CC BY
61
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2011. № 3. С. 208-210.
УДК 82.09 О. В. Винская
«ЖИТИЕ МИРЯНКИ МИРОНИИ» Г. ПЕТРОВА:
ОБРАЗ ПРАВЕДНИЦЫ
В КОНТЕКСТЕ АГИОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
В контексте агиографической традиции рассматриваются особенности художественного воплощения образа героя-праведника как одного из ключевых в творчестве современного писателя Г. Петрова.
Ключевые слова: праведник, святость, литературный тип, агиографическая традиция, современная проза.
Интерес к разгадке тайн русской души и поиск нравственноэтического идеала, приведший к исследованию концепции праведни-чества, столь прочно укоренившейся в классической отечественной литературе второй половины XIX в. и разрабатывавшейся в русле православной традиции, берет начало в изучении феноменологии святости, безусловно относящейся к сфере церковно-агиографической, а тип героя-праведника, который впоследствии становится основным духовно-нравственным ориентиром русской литературы и культуры в целом, получает свое развитие и в новейшей прозе. В этой связи следует отметить творчество современного писателя Григория Петрова, в ряде героев которого легко угадывается тип героя-правед-ника, прямо или косвенно ориентирующий читателя на восприятие произведений в контексте агиографической традиции.
Рассказы Г. Петрова возвращают читателя в полузабытые миры древнерусской святости, трепетно хранимые старинными житиями. Именно с житий начинается осмысление истории русской культуры как культуры Духа, ибо каждое произведение этого жанра рассказывает о подвиге во имя веры. В образах древнерусских святых на протяжении столетий выкристаллизовывались образцы поведения и праведной жизни истинного христианина, глубинная цель которого - следование и подражание Спасителю1, стремление достичь святости. Святость и есть тот идеал, который в Древней Руси олицетворяли святые подвижники, а праведность на земном отрезке жизни есть путь к достижению этого идеала2. Г. П. Федотов, посвятивший книгу «Святые Древней Руси» исследованию феноменологии русской святости, в русле идей которого лежат многие наблюдения ученых в постижении тайны славянского духа, пишет: «В русских святых мы чтим не только небесных покровителей святой и грешной России: в них мы ищем откровения нашего собственного духовного пути <...> Их идеал веками питал народную жизнь; у их огня вся Русь зажигала свои лампадки» [1]. Таким образом, герой-праведник становится носителем исконно русских ценностей, определяющих основу национального самосознания.
Актуальность данного направления в осмыслении общей идеи духовного возрождения России не вызывает сомнения, вот почему особый интерес Г. Петрова к агиографическому наследию вполне поня-
© О.В. Винская, 2011
«Житие мирянки Миронии» Г. Петрова..
209
понятен и обоснован. Как известно, в современной отечественной прозе находят отражение разнообразные формы диалога с древнерусской культурой, что проявляется в обогащении философских идей, расширении традиционной тематики, стилистических средств, характерных для древнерусского словесного творчества. Архаичная жанровая платформа обнаруживается в структуре многих современных произведений: традиционные для
древнерусской словесности жанры переживают процесс творческой реанимации в новейшей русской прозе. Обращение автора к житию как к устойчивой жанровой модели, имеющей определенные структурные элементы, узнаваемый набор образов и мотивов, имеет глубокую подоплеку. В поисках героя, наиболее полно отразившего бы идеал благочестия и праведной жизни, на протяжении всего творческого пути он явно ориентируется на традиции древнерусской литературы, что заложено уже в самих названиях рассказов, которые во многом являются кодами к прочтению произведений в данном контексте («Страстная седмица», «Терпеливый Арсений», «Крестный ход», «Покаяние Петра», «Люди одиннадцатого часа», «Царство земное и небесное», «В земле преисподней» и др.). Так, вынесение жанровой характеристики в название рассказа «Житие мирянки Миронии» [2] уже с самого начала настраивает на прочтение произведения в определенном ключе. Автор намеренно избирает жанр, традиции которого исключают напряженное сюжетное развитие, конфликтные ситуации, ярко выраженные индивидуальные характеры.
Путь к праведной жизни начинается через прохождение череды испытаний, одно за другим выпадающих на долю героини рассказа Миронии Антиповны Кря-квиной. События развиваются на фоне Чеченской войны, дальним отголоском доносящейся до маленького поселка, расположившегося возле женского монастыря на окраине города. Муж Миронии Корней Петрович, бывший афганец, идет на службу по контракту в Чечню взамен подросшего сына Арсения, спасая его таким образом от страшной участи - молодые ребята, их односельчане, возвращаются назад калеками или в цинковых гробах либо считаются пропавшими без вести, как пропал жених дочери Миронии Тони, мать которого безуспешно разыскивает сына вместе с другими солдатскими мате-
рями. Мирония, оставшаяся безо всякой поддержки, со смирением приняв и гибель дочери, и сумасшествие сына, кротко сносит все удары судьбы, не ропща на Бога, не впадая в уныние. Утешение она находит в монастыре, где помогает послушницам, не чураясь никакой работы. В православной этике русского человека труд, направленный на служение людям, - безусловная добродетель, что сразу выделяет Миронию из остальных мирянок: «Работы в монастыре - хоть отбавляй. И в пекарне, и в мастерских швейных, и в огороде. А тут еще ремонт в келейном корпусе. Рабочие сделают свое дело и уходят. А мусор выносить, мыть, чистить - все послушницы. Вот Мирония Антиповна и помогала им сколько могла. Ее в монастыре любили и всегда ждали» [2].
Как известно, у всякого героя жития есть своей прототип, чаще всего святой, обладающий тем же типом святости. Г.П. Федотов, исследуя культ почитания святых мирян и их жен, отмечает, что количество «святых жен» Древней Руси, канонизированных церковью, невелико. Прямое указание на агиографическую параллель жизни Миронии к житиям святых мирянок автор вкладывает в уста послушницы Ксении: «Вам здесь самое место... На Руси всегда праведницы были да преподобные подвижницы. Евфросинья Суздальская, Юлиания Лазаревская, другие еще жены, угодницы Божии» [2]. И в житии Евфросиньи Суздальской, причисляемой к чину святых преподобных3, и в неканоническом житии праведной мирянки Юлиании Лазаревской4 дается пример праведнического подвига, заключающегося в намеренном отказе от мирских привязанностей, стремлении жить по заповедям Священного Писания, а культ почитания складывается еще при жизни обеих святых.
Итак, в центре повествования житие простой женщины, прямо отсылающее читателя, с одной стороны, к агиографической (культ почитания «святых жен», мирянок) и к библейской традиции - с другой (почитание Русской православной церковью жен-мироносиц5, свидетельниц крестных страданий и воскресения Христа).
В образе Миронии Г. Петров поэтизирует такие забытые качества, как доброта, человеколюбие, милосердие. Она приходит на помощь беженцам, дав им на время кров и пищу, а позже снабжает в дорогу одеждой, отобрав из шкафа самое лучшее (при этом сама живет, еле сводя
210
О. В. Винская
концы с концами). Не покладая рук трудится при монастыре. Подобно житийным героям, Мирония обладает даром исцеления, за сутки вылечив больного ребенка мазью, приготовленной собственноручно. Видя исключительную доброту, смирение, отзывчивость, благочестивое поведение Миронии, послушницы зовут ее присоединиться к ним, уйдя в монастырь, но она всякий раз отказывается, считая себя недостойной. У Миронии собственные представления о святости и святых: «Куда мне до них? Разве я достойна? Они Богу служили, им место в раю. А мне на земле лямку тянуть. Они вроде как ангелы. А я - какой ангел? Они в постах и молитвах, а я в суете и домашних хлопотах. У них - подвиги, у меня -заботы. Они с демонами боролись. А я и демонов никаких не знаю» [2]. До глубокой старости она остается в миру, являя своим поведением и образом жизни пример праведного бытия.
Как праведник погибает и муж Миро-нии. На поле боя он находит свою смерть, пощадившую его во время предыдущей гражданской войны, такой же бессмысленной и жестокой. Сопровождавший гроб с останками сослуживец Корнея Петровича рассказывает о нем с любовью, отмечая отеческую заботу старшего товарища по оружию и его готовность прийти на помощь: «У нас в роте все любили Корнея Петровича. Кто “отцом” называл, кто “дедом”... Всегда молодых из беды выручал, “сынков”, как он говорил. Вечная ему память!» [2]
Таким образом, жанровая принадлежность произведения определяется исключительно установкой автора на создание агиографического памятника героине, в чьем образе воплотился освященный древними традициями стереотип жизненного поведения, в соответствии с которым ее неканоническое житие показано как путь к обретению святости.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Как известно, древнерусская агиография с самого начала была ориентирована на переложение доступным языком Священного Писания для но-вокрещенного народа, следовательно, в основе
разработки образов житийных героев хранила параллель с жизнью и страстями Христовыми.
2 Исследованию феноменологии русской святости в разное время были посвящены труды А. Кад-лубовского, Б. Успенского, И. Яхонтова, Г. Федотова, В. Топорова, В. Живова, И. Кологривова, Д. Лихачева, А. Панченко, М. Парамоновой и др.
3 Преподобная Евфросиния - княжна Суздальская, старшая дочь св. мученика Михаила, великого князя Черниговского, в юном возрасте принявшая постриг. См.: Житие Преподобной Ев-фросинии Суздальской, в миру Феодулии. URL: http://bryansk-sobor.ru/index.php7optiorFcom_ content&task=view&id=265&Itemid=74; http://www. omolenko.com/lives.php?month=sep&day=25&saint =prep_Evros_Suzd#Nav (дата обращения: 10.12.2010).
4 Мирянка Юлиания Лазаревская (Ульяния Усти-
новна Осорьина) - помещица, жившая в с. Лазорево под г. Муромом в конце XVI - начале XVII вв., почитается как местночтимая святая. Подробнее о «Житии Юлиании Лазаревской» («Повести о Ульянии Осорьиной (Муромской)») см.: Руди Т. Р. О композиции и топике «Жития Юлиа-нии Лазаревской» // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 1997. Т. L. С. 133-143.
URL: http://odrl.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?
fileticket=QeQIHZ5MSJ0%3d&tabid=2296 (дата обращения: 10.12.2010); Сухова О. А. Образ Юлиании Лазаревской в искусстве Древней Руси и церковных произведениях XIX - начала XXI вв. URL: http://www.museum.murom.ru/modules/smartsection/it em.php?itemid=137 (дата обращения: 10.12.2010).
5 Имя героини является женским вариантом мужского имени Мирон (древнегреч. «мирро»/«миро», «мирра» - благовонный состав из множества ароматических веществ, употребляемый для священнодействий в Церкви с ветхозаветных времен; помазание святым миром - внешний знак придания помазуемому даров Святого Духа), значение которого определяется как «благоухающий», «источающий благовоние». В одном из фрагментов рассказа послушница Ксения, отождествляя подвижнический путь Миронии и святых мирянок, восклицает «Благодать-то какая! Благоухание и нетление!»
ЛИТЕРАТУРА
[1] Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990. URL: http://lib.eparhia-saratov.ru/books/20f/ fedotov/saints/contents.html (дата обращения: 03.02.2011).
[2] Петров Г. Житие Мирянки Миронии : рассказ. // Октябрь. 1997. № 9. URL: http://magazines. russ.ru/october/1997/9/petrov.html (дата обращения: 06.03.2011).
[3] Древо: открытая православная энциклопедия. URL: http://drevo-info.ru/articles/480.html (дата обращения: 08.03.2011).
