CC BY
81
RAR
УДК 7.013 ББК 85.113 (2)
ЖИЛОЙ МАССИВ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ ВИД ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ
ВЕКА
Васильева Анна Владимировна,
старший научный сотрудник, Филиал ФГБУ «ЦНИИП Минстроя России» НИИТИАГ, ул. Душинская, д.9, г. Москва, Россия, 111024;
старший преподаватель, НИУ МГСУ,
Ярославское ш., 26, Москва, Россия, 129337, e-mail: VasilievAnna@bk.ru
Аннотация
В статье на примере московской практики рассмотрены композиционные особенности уникального вида жилой застройки второй половины 1920-х годов — жилого массива, выявлены устойчивые признаки этих образований, определены истоки их формирования. Дана краткая характеристика современного состояния этих объектов и перспектив их сохранения. Ключевые слова
Жилой массив, московское строительство, архитектура первой трети ХХ века.
Первая половина ХХ века, и особенно 1920-е годы — время сложения современной типологии городского жилищного строительства. Но фундамент ее был заложен еще в дореволюционный период, когда на волне промышленного бума рубежа веков наблюдался интенсивный рост численности городского населения, нуждавшегося в соответствующем своим потребностям и возможностям жилище.
Основной объем городского жилого фонда в Москве и Петербурге того времени составляли доходные дома. В интересах доходности в своей структуре они могли сочетать разные по уровню комфорта квартиры — наиболее престижные располагались во втором-третьем этажах, а на верхних уровнях и в дворовых секциях располагалась менее респектабельные, но более доступные среднему классу горожан. Постоянный рост стоимости земли обусловил то, что наиболее выгодным оказалось приобретение больших земельных участков с последующим возведением на них укрупненных комплексов, что было посильно в основном крупным организациям
или товариществам1. К началу Первой мировой войны в обеих столицах сложился особой тип доходного дома-комплекса. Подобные дома, занимавшие целые кварталы, в плане имели сложную конфигурацию, обеспечивающую максимально возможный процент застройки участка. Характерной чертой этих комплексов, подробно описанной в трудах Е. И. Кириченко, было наличие парадного двора-курдонера, постепенно трансформировавшегося во внутренний проезд2. Помимо обеспечения доступа в подъезды, он позволял увеличивать протяженность парадных
1 Среди наиболее крупных московских построек можно назвать жилые дома Страхового общества «Россия» на Страстном бульваре (1902, архитектор Н. Проскур-нин), дом «Соляной двор» Московского купеческого общества на Солянке (1912-1916 г., архитекторы И. Герман, А. Сергеев, В. Шервуд), дом 1-го Российского Страхового общества (1905, арх. Л. Н. Бенуа и А. И. Гунст), дом Строгановского училища (19041907, арх. Ф. О. Шехтель).
2 Кириченко Е. И. О некоторых особенностях эволюции многоквартирных домов второй половины XIX — начала XX века (от отдельного дома к комплексу) // Архитектурное наследство. Вып.15. 1963. С. 86-104.
59
Рис. 2. Генеральный план жилого массива на 1-й Дубровской улице. вл 8-12. Арх. Е. В. Шервинский, В. И. Бибиков. 1927-1928 гг. [8, с.4]
60
Рис. 1. Жилой массив на 1-й Дубровской улице. вл 1-7. Первая очередь застройки. Арх. И. П. Антонов, А. Панин.1926 г. Фотография автора (2018 год)
фасадов, а значит и количество более респектабельных квартир.
Обязательное наличие парадного и дворового фасадов дома оказывало влияние и на планировочную структуру квартир. Основной их объем составляли 4-х — 8-комнатные квартиры с анфиладой парадных помещений (кабинет, столовая, гостиная) и не проходными спальнями и хозяйственными помещениями, выходящими в дублирующий анфиладу коридор. Квартира разделялась на парадную, спальную и хозяйственную часть, вне зависимости от количества комнат. Для малокомнатных квартир в тех же доходных домах, располагавшихся на верхних этажах или в глубине участков, а также квартир в домах «средней руки» были характерны те же планировочные принципы: 1-2 жилые комнаты выходили на улицу, а кухня, кладовая и клозет во двор. В первых этажах располагались сдаваемые в аренду конторские и иные помещения для городских нужд, в подвалах в дворовых частях служебные учреждения для нужд жителей комплекса (прачечные, электростанции, гаражи)3. Таким образом, для домов-комплексов было характерно: наличие парадного двора или парадного проезда, определявшего строгую дифференциацию пространств, что, в свою очередь, отражалось и в планировочной организации квартир. Как известно, основное внимание при проектировании здания архитекторы уделяли оформлению именно парадного фасада, дворовые фасады
оставались практически без отделки, что также усиливало эту дифференциацию.
Но строительство доходных домов, в которых плата даже за небольшие и неудобные квартиры была достаточно высока для большинства представителей среднего социального слоя, не решала жилищной проблемы основной массы городского населения. Первым реализованным объектом, направленным на решение проблемы жилища для небогатых слоев населения, был «Гаванский городок»4 в Санкт-Петербурге. Он представлял собой комплекс из отдельных четырехэтажных корпусов, в каждом из которых располагалась также своя дополнительная функция: магазины, четырехклассное училище, общественная библиотека, столовая и чайная, детские ясли.
Снижению стоимости строительства и последующей платы за жилье, что было ключевым фактором, способствовало увеличение количества квартир на этаже, что обусловливало их преимущественную одностороннюю ориентацию. Все помещения выходили на одну сторону, что, в свою очередь, отменяло традиционное деление на парадные и дворовые фасады. Удешевлению строительства должно было способствовать и упрощение конфигурации корпусов со строчной застройкой участков. Этот принцип повлек за собой и изменение пространственной организации квартала — все пространства стали общими жилыми, без традиционного функционального разделения.
Работая с архитектурой жилых корпусов, архитектор создавал не фронтальную композицию одного фасада, как в типичных приме-
Кириченко, Е. И. Русская архитектура 1830-1910-х
годов. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1982.
Комплекс домов товарищества борьбы с жилищной нуждой. 1903-1906. Арх. Н. В. Дмитриев, В. А. Федоров.
рах доходных домов, и не объемную композицию, как в жилых комплексах. Корпуса работали в связке друг с другом, образуя целостную глубинно-пространственную композицию. При этом фасады отдельных секций были решены в привычной для того времени стилистике модерна, но с упрощенными деталями — волнообразные карнизы заменены треугольными фронтонами, окна имеют прямоугольную конфигурацию, эркеры заменены балконами с простыми решетками. Штукатурные детали имеют пластическую проработку, контрастную основному краснокир-пичному полю стены. Таким образом, Гаванский городок можно считать первым примером жилого массива, характеризовавшегося композиционным и функциональным равенством всех корпусов, отсутствием деления на парадные и дворовые фасады и пространства, общей объемно-планировочной композицией.
В качестве примера московского дореволюционного жилого массива можно привести комплекс из нескольких жилых домов в Товарищеском переулке (вл. 10). Корпуса прямоугольной конфигурации поставлены параллельно друг другу. С одной стороны зданий располагаются проходные арки, которые связывают корпуса в единый комплекс. Фасады имеют простое кирпичное декоративное оформление, отражающее стилистические предпочтения своего времени. Но в предреволюционный период этими немногочисленными примерами прототипы жилых массивов практически исчерпываются.
В послереволюционный период новое строительство в сколько-нибудь значимых объемах развернулось лишь к середине 1920-х годов. С 1925 года, как свидетельствуют профессиональные периодические издания того времени, на благоустроенных окраинах городов начали закладываться жилые массивы (термин того времени — А. В.) капитальных домов5, что говорит о выделении таких образований в самостоятельную группу и современниками. Первые массивы 1925-1926 годов представляли собой небольшие комплексы из 3-5 объектов, в основе композиции которых можно выявить два направления: линию, восходящую к дореволюционным домам-комплексам с парадным проездом и линию, восходящую к жилым рабочим кварталам с общим
5 Николаев Н. К. Жилищное строительство Московского совета в 1926 году // Строительство Москвы. 1926.
№ 4. С. 1-7.
Рис. 3. Жилой массив на 1-й 1-й Дубровской улице. вл 8-12. Арх. Е. В. Шервинский, В. И. Бибиков.
1927-1928 гг. Фотография автора (2018)
жилым пространством. Наглядными примерами одновременного существования обоих подходов могут служить два расположенные друг напротив друга квартала в начале Русаковской улицы — жилые дома ведомственного кооператива ОГПУ (вл.; арх. Б. М. Иофан 1925-1926) и комплекс рабочего кооператива (1925-1926; арх. Б. Я. Улинич)6. Первый объект имеет центрально-осевую композицию с парадным въездом и центральным дворовым пространством в глубине (Рис. 4). Анализ объемно-планировочных решений корпусов показал, что, как и в дореволюционной практике, на этот проезд выходили «чистые» помещения квартиры — гостиные и спальни. В дворовые пространства были обращены кухни, светлые санузлы и еще одна спальня. Таким образом, структура этого комплекса продолжала дореволюционные традиции с разделением на парадные и дворовые пространства.
Квартал кооперативного строительства имел иную пространственно-планировочную организацию. В основе своей жилые корпуса имели типовые секции, утверждавшиеся Моссоветом на каждый строительный сезон. Секции 1925 года имели четыре квартиры на этаже, что обусловливало исключительно одностороннее проветривание, а, следовательно, окна всех помещений квартир выходили и на улицу, и во двор. Такая планировочная организация определила принципиальный отказ от разделения на парадное и дворовое пространство. Тем не менее, ком-
61
Соловьева Е. А. Новые дома. Архитектура жилых комплексов Москвы 1920-1930-х гг. М., 2012.
62
Рис. 4. Генеральный план жилого массива на Преображенском валу. Арх. И. С. Николаев, М. М. Русанова, Г. М. Мапу. 1927-1929 гг. [9, с.20]
позиционная ось квартала сохранялась, но она носила функцию не главного въезда в парадное пространство, а центрального прохода в жилое пространство. Здесь располагалась детская или спортивная площадка, пространство для отдыха и общения жителей, что меняло его функцию с «парадного» на жилое. Корпуса во всех кварталах имели равную высоту в 4 этажа, согласно действующим московским нормам того времени. Акценты на въездах создавались конфигурацией фланкирующих корпусов — их отступами, «скошенными» углами, создающими мягкий переход вглубь застройки (Рис. 1). Объединению массива в единое целое способствовали и композиционные решения фасадов: в первых массивах на всех сторонах жилых корпусов были устроены кирпичные лопатки и тяги, имитирующие традиционное ордерное членение.
Увеличение территории определило и новый подход к композиции квартала — они строились на сочетании периметральной застройки по краям, фиксирующей углы квартала и главные проезды, и свободной постановки корпусов в центральных частях строительных участков. Тем не менее, устойчивым признаком всех массивов второй половины 1920-х годов было наличие центральной композиционной оси — внутриквартального проезда, который объединял все пространство квартала в единое целое. Массивы были разделены на группы домов
с общими дворовыми пространствами, в которые вели отдельные въезды и проходы, являющиеся малыми композиционными осями (Рис. 2). Усложненная конфигурация участков приводила к необходимости дальнейшего усложнения конфигурации корпусов — появлялись П-, Г- и S-образные здания, примыкающие друг к другу под острыми или тупыми углами секции. Наиболее сложная конфигурация корпусов была на Восточной улице, что обусловливалось треугольной формой участка. Для соблюдения принципа периметральной застройки архитекторы (В. И. Бибиков, Б. Н. Блохин, Н. А. Волков) применяли стыковку корпусов под острыми углами, поворот корпуса при этом срезался, визуально уводя зрителя внутрь участка. Композиционные акценты на въездах и углах квартала создавалась повышением этажности угловых секций.
Наиболее сложную композицию, обладающую, впрочем, всеми устойчивыми признаками, имел квартал на Преображенском валу (арх. И. С. Николаев). Усложненная конфигурация корпусов с полуциркульными или вогнутыми по дуге угловыми секциями акцентировала главный внутриквартальный проезд по центральной оси треугольника (Рис.4). По обе стороны этой оси раскрываются дворовые пространства, подчеркнутые поворотами корпусов. Один корпус, замыкающий главную ось своей вогнутой конфигурацией, так и не был реализован, что не позволило раскрыть замысел авторов в полной мере.
Хавско-Шаболовский жилмассив на Серпуховском валу должен был продемонстрировать принципиально иной подход к массовому жилищу. Первоначальный проект сочетал в себе периметральную застройку по сторонам квартала, при этом центральный въезд должен был фланкироваться корпусами-коммунами повышенной этажности (периметральная часть застройки реализована практически не была). Центральная часть застраивалась по равномерной диагональной сетке типовыми квартирными секциями. На ось нанизаны парадные дворы жилых корпусов, торцы же секций образуют хозяйственные пространства и закрытые детские площадки. Застройка представляет собой равномерный метрический ряд, что должно было подчеркнуть равноценность всех корпусов.
Детали фасадов жилых корпусов также способствовали объединению всех зданий в еди-
ное композиционное целое. Тяги, ниши окон, балконы, выступы лестничных клеток тяготели к формам современной архитектуры. С 1927 года важными композиционными элементами стали и угловые балконы, помогающие фиксировать въезды в квартал, а также основные видовые точки, уводя взгляд зрителя в жилое пространство (Рис. 3). Все эти элементы могли окрашиваться в отличный от основного поля стены оттенок, что дополнительно усиливало их эффект. Вертикальные акценты создавались остеклением лестничных клеток над входами в подъезды. Эти вертикали создавали общий ритм для всего массива. В контраст этим вертикалям активно использовался прием объединения нескольких окон одной нишей, напоминающей ленточное остекление.
В сезоне 1929 года, в связи с переходом к плановой экономике с приоритетом индустриализации, ключевой задачей в массовом гражданском строительстве стало его удешевление при сохранении и даже увеличении объемов вводимой жилой площади7. Под влиянием этих факторов произошел переход к преимущественно строчной застройке кварталов, где линию застройки образовывал метрический ряд поставленных торцами протяженных корпусов (Рис. 5). Композиции фасадов строились на протяженных лентах окон или их равномерной сетке в жилых квартирных корпусах [10]. Для внесения некоторого разнообразия предлагалось применять кладку в два тона кирпича, образующую геометрические рисунки или имитирующие современные архитектурные формы (например, ленточное остекление). Даже в этой ситуации архитекторы стремились создать единый узнаваемый образ жилого массива — например, в квартале на ул. Писцовой (вл. 16, арх. О. А. Стапран) метрический ряд усложняется полукруглыми объемами эркеров крайних квартир трех нижних этажей. Этот элемент подчеркивался другой фактурой отделки поверхности. Фасады предполагалось окрашивать в два тона, что должно было дополнительно усилить композиционную роль этой ассиметричной выступающей части.
Новая волна реконструкции Москвы, подкрепленная постановлением 1932 года «О типе жилого дома» опередила фактический отказ
Мостаков А. Архитектура в жилищном строительстве Моссовета // Строительство Москвы. 1929. № 11. С. 10-12.
Рис. 5. Жилой массив на Писцовой ул. Арх. О. А. Стапран. 1930-1931 гг. Генеральный план застройки участка. [11, с.25].
от возведения жилых массивов на периферии города. Новое строительство концентрировалось на центральных участках с соответствующим парадным оформлением магистралей. Крупные участки нового строительства решались квартальной периметральной застройкой, где на улицы выходили более престижные и комфортные квартиры для начальства, а в глубине располагались корпуса для простых рабочих и служащих с преимущественно покомнатным заселением. Более статусные квартиры, в соответствии с нормами 1930-х годов, имели сквозное проветривание и выходили на обе стороны жилого корпуса, причем главные помещения квартиры обращались на парадный фасад. Задачи оформления магистралей определили повышенное внимание к архитектуре главных фасадов, дворовые же фасады практически не имели деталировки, а в целях экономии нередко даже не штукатурились. Таким образом, в практику московского строительства в начале 1930-х годов вновь вернулись основные дореволюционные принципы функционально-планировочной организации квартала и жилых корпусов, определявшие четкое разделение на парадные и дворовые пространства. На призаводских окраинах возводились жилые «городки» из бараков, но они были практически лишены каких-либо архитектурных и эксплуатационных качеств, что не позволяет их рассматривать как полноценные единицы.
Таким образом, в жилищном строительстве второй половины 1920-х годов был сформирован особый вид застройки — жилой массив, облада-
63
64
ющий устойчивыми принципами и приемами. Для массивов было характерно: наличие центрального проезда, который нес в себе функцию объединения всего пространства квартала; отсутствие функционального разделения на парадные и дворовые пространства; все жилые корпуса были связаны в единую композицию. В современной ситуации жилые массивы важно рассматривать как целостные градостроительные образования, где утрата какой-либо части повлечет за собой потерю целостности всего комплекса и снижению качества среды.
Сегодня многие жилые массивы стоят под угрозой утраты целостности, а некоторые и под угрозой полного уничтожения. Долгая история определила то, что корпуса, составляющие общую пространственную композицию, имеют разных собственников, а значит — разные условия эксплуатации. Ремонт отдельных корпусов производился в разное время и разными подрядчиками, вследствие чего они получили разную окраску и отделку, что во многом разрушает восприятие целостности композиции. При прохождении голосования по программе реновации, часть жителей проголосовала за снос их домов и переселение а часть жителей высказалась за сохранение своих обжитых домов, что опять же угрожает утратой целостности этих уникальных образований. Некоторые массивы (например, комплекс кооперативных домов на Русаковской улице) уже давно расселены и ждут решения своей судьбы, причем предпочтение власть отдает сносу этих объектов. Есть и положительные примеры капитального ремонта с отселением аварийного фонда — в массиве на Преображенском валу проходит последовательная реконструкция корпусов с возвращением им утраченных в ходе долгой эксплуатации элементов — балконов, углового остекления.
Именно благодаря своей композиционной целостности, масштабности застройки эти массивы по сей день создают для своих жителей уютную среду, безопасную для игр детей, способствующую нормальному соседскому общению. Эта атмосфера необходима для поддержания культуры городской жизни, формированию нормальных соседских отношений, которые по всему миру являются залогом устойчивого развития территорий и достижению нормального качества среды. В этих кварталах родилось
и выросло не одно поколение москвичей, которые хранят традиции истинно московской культуры, что также важно в современной ситуации постоянного притока новых жителей столицы.
Список литературы
1. Васильев Н. Ю. Эволюция типологии массового жилища в советской архитектуре межвоенного периода // Массовое жилище как объект творчества. Роль социальной инженерии и художественных идей в проектировании жилой среды. Опыт XX и проблемы XXI века/отв. ред. Т. Г. Малинина. М., 2015. — С. 110-121.
2. Васильева А. В. Оптимальный тип жилого дома для массового строительства в проектах архитекторов первой и третьей пятилеток // Academia. Архитектура и строительство. 2015. № 2. С. 54-60.
3. Кириченко Е. И. О некоторых особенностях эволюции многоквартирных домов второй половины XIX — начала ХХ века (от отдельного дома к комплексу) // Архитектурное наследство. 1963. Вып. 15. С. 86-104.
4. Кириченко Е. И. Русская архитектура 18301910-х годов. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Искусство, 1982. 400 с.
5. Овсянникова Е. Б. Жилые районы Москвы периода авангарда // Жилищное строительство. 2011. № 4. С. 2-6.
6. Соловьева Е. А., Царева Т. В. Новые дома. Архитектура жилых комплексов Москвы 19201930-х гг. М.: План, 2012. 608.с.
7. Вегман Г. Рабочее жилищное строительство в Москве // Современная Архитектура. 1926. № 1. С. 9-10.
8. Жейц В., Маневич С. Жилищное строительство Московского совета в 1927 г. // Строительство Москвы. 1927. № 3. С. 1-5.
9. Застройка участка по ул. «9-я Рота» // Строительство Москвы. 1928. № 3. С. 20-21.
10. Мостаков А. Архитектура в жилищном строительстве // Строительство Москвы. 1929. № 11. С. 10-12.
11. Мостаков А. Московское жилищное строительство // Строительство Москвы. 1930. № 7. С. 25-28
12. Николаев Н. К. Жилищное строительство Московского совета в 1926 году // Строительство Москвы. 1926. № 4. С. 1-7.
RESIDENTIAL AREA AS AN INDEPENDENT TYPE OF HOUSING IN THE FIRST THIRD OF THE
TWENTIETH CENTURY
Vasileva Anna Vladimirovna,
senior researcher,
Scientific Research Institute of Theory and History of Architecture and Urban Planning,
branch of the Central Institute for Research and Design of the Ministry of Construction and Housing and Communal Services of the Russian Federation, Dushinskaya st. 9, Moscow, Russia; 111024,
senior lecturer,
Moscow State University of Civil Engineering, Yaroslavskoye Shosse 26, Moscow, Russia, 129337, e-mail: VasilievAnna@bk.ru
Abstract
In article on the example of the Moscow practice is discussed compositional features unique residential development in the second half of 1920-ies — the residential area, identified the sustainable characteristics of these entities identified the origins of their formation. A brief description of the current state of these objects and the prospects of their conservations. Key words
Residential area, Moscow construction, architecture of the first third of the twentieth century.
65
