CC BY
302Драфт: молодая наука
H.A. ДАНИЛОВА
(Челябинский государственный педагогический университет, Челябинск, Россия)
УДК 821.161.1-1 (Маяковский В.В.)»19» ББК Ш33(2Рос=Рус)6-8,445
ЖИВОПИСНОСТЬ ДООКТЯБРЬСКОЙ ЛИРИКИ В.В. МАЯКОВСКОГО
Аннотация: Статья посвящена исследованию живописности дооктябрьского творчества В.В. Маяковского. Выявляются истоки интереса В. Маяковского к соединению живописи и слова. Устанавливается связь лирики поэта с модернистскими течениями в художественном искусстве (постимпрессионизмом, экспрессионизмом, кубизмом). Рассматривается живописность формы стихотворений, игра с формами слова и с цветом внутри текста, со словом как с предметом. Все это позволяет в конечном итоге уточнить концепцию человека и мира в дооктябрьской лирике В. Маяковского.
Ключевые слова: Владимир Маяковский, живописность, художник-творец, синтез искусств, футуризм, авторская концепция мира и человека, жизнетворчество.
Исследованию наследия В.В. Маяковского посвящено множество работ, но лишь небольшое их количество обращено непосредственно к проблеме живописности его творчества (статьи В.Н. Альфонсова, исследования Н.И. Харджиева). В этих работах живописность рассматривается, в первую очередь, на уровне формы. В.Н. Альфонсов в своих статьях намечает также линию выхода через живописность на концепцию мира и человека в ранней лирике поэта. Данный ракурс оказывается весьма продуктивным: анализ живописности в ранних стихотворениях В. В. Маяковского позволяет глубже осмыслить его мировосприятие.
Попыток раскрыть понятие «живописность» применительно к литературе и рассмотреть его как составляющую поэтики в литературоведении предпринималось немного (А.С. Вартанов «О соотношении литературы и искусства», В.А. Альфонсов «"Чтобы слово смело пошло за живописью" (В. Хлебников и живопись)» - обе 1982 г.). Работ, в которых давалось бы точное определение
живописности художественного текста, нет, в силу большого спектра значений, которые включает в себя это понятие.
Наиболее полно живописность как особый уровень поэтики рассмотрена в книге А.Ф. Лосева «Проблема вариативного функционирования живописной образности в художественной литературе» (1982 г.) [Лосев 1982: 32]. Тем не менее, А.Ф. Лосев не дает определения живописности, он работает с понятием «живописная образность», анализируя конкретные способы функционирования в тексте живописных образов и средства их создания.
Понятие «живописность» шире, чем «живописная образность», так как подразумевает не только и не столько визуальный уровень и внешнее выражение внутреннего содержания, сколько саму идею жизнестроения и изменения окружающей действительности.
Мы под живописностью понимаем специфическое свойство текста, выражающееся как на формальном, внешнем, зрительном уровне через конструкцию текста, яркую выразительную образность, так и на концептуальном уровне через осмысление самой идеи живописи как искусства, преобразующего действительность.
Обращение В.В. Маяковского к проблеме связи живописи и слова неслучайно: Маяковский-художник сформировался даже раньше, чем Маяковский-поэт. Еще со времени обучения в Кутаисской гимназии он страстно любил рисовать, что и привело его в Строгановское художественно-промышленное училище и в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Маяковский участвовал в выставках профессиональных художников, рьяно полемизировал на диспутах об искусстве, а в 1920-е годы создавал плакаты для «Окон РОСТА». Об устойчивом интересе к живописному и театральному, в конечном счете, к новому синтезу искусств говорят и знаменитая желтая кофта поэта, и демонстративные «прогулки» футуристов по Кузнецкому мосту с разрисованными лицами. Таким образом, с самого начала творческой деятельности в сознании В. Маяковского уже присутствовал интерес к взаимосвязи между поэзией и живописью.
Кроме того, на рубеже Х1Х-ХХ столетий в целом активизировался процесс взаимодействия и синтеза искусств. Синкретизм культуры оказал влияние на творчество большинства деятелей культуры Серебряного века. В области литературы установка на взаимосвязь литературы и живописи ярко проявила себя в творчестве символистов и футуристов.
Футуристы свое обоснование идеи слова как визуального образа и взаимодействия литературы и живописи дали в нескольких
манифестах и декларациях. Первым и основным является манифест 1912 года «Пощечина общественному вкусу». В нем провозглашалась идея «Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова». Позиция важности слова самого по себе актуализировала визуальный уровень его существования, его форму, внешний облик. В этом проявлялось понимание связи слова и изображения у футуристов. Эта же идея утверждается и в предисловии к сборнику «Садок судей II» (1913): «Гласные мы понимаем как время и пространство (характер устремления), согласные - краска, звук, запах» [Садок судей II 1986: 503].
Пониманию важности для литературного футуризма связи с живописью и изображением вообще способствует и реально существовавший факт: футуристы часто ходили по улицам раскрашенными. Объяснение этому факту дается в манифесте И. Зданевича и М. Ларионова «Почему мы раскрашиваемся», выпущенном в 1913 году: «Мы связали искусство с жизнью. После долгого уединенья мастеров, мы громко познали жизнь и жизнь вторгнулась в искусство, пора искусству вторгнуться в жизнь. Раскраска лица - начало вторжения. <...> Мы раскрашиваемся - ибо чистое лицо противно, ибо хотим глашатайствовать о неведомом, перестраиваем жизнь и несем на верховья бытия умноженную душу человека» [Зданевич, Ларионов].
Идея связи слова и живописи роднит В. Маяковского с другими футуристами, но его позиция сугубо индивидуальна и специфична. Футуристы, в частности «заумное» направление, использовали только идею слова как самостоятельного графического изображения, т.е. связь слова и живописи реализовывалась только на уровне формы. В. Маяковский же видит родство слова и живописи в идее деятельного творчества, возможности самому раскрашивать/ переделывать мир. «Никто из русских поэтов не был так близко связан с живописью, как Маяковский. Но это была особая связь. Блока вдохновляли в картине образ и идея, его интерес к живописи - определенно «литературный». При всем внимании к специфике живописи, он стоял перед картиной как заинтересованный зритель - ценил в ней другое (не свое) искусство. Маяковский подошел к ней как мастер, увидевший в самих приемах живописи возможности для обновления стиха» [Альфонсов 1966], - пишет по этому поводу В.Н. Альфонсов.
В живописности формы, игре с формами слова, со словом как с предметом проявляется одна из характерных для концепции мировосприятия Маяковского идей - идея преобразования,
возможности перестройки уже имеющегося в нечто новое, подчиненное собственному замыслу. Это может проявляться как изменение самого зрительного облика слова (рассечение его, перенос лесенкой на несколько строк, например, в стихотворениях «Из улицы в улицу» (1913), «Утро» (1912)), как использование слова или букв только в качестве зримого символа (в стихотворении «В авто» (1913) -буквы «О» и <^», «крашеная буква» в стихотворении «Уличное» (1912)), как игра с визуальным обликом слова (в стихотворении «Военно-морская любовь» (1915), «Пустяк у Оки» (1915)). Все эти эксперименты с формой способствуют утверждению авторского понимания мира как пространства для активной деятельности.
Связь с живописью, проявляющаяся на уровне игры с цветом, способствует выражению еще одной концептуальной для Маяковского идеи - идеи человека-творца, способного видеть необычное в обычном и раскрашивать мир по-новому.
Именно визуальное, в первую очередь, восприятие мира позволяет Маяковскому рисовать в своих стихотворениях особые, яркие, насыщенные, фактурные образы. В дооктябрьской лирике в большом количестве текстов мир показан через цвет, ощущения переданы через зрительный образ.
В стихотворении «Ночь» (1912) игра с цветом становится главным принципом. Здесь поэтом создаются мелькающие разноцветные образы ночного города. В этом стихотворении в полной мере отразилось восприятие мира Маяковского-художника. Город как совокупность цветов бестолково-пестрый, переменчивый, пугающий и в то же время манящий своей яркостью. Цвет здесь является участником действия, он оживает. Маяковский, показывая бездушный город, живущий низменной жизнью, воспринимает его с точки зрения своего миропонимания. Оживает всё, можно увидеть звук, скомкать цвет, но сделать это может только человек, которому не свойственен обыденный взгляд на жизнь. И на внешнем уровне (игра с цветом, выражение впечатления через палитру цветов), и на уровне концептуальном (философское восприятие окружающей действительности, попытка осмыслить ее) этот текст близок постимпрессионизму, стремившемуся передать цветом и структурой длительное материальное и духовное состояние действительности. Постимпрессионисты стремились через цвет раскрыть не только зрительное ощущение действительности, но и ее сущностное, вечное начало.
Особенно близок Маяковскому в этом смысле Ван Гог с его сверхчувствительной выразительностью формы и цвета, особой напряженностью и динамизмом, болезненным, даже трагическим восприятием эпохи.
Маяковского вообще с каким-либо направлением живописи или отдельным его представителем роднит не столько техника и приемы изображения, сколько взгляд на мир, философская и эстетическая основа, понимание задач художника. Так, например, с кубизмом, помимо игры с формами и объемами на уровне техники, его связывает идея творения новой реальности через создание новых объектов из уже имеющихся. Например, в стихотворении «Утро» (1912) игра с фактурами и объемами - не просто игра ради игры, а скорее жизнетворчество, создание собственной реальности из уже существующей. Экспериментируя с формами, линиями, структурами предметов, Маяковский-художник творит свое утро.
Еще одним художественным направлением, близким поэту не столько техникой, сколько концепцией и мироощущением, является экспрессионизм. Поэт использует приемы экспрессионизма, чтобы передать свое отношение к событиям, вызывающим у него особый отклик: «Ему было близко искусство с экспрессионистическим уклоном, самовыражение трагической личности в условиях хаотического мира. Он чувствовал, что в этом искусстве выражались современные конфликты - столкновение человека с миром вещей, ужас войны» [Мирова 2013: 161]. Кроме того, экспрессионизм, как «искусство крика» был близок Маяковскому еще и потому, что одной из основных для поэта была установка на слово произнесенное, его поэзия - это диалог, это обращение, это тоже «искусство крика», эмоциональный порыв.
Влияние живописи экспрессионистов ощущается в стихотворениях «Война объявлена» (1914), «Мама и убитый немцами вечер» (1914), «Адище города» (1913) и др.
В «Адище города» показан город, в котором действует общество (в отличие от «Утра», где лирический герой был единственным свидетелем пробуждения города). Маяковский здесь рисует грубыми мазками жуткую картину: город, созданный человеком, в человеке уже не нуждается, человек лишний в этом абсурдном и страшном мире, сотворенном его же руками. Это еще одна идея, присущая Маяковскому: конфликт между творческим замыслом и результатом творения, между человеком-создателем вещи и миром вещей,
вышедших из-под власти создателя. Город живет сам по себе; этот ад человек создал сам, а теперь ему здесь нет места.
Отталкиваясь изначально от футуристской идеи связи слова и живописи, Маяковский развивает эту идею, и у него связь с живописью проявляется не только на уровне формальной организации текста, но прежде всего на уровне концептуальном. Все идеи, так или иначе выраженные через форму или цветопись, воплотились в стихотворениях, в которых на первое место выступает концепция жизнестроения, понимание мира художником-творцом.
Центральным в дооктябрьской лирике с точки зрения влияния живописи на концепцию творчества, отразившим взгляд и позицию художника-творца, является стихотворение «А вы могли бы?» (1913).
В «А вы могли бы?» основной предстает идея создания нового мира из уже имеющегося - воплощен творческий подход к жизни. Здесь краска, цвет используется в своем прямом предназначении -раскрашивать полотно, в данном случае - полотно серых будней. Человек, готовый к активным действиям по преобразованию мира, способный видеть небудничное в обыденном (а это у Маяковского одно из главных качеств, необходимых для жизнетворчества), сможет «смазать карту будня» и создать «скулы океана» на «блюде студня». Это восприятие чисто визуальное, характерное для живописца, который выступает как творец новой жизни.
В стихотворениях, предшествовавших «А вы могли бы?», был призыв к активному творчеству, но вызова не было. Здесь же окончательно оформился вызов, противопоставление «я» - «вы», которое задано (и снова сначала на уровне зрительного восприятия) уже в заглавии. Но вызов этот риторический, так как поэт понимает, что равных по силе воображения, эмоционального чувства и способности творить ему нет. Так оформляется мотив одиночества, который затем станет одним из основных в лирике Маяковского. В то же время в риторическом вопросе, вынесенном в заглавие и замыкающем текст, заявлена позиция Маяковского-творца новой жизни, обладающего потенциалом для переустройства действительности, способного только силой воображения творить там, где все подчинено законам логики толпы, и чувствующего в этом свое предназначение.
В последующих текстах это «а вы могли бы?» будет звучать еще несколько раз в различных вариациях, но смысл останется тем же. Для поэта взятая из живописи идея зримого восприятия окружающей действительности переросла в идею возможности в принципе
осмысленно видеть окружающее, и это отличительная особенность человека-творца своего мира. Сначала главным было увидеть нечто особенное в обычном, теперь - замечать что-либо вообще.
В стихотворении «Теплое слово кое-каким порокам» (1915) эта идея не является главной, но она явно прочитывается в вопросе-вызове: «а видел ты когда-нибудь, как померанец/ растет себе и растет на дереве ?». Герой уже не предлагает видеть новое в хорошо знакомом, он призывает хотя бы изредка смотреть на мир, чтобы подмечать еще что-либо, помимо пошлости и обыденности. Люди перестали замечать то, что окружает их, а поэт-творец по-прежнему способен уделять внимание мелочам. Это противопоставление «видеть» - «не видеть» также связано с характерным для Маяковского визуальным, а не аудиальным или осязательно-обонятельным восприятием мира. И образ выбран характерный для Маяковского: броские, ярко-оранжевые плоды померанца среди зеленых листьев в противовес серым будням. Даже это так явно бросающееся в глаза зрелище люди уже не способны увидеть.
В «Эй» (1916) призыв к активной, творческой жизни, к обновлению существующего мироустройства становится основой стихотворения. Снова возникает образ скучных, «ненужных и трезвых» обывателей, которым герой бросает свое очередное «а вы могли бы?». Но, в отличие от «А вы могли бы?», в этом тексте нет противопоставления «я» - «вы», герой стремится к захватывающей, деятельной жизни вместе с теми, кого он к ней призывает. Образ острова Капри здесь - средоточие красок и цвета, противопоставленный скучному и бесцветному существованию толпы. Люди, которые в «Теплом слове каким-нибудь порокам» не видели растущий померанец, в этом стихотворении не подозревают о существовании во вселенной острова Капри, снова не замечают очевидного. В стихотворении звучит мысль о пересоздании даже не рукотворного, а космического пространства («возьми и небо заново вышей/новые звезды придумай и выставь»), что отсылает к стихотворению «А вы могли бы?», где объектом преобразования также являлось все мироздание.
Таким образом, исследование текстов с точки зрения влияния живописи помогает глубже понять концепцию жизнетворчества, образ лирического героя дооктябрьской лирики В.В. Маяковского, выявить основные идеи и мотивы, которые будут развиваться в поэмах дооктябрьского периода и в послеоктябрьском творчестве поэта.
ЛИТЕРАТУРА
Альфонсов В.Н. Поэт-живописец [Электронный ресурс ]. - URL: http://novruslit.ru/library/?p=20 (дата обращения: 27.05.2014)
Зданевич И., Ларионов М. Почему мы раскрашиваемся? [Электронный ресурс]. - URL: http://a-pesni.org/zona/avangard/ manifesty.php (дата обращения: 02.10.2014)
Лосев А.Ф. Проблема вариативного функционирования живописной образности в художественной литературе // Литература и живопись / отв. ред. А.Н. Иезуитов. - Л.: Наука, 1982. - С. 32-66.
Маяковский В.В. Собрание сочинений: В 12 т. - Т. 1. - М.: Правда, 1978. - 430 с.
Мирова Н.Я. Жив ли Маяковский сегодня? Пособие для ученика и учителя. - М.: Возвращение, 2013. - 208 с.
Садок Судей II // Русская литература XX века: дооктябрьский период: Хрестоматия. Учебное пособие для студентов педагогических институтов/ сост. Н.А.Трифонов. - М.: Просвещение, 1987. - С. 503504.
Статья рекомендована д. ф.н., проф. Н.В. Барковской
