» в своей чарующе прекрасной грани, когда становится возможным оперировать им, например, посредством человеческой мысли или в художественном процессе. Мысль может забегать вперед, но способна и погружаться вглубь, будущее охватывает человека и, соединяясь с прошлым, непостижимо действует на единое Пространство, создавая в нем «разломы», через которые три состояния времени свернуто входят в мир обычный, а навстречу им может устремиться мысль художника.

И тогда рождаются профетические полотна о будущем, или же достаточно достоверно реконструируется прошлое мировидение. Очень важно с точки зрения культурологических задач понять как, например, мыслил человек, когда живые Боги соседствовали с ним и когда мир радостно открывался в своем чудесно-прекрасноорганизованном единстве. Другими словами, если мы хотим понять, как родились те или иные знаки и символы, которыми украшены скалы вдоль Катуни, Чуи и других мест, можно также обратиться к опыту современной художницы. Но кроме прагматично-научной цели обретается и опыт целостного мировидения. Пространство становится принципиально иным в сравнении с привычным, созданным в машинно-технических ритмах, — оно становится живым, человек целокупен с миром, он связан и ответствен за него.

Предоставим здесь слово самой художнице. «Я, — утверждает она, — пытаюсь осмыслить свое мифическое пространство и Пространство Мифа как философской категории. Мифы, легенды, сказания — это духовное богатство всех культур, и без этого пространства человек просто не может развиваться. Всегда было много «ныряльщиков» в глубь прошлого, потому что древнее хранилище ценностей — неисчерпаемо. Все искусство пронизано знаками и символами. На протяжении веков знаки менялись, трансформировались, преображались, но оставались изобразительными. Я пытаюсь выстроить, вернее, прочитать графемы по-своему. Сделать личную коллекцию метазнаков. Мне нравится это пространство — «Мета», что значит с греческого — между. Между «Бегу и возвращаюсь», между «Мифом и реальностью», между «Рождением и смертью». Между этими категориями пытаюсь осмыслить себя в этом потоке». Речь здесь идет прямо о первом акте творения, первой развертке бытия, состоянии, когда все еще впереди и все сбудется, и все полнится радостными предчувствиями открытий-откровений.

Иной поворот виртуального ключа в «прочтении» серий Л. Пастушковой ведет к теме беспредельности.

Когда-нибудь эта мысль посещает человека, сильнее или слабее охватывает его душу и сознание. Это может быть где угодно и когда угодно. Пути к беспредельности многообразны. Вот ученый вскрывает беспредельность бытия в математической формуле и, конечно же, переживает мощнейший катарсис. Человек в природном окружении, например, в созерцании небесно-морского единства, теряет ощущение плотности и твердости опоры под ногами, и его охватывает чувство взлета-парения. Или же при взгляде на небо, но не плоское, пыльное, мертвяще подсвеченное неоном городское небо, а звездную пыль-кисею в степи или в горах. Там небо рыхлое, объемное, затягивающее и исторгающее из тела тяжесть. Чем больше взгляд погружается в него, тем явственнее состояние невесомого полета, сила земного притяжения замещается силой астрального притяжения. При всех многочисленных способах постижения Беспредельного можно ти-пологизировать состояния-реакции человека на это открытие. Страх, одиночество, удушение масштабной пустотой охватят одних; обыватель отвернется и постарается впредь никогда не беспокоить себя этим чувством, заменит его беспредельностью вещей; однако есть и такие (и кажется, что их становится все больше) сознания, для которых органично сочетать земное и небесное. Соприкосновение с последним целит душу, показывает призрачность и иллюзорность многого на земле. Собственно, и работы Л. Пастушковой можно рассматривать как искры беспредельного. И даже, может быть, встреча сначала с ними, а потом уж с беспредельным в Природе, будет как бы школой, первичным, душевным, пропедевтическим опытом. С другой стороны, тот, кто уже реально испытал такое состояние и принял как свое, в ее работах будет видеть, узнавать знакомое. Графические серии и живописные работы будут камертонами, светло настраивающими его в серости и скученности городского бытия, будут напоминать о Беспредельном вечном животворящем Космосе, всюдном и непрестанно проецирующем в мир профанный вечные ценности: Истину, Красоту и Добро.

Библиографический список

1. Шишин, М.Ю. Философско-искусствоведческие и естественно-научные подходы к проблеме духовной составляющей произведения искусства / М.Ю. Шишин // Вестник алтайской науки. Культура. — Вып.1. — Барнаул, 2005.

2. Дворжак, М. История искусства как история духа / М. Дворжак. — СПб.: Изд-во «Академический проект», 2001.

3. Кандинский, В. О духовном в искусстве / В. Кандинский. — М.: Изд-во «Архимед», 1992.

4. Флоренский, П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях / П.А. Флоренский. — М.: Прогресс, 1993.

5. Хогарт, У.Анализ красоты / У. Хогарт. — Л.: Искусство, 1987.

Статья поступила в редакцию 25. 05.08

УДК 78.07

С.М. Будкеев, доцент БГПУ, г. Барнаул

ВЗАИМОСВЯЗЬ ОРГАННОЙ, ОРКЕСТРОВОЙ И КАМЕРНО-ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЙ СФЕР В ТВОРЧЕСТВЕ А.Ф. ГЕДИКЕ

На основе системного подхода анализируются единые принципы А.Ф. Гедике в органной, оркестровой и камерноинструментальной сферах творчества. Их взаимообусловленность образовала по-своему логичный, единый авторский стиль, не имеющий аналогов в России и Западной Европе.

Ключевые слова: орган, оркестр, камерный ансамбль, взаимосвязь, композиторское творчество.

Характерной чертой многогранной творческой дея- цельность всех проявлений его творческой индивидуаль-тельности А.Ф. Гедике-органиста является удивительная ности. Особенности сферы органного исполнительства ес-

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.