CC BY
5Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях
Па1аюрюош: еп %ропю, еп ярооюяю, еп егбег
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии № 1 (17) 2022
ev "Проа^,
rrvTOApl
<2.
ПАААЮРШЛА ДРЕВНЯЯ РУСЬ Я>
личной
Д. А. Ляпин
Животные пятого дня и три вопроса князя С. И. Шаховского к одному мудрецу
УДК 821.161.1+1(470)(091)
DOI 10.47132/2618-9674_2022_1_123 EDN QILETM
Аннотация: Объектом исследования является малоизвестное произведение русского писателя XVII в. С. И. Шаховского «Вопросихъ некоего любомудреца о неудоборазумных вещехъ» («Спросил одного мудреца о непонятных вещах»). Этот оригинальный памятник древнерусской литературы вошел в состав сборника произведений писателя, созданного по его собственному заказу в 1652 г. Сочинение содержит в себе три вопроса, объединенных общей темой происхождения материального мира и греховности человека. Автор статьи предпринимает попытку осознать литературные традиции Древней Руси, в контексте которых появились три вопроса С. И. Шаховского. Важным композиционным элементом произведения, по мнению автора, являлись животные пятого дня Творения, о которых говорится в начале текста. В статье также проводятся параллели сочинения «Спросил одного мудреца о непонятных вещах» с «Первым посланием Ивана Грозного Курбскому». Исследование во многом носит гипотетический характер.
Ключевые слова: С. И. Шаховской, древнерусская литература, «Первое послание Ивану Грозного Курбскому», Енох, Левиафан, религиозно-философская мысль.
Об авторе: Денис Александрович Ляпин
Доктор исторических наук, доцент, заведующий кафедрой истории и историко-культурного наследия Елецкого государственного университета им. И. А. Бунина. E-mail: lyapin-denis@yandex.ru
Для цитирования: Ляпин Д. А. Животные пятого дня и три вопроса князя С. И. Шаховского к одному мудрецу // Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. 2022. № 1 (17). С. 123-131.
Статья поступила в редакцию 29.12.2021; одобрена после рецензирования 28.01.2022; принята к публикации 31.01.2022.
Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas
Palaiopwoia: ev cpovw, ev ppoowpw, ev ei8ei Scientific journal of Saint-Petersburg Theological Academy № 1 (17) 2022
ev "npoaoiy, ^ -
<2.
ÜAAAIOPQSIA
äpebhhh pyct
Denis Lyapin
Animals of the Fifth Day and Three Questions of Prince Shakhovsky to one Wise Man
UDK 821.161.1+1(470)(091) DOI 10.47132/2618-9674_2022_1_123 EDN QILETM
Abstract: The object of the research is the little-known work of the 17th century Russian writer S. I. Shakhovskoy " Voprosikh ntkoyego lyubomudretsa o neudoborazumnykh veshchekh" ("The question of some wise man about unreasonable things"). This original work of Old Russian literature was included in the collection of the writer's works, created by his own order in 1652, shortly before his death. This religious work contains three questions, united by a common theme of the origin of the material world and the sinfulness of man. The author of the article explores the literary tradition of Ancient Russia, in the context of which these three questions to the sage appeared. An important element of the work, according to the author, were the animals of the fifth day of Creation. These animals are mentioned in the first question. The article also draws parallels with "The first message of Ivan the Terrible to Kurbsky". The presented study is hypothetical.
Keywords: Semyon Shakhovskoy, Old Russian Literature, "The First Epistle to Ivan the Terrible Kurbsky", Enoch, Leviathan, Religious and Philosophical Thought.
About the author: Denis Lyapin
Doctor of History, Associate Professor, Head of the Department of History and Historical and Cultural Heritage at Bunin Yelets State University. E-mail: lyapin-denis@yandex.ru
For citation: Lyapin D. Animals of the Fifth Day and Three Questions of Prince Shakhovsky to one Wise Man. Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas, 2022, No. 1 (17), p. 123-131.
The article was submitted 29.12.2021; approved after reviewing 28.01.2022; accepted for publication 31.01.2022.
акральное противоборство, состязание в задавании вопросов — древнейшая
форма мудрствования, связанная со старинным ведическим ритуалом. Суть его
заключалась в соревновании между мудрецами в «знании начал», т. е. в вопросах, касающихся возникновения Космоса и мироустройства вообще1. Эта традиция прошла очень долгий путь через Античность на Русь, получив свое воплощение в различных памятниках письменности, среди которых, например, такие известные произведения как «Беседа трех святителей» и «Голубиная книга».
В центре внимания данной статьи находится малоизвестное сочинение русского писателя, богослова и поэта первой половины XVII в. князя Семена Ивановича Шаховского, созданное в манере задавания вопросов на тему мироустройства под названием «Вопросихъ нпкоего любомудреца о неудоборазумных вещехъ» («Спросил одного мудреца о непонятных вещах»)2. Этот текст сохранился в составе сборника трудов С. И. Шаховского, который был создан по его собственному заказу в 1652 г., незадолго до смерти3. В 1665 г. книжник и ценитель литературы Симон Азарьин передал эту книгу в библиотеку Троице-Сергиевой лавры4. Сегодня она хранится в отделе рукописей РГБ в двух одинаковых вариантах, выполненных разными переписчиками (далее рукопись будет указываться сокращенно: МДА 213).
Следует сказать, что литературное наследие С. И. Шаховского очень разнообразно: это стихи, послания, исторические, религиозные и публицистические сочинения и даже «Домашние записки»5. Его талант отмечали такие любители русских древностей как митрополит Макарий и Д. Корсаков, а значение исторических работ высоко оценил известный историк С. Ф. Платонов.6 Биографические сведения о С. И. Шаховском часто были предметом дискуссий, поскольку жизнь его была очень насыщенной: периоды придворных возвышений и карьерного роста чередовались с опалами и ссылками, а однажды он даже был приговорен к смертной казни7. Творчество С. И. Шаховского периодически привлекало внимание специалистов в области литературы допетровской Руси8.
Заметным событием в изучении творческого наследия писателя стал выход в 1971 г. книги американского русиста Э. Кинана, в которой он предположил, что именно
1 Хейзинга Й. Homo ludens. Человек играющий. СПб., 2021. С. 156-158.
2 Сочинения князя Семена Шаховского (рукопись) // ОР РГБ. Ф. 173.1 № 213. Л. 329-333.
3 Семенова Е.П. Об источниках «Повести преславной» С.И. Шаховского // ТОДРЛ.Л., 1985.
4 Клитина Е. Н. Симон Азарьин (Новые данные по малоизученным источникам) // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 298-312.
5 Шаховской С.И. Домашние записки // Московский вестник. 1830 № 5. С. 61-73.
6 Платонов С. Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. как исторический источник. СПб., 1888. С. 31.
7 Лукичев М.П. Новые материалы к биографии С. И. Шаховского // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1982. С. 104; Полетаев А.В. Князь Семён Шаховской и его сибирские „знакомцы": Сергей Андреевич Котов // Проблемы истории России. Екатеринбург, 2005. Вып.6: От Средневековья к Современности. С.39-58; Полетаев А.В. Князь Семён Шаховской и его сибирские „знакомцы": Фёдор Андреевич Шелешпанский // Проблемы истории России. Екатеринбург, 2001. Вып. 4: Евразийское пограничье. С. 158-174. Ляпин Д.А. Царский меч: социально-политическая борьба в России в середине XVII века. СПб., 2018. С. 213-227.
8 Панченко А.М. Истоки русской поэзии // Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. СПб., 2008. С. 345; Семенова Е. П. Об источниках «Повести преславной» С. И. Шаховского // ТОДРЛ. М.; Л., 1986. Т. 39. С. 335-341; Ее же. Русская общественная мысль первой половины XVII в (творчество С. И. Шаховского и И.А. Хворостинина): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1982; Серова И.Ю. К вопросу о влиянии «Летописной книги» на Повести о Смуте С. И. Шаховского // ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 43. С. 338-346.
Т. 39. С. 336.
С. И. Шаховской был настоящим автором «Первого послания Курбского Ивану Грозному»9. Эта точка зрения, однако, была встречена критикой со стороны российского научного сообщества. В разгар дискуссий в 1988 г. Э. Кинан публиковал обстоятельную статью о писателе, обратив внимание на особенность его творчества — стремление к мистификациям и символизму10.
Произведение С. И. Шаховского «Вопросихъ некоего любомудреца о неудобо-разумных вещехъ» невелико по объему. Оно занимает 5 листов и является предпоследним в его рукописном сборнике. Согласно авторскому замыслу, эта небольшая работа состоит только из вопросов без ответов: такое построение текста было частым приемом для С. И. Шаховского. По его словам, приведенным в предисловии к книге, в трудные минуты жизни он находил утешение в богословских беседах с друзьями и в память об этих встречах решил составить сборник собственных работ (МДА 213. Л. 2).
С. И. Шаховской задает некому мудрецу всего три вопроса, объединенные общей религиозно-философской темой происхождения материи и греха. Поскольку ответы на поставленные вопросы не даются, композиция текста напоминает некую словесную игру. Известно, что С. И. Шаховскому часто приходилось высказывать свои мысли завуалированно. Так, в послании к персидскому шаху Аббасу, полному призывов принять православие, он реально обращался к польскому королевичу Владиславу (претенденту на русский престол), а в сочинении о святом Димитрии Углицком содержалась полемика с патриархом Филаретом по поводу законности четвертого брака11. В поэтическом письме к своему опальному другу дьяку Т. И. Луговскому писатель весьма витиевато намекал, к кому ему нужно обратиться, чтобы получить помощь12. Именно стремление С. И. Шаховского к мистификациям и словесной игре позволило Э. Кинану предположить, что он был автором «Первого послания Андрея Курбского Ивану Грозному»13.
Таким образом, репутация С. И. Шаховского как писателя, стремящего выражаться аллегорически, используя своеобразный двойной язык для высказывания своих мыслей, позволяет предположить, что ответы на три его вопроса следует искать в самих же вопросах, каждый из которых представляет собой отсылку к определенному контексту. Кроме этого, выражаясь в такой манере, избегая прямых ответов и подчеркивая в духе христианского смирения свое «скудоумие», С. И. Шаховской, конечно, надеялся уйти от возможных обвинений в ложном толковании Святого Писания и ереси.
Остановимся подробнее на рассмотрении трех вопросов С. И. Шаховского одному мудрецу. Писатель, прочитав отрывки из Третьей книги пророка Ездры (10 глава), обнаружил в ее тексте упоминание о двух животных, созданных на пятый день творения: одно животное — Енох, а другое — Левиафан. «Разреши мое недоумпние
9 Keenan E. L. The Kurbskii Groznyi apocrypha. The seventeenth century genesis of the «Correspondence» attributed to prince A. M. Kurbskii and tzar Ivan IV. Cambridge, 1971.
10 Keenan E. L. Semen Shakhovskoi and the Condition of Orthodoxy. Harvard Ukraine Studies, 1988, vol. 12/13, p. 795.
11 Keenan E. L. Semen Shakhovskoi and the Condition of Orthodoxy, p. 795-815.
12 Ляпин Д.А. Послание князя С. И. Шаховского к некому другу «зело полезно» и обстановка при московском Дворе в первые годы патриаршества Филарета (1619-1622) // Novogardia. 2019. № 2. С. 227-241; Понятные только «избранным» оппозиционные намеки С. И. Шаховской высказывал в послании к своему другу и сослуживцу Д. М. Пожарскому. См: Ляпин Д. А. «Всяко земное житие пара есть и сон»: время и обстоятельства написания С. И. Шаховским послания князю Д. М. Пожарскому // Вестник Университета Дмитрия Пожарского. 2018. № 3 (11). С. 77-90.
13 Keenan E. L. The Kurbskii Groznyi apocrypha. P. 73-74.
о техъ двою животных, — пишет С. И. Шаховской, — что есть Енохъ и что Левиафам?». Затем он продолжает недоумевать, для чего оба этих животных были разделены Богом и Енох оказался в высоких горах («да обитает ныне гдп суть горы тысяща»), а Левиафан — на дне мирового Океана (МДА 213. Л. 329). Ему также очень хотелось бы знать, для чего животные пятого дня станут жертвами. Обратившись к книге Бытия, С. И. Шаховской не смог найти никакой информации об этих созданиях. «Что суть сия словеса, разреши, молюся», — оканчивает он свой первый вопрос.
В наше время у читателя, которому известна история о двух чудовищных библейских животных, текст С. И. Шаховского может вызвать недоумение, поскольку одно из них называется не Енох, а Бегемот. Бегемот и Левиафан хорошо известны благодаря современным переводам Библии. Однако если мы обратимся к славянскому варианту книги Ездры, который читал С. И. Шаховской, то обнаружим, что первое животное действительно называлось Енох. Только в современном русском переводе Ездры, ориентированном на библейский текст, оно значится как Бегемот. Каким образом произошла эта замена и животное пятого дня совпало с именем известного ветхозаветного патриарха — Еноха, сына Каина, остается только гадать. Рассуждения на эту тему уведут нас слишком далеко в сторону. Обратим внимание только на то, что в церковнославянском переводе Библии вместо слова «Бегемот» использовалось слово «зверь», а в иврите «Бегемот» происходит от слова «бехема» (ПОЛЗ), т.е. зверь14. Славянская традиция именования одного из животных Енохом была достаточно устойчивой, о чем свидетельствует, в частности, рукописная книга беседы святителей Василия и Иоанна. На вопрос, какие две души были сотворены до Адама, здесь дается ответ: Енох и Алнафам, при этом первый владеет всей землей, а второй — морем15.
«Еще тя убо вопрошаю о некоих недоуменных моего малоумия. Отколе убо начало прияло есть водное естество?», — пишет С. И. Шаховской, задавая второй вопрос. Иными словами, его интересует откуда взялась вода. В книге Бытия писатель не нашел ответа на этот вопрос и пришел в недоумение, прочитав, что вначале, когда еще ничего не было создано, «Дух Божий носился над водою» (Быт 1:2). С. И. Шаховской в своем тексте подробно пересказывает начало книги Бытия, где говорится о первых днях Творения, и в итоге замечает: «И по сотворении небеси и земля повелевает (Бог. — Д. Л.) собратися водам в сонмы своя, а еже сотвори, о сем законодавец и бытия списатель умолчал» (МДА 213. Л. 330).
Третий вопрос С. И. Шаховского посвящен греховной сути всего материального. «Еще молю и паки молю, боголюбивап и многохудожественнап душа, открыти ми с Богом тайну сокровенную», — в своей обычной витиеватой манере начинает он свои рассуждения. Далее следуют мысли о том, имеют ли ангелы материальные тела, а если не имеют, то как могли они соблазнится грехами и упасть на землю? Как вообще могло случиться, что ангелы изменили своей духовной сущности и впали в гордыню, восстав против самого Бога (МДА 213. Л. 331-332).
После этого вопроса С. И. Шаховской яркими красками рисует греховность человеческого тела, описывая его как «всякого гнусод^емого д£ла желательнии». По его мнению, греховно уже само «человеческое дебелое естество», столь склонное к любому самому ужасному злодейству. В этой связи писателю непонятно, как же
14 Подробный разбор иудейских преданий о Бегемоте и Левиафане представлен в книге А.В. Смирнова. См.: Смирнов А.В. Мессианские ожидания и верование иудеев около времени Рождества Христова // Ветхозаветные апокрифы / Пер. Е. В. Витковского. М., 2001 (Приложение). С. 664-666.
15 Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М., 2005. (Материалы). С. 992.
ангелы, не имеющие тел, могли познать грех, «отколе сему премирному естеству привниде страсть гордости?». Если греховным является тело, то откуда взялся грех у бестелесных ангелов? «Разреши, молюся, таковую неудобопостигаемую вещь нашим малоумием... как же един чин уклонися Божия славы?», — завершает С.И. Шаховской свои рассуждения (МДА 213. Л. 333).
Итак, резюмируем теперь все три вопроса, которые задает автор мудрецу:
1) Для чего Бог на пятый день Творения создал двух животных, Еноха и Левиафана, разлучил их и поместил в разные места: одного — в горы, а другого — на дно моря? И почему в конце времен животные пятого дня станут жертвами и буду съедены праведниками?
2) Откуда взялась вода, которая, видимо, была изначально, еще до первого дня Творения? Важность существования водной стихии подчеркивалась тем, что Бог повелел собраться водам воедино, и возникли моря. Но в каком же виде была вода до этого момента?
3) Как ангелы, являющиеся бесплотными существами, могли впасть в грех и отпасть от Бога, ведь известно, что греховной является только материя и человеческое тело?
Вопросы С. И. Шаховского, как можно заметить, объединены общей темой греховности материального мира, и отнюдь не случайно обе темы в его произведении тесно связаны между собой. Вероятно, для понимания этих вопросов следует обратиться к тому богословскому контексту, в рамках которого, по всей видимости, рассуждал писатель.
Первый вопрос, о животных пятого дня, представляется нам наиболее важным, так как именно он отсылает читателя к идее изначальной греховности материального мира, о чем писал С. И. Шаховской в конце своей работы. Чудовища, созданные Богом на пятый день творения, являются символами материального начала мира, его образами. Неслучайно они помещены на высокие горы и в глубокий океан: в самую высокую и самую низкую точки на Земле. Факт чудовищности Еноха и Левиафана отсылает читателя к идее изначально существовавшего Хаоса и греховной сущности материального мира. Эта идея, так поразившая С. И. Шаховского, не является оригинальной, но имеет очень широкую историю бытования. Еще со времен шумерских и древнеегипетских сказаний о начале мира, в основе его Творения оказывался аллегорический образ какого-либо чудовища, дракона, великана и т. д.16
Вопрос о том, почему вода не была сотворена Богом, а уже существовала, отсылает нас к идее изначального Океана, характерной для очень многих народов. Океан — это устойчивый элемент различных мифопоэтических традиций, он обычно фигурирует как первичные, первозданные воды, из которых возникли Земля и весь Космос. В архаичных представлениях Океан был одним из основных воплощений изначального Хаоса. Теме мирового океана, существовавшего в начале времен, посвящено огромное количество мифов17. В русском «Сказании о Тевириадском море» читаем: «Когда не было неба ни земли и тогда было одно море тевериадское, а берегов у него не было. и сошел Господь на море тевериадское и увидел на море гоголя плывшего...»1* В «Голубиной книге» рассказывается о существовании под «начальным градом» Иерусалимом огромного Ильмень-озера, «матери всем озерам», а далее книга сообщает об огромном Океане, на водах которого живет Стратим-птица, рожающая детей и колыхающая
16 Евсюков В.В. Мифы о Вселенной. Новосибирск, 1988. С. 57-78.
17 Евсюков В.В. Мифы о Вселенной. С.25-57; Фрезер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1989. С. 67-170.
18 Веселовский А.Н. Дуалистические поверья о мироздании // Веселовский А.Н. Избранное: Традиционная духовная культура. М., 2009. С. 293.
тем самым морские воды19. Такая же идея о первичности вод, существовавших до Творения, встречается в других славянских духовных сочинениях20.
Третий вопрос, повествующий об ангелах, отсылает нас к идее изначальной материальности тел ангелов. С. И. Шаховской намекает читателю, что только в материальном теле Сатана мог возгордиться и отпасть от Бога. В своих рассуждениях о греховности тела писатель заходит очень далеко, не жалея эпитетов, чтобы описать его «гнустность», «скверность» и склонность ко всякому греху и разращению. Простой человек по своей сути всякого «гнусод^емого д£ла желатель». Именно через плоть Сатана «пакости творит», «непристая борет ны и влагает гнус» людям. Из-за греховности своего тела мы все время «падая восстаем», — пишет С. И. Шаховской (МДА 213. Л. 333). Подобного рода рассуждения о греховности тела, занимающие целую страницу, возможно, служат для отсылки читателя к дуалистической идее, согласно которой не только Бог, но и дьявол, так или иначе, принимали участие в создании человека, и потому людская плоть столь греховна и склонна ко злу.
Подобного рода идеи были характерны для традиционных славянских представлений. Древнерусские духовные произведения наполнены дуалистическими представлениями о мироздании. Ученые XIX в. даже считали, что в некоторых из них отразились следы богомильского учения, приписывающего сотворение мира совместному творчеству Бога и дьявола21. Однако А. Н. Веселовский доказал, что это было не так: на самом деле и богомильство и славянские воззрения на сотворение мира имели общие корни, восходящие к глубокой древности. Ученый привел в пример целый ряд народных легенд на эту тему22. Конечно, нельзя сказать, что С. И. Шаховской выступает как сторонник дуализма, но, безусловно, подобного рода идеи в его рассуждениях присутствуют как дань славянской народной традиции или апокрифической литературе.
Таким образом, три вопроса С. И. Шаховского отсылают читателя к идее изначальной греховности материального мира, поскольку материя была создана из хаоса и уже в самой своей основе греховна. Изначальный Океан, затем животные пятого дня и, наконец, падение самих Божьих ангелов, имевших когда-то материальные тела, — вот тот контекст, в русле которого, как мы предполагаем, можно толковать рассмотренные выше вопросы.
Писательский замысел С. И. Шаховского позволил ему представить свое произведение как просьбу к одному мудрецу растолковать трудные места из священных текстов. По-видимому, на самом деле три вопроса являлись отсылками к существующей религиозно-философской традиции, в духе которой размышлял писатель. В этом смысле можно говорить о своеобразной мистификации и аллегоричности авторского текста с учетом того, что писатель опасался обвинений в ереси.
Так или иначе, С. И. Шаховскому, даже идя на риск, очень хотелось высказать свои мысли по поводу изначальной греховности человека и материи вообще. В смысле понимания этой проблемы его работа противостоит другому известному сочинению своего времени — «Первому посланию Ивана Грозного Курбскому». В его наполненном различными религиозными и политическими рассуждениями тексте периодически прослеживается идея принятия человеческих грехов как вполне естественных. Автор много пишет о том, что сдерживать свою плоть должны лишь монахи и отшельники, но не простые люди и, тем более, не царь, «и разве достойно царя, если его
19 Голубиная книга // Повести Древней Руси / под ред. О. В. Творогова. М., 2002. С. 343, 346.
20 Веселовский А.Н. Дуалистические поверья о мироздании. С.288-318. Здесь же приводятся тексты.
21 Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999. С. 330-389.
22 Веселовский А. Н. Дуалистические поверья о мироздании. С. 283, 288-289.
бьют по щеке, подставлять другую!»23 Повиноваться хоть в чем-то «попу», — вообще явная «нелепость»24. По мысли послания, каждый человек грешен, «нет ведь человека без греха, один Бог безгрешен». Ко многим грехам следует отнестись с пониманием, как к человеческим слабостям, особенно в юном возрасте, главное, чтобы человек молился и просил у Всевышнего прощения. Точно также когда-то Бог разрешил евреям грешить, а потом приносить ему жертвы, «лишь бы Богу приносили, а не бесам»25. Нельзя требовать от человека того, что выше самой его природы, ведь так трудно жить и не поддаваться соблазнам. Требования аскетизма и воздержания к простому человеку — глупая «наватская ересь»26. «По-наватски и по-фарисейски рассуждаешь: по-наватски потому, что требуешь от человека большего, чем позволяет человеческая природа, по-фарисейски же потому, что, сам не делая, требуешь этого от других», — читаем в послании27. Таким образом, оба произведения, как видим, своеобразно коррелируют друг с другом.
И все же пессимизм С. И. Шаховского, столь противоположный рассуждениям «Первого послания Ивана Грозного Курбскому», не является безусловным. Писатель неслучайно указывает на то, что животные пятого дня, эти символы материального начала, станут в конце концов жертвами Богу («будут в пожрении»). Речь здесь идет, видимо, об искупительной жертве, которая в израильской традиции называлась хатат (жертва за грех) и являлась жертвой наивысшей святости (Иез 42:13). В Ветхом Завете евреи приносили ее во искупление непреднамеренных проступков (Лев 4:2). В таком контексте жертвоприношение животных пятого дня являлось символом очищения от первородного греха, порожденного материальным началом всякого человека, как царя, так и отшельника.
Ветхозаветная идея итоговой жертвы существовала и в русской книжности. Считалось, что после Страшного Суда праведники примут участие в торжественном заклании жертвенного агнца. Об этом говорится в том же «Первом послании Ивана Грозного Курбскому»: «...и если уж ты считаешь себя достойным стоять у престола Всевышнего, всегда служить с ангелами и собственными руками заклать жертвенного агнца для спасения мира, то зачем ты все это попрал...»2*
Такова историческая значимость образов животных пятого дня в рассмотренном произведении С. И. Шаховского. Может быть, прошедшему суровую школу жизни писателю импонировала идея о греховности материального мира, раскрытая им в трех вопросах одному мудрецу. Вероятно, писатель был уверен, что принесенные в жертву Енох и Левиафан станут символом искупления людских грехов.
Источники и литература
1. Веселовский А.Н. Дуалистические поверья о мироздании // Веселовский А.Н. Избранное: Традиционная духовная культура. М.: РОССПЭН, 2009. С. 263-361.
2. Голубиная книга // Повести Древней Руси. Под ред. О. В. Творогова. М.: Балуев, 2002. С. 339-346.
23 Первое послание Ивана Грозного Курбскому // Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Текст подготовлен Я. С. Лурье, Ю. Д. Рыковым. М., 1979. С. 134.
24 Там же. С. 143
25 Там же. С. 126.
26 Там же. С. 125.
27 Там же. С. 126.
28 Там же. С. 125.
3. Евсюков В.В. Мифы о Вселенной. Новосибирск: Наука, 1988.
4. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М.: АСТ, 2005. (Материалы).
5. Клитина Е. Н. Симон Азарьин (Новые данные по малоизученным источникам) // ТОДРЛ. Т. 34. Л.: Наука, 1979. С. 298-312.
6. ЛукичевМ.П. Новые материалы к биографии С.И. Шаховского // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1982. С. 99-107.
7. Ляпин ДА. «Всяко земное житие пара есть и сон»: время и обстоятельства написания С. И. Шаховским послания князю Д. М. Пожарскому // Вестник Университета Дмитрия Пожарского. 2018. № 3 (11). С. 77-90.
8. Ляпин Д. А. Послание князя С. И. Шаховского к некому другу «зело полезно» и обстановка при московском Дворе в первые годы патриаршества Филарета (1619-1622) // Novogardia. 2019. № 2. С. 227-241.
9. Ляпин Д. А. Царский меч: социально-политическая борьба в России в середине XVII века. СПб.: Дмитрий Буланин, 2018.
10. МильковВ.В. Древнерусские апокрифы. СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 1999. С. 330-389.
11. Панченко А.М. Истоки русской поэзии // Панченко А.М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. СПб.: Журнал Звезда, 2008.
12. Первое послание Ивана Грозного Курбскому // Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Текст подготовлен Я. С. Лурье, Ю. Д. Рыковым. М.: Наука, 1979. С. 122-162.
13. Полетаев А.В. Князь Семён Шаховской и его сибирские „знакомцы": Сергей Андреевич Котов // Проблемы истории России. Екатеринбург: Волот, 2005. Вып. 6: От Средневековья к Современности. С. 39-58.
14. Полетаев А.В. Князь Семён Шаховской и его сибирские „знакомцы": Фёдор Андреевич Шелешпанский // Проблемы истории России. Екатеринбург: Волот, 2001. Вып. 4: Евразийское пограничье. С. 158-174.
15. СеменоваЕ.П. Об источниках «Повести преславной» С.И. Шаховского // ТОДРЛ.Л., 1985. Т. 39.
16. Семенова Е.П. Русская общественная мысль первой половины XVII в (творчество С. И. Шаховского и И. А. Хворостинина): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1982.
17. Серова И.Ю. К вопросу о влиянии «Летописной книги» на Повести о Смуте С. И. Шаховского // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1990. Т. 43. С. 338-346.
18. Смирнов А.В. Мессианские ожидания и верование иудеев около времени Рождества Христова // Ветхозаветные апокрифы / Пер. Е. В. Витковского. М.: АСТ, 2001 (Приложение). С. 664-666.
19. Сочинения князя Семена Шаховского (рукопись) // ОР РГБ. Ф. 173.1 № 213. Л. 329-333.
20. Фрезер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М.: Политиздат, 1989.
21. Хейзинга Й. Homo ludens. Человек играющий. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2021.
22. Шаховской С.И. Домашние записки // Московский вестник. 1830. № 5. С. 61-73.
23. Keenan E. L. Semen Shakhovskoi and the Condition of Orthodoxy. Harvard Ukraine Studies, 1988, vol. 12/13, pp. 795-815.
24. Keenan E. L. The Kurbskii Groznyi apocrypha. The seventeenth century genesis of the «Correspondence» attributed to prince A. M. Kurbskii and tzar Ivan IV. Cambridge: Harvard College, 1971.
