CC BY
66
Вестник ПСТГУ
Серия IV: Педагогика. Психология.
Кудряшев Алексей Валериевич,
канд. пед. наук
2020. Вып. 56. С. 57-73
Б01: 10.15382Миг^202056.57-73
Института педагогики и психологии
доцент департамента педагогики
образования ГАОУ ВО г. Москвы
«Московский городской педагогический университет», Российская Федерация, 129226,
г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный пр-д, 4
ОИСГО: 0000-0003-0338-2940
Жевательная резинка в контексте повседневности
советских ШКОЛЬНИКОВ (по материалам периодических изданий 1960-1970-х гг.)*
Аннотация: Следуя развивающейся в последние годы историко-педагогической линии изучения повседневности детства, была предпринята попытка реконструкции изменений в жизни советских школьников, связанных с распространением жевательной резинки в 1960— 1970-е гг.
На примере жевательной резинки просматриваются такие исторические тенденции, как глобальная «потребительская революция», колебание официального дискурса под давлением общественных реалий, холодная война. Детская и педагогическая периодическая печать фактически отражала несколько пластов реальности: повседневность жизни подростков (приобретение и использование жевательной резинки), воспитывающие практики как реакция на изменения в повседневности и официальный воспитывающий дискурс. Основным источником реконструкции повседневности выступили публикации советской периодической печати (газеты «Пионерская правда» и журнала «Семья и школа»). Методика исследования предусматривала сплошной просмотр номеров газеты и журнала 1961—1979 гг. с последующим отбором материалов о жизни подростков в связи с получением и использованием импортной жевательной резинки. Материалы периодики дополнены воспоминаниями современников, свидетельствами из публицистики и художественной литературы. На основе анализа и интерпретации текстов газеты «Пионерская правда» и журнала «Семья и школа» сформулированы функции жевательной резинки в повседневности советских подростков: утилитарная, игровая, коллекционирования и обмена, побуждения познавательного интереса, мечты об иной реальности, идентификации с референтной группой, повышения социального статуса подростка.
Среди социокультурных практик статьи позволяют зафиксировать: приобретение жевательной резинки в рамках незаконной покупки или обмена, выпрашивание жвачки у иностранцев или у советских моряков; преследование фарцовщиков пионерами-активистами; воспитательные практики.
А. В. Кудряшев
* Статья выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-013-00890а.
57
Анализ текстов избранных статей дает возможность выявить специфические речевые практики: слова, возникшие для обозначения культурных практик, и специфическая речевая практика использования нарочитых американизмов; особый воспитывающий дискурс; городские легенды.
Ключевые слова: историческая антропология детства; история образования в СССР, повседневность советских подростков 1960— 1970-е годы, общество потребление, периодические печатные издания как историко-педагогический источник, газета «Пионерская правда».
История повседневности — одна из популярных областей современного гуманитарного знания, ее изучение позволяет создать многомерную картину прошлого в ее противоречивости и целостности. Обзор публикаций показывает, что в поле внимания исследователей находятся не только вопросы исторической эволюции повседневности, но и актуальные проблемы новейшей истории, проявляющиеся в том числе на уровне повседневных практик. Современный этап развития исторических и историко-педагогических исследований характеризуется стремлением к концептуализации повседневности, повседневности детства, а значит, предполагает теоретический поиск, так как повседневность требует особого языка описания и специфических исследовательских процедур.
Было бы неверным представлять историю повседневности в отрыве от процессов «глобальной» истории. Повседневная культура формируется под влиянием ведущей государственной культуры, официального дискурса. Свою роль в этом сыграли и средства массовой информации, в частности периодические издания. Газета «Пионерская правда» была важным элементом системы коммунистического воспитания школьников в СССР. В материалах «Пионерской правды» отражались изменения в общественно-политической, социокультурной, бытовой сферах жизни советских людей1.
В послесталинскую эпоху, с конца 1950-х гг. потребностям детей стало уделяться больше внимания, отчасти это связано с «приватизацией» социальной жизни. Началось массовое жилищное строительство, семья превращалась в центр эмоциональной вовлеченности. Педагоги рекомендовали родителям не злоупотреблять выполнением любых детских желаний, предостерегая от развития эгоистических черт личности ребенка: «Дети обязательно должны знать, в чем нуждаются отец и мать, братья и сестры, насколько нужда эта велика и неотложна. Нужно... воспитывать в них простое и естественное желание отказываться от собственного удовольствия, пока не будут удовлетворены родители»2.
Однако в 1960-е и особенно в 1970-е гг. менялись и официальные нормы: теперь первостепенное значение придавалось тому, чтобы максимально удовлетворять запросы подрастающего поколения. В это время в периодических изданиях стали освещаться темы качества товаров и приобретения как такового3.
1 Внешкольная повседневность советских школьников (в материалах газеты «Пионерская правда» 1959-1988 гг.). Кострома, 2018. С. 28-36.
2 Панфилова Т. Счастливое детство — не безделье // Работница. 1956. № 10. С. 28.
3 См.: Келли К. Роскошь или первая необходимость? Продажа и покупка товаров для детей в России в постсталинскую эпоху // Теория моды. 2008. Вып. 8. С. 155.
Быстрый рост объемов производства товаров массового потребления впервые достиг таких масштабов, что позволил относительно насытить потребительский рынок. Одновременно с этим советское правительство, взяв политический курс на «повышение благосостояния народа», предприняло усилия для роста денежных доходов населения, достижения «социальной однородности общества» через искусственное «подтягивание» низкооплачиваемых слоев к среднему уровню заработной платы. В СССР произошла настоящая потребительская революция.
Однако ситуация в сфере производства товаров и услуг народного потребления в СССР объяснялась политикой правящей Коммунистической партии, полагавшей, что потребительская корзина советских граждан должна формироваться на 80% из так называемых первичных жизненных потребностей4. Ассортимент массовых потребительских товаров отличался ограниченным выбором и непритязательным дизайном, рынок товаров не успевал за ростом платежеспособности и формирующейся новой потребительской культурой населения. Эти факторы уже к концу 1960-х гг. вызвали спрос на модные, особенно импортные, «привозные» товары5. О том, что привычка к материальной обеспеченности может стать социальной угрозой, иногда говорилось в советской прессе, особенно когда желанные вещи были заграничными. Хронологическим стартом таких потребительских процессов исследователи считают период хрущевской либерализации, ознаменованный проведением в Москве IV Всемирного фестиваля молодежи и студентов (1957) и сопутствующими ему послаблениями погранично-визового режима, значительно увеличившими число иностранных туристов в СССР6.
В ряду подобных изделий заслуживает внимания такое специфическое лакомство, как жевательная резинка («жвачка») — кулинарное изделие, которое состоит из несъедобной эластичной основы и различных вкусовых и ароматических добавок7. Историю производства жевательной резинки в США эксперты ведут с конца XIX в., массовое потребление этого изделия может быть датировано началом ХХ в. В истории жевательной резинки как специфического продукта и товара можно заметить несколько любопытных аспектов. Если в странах с рыночной экономикой рост производства этого продукта был обусловлен удовлетворением потребительского спроса (спрос на жевательную резинку в том числе целенаправленно формировался производителями), то в странах социалистического лагеря производство этого лакомства осуществлялось по остаточному принципу (в европейских соцстранах производство возникло раньше, чем в СССР). Определенную роль в годы холодной войны (1946—1989) играл идео-
4 Кирсанов Р. Г. Экономика продавца: советский потребительский рынок в конце 1970-х — начале 1990-х гг. // Труды ИРИ РАН. М., 2017. С. 316.
5 Романов П., Ярская-Смирнова Е. Трузера и крабы для советского потребителя // Про-фессииЛое. М., 2007. С. 155.
6 Богданов К. Товарный фетишизм ленинградских подростков в условиях развитого социализма // Антропологический форум. 2015. № 25. С. 74; Васильев Д. Фарцовщики. Как делались состояния: Исповедь людей «из тени». СПб., 2007. С. 25—29; Орлов И. Б., Попов А. А. Сквозь «железный занавес». М., 2018. С. 425.
7 См.: Словарь новых слов русского языка (середина 50-х — середина 80-х гг.). СПб., 1995. С. 641.
логический фактор — жевательная резинка ассоциировалась с культурой США (страны главного идеологического противника). Постепенно иностранная жевательная резинка становится сравнительно доступной для жителей тех городов и регионов, которые имели непосредственные торговые или туристические связи с зарубежными странами. Вплоть до середины 1970-х гг., когда предпринимаются первые попытки наладить производство советской жевательной резинки, ее появление в руках подростков так или иначе связывается с заграницей. Появление первых образцов отечественной жевательной резинки (Ереванская и Таллиннская кондитерские фабрики) во второй половине 70-х эту ситуацию в известной степени изменило, но не устранило вовсе. Отечественная продукция оценивалась значительно ниже, считаясь и менее вкусной, и непритягательной внешне (в сравнении с ярким разнообразием иностранных упаковок).
Методологической установкой настоящего исследования в рамках традиционного для социально-гуманитарных наук подхода к изучению вещи в повседневной культуре является рассмотрение жевательной резинки в контексте процессов потребления как элемента социального статуса и стиля жизни, т. е. как носителя информации о социальных характеристиках. Кроме того, жевательная резинка рассматривается как материальный объект, производство и существование которого обусловлено социальными и культурными ценностями советского общества.
Рассматривая периодику как важный источник информации о повседневности, представляется возможным избрать в качестве целевого ориентира этого текста реконструкцию того, как в материалах детской и педагогической газет в 60-70-е гг. ХХ в. отразились изменения в жизни советских школьников, обусловленные распространением жевательной резинки.
Методика исследования предусматривала сплошной просмотр номеров газеты «Пионерская правда» и журнала «Семья и школа» 1961-1979 гг. с последующим отбором материалов, в которых повествуется о социально неодобряемом потребительском поведении подростков, непосредственно связанном с импортной жевательной резинкой. В результате было отобрано 9 статей (восемь — из «Пионерской правды», одна публикация — из «Семьи и школы»). Анализ авторства дает право распределить рассматриваемые материалы на несколько групп: статьи корреспондентов газеты, публикации на основании писем и ответ на вопросы читателей специалиста. Все материалы «Пионерской правды» помещены на 2-3-й странице издания. Журнальная публикация относится к рубрике «Ответы» «Семьи и школы», занимает практически всю страницу издания. Статьи в «Пионерской правде» различаются по объему (от 51 до 200 строк), по композиции статьи отражают как отдельный случай, так и целую историю (цепь событий). Для статей, описывающих «борьбу» с фарцовщиками, характерна детективная стилистика описания событий: «У них развито чувство опасности: даже если ему покажется, что за ним следят, — исчезнет. <...> Двое... рванулись к автобусу. Протягивают руки, получают "товар", лавируя между машинами, бросаются к чугунной ограде сквера — и... Вот тут-то мы и встречаемся с ними, застрявшими в кустах»8.
8 Бобров С. Обмен // Пионерская правда. 1977. № 83. С. 3.
Ценный фактический материал по интересующей нас теме содержится в статье К. Богданова, в которой не только исследуются процессы социализации и потребления в позднесоветском СССР, но и приводятся фрагменты воспоминаний самого автора о детстве и отрочестве в Ленинграде 1970-х гг.9 Автор публицистической книги о советской фарцовке Д. Васильев своим основным источником называет интервью с «ветеранами» подпольной отрасли, но не указывает конкретных фактов о времени и месте проведения бесед, а также данных об информантах.
Анализ материалов «Пионерской правды» позволяет зафиксировать пространственно-временные параметры повседневности советских подростков, связанные с употреблением жевательной резинки10. Местом действия историй, рассказанных детской газетой, являются прибалтийские города Вентспилс и Рига (начало 1960-х гг.)11, черноморский порт Одесса12, Москва (1967 г.)13, поселок Ольга в Приморском крае (в конце 1970-х гг.), город Светогорск Выборгского района Ленинградской области (1979 г.). В подтверждение этих данных можно использовать мнение музыкального критика А. Троицкого, непосредственно общавшегося с представителями советского черного рынка, — фарцовка имела географическую специфику: в портах ее главным объектом были моряки, в Ленинграде — финские туристы, в Москве и в некоторых крупных городах — дипломаты, корреспонденты, бизнесмены14.
Опираясь на работы М. В. Капкан и А. А. Сальниковой15, исследование жевательной резинки как объекта повседневности детей в 60-70-е гг. ХХ в. следует проводить в функциональном, практическом и дискурсивном аспектах. Остановимся на функциях жевательной резинки в повседневности советских подростков (преимущественно мальчиков). Каждая функция была основой удовлетворения потребностей.
Прежде всего жвачка являлась специфическим лакомством, советских детей привлекали диковинные свойства жвачки, позволявшие надувать из нее пузыри и растягивать длинные волокна (утилитарная функция). Во-вторых, жевательная резинка будила у подростков познавательный интерес; любопытно было читать и запоминать иноязычные надписи на обертках: «Желтый твердый шарик из ФРГ. Узкая тонкая пластинка из Голландии, французский блок. "Dentyne", "Life-savers", "Holliwood"»16. Модификации «знаковой функции» (М. В. Капкан17) представляется возможным разделить на:
9 Богданов К. Указ. соч.
10 Капкан М. В. Культура повседневности. М.; Екатеринбург, 2019. С. 46.
11 Брунова К. Карандаш и совесть // Пионерская правда. 1961. № 79. С. 3.
12 Кривенцов П. Где ты вырос? // Пионерская правда. 1967. № 61. С. 3.
13 Грибанов А., Ивахнов А. О подпольном «бизнесе» и пионерском достоинстве // Пионерская правда. 1967. № 48. С. 2-3.
14 Троицкий А. Субкультура. М., 2019. С. 130.
15 Сальникова А. А., Хамитова Ж. А. Журнал «Советская игрушка» как источник по истории советского детства 30-х гг. XX в. // Ученые записки Казанского университета. Сер. «Гуманитарные науки». 2013. Т. 155. Кн. 3. Ч. 1. С. 200-202.
16 Бобров С. Указ. соч. С. 3.
17 Капкан М. В. Указ. соч. С. 48.
• функцию мечтаний об иной реальности — притягательность жевательной резинки для советских детей таилась в ассоциативной связи с далеким и интригующим пространством непривычного, неведомого мира, мира, о котором советский подросток мог судить только понаслышке18 (эту функцию можно соотнести с эстетической функцией вещи по М. В. Капкан19);
• функцию идентификации с референтной группой — владение и употребление жвачки отождествляло обладателя с группой избранных, тех, кто сам или чьи родители были способны достать дефицитный (импортный) товар;
• функцию повышения социального статуса подростка.
Так, в беседе с корреспондентом «Пионерской правды» московский семиклассник конца 1970-х гг. признавался: «— Для чего тебе жвачка?
— Чтобы жевать.
— А еще?
— Чтобы у меня просили жвачку...»20.
Трудно оценить, насколько это было массовым явлением, но в той же публикации журналист рассказывает о практике, когда подростки «покупали за блок жвачки шайку хулиганов», чтобы «компенсировать недостаток нравственной или физической силы».
М. В. Капкан выделяет игровую функцию вещей — обеспечение этой вещью детские игр, использование как вещи-игрушки («понарошку», вне утилитарного значения). На основе анализа материалов советской периодики о жевательной резинке, а также воспоминаний о детстве 1970-1980-х гг. можно выделить еще и функцию коллекционирования и обмена оберток от жвачек и «вкладышей». «Вкладыши» — глянцевые, картонные, переводные картинки, фотографии и наклейки, вложенные в запакованные пачки жевательной резинки. Вкладыши разных марок носили тематический характер (например, на вкладышах от резинки «Donald» были сцены из диснеевских мультфильмов, на финских — портреты хоккеистов, на вкладышах «Turbo» — фото автомобилей и т. д.). Иногда такие вкладыши служили предметом игры, отчасти заменившей предшествовавшую игру в конфетные «фантики»: несколько вкладышей клали картинкой вниз, и игроки поочередно били по ним ладонью. Вкладыши, которые от такого удара переворачивались картинкой вверх, считались выигранными21.
Официальные советские издания признавая, что «увлечение жевательной резинкой, особенно среди школьников, стало весьма заметным», ехидно при этом писали: «А поскольку жевательную резинку пока что по-прежнему привозят из-за рубежа, то юные собиратели этикеток испытывают немалые трудности». Такое хобби неоднозначно воспринималось, расценивалось даже как идеологически чуждое, вредное: ведь подобные коллекционеры «готовы поступиться
18 Богданов К. Указ. соч. С. 80-81.
19 Капкан М. В. Указ. соч. С. 48.
20 Бобров С. Указ. соч. С. 3.
21 Русское детство ХГХ-ХХ вв.: культурно-антропологический словарь. СПб., 2012. Т. 2. С. 562-564; Головин В. «Биржа фантиков»: детские игровые деньги // Фетиш и табу: Антропология денег в России. М., 2013. С. 245.
чувством собственного достоинства, лишь бы только добыть жвачку. Я не раз был свидетелем отвратительных сцен, когда подросток выпрашивал, используя скудный запас иностранных слов, у зарубежного гостя резинку, предлагая в обмен любой из своих сувениров». Вину за подобное поведение возлагали на родителей, «которых не интересует, как далеко зашли неуправляемые увлечения их детей»22.
Жевательная резинка как элемент повседневности советских детей порождала специфические социокультурные практики, являвшиеся реализацией вышеперечисленных функций: употребление в пищу, рассматривание, фантазирование, коллекционирование, использование в игре и т. п. Однако на одной из культурных практик, вызванных к жизни жевательной резинкой, следует остановиться отдельно — способы получения, приобретения этого лакомства.
Приобретение жевательной резинки в рамках незаконной покупки (так называемой «фарцовки») или незаконного обмена, «выпрашивания» у иностранцев. Начиная с конца 1950-х гг. жевательная резинка становится одним из неизменных предметов фарцовки — общения с иностранцами с целью приобретения у них дефицитных в СССР товаров. Причины возникновения такого явления, как фарцовка, объяснялись идеологически («это действительно большая беда, когда твой товарищ забывает о достоинстве советского человека»), так и стремлением зарубежных туристов к наживе — деньгам и сувенирам («выискивают по подворотням, кому бы сбыть заграничное барахло. А потом вывозят из нашей страны лучшие в мире часы, драгоценности и даже наши деньги — западная разведка хорошо заплатит за советскую валюту»)23. В потакании фарцовщикам и одаривании советских подростков западными «сувенирами» виделись происки зарубежных спецслужб, занятых поиском потенциальных агентов. Молодых людей, неформально общавшихся с иностранцами, стигматизировали, придумывая для них уничижительные ярлыки. При этом толкование незаконности менялось от одной эпохи государственного социализма к другой, но всегда оставалось довольно широким24. В сознании части советского населения, особенно среди людей старшего поколения, принятие иностранного дара становится политическим действием — беря иностранную вещь, ты одновременно позволяешь миру капитала соблазнить себя и таким образом совершаешь политическое преступление25.
Современные российские исследователи И. Б. Орлов и А. А. Попов указывают, что одним из первых документов, в котором подробно говорится о набиравшей распространение уличной фарцовке, стала справка о фактах выпрашивания у иностранных туристов жевательной резинки, карандашей, авторучек и других сувениров во время их пребывания в Москве, подготовленная в ноябре 1961 г.
22 Жевательная резинка: польза или вред // Семья и школа. 1976. № 7. С. 10.
23 Грибанов А., Ивахнов А. Указ. соч. С. 2-3.
24 Романов П., Суворова М. «Чистая фарца» // Неформальная экономика. СПб., 2003. С. 148-149.
25 Архипова А., Кирзюк А. Опасные советские вещи: Городские легенды и страхи в СССР. М., 2020. С. 201.
В публикациях о «нечистоплотном поведении» ряда подростков, польстившихся на жвачки, описывается и внешний вид таких «отщепенцев». Так, московский подросток Коля, отправляясь на международную выставку, выпрашивать у иностранцев сувениры, начистил ботинки, чтобы выглядеть более презентабельно26, Генка «Рыжий» из Риги, «одет с иголочки, волосы смазаны бриолином». В статье о юных фарцовщиках второй половины 1970-х гг. упоминается, что один был «в блазере (блейзере (пиджаке). — А. К), другой в потрепанном пиджачке». Они были, по мнению корреспондента «подчеркнуто плохо одеты. Их внешний вид рассчитан на то, чтобы сердце взрослого человека дрогнуло». Впрочем, в той же статье описывается фарцовщик «во "Wrangler" — джинсовом костюме», пришедший на встречу с репортером в злачное месте — «переполненный душный зал кафе»27. По мнению К. Богданова, для подавляющего числа его ленинградских приятелей, занимавшихся «бизнесом», главным в нем были не только прибыль, но и стремление пополнить собственные запасы28. Небезопасность даже мелкой фарцовки (грозившей объяснением с милицией, родителями, административными оргвыводами, а иногда также неприятными недоразумениями с конкурентами) наделяла ее аурой своеобразного романтизма, риска и, условно говоря, корпоративной чести, запрещавшей попросту выпрашивать жвачку.
Материалы «Пионерской правды» начала 1960-х гг. свидетельствуют, что жевательная резинка становилась предметом уже внутренней фарцовки среди сверстников: «Рыжий» и втянул двух приятелей в торговлю сомнительным «заокеанским» товаром — жвачками «фирмы "Джеки-фрут"». В статье описывается, как «главарь» в «благодарность» втолкнул в рот своему младшему товарищу Громову «холодную жвачку», подвергая того своеобразному обряду инициации29.
Речь шла об активности московских школьников в возрасте от 9 до 15 лет, которые открыто действовали в местах, часто посещавшихся иностранцами, — на Красной площади, у здания МГУ на Ленинских (ныне Воробьевых) горах и на ВДНХ. В обмен на жевательную резинку и авторучки некоторые из них предлагали иностранцам не только советские значки, но и наградные знаки и даже боевые награды. Реакция иностранцев на такие действия могла быть различной — от непонимания или осуждения до откровенного злорадства30.
В статье корреспондента «Пионерской правды» Н. Пижуриной подробно описывался своеобразный стиль жизни советских подростков в приграничном регионе СССР в городе Светогорске Выборгского района Ленинградской области, где шло крупное строительство с участием западных специалистов. Вахтовым методом в конце 1970-х гг. там трудилось около тысячи четырехсот финских рабочих. В статье признается, что «яркие будочки, незнакомые марки машин, красиво окрашенные механизмы» сразу вызвали интерес советских ребят. Мальчишки даже подглядывали в окна финских бытовок, разглядывая сквозь стекла инструменты и фломастеры на столах. Финны стали угощать ребят жвачкой.
26 Грибанов А., Ивахнов А. Указ. соч. С. 2.
27 Бобров С. Указ. соч. С. 3.
28 Богданов К. Указ. соч. С. 80-81.
29 Брунова К. Указ. соч. С. 3.
30 Орлов И. Б., Попов А. А. Указ. соч. С. 427.
Весть о жвачке молниеносно облетела городок. К «Финнстрою» потянулись уже не только из любознательности.
Насколько сильным могло быть желание заполучить импортную жвачку, свидетельствует один трагический эпизод. В марте 1975 г. на стадионе «Сокольники» в Москве проходил матч между юношескими командами Канады и СССР. Спонсором игры был производитель жевательной резинки компания <^Й£1еу». После матча советские болельщики, ожидая раздачи жвачки, ринулись к тому выходу из стадиона, возле которого стояли автобусы канадцев. Выход оказался перекрыт, а в помещении стадиона отключили свет, в результате чего образовалась давка, в которой погиб 21 человек (13 погибших были моложе 16 лет). По одной из версий, и закрытый выход, и отключенный свет были результатом намеренных действий администрации стадиона, которая стремилась предотвратить утечку «постыдной» информации — ведь канадцы могли из своего автобуса фотографировать советских подростков, жадно хватающих жевательную резинку31.
Приобретение жевательной резинки незаконными способами рождало среди пионеров-активистов контрпрактику по преследованию фарцовщиков. Пионеры-активисты из латвийского города Вентспилс в начале 1960-х гг. внимательно отслеживали появление у своих школьных товарищей жевательной резинки и делали вывод: кто-то из ребят бегает в порт и клянчит это сомнительное изделие у иностранных моряков. Тимуровским штабом была поставлена задача: «Избавить школу, да и весь город от позора». За подозреваемыми было установлено наблюдение, и они были «задержаны»32.
Приобретение жевательной резинки в результате выпрашивания у советских моряков, пришедших из загранплавания. Так произошло в поселке Ольга в Приморском крае в конце 1970-х гг.: «Поняв, что я с корабля, мальчишки переглянулись и вдруг... жалобно заканючили:
- Тетенька, дайте, пожалуйста, жвачку!
...Я будто подачку должна была им дать, и мальчишки ради этого готовы были на любое унижение»33.
Воспитательные практики в отношении приобретения подростками жевательной резинки. Директор местной, Светогорской, школы пришел к выводу, что официально нельзя было запретить детям бегать к «Финнстрою», нельзя было за это публично ругать и наказывать. Администрация постаралась оповестить о таком неоднозначном случае всех учеников школы и их родителей. Этого оказалось вполне достаточно, по словам директора, чтобы «гордость заговорила» даже у самых «заядлых попрошаек». Наступление на зарубежный ширпотреб шло по «всем фронтам». В местных магазинах вовремя оказалось достаточное количество таллинской жвачки, и, как говорится в публикации, «нужды в финских подарках уже не было»34.
31 Архипова А., Кирзюк А. Опасные советские вещи: Городские легенды и страхи в СССР. М., 2020. С. 199.
32 Вациете Л. Два приказа ТК // Пионерская правда. 1962. № 103. С. 3.
33 Радостева Е. Тетя, дайте жвачку // Пионерская правда. 1979. № 34. С. 3.
34 Пижурина Н. Сверкающие обертки, яркие ярлычки и искренняя дружба // Пионерская правда. 1979. № 52. С. 2.
Функционирование жевательной резинки как элемента повседневности советских подростков порождало специфические речевые практики.
Прежде всего следует выделить слова, возникшие для обозначения культурных практик (приобретения, распоряжения и использования жевательной резинки) и специфическую речевую практику. К концу 1970— 1980-х гг. за детьми и подростками, которые выпрашивали или выменивали у иностранцев жевательную резинку, импортные значки и другие мелкие сувениры, в среде «черного рынка» СССР утвердилось понятие «чуингамщики» (от английского «chewing gum» — жевательная резинка)35. Были и региональные лексические особенности. Так, в Ленинграде малолетних фарцовщиков, покупавших или выменивавших резинку у финских туристов, иногда называли «пурукумщиками»: от финского выражения «Пурукуми ё?» («Жевательная резинка есть?»)36. В Выборге и Ленинграде, куда подавляющее количество жевательной резинки в 1970— 1980-е гг. доставляли туристы из Финляндии, по словам К. Богданова, «редкий школьник не знал хотя бы некоторые финские слова и выражения, достаточные для того, чтобы определиться с предметом и целью своего лингвистического натиска»37. Анализ материалов газеты позволяет зафиксировать субкультурную речевую практику причастных к приобретению жевательной резинки — в ней видны нарочитые американизмы, заимствованные из зарубежного кино («Хэлло, бэби»), это была своего рода игра, попытка походить на супергероев, заразительно жующих на киноэкране.
Жевательная резинка в воспитывающем дискурсе. В 1960—1970-е гг. в «Пионерской правде» формируется доминирующая концепция, которая определяла отношение к вещам, — концепция советского вкуса. С этой концепцией была связана активная дискуссия на страницах подростковых и молодежных СМИ. Так, популярным у читателей разделом «Пионерской правды» был ежемесячно выходивший дискуссионный клуб «Зеркало» 1970-1980-х гг., который пришел на смену «Барабану» 1960-х гг. Например, юным читателям предлагалось порассуждать о таких проявлениях индивидуального вкуса, как умение оценить себя, разобраться с особенностями собственной внешности. При этом дискурс о молодежной моде выстраивался редакцией через противопоставление «буржуазной моде» капиталистических стран.
В официальном воспитывающем дискурсе подчеркивалось, что из-за «несанкционированных контактов» с иностранцами страдает не только отдельный подросток, но и страна несет репутационные потери или становится уязвимой перед иностранными разведками. Просчеты одного оборачиваются стыдом для всех38. В публикации о контактах советских детей со специалистами из «Финн-строя» описывается скандальный случай, когда иностранный рабочий бросил заветную жвачку на землю, а два четвероклассника бросились поднимать «угощение». Оглянувшись, ребята увидели, что финский шофер смеется39. Однако
35 Орлов И. Б., Попов А. А. Указ. соч. С. 426; Васильев Д. Указ. соч. С. 127-133.
36 Богданов К. Указ. соч. С. 80-81.
37 Там же.
38 Архипова А., Кирзюк А. Указ. соч. С. 205.
39 Пижурина Н. Указ. соч. С. 2.
призывать к полному прекращению контактов с моряками, видимо, было немыслимо, поэтому в тексте формулируется риторический вопрос: «Что же все-таки интереснее: подружиться с моряками или клянчить у них жвачку, унижаться?»40
Но к концу 1970-х гг. идеология «развеществления» вступила в противоречие с огромным спросом на товары с Запада и потеряла реальную силу. К началу 1980-х гг. официальный дискурс начинает оперировать новой категорией «культура потребления». Идеология, регулирующая отношения подростков, молодежи к вещам, не была монолитной на всем протяжении советского периода, а подвергалась трансформации под влиянием сложной комбинации колебаний политического курса, повседневной жизни СССР и культурных контактов41.
Еще одно языковое явление, порожденное распространением жевательной резинки и неоднозначным отношением к ней — городские легенды (правдоподобные, но не соответствующие действительности истории, опирающиеся на современную техническую и общественную реальность). В 1970-е гг. советские родители и учителя привычно запрещали ученикам жевать жевательную резинку и вольно или невольно способствовали распространению страшилок о том, что процесс жевания на пустой желудок вызывает гастрит и язву, что проглоченная резинка растворяется в желудке семь лет. В серьезных педагогических изданиях также не приветствовали это подростковое увлечение. Так, В. Николаев, научный сотрудник I Московского медицинского института им. И. М. Сеченова, отвечал на письмо читателя журнала «Семья и школа», интересовавшегося, правильно ли запрещать употребление жвачки как вредного и некультурного занятия: «Конечно, ничего страшного не случится, если, пообедав, школьник полчаса и не в общественном месте, подальше от посторонних глаз, пожует жевательную резинку. Но польза от этого весьма сомнительна. Несомненно же одно: надо приучать ребенка регулярно ухаживать за зубами, следить, чтобы он не злоупотреблял сладким, побольше грыз сырых овощей и фруктов, жевал сухари»42. Современные российские исследователи А. Архипова и А. Кирзюк подробно разбирают механизмы возникновения советских городских легенд, в частности так называемых «агитлегенд», целенаправленно распространявшихся в СССР43. Конспирологическими и еще более пугающими версиями страшилок о жвачках были рассказы о садистах-иностранцах, вкладывающих в пластинки и подушечки жевательных резинок, которые они раздают советским детям, бритвы, иголки, колотое стекло и крысиный яд. Фольклорные источники в этих случаях можно, вероятно, усмотреть как в сказочно-мифологическом мотиве отравленного яблока (история Белоснежки из сказок братьев Гримм), так и в страшилках «городских легенд»44. Важно, что в советском контексте подобные рассказы устойчиво связывались именно с иностранцами. Так, современный писатель А. В. Иванов в романе «Пищеблок» приводит примеры таких «страшных исто-
40 Радостева Е. Указ. соч.
41 Гурова О. От бытового аскетизма к культу вещей: идеология потребления в советском обществе // Люди и вещи в советской и постсоветской культуре. Новосибирск, 2005. С. 16-21.
42 Жевательная резинка. С. 10.
43 См.: Архипова А., Кирзюк А. Указ. соч. С. 190-210.
44 Богданов К. Указ. соч. С. 78-79.
рий», бытовавших накануне Олимпийских игр в Москве 1980 г.: «Иностранцы всякие диверсии приготовили... Они об этом давно уже целую книгу написали... Там написано, что будут дарить жувачки, а внутри — бритвочки»45.
И все же постепенно советское общество пыталось как-то адаптировать, принять нестандартное лакомство. В повседневном лексиконе утвердилось понятие «резинка». Известный советский писатель Д. А. Гранин в книге очерков о зарубежных поездках «Примечания к путеводителю» (1969 г.) писал, обращаясь, впрочем, к взрослым читателям: «Впрочем, кое-что лучше попробовать самому. Вот, например, помните, как ругали жевательную резинку? А я купил двадцать пачек. Прекрасная штука. Вместо сигарет»46. Корреспондент «Пионерской правды» в 1979 г. в публикации уже для подростковой аудитории признавал и положительные стороны использования «резинки»: «Стоит ли возражать против жевательной резинки самой по себе? Лично я не против — говорят, для зубов полезно»47.
Выводы. Следуя развивающейся в последние годы историко-педагогической линии изучения повседневности детства, исходя из необходимости обогащения подходов и исследовательских процедур, было предпринята попытка реконструкции изменений в жизни советских школьников, обусловленных распространением жевательной резинки в 60-70-х гг. ХХ в. На примере жевательной резинки в советской повседневности просматриваются такие исторические тенденции, как глобальная «потребительская революция», которая затронула и жизнь подростков, особенно в контексте «приватизации» социальной жизни в СССР; идеологическое сопротивление этим явлениям в Советском Союзе, колебание официального дискурса под давлением общественных реалий; холодная война — противостояние стран социалистического лагеря и стран НАТО.
Детская и педагогическая периодическая печать фактически отражала несколько пластов реальности: повседневность жизни подростков (приобретение и использование жевательной резинки), воспитывающие практики как реакция на изменения в повседневности и официальный воспитывающий дискурс, рассматривающий жевательную резинку в контексте идеологической борьбы.
Методика исследования предусматривала сплошной просмотр номеров газеты «Пионерская правда» и журнала «Семья и школа» 1961-1979 гг. с последующим отбором материалов о жизни подростков в связи с получением и использованием импортной жевательной резинки. Материалы девяти статей разнообразны по стилю, жанру, авторству, однако задают пространственные параметры повседневности советских подростков, связанной с употреблением жевательной резинки. Описываемые в статьях события происходят в портовых городах, крупнейших городах — центрах международного туризма и на стройках, где работали иностранные специалисты. Материалы периодики дополняются воспоминаниями современников, свидетельствами из публицистики и художественной литературы.
45 Иванов А. В. Пищеблок. М., 2019. С. 62-63.
46 Цит. по: Словарь новых слов русского языка. СПб., 1995. С. 641.
47 Бобров С. Указ. соч. С. 3.
Избранные статьи газеты «Пионерская правда» и журнала «Семья и школа» содержат факты, которые могут быть использованы для подтверждения и уточнения представлений о функциях вещи в повседневности (М. В. Капкан и А. А. Сальниковой), на основе анализа и интерпретации текстов периодики сформулированы функции жевательной резинки в повседневности советских подростков: утилитарная, игровая, коллекционирования и обмена, побуждения познавательного интереса, мечты об иной реальности, идентификации с референтной группой, повышения социального статуса.
Среди социокультурных практик статьи позволяют зафиксировать: приобретение жевательной резинки в рамках незаконной покупки (так называемой «фарцовки») или незаконного обмена; приобретение жевательной резинки в результате выпрашивания у иностранцев или у советских моряков, пришедших из загранплавания; преследование фарцовщиков пионерами-активистами; воспитательные практики педагогов в отношении приобретения подростками жевательной резинки.
Анализ текстов избранных статей дает возможность выявить специфические речевые практики, которые возникали вследствие функционирования жевательной резинки как элемента повседневности советских подростков:
• слова, возникшие для обозначения культурных практик (приобретения, распоряжения и использования жевательной резинки) и специфическая речевая практика использования нарочитых американизмов, заимствованных из зарубежного кино;
• особый воспитывающий дискурс о жевательной резинке (в рамках концепции советского вкуса, противопоставление «буржуазной моде» капиталистических стран, идеологическая регламентация контактов с иностранцами);
• городские легенды (правдоподобные, но не соответствующие действительности истории, опиравшиеся на современную реальность) — рассказы о садистах-иностранцах, вкладывающих в пластинки и подушечки жевательных резинок, которые они раздают советским детям, бритвы, иголки, колотое стекло и крысиный яд.
Список литературы
Архипова А., Кирзюк А. Опасные советские вещи: Городские легенды и страхи в СССР. М., 2020.
Бобров С. Обмен // Пионерская правда. 1977. № 83. С. 3.
Богданов К. Товарный фетишизм ленинградских подростков в условиях развитого социализма // Антропологический форум. 2015. № 25. С. 69-90. Брунова К. Карандаш и совесть // Пионерская правда. 1961. № 79. С. 3. Васильев Д. Фарцовщики. Как делались состояния. Исповедь людей «из тени». СПб., 2007.
Вациете Л. Два приказа ТК // Пионерская правда. 1962. № 103. С. 3. Внешкольная повседневность советских школьников (в материалах газеты «Пионерская правда» 1959-1988 гг.). Кострома, 2018. С. 28-36.
Головин В. «Биржа фантиков»: детские игровые деньги // Фетиш и табу. Антропология денег в России. М., 2013. С. 241-255.
Грибанов А., Ивахнов А. О подпольном «бизнесе» и пионерском достоинстве // Пионерская правда. 1967. № 48. С. 2-3.
Гурова О. От бытового аскетизма к культу вещей: идеология потребления в советском обществе // Люди и вещи в советской и постсоветской культуре. Новосибирск, 2005. С. 6-21.
Жевательная резинка: польза или вред // Семья и школа. 1976. № 7. С. 10.
Иванов А. В. Пищеблок. М., 2019.
Капкан М.В. Культура повседневности. М.; Екатеринбург, 2019.
Келли К. Роскошь или первая необходимость? Продажа и покупка товаров для детей в России в постсталинскую эпоху // Теория моды. 2008. Вып. 8. С. 141-185.
Кирсанов Р. Г. Экономика продавца: советский потребительский рынок в конце 1970-х — начале 1990-х гг. // Труды ИРИ РАН. М., 2017. С. 315-332.
Кривенцов П. Где ты вырос? // Пионерская правда. 1967. № 61. С. 3.
Орлов И. Б., Попов А. А. Сквозь «железный занавес». М., 2018.
Панфилова Т. Счастливое детство — не безделье // Работница. 1956. № 10. С. 28.
Пижурина Н. Сверкающие обертки, яркие ярлычки и искренняя дружба // Пионерская правда. 1979. № 52. С. 2.
Радостева Е. Тетя, дайте жвачку // Пионерская правда. 1979. № 34. С. 3.
Романов П., Суворова М. «Чистая фарца» // Неформальная экономика. СПб., 2003. С. 148-163.
Романов П., Ярская-Смирнова Е. Трузера и крабы для советского потребителя // Про-фессии.ёое. М., 2007. С. 152-169.
Русское детство Х1Х-ХХ вв.: культурно-антропологический словарь. СПб., 2012. Т. 2.
Сальникова А. А., Хамитова Ж. А. Журнал «Советская игрушка» как источник по истории советского детства 30-х годов XX века // Ученые записки Казанского университета. Сер. «Гуманитарные науки». 2013. Т. 155. Кн. 3. Ч. 1. С. 200-211.
Словарь новых слов русского языка (середина 50-х — середина 80-х годов). СПб., 1995.
Троицкий А. Субкультура. М., 2019.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia IV: Pedagogika. Psikhologiia. 2020. Vol. 56. P. 57-73 DOI: 10.15382/sturIV202056.57-73
Aleksey Kudryashev, Candidate of Sciences in Education, Associate Professor, Department of Pedagogy, Institute of Pedagogy and Psychology of Education, Moscow City University, 4 Vtoroi Sel'skohozyaystvennyi proezd, Moscow, 129226, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0003-0338-2940
Chewing Gum in Context of Everyday Life
of Soviet Schoolchildren (on materials of periodicals of the 1960s — 1970s)*
A. Kudryashev
Abstract: Following the historical and pedagogical line of studying everyday life of children that has been developing in recent years, an attempt was made to reconstruct the changes in lives of Soviet schoolchildren associated with the spread of chewing gum in the 1960s and 1970s. On the example of chewing gum, we can see such historical trends as the global "consumer revolution", fluctuation in the official discourse under the pressure of social realities, the cold war. Children's magazines and pedagogical periodicals actually reflected several layers of reality, i.e. everyday life of teenagers (purchase and use of chewing gum), educational practices as a reaction to changes in everyday life, and official educational discourse. The main source of reconstruction of everyday life was publications of the Soviet periodical press (the newspaper Pionerskaya pravda and the magazine Sem'ya i shkola). The research method in the article implies viewing the newspaper and the magazine issue-by-issue from 1961 to 1979 with a subsequent selection of materials about teenagers' life in connection with getting and consuming foreign chewing gum. Materials of the periodicals are supplemented by memoirs of contemporaries, testimonies from journalism and fiction. Based on the analysis and interpretation of texts of the newspaper "Pionerskaya pravda" and the magazine "Family and school", the functions of chewing gum in everyday life of Soviet teenagers are formulated; these are consuming the gum as it is designed, game-related function, collecting and sharing, inducing cognitive interest, dreams about a different reality, identification with a reference group, and improving the social status of a teenager. Among the socio-cultural practices, the article allows one to register the purchase of chewing gum as part of an illegal trade or exchange, begging for chewing gum from foreigners or from Soviet sailors, the persecution of illegal traders by pioneer activists, educational practices. Analysis of texts from selected articles makes it possible to identify specific speech practices: words that arose to denote cultural practices and
* This article was financially supported by the Russian Foundation for Basic Research, project № 18-013-00890a.
a specific speech practice of using deliberate Americanisms, a special educational discourse; urban legends.
Keywords: historical anthropology of childhood, history of education in USSR, everyday life of Soviet teenagers in 1960s and 1970s, consumer society, periodicals as historical and pedagogical source, Pionerskaya Pravda.
References
Arkhipova A., Kirziuk A. (2020) Opasnye sovetskie veshchi: Gorodskie legendy i strakhi v SSSR [Dangerous Soviet things: urban legends and fears in the Soviet Union]. Moscow (in Russian).
Bobrov S. (1977) "Obmen. Priamoi reportazh o tom, kak sovest' meniaiut na veshchi" [Exchange. Live coverage of how conscience is changed for things]. Pionerskaiapravda, 83, 3 (in Russian).
Bogdanov K. (2015) "Tovarnyi fetishizm leningradskikh podrostkov v usloviiakh razvitogo sotsializma" [Commodity fetishism of Leningrad teenagers in conditions of Developed Socialism]. Antropologicheskii forum, 25, 69—90 (in Russian).
Brunova K. (1961) "Karandash i sovest'" [Pencil and conscience]. Pionerskaia pravda, 79, 3 (in Russian).
Golovin V. (2019) "'Birzha fantikov': detskie igrovye den'gi" ["Exchange ofwrappers": children's game money], in Fetish i tabu. Antropologiia deneg v Rossii [Fetish and taboo. Anthropology of money in Russia]. Moscow. Pp. 241—255 (in Russian).
Gribanov A., Ivakhnov A. (1967) "O podpol'nom 'biznese' i pionerskom dostoinstve" [On the underground 'business' and the pioneers' dignity]. Pionerskaia pravda, 48, 2—3 (in Russian).
Gurova O. (2005) "Ot bytovogo asketizma k kul'tu veshchei: ideologiia potrebleniia v sovetskom obshchestve" [From everyday ascetism to the cult of things: the ideology of consumption in Soviet society], in Liudi i veshchi vsovetskoi ipostsovetskoikul'ture [People and things in Soviet and post-Soviet culture]. Novosibirsk. Pp. 6-21 (in Russian).
Ivanov A. (2019) Pishcheblok [Nutrition unit]. Moscow (in Russian).
Kapkan M. (2019) Kul'turapovsednevnosti [Culture of everyday life]. Ekaterinburg (in Russian).
Kelli K. (2008) "Roskosh ili pervaia neobhodimost'? Prodazha i pokupka tovarov dlia detei v Rossii v poststalinskuiu epokhu" [Luxury or first necessity? Sale and purchase of goods for children in Russia in post-Stalin era]. Teoriia mody, 8, 141-185 (in Russian).
Kirsanov R. (2017) "Ekonomika prodavtsa: sovetskii potrebitelskii rynok v kontse 1970-kh-nachale 1990-kh gg." [The seller's economy: Soviet consumer market in the late 1970s and early 1990s], in Trudy IRI RAN [Proceedings of the Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences]. Moscow. Pp. 315-332 (in Russian).
Kriventsov P. (1967) "Gde ty vyros?" [Where did you grow up?]. Pionerskaia pravda, 61, 3 (in Russian).
Orlov I., Popov A. (2018) Skvoz' 'zheleznyi zanaves [Through the iron curtain]. Moscow (in Russian).
Panfilova T. (1956) "Shchastlivoe detstvo — ne bezdel'ie" [A happy childhood is not about fooling around]. Rabotnitsa, 10, 28 (in Russian).
Pizhurina N. (1979) Sverkaiushchie obiortki, iarkie iarlychki i iskrennyaia druzhba [Sparkling wrappers, bright labels and sincere friendship]. Pionerskaia pravda, 52, 2 (in Russian).
Radosteva E. (1979) "Tiotia, daite zhvachku" [Aunt, give a gum]. Pionerskaia pravda, 34, 3 (in Russian).
Romanov P., Iarskaia-Smirnova E. (2003) "Chistaia fartsa": sotsial'nyi opyt vzaimodeistviia sovetskogo gosudarstva i spekuliantov" ["Purely illegal trade": social experience of interaction
between the Soviet state and spivs], in Neformal'naia ekonomika vpostsovetskomprostranstve: problemy issledovaniia i regulirovaniia [Informal economy in the post-Soviet space: problems of research and regulation]. St Petersburg. Pp. 148-163 (in Russian).
Romanov P., Iarskaya-Smirnova E. (2007) "Truzera i kraby dlia sovetskogo potrebitelia: budni podpol'nogo kapitalizma fartsovshchikov" [Undies and crabs for the Soviet consumer: life in the underground capitalism of spivs], in Professii.doc. Sotsialnye transformatsii professionalizma: vzgliady snaruzhi, vzgliady iznutri [Professions.doc. Social transformations of professionalism: views from the outside, views from the inside]. Moscow. Pp. 152-169 (in Russian).
Russkoe detstvo XIX—XXvv.: kul'turno-antropologicheskii slovar (2012) [Russian childhood of the 19-20tb centuries: cultural and anthropological dictionary]. St. Petersburg (in Russian).
Sal'nikova A., Khamitova Zh. (2013) "Zhurnal 'Sovetskaia igrushka' kak istochnik po istorii sovetskogo detstva 30-kh godov XX veka" [Magazine "Soviet Toy" as a source for the history of Soviet childhood of the 1930s]. Uchenye zapiskiKazanskogo universiteta. Seriia: Gumanitarnye nauki, 155, 1-3, 200-211 (in Russian).
Slovar'novykh slov russkogo iazyka (seredina 50-kh — seredina 80-kh godov) (1995) [Dictionary of new words in the Russian language (mid-50s — mid-80s)]. St. Petersburg (in Russian).
Troitskii A. (2019) Subkultura. Istoriia soprotivleniia rossiiskoi molodezhi 1815-2018 [Subculture. The history of resistance of Russian youth, 1815-2018]. Moscow (in Russian).
Vasil'iev D. (2007) Fartsovshchiki. Kak delalis' sostoianiia. Ispoved' liudei "iz teni" [Spivs. How fortunes were made. Confessions of people "from the grey zone"]. St Petersburg (in Russian).
Vatsiete L. (1962) "Dva prikaza TK" [Two orders of TK]. Pionerskaia pravda, 103, 3 (in Russian).
Vneshkolnaia povsednevnost' sovetskikh shkol'nikov (v materialakh gazety "Pionerskaya pravda" 1959—1988 gg.) [Out-of-school everyday life of Soviet schoolchildren (on materials of the newspaper Pionerskaya Pravda, 1959-1988)]. Kostroma (in Russian).
"Zhevatel'naia rezinka: pol'za ili vred" (1976) [Chewing gum: benefit or harm]. Sem'ia ishkola, 7, 10 (in Russian).
