CC BY
56
В.Ц. Головачёв
ИВ РАН
«Живописное обозрение» и исследования Тайваня в дореволюционной России (XIX - начало XX вв.)
Вплоть до 1860-х гг. доходившие до России сведения о Тайване (Формоза) носили вторичный, случайный и несистематичный характер. Информация об острове поступала в Россию почти исключительно от западноевропейских миссионеров, активно действовавших в Юго-Восточной Азии, Китае и на Тайване уже с начала XVII в. Любопытные, но ещё более редкие, отрывочные и опосредованные известия об острове поступали также от российских миссионеров, обосновавшихся в Пекине с 1718 г.
Лишь после подписания Китаем серии неравноправных договоров с западными державами, открывших на рубеже 1860-х гг. морские порты и границы Поднебесной для иностранцев, россияне также смогли свободно посещать остров и прямо приобщиться к его изучению, но и после этого Формоза ещё долго оставалась для россиян малозначимым захолустьем. Научное изучение Тайваня в России сильно затруднялось его удалённостью, нехваткой сведений, научных сил и государственного интереса. Вплоть до конца 1920-х гг. полевые исследования велись стихийно, эпизодически, в основном за счёт личного энтузиазма отдельных российских учёных и путешественников. Лишившись возможностей для посещения острова с начала 1930-х гг., они появились там уже лишь в 1990-х гг.
Международная значимость острова резко возросла в начале 1870-х гг., когда он стал объектом активного интереса со стороны Японии, которая всего за несколько лет до этого пережила революцию Мэйдзи исин (1868), отбросила самоизоляцию и стала думать о пространственной экспансии в Азии. Японская военная экспедиция на Формозу в мае-ноябре 1874 г. стала первой серьёзной пробой сил для будущей колониальной империи.
© Головачёв В.Ц., 2014
458
Японская военная экспедиция на Тайвань неизбежно привлекла внимание дипломатов западных держав и России. Уже в июле 1874 г. Тайвань посетила канонерка «Горностай». Её командир, капитан-лейтенант Терентьев, побывал в разных пунктах острова и собрал интересные данные о жизни формозцев, изложенные им в служебном рапорте, который стал одним из первых «прямых» донесений с места событий, поступивших в Россию в самый разгар японской экспедиции [19].
Хотя из-за закрытого характера документа содержание служебного рапорта капитана Терентьева было недоступно для российской публики, последняя не оставалась в неведении относительно событий на острове. В российской прессе регулярно печатались как краткие телеграфные сообщения о манёврах японских войск, так и обстоятельные обзоры [12]. К числу последних относится «Письмо в редакцию Живописного Обозрения из Нагасаки», которое прислал прапорщик российского военно-морского флота Павел (Пауль) Иванович Ибис (1852-1877) [2]. В своём письме Ибис подробно описал причины, ход и итоги японской военной кампании, сопровождая изложение событий тонкими и ироничными личными комментариями. Письмо Ибиса являло собой не типичную для светских журналов поверхностную компиляцию и не закрытый служебный рапорт, но едва ли не первое в России специальное исследование о Формозе, основанное на различных источниках и содержавшее глубокий анализ событий 1874 г.
Письмо Ибиса показывает, что именно изучение событий 1874 г. вдохновило 22-летнего уроженца Эстляндской губернии на уникальный поступок - совершить в одиночку экспедицию на остров зимой 1875 г., всего через 2 месяца после окончания японской экспедиции. Послужной список, краткая биография Ибиса и его статья «Экскурсия на Формозу», вышедшая в 1877 г. на немецком языке в журнале «Глобус» [27], освещались в статьях М.Ф. Чигринского [23; 24]. Но Чигринский не знал ни о «письме из Нагасаки», ни об одноимённой статье на русском языке, опубликованной Ибисом в 1876 г. в журнале «Морской сборник» [3]. Эта статья Ибиса стала едва ли не первым систематичным и подробным обзором истории и политики на Тайване, напечатанным в российском журнале на русском языке. Что касается лично добытых Ибисом на острове данных, то их научное значение огромно и требует дальнейшего изучения.
К сожалению, четырёхлетнее (1872-1876) кругосветное плавание корвета «Аскольд» закончилось для П. Ибиса трагически. В июне 1876 он тяжело заболел, а в апреле 1877 умер в Пизе. Смерть прервала
459
его научные изыскания, а он сам и его работы были забыты более чем на сто лет. Лишь в 1980-х гг. имя П. Ибиса было возвращено из забвения, а его работы становятся объектом растущего внимания учёных в России и за рубежом [28].
За 20 лет после событий 1874 г. китайские власти осуществили целый ряд административных, экономических и идеологических мер для усиления эффективного управления и своего суверенитета над островом, но этот важный период не нашёл заметного отражения в трудах российских учёных.
Новым поводом для очередного всплеска мирового внимания к Формозе стала китайско-японская война 1894-1895 гг. («война Цзя-У»), после которой остров был захвачен Японией (1895-1945). Ход войны и заключения Симоносекского мирного договора, создания «Тайваньской республики», военного покорения и аннексии острова японцами регулярно освещался в российской прессе, а затем в специальных изданиях, подобных работе поручика И.В. Ржевуского (18701933) «Японско-китайская война 1894-1895» [14]. Уже в эти годы автор проницательно ставит вопрос о новой роли Японии в мире и о растущей угрозе со стороны Японии по отношению к самой России.
Большая часть журнальных статей тех лет носила беглый и общий характер. Но в ряде очерков точно назывались причины колониальных притязаний Японии. Так, исследователь природы и коренных народов Дальнего Востока, врач Николай Васильевич Слюнин, опубликовал в журнале «Всемирная иллюстрация» (1895) очерк «Остров Формоза», где кратко обобщил эти причины: «Не прошло и 20 лет, как у японцев снова разыгрался аппетит: страна переполнена населением, рису и рыбы не хватает, финансы плохи, а тут недалеко богатый и плодородный остров, на котором, при постройке железнодорожного моста в Ки-лунг, открыты богатые залежи рудного золота. Прибавьте к этому богатство острова серой и углём, который в японских копях уже истощился, и вы поймёте политику просвещённых язычников, нарядившихся в европейский костюм» [16].
В течение первого года после японской аннексии Формозы в российской прессе эпизодически появлялись короткие заметки, извещавшие о сопротивлении местных жителей, с которым столкнулись японцы. Эти события послужили причиной для визита на остров в 1896 г. российского военного агента в Китае и Корее К.И. Во-гака (1859-1923). Его рапорт о поездке является, пожалуй, единственным экспертным русскоязычным документом, содержащим прямые сведения о текущем положении дел на острове. К сожалению, этот ценный документ до сих пор сокрыт в архивах.
460
После 1896 г. тема японского правления на Тайване выпадает из внимания российской прессы и вновь становится предметом растущего интереса лишь накануне русско-японской войны 1904-1905 гг. «Вестник финансов, промышленности и торговли», «Новый журнал литературы, искусства и науки», «Мир», «Вокруг Света» и другие журналы, служившие для россиян главным источником сведений о Формозе, публиковали краткие заметки об экономических переменах на острове. Публиковали они и путевые записки редких европейцев, которым удавалось проникать вглубь острова с ведома японских властей. Так, в 1904 г. в №№ 9 и 10 «Нового журнала литературы, искусства и науки» вышел перевод очерков немецкого путешественника Адольфа Фишера, посетившего Формозу весной 1898 г. [18].
Очерки Фишера отличаются явной пристрастностью к японцам и неслучайно появились в российском журнале в разгар русско-японской войны, став инструментом пропаганды в «информационной войне», но они ценны и как частное субъективное мнение путешествующего иностранца. Любопытны записи о встречах с японскими чиновниками, подозревавшими в нём русского шпиона, о политике японцев в отношении местного населения, о попытках создать местное ополчение («образовать из дикарей войско на манер русскаго казачества»), управлении экономикой и пр.
Интересно, что российские редакторы снабдили очерки Фишера введением, где доказывают экономическую неэффективность первых лет правления японцев на Формозе. Однако этот вывод оказался поспешным. Куда глубже и дальновиднее была оценка капитана В.А. Карликова. В разделе «Формоза» из «Очерка территориальных захватов европейцев у Китая» (1903) он верно оценил суть главных задач и преобразований, начатых с приходом в 1898 г. 4-го генерал-губернатора Кодама. Карликов знакомит с предложенным Кодама в 1898 г. планом развития острова на 20 лет. Отмечает, что цель финансовой программы Кодама состоит в освобождении Формозы от денежной поддержки метрополии, достижении самоокупаемости и финансовой независимости острова с 1910 г. (эту цель удалось достигнуть в 1909). Оценивая итоги правления японцев, Карликов пишет, что они делают честь администрации Формозы и доказывают, насколько неверны былые заявления, что колония только в тягость Японии [4].
Если после китайско-японской войны 1894-1895 гг. россияне ещё могли снисходительно допускать, что успехи Японии «дают ей право стать в ряду европейских государств», то поражение России в ходе японо-русской войны 1904-1905 резко изменило их отношение как к
461
Японии, так и к её колониальному опыту. Война разбила миф о превосходстве европейцев над азиатами и вынудила россиян не только смириться с имперскими амбициями Японии, но и всерьёз задуматься о секретах её великих побед. Колониальный опыт Японии, проявившей себя «лучше всех европейцев», стал восприниматься как образец для подражания в деле освоения окраинных территорий (российский Дальний Восток) и как критерий для оценки перспектив самой Японии в освоении новых колоний (о. Сахалин, Корея и пр.).
Типичны в этом плане статьи «О контрабандном ввозе опиума на Дальний Восток» и «Япония решает опийную проблему Дал. Востока лучше всех европейцев», написанные известным российским журналистом-дальневосточником И.С. Левитовым в 1906 г. Желая привлечь внимание правительства и депутатов Госдумы к опиумной проблеме, автор сравнивает положение на Дальнем Востоке с торговлей опиумом и опиумокурением в Китае (Маньчжурии), Филиппинах, на японской Формозе и в других странах. Для изучения сути японской опийной монополии на Формозе Левитов специально приехал в столицу острова в январе 1903 г., «где прожил три недели, чтобы познакомиться с этой характерной монополией». На основе своих наблюдений и официальной статистики Левитов заключает: «Япония решает опийную проблему Дальнего Востока лучше всех европейцев». И далее: «Уж если говорить о нравственности, то я положительно утверждаю, что японская опийная монополия нравственней нашей водочной монополии» [5; 6].
Важно отметить, что несмотря на высокую оценку японских успехов, российские специалисты, особенно те из них, кто посещал Формозу и мог лично увидеть разницу между официальными отчётами и реальностью, были далеки от слепой идеализации итогов колониального управления на острове.
Врач и энтомолог Арнольд Карлович Мольтрехт (1873-1949?) стал вторым после П. Ибиса россиянином, который посетил туземцев Тайваня и показал себя серьёзным учёным. С разрешения японцев Мольтрехт совершил зимой 1908 г. пешую экспедицию в центр и на юг острова, где собрал ценные сведения о живой природе и аборигенах. Эти сведения обобщены в его отчёте «Четыре месяца зоологической и этнологической работы среди дикарей центральной и южной Формозы», доложенном в «Обществе изучения Амурского края» в августе 1908 г. и изданном в 1916 г. [10].
Общие сведения о прошлом и часть сведений о настоящем туземцев собраны автором из разных японских публикаций и устных опросов, но почти все эти данные были открытием для русскоязычной
462
публики. Личные же наблюдения Мольтрехта были особенно ценны потому, что японцы строго ограничивали в те годы доступ на остров для иностранцев. Немногие попавшие туда чужеземцы находились под плотным наблюдением и были вынуждены согласовывать с японцами все свои переезды по острову.
Несмотря на жёсткий пропускной режим, отдельным русским путешественникам и учёным удавалось «попадать в глубину острова» и после А.К. Мольтрехта. Отчасти этому помогало то, что к концу 1-го десятилетия ХХ в., через несколько лет после окончания русско-японской войны, в российском востоковедении происходят небывалые перемены - формируется новое поколение россиян, получивших образование, живших и работавших в Японии. Въезд на остров для них облегчали наличие вида на жительство в метрополии, определённая известность и доверие со стороны колониальных властей, а также отсутствие языкового и культурного барьера в общении с японцами. Таких людей было очень мало, а их визиты на остров - единичны и кратковременны. Но им тоже удалось внести весьма заметный вклад в изучение Тайваня.
Одним из выдающихся представителей этого поколения был японист С.Г. Елисеев, который посетил Тайвань зимой 1912-1913 гг., сразу по окончании Токийского университета. Отчёт о своей поездке и другие сведения о Тайване С.Г. Елисеев обнародовал в конце 1915 г., когда выступил со специальным докладом в Обществе Востоковедения в Петербурге [1]. О существовании этого доклада, рукописный оригинал которого (31 стр.) хранится в архиве Института восточных рукописей РАН, напомнил в 1990-х гг. годах М.Ф. Чигринский [25].
С.Г. Елисеев даёт в докладе точное описание реального положения вещей на острове. Общий вывод ёмко выражен в последней фразе доклада: «Из всего высказанного можно сделать один вывод, что несмотря на 20-летнее управление Формозой японцы не сумели заставить население острова себя любить и уважать. И главным образом в этом нужно винить не высшее управление, а местных властей, которые притесняют и давят китайцев» [1, с. 31].
Резкое расхождение оценок С.Г. Елисеева с официальной японской пропагандой подчёркивает публикация П.С. Скажутина, учившегося в Токийской духовной семинарии и в Восточном институте во Владивостоке. Чтобы познакомить публику с плодами 20-летнего японского правления на острове (1895-1915), П.С. Скажутин привёл в журнале «Китай и Япония» (раздел «Современное состояние Формозы») перевод беседы с директором финансового отдела канцелярии «фермозскаго ген.-губернатора г. Накагава» [15]. Текст беседы,
463
опубликованной газетой Токио Ници-ници 6 июня 1915 г., передан дословно, без комментариев переводчика, и резко контрастирует с докладом С.Г. Елисеева. По сути, интервью Накагавы - это чистая «агитка», возвещавшая о полном «уничтожении разбойнических банд и покорении диких племён» ровно за месяц до вспыхнувшего 6 июля восстания Табани1!
В несколько ином, более широком региональном и аналитическом плане представил положение острова ещё один россиянин, живший в Японии. В корреспонденции 1913 из Йокогамы, напечатанной «Вестником финансов, промышленности и торговли» под заглавием «Задачи японской колонизации и Формоза», её автор, К. Полынов, рассмотрел роль и место Формозы не только в системе распределения производства внутри японской империи, но и в контексте «громад-наго международного экономического конкурса на Дальнем Востоке». В статье показаны мотивы, возможные пути и способы японской колониальной экспансии в АТР. В ней приводятся статистика бюджетных расходов на колонии (Корея, Формоза, Квантун, Сахалин) в 1911-1912 гг., данные переписи населения 1905 г. и другие ценные сведения [13].
Доступ к японской официальной статистике, отчётам и научной публицистике о Формозе открыл новую страницу в знакомстве россиян с островом. Верно оценив информационную ценность этих источников, россияне быстро приступили к их переводам и публикации в России. Одним из таких переводов стал библиографический очерк Н.П. Мацокина «К этнографии острова Формозы», изданный в 1914 г. журналом «Вестник Азии» [8; 9]. Этот и другие переводы Мацокина были ценны тем, что давали более полное представление об этническом составе, культуре, обычаях, ритуальной символике и социальной иерархии формозцев, а также о японской этнологии.
Совсем иной неакадемичный жанр имеет очерк «Десять лет среди дикарей-людоедов», опубликованный Петром Чечиным в 1914 г. в журнале «Вокруг Света». Он представляет собой перевод интервью с простым японцем Ватанабэ, который вернулся на родину с делегацией формозцев и поведал японской прессе о том, как много лет назад случайно попал к дикарям-формозцам и прожил среди них 10 лет, с 1896 по 1906 г. Рассказ о «сказочно-чудесной судьбе» бывшего японского плотника любопытен известиями о некоторых обычаях туземцев и служит неплохой лубочной картинкой, восхваляющей действия японских властей на острове [22].
Переводные статьи П. Чечина и Н. Мацокина стали одними из последних русскоязычных публикаций о Тайване, выходивших в российской дореволюционной прессе. I мировая война, две революции и
464
Гражданская война надолго отвлекли внимание россиян от Формозы. Лишь в 1927 г. изучение острова продолжил Н.А. Невский, чьи работы, опубликованные через несколько лет на русском языке [11], поставили вынужденную точку в российской дореволюционной традиции полевых научных исследований на острове. В итоге, уже в 1929 г., к моменту возвращения Н.А. Невского в СССР, «живописное обозрение» острова надолго уступило место описаниям «освободительных попыток туземных рабочих», в том числе «молодого рабочего класса Формозы, ещё не совсем оторвавшегося от деревни и терроризируемого японскими оккупантами» [7]. В отечественной науке возобладали классовые марксистские подходы к изучению «Формозы под властью японского империализма», проводившиеся теперь уже в революционных интересах, под чутким и неусыпным контролем советского государства.
Литература
1. Елисеев С.Г. Доклад о Формозе в Общество Востоковедения 14 декабря 1915. Рукопись. 31 с. (ИВР РАН: Ф 16 1 242). Краткий отчёт о докладе издан в газете «Правительственный вестник» (№ 291) от 16.12.1915 г., без подписи.
2. Ибис П. Формозский вопрос между Китаем и Японией (Письмо в редакцию Живописного Обозрения из Нагасаки) // Живописное Обозрение. 1875. № 8. С. 120-124
3. Ибис, П. Экскурсия на Формозу // Морской сборник. СПб., 152-1 (1876): неофициальный отдел. С. 111-149; 152-11 (1876): неофициальный отдел. С. 111-141.
4. Карликов В. Очерк территориальных захватов европейцев у Китая и современное состояние отнятых областей (Раздел II. Формоза). СПб.: Военная тип., 1903, С. 41-51.
5. Левитов И.С. О необходимости опийной реформы на Дальнем Востоке. СПб., 1906. 24 с.
6. Левитов И. С. Формоза и японцы // Новый край. № 205 (12.10.1906).
7. Лукьянова М.И. Японское владычество и борьба с ним на острове Формоза // Красный интернационал профсоюзов. Москва, 1929. №2 6. С. 445-449.
8. Мацокин Н.П. К этнографии о. Формоза: Предания туземцев о пигмеях. Охота за черепами у племени Цалисен. Отвращение к близнецам. Аборигены и обезьяны // Вестник Азии. 1914. № 31/32, С. 50-56.
9. Мацокин Н.П. Символы власти у племени Цалисен на о. Формоза // Вестник Азии. 1916. № 33/39. С. 77-81.
10. Мольтрехт А.К. Четыре месяца зоологической и этнологической работы среди дикарей центральной и южной Формозы (с 1 таблицей) // Известия Императорского Русского географического общества. Петроград, 1916. Т. 52. Вып. 1. С. 51-70.
11. Невский НА. Материалы по говорам языка Цоу // Труды института Востоковедения XI. Изд-во АН СССР. М.-Л., 1935.
465
12. Первые японские посольства в России в газетных публикациях 1862-1874 гг. СПб., 2005. 200 с.
13. Полынов К. Задачи японской колонизации и Формоза // Вестник финансов, промышленности и торговли. СПб., 1913. № 7. С. 301-303.
14. Ржевуский И.В. Японско-китайская война 1894-1895. СПб.: изд. М.М. Ледерле, 1896. С. 70-74.
15. Скажутин П.С. К 20-летию японского владычества на Формозе // Китай и Япония. Хабаровск, 1915. № 230. С. 135-139.
16. Слюнин Н.В. Остров Формоза // Всемирная иллюстрация. 1895, № 1371, С. 365, 366.
17. Тринковский И. Формоза (Очерк) // Природа и люди. 1895. № 43. С. 690-692.
18. Формоза (японская колония). Очерки Адольфа Фишера // Новый журнал литературы, искусства и науки. 1904. № 9. С. 187-194; № 10. С. 34-41.
19. Хохлов А.Н. Исторические связи России с Тайванем (до 1917 г.) // Проблемы и перспективы развития неправительственных связей между Россией и Тайванем. М., 1993. С. 123-138.
20. Хохлов А.Н. Аборигены Тайваня на рубеже XIX-XX вв. глазами российского журналиста // Маклаевские чтения, 1995-1997 гг. СПб., 1997. С. 221-226. Библиография в примечаниях: с. 225, 226.
21. Чечин П. Остров Формоза. Обо всём и отовсюду // Вокруг света. М., 1910. № 14. С. 249.
22. Чечин П. Десять лет среди дикарей-людоедов // Вокруг света. М., 1914. № 25. С. 398-399.
23. Чигринский М.Ф. Путешествие Пауля Ибиса на Тайвань // Советская этнография. М., 1982. № 2. С. 60-64.
24. Чигринский М.Ф. Российский офицер П. И. Ибис и его записки о путешествии по Тайваню в 1875 г. // Страны и народы Востока. М., 1984. Вып. XXIV. С. 56-64.
25. Чигринский М.Ф. Путешествие С.Г. Елисеева на Тайвань // Маклаевские чтения. Краткое содержание докладов. СПб., 1992. С. 28-31.
26. Япония. На острове Формоза вспыхнуло восстание // Живописное обозрение. СПб., 1896. № 6. С. 138.
27. Ibis, Paul. Auf Formosa: Ethnographische Wanderungen // Globus 31 (1877). Ss. 149-152, 167-171, 181-187, 196-200, 214-219, 230-235.
28. 19th-century European & North American Encounters with Taiwan: A Bibliography of Texts Input. The Reed Institute, 1999 // URL: http://academic.reed.edu/formosa/texts/Ibis1877.html
466
