CC BY
68
Культурология
УДК 75
Гончикова Нимажаб Дашинимаевна Nimazhab Gonchikova
ЖЕНСКИЙ ОБРАЗ В ТВОРЧЕСТВЕ САЯНЫ ШУХЭРТУЕВОЙ
FEMALE IMAGE IN THE CREATION OF SAYANA SHUKHERTUEVA
Рассматриваются женские образы в творчестве художницы С. Шухэртуевой, которые представлены на разных жизненных этапах, в разных ипостасях. Через графические рисунки автор показывает женщину как носителя и транслятора этнических духовно-нравственных ценностей
Ключевые слова: образ женщины, духовность, традиционная культура, этнические ценности, символ
The article considers female images in the creation of Sayana Shukhertueva which are represented in various life stages and the author shows a woman in her graphic pictures as a person possessing and transmitting ethical spirit teal-moral values
Key words: image of the woman, spirit, traditional culture, ethnic values, symbol
В традиционной культуре разных народов на протяжении многих веков женщина находилась в зависимости от мужчины, и женская тема считалась долгое время неактуальной. Однако в последние годы со стороны исследователей повысился интерес к данной теме. Возможно, это связано с кардинальными изменениями в обществе, которые способствуют экспансии современных европейских ценностей. По мнению многих исследователей, именно женщина может сыграть стабилизирующую роль в социуме и способствовать обеспечению устойчивости культурных ценностей общества. Поэтому многие творческие личности обращают внимание на женские образы.
Этнические ценности народа, связанные с образом женщины, нашли свое отражение и в изобразительном искусстве бурят (Д. Гомбоев, А. Цыбикова, Б-Н. и З. Доржиевы, Т. Эрдынеева и т.д.). Особый интерес вызывают графические рисунки художницы Саяны Шухэртуевой, отражающие этническую картину мира бурят, ар-
хетипические образы, схваченные творческой интуицией художника и отраженные современными средствами авангардного искусства, свидетельствуют о многогранности таланта автора, и ее приверженность к женской тематике представляет интересный материал для анализа образа бурятской женщины.
Особенность работ художницы заключается в тонкой передаче и осмыслении символических образов женщин, несущих в себе традиционные этнические черты. Позы, детали, особые выражения лиц, орнаменты, костюм и дополняющие его украшения идут не столько от знания культуры своего народа, сколько из глубин генетической памяти, архетипов прошлого, которые улавливаются на уровне коллективного бессознательного и благодаря одаренности автора-переводчика все же способны обеспечить непрерывность связи времен и поколений. Анализ произведений художницы позволяет утверждать, что мастер кисти наделена особым даром, позволяющим ей
тонко воспринимать окружающий мир и своим особым чутьем постигнуть истинные, веками отшлифованные ценности этнической культуры, и способна художественными средствами современного авангардного стиля передать их первичную, самобытную силу. По словам сотрудника краевого художественного музея М.В. Вагиной, автору удается умело сочетать прошлое и настоящее, азиатское и европейское, потому её работы совершенно неповторимы и оригинальны. Графика С. Шухэртуевой представляет особый интерес для современников, желающих глубже осознать философию степняка-кочевника и на этой основе найти способы гармонизации своего отношения с окружающим миром и самим собой в условиях современности.
Произведения художницы тонко и точно передают символику женских образов, которые представлены в её творчестве на разных этапах жизни: юная девушка, в трепетном ожидании будущего («Улаалзай»), молодая женщина в расцвете сил («Хуле-элгэ», «Дамара», «Хатан», «Бальжин хатан хайран) и умудренная жизненным опытом мать («Эхэ», «Эхын тарни»). Также, благодаря метаморфической форме, женщина представлена в самых неожиданных образах: небесные светила, времена года, растения, деревья, животные и насекомые («За-гаИан», «Эрбээхэй», «Весна»).
М.В. Вагина считает, что «изображения женщин, выполненные Саяной, красивы и изысканны» [4; С. 59]. На рисунке «Дамара» контурно в национальных орнаментах изображена молодая женщина, изобилие бурятских узоров пронизано глубокой любовью к окружающему миру, к малой родине и традициям предков. Особенно на это указывает присутствие большого количества облачного орнамента, который в тибетской художественной традиции считается «символом духовного развития и совершенства, в библейской — присутствие бога, у американских индейцев — воплощение идеи плодородия» [1; С. 50], а в культуре бурят, по мнению В.Д. Бабуевой, он символизирует духовное совершенствование, пожелание благополучия своему народу.
Уникален по философскому содержанию рисунок «Душа», в котором душа человека в образе женщины, покидая тело, находится в невесомости. В правой руке она держит перо павлина, и складывается ощущение, будто перо помогает держать равновесие. Душа как бы желает узнать, что происходит на земле, где оставлена ее физическая плоть. Еще Платон утверждал, что «то, что видит душа, умопостигаемо и безвидно. Душа бессмертна и неуничтожа-ема. Душа умершего продолжает существовать и обладает способностью мыслить» [10; С. 93]. В рисунке чувствуется особая торжественность, все действия героини плавны, медлительны, а жесты, цветовая гамма несут в себе определенную семантическую нагрузку. Да, душа женщины бессмертна! Как будто именно эту мысль и хочет выразить с помощью своей талантливой кисти художница.
Хрупкость женской души художница часто ассоциирует с образом бабочки («Душа бабочки») , которая в восточной философии олицетворяет долголетие, здоровье, хотя на бытовом уровне она нередко рассматривается как символ легкомыслия, однако сама художница сравнивает её с быстротечностью жизни. Действительно, за короткую жизнь бабочка успевает пережить радикальные трансформации от безликого кокона через безобразность гусеницы к бесподобной красоте крылатого эфирного существа. Если она символизирует женщину, то, значит, подчеркивает в женщине невесомость, хрупкость, ранимость, в то же время и желанность.
Сравнивая беззаботного человека с бабочкой, люди не всегда задумываются над ее главной миссией: она не бесцельно порхает, а главное предназначение короткой ее жизни — воспроизведение потомства, она олицетворяет идеи круговорота всего живого на Земле, бренности и быстротечности бытия. Для понимания символики бабочки важен именно тот факт, что она появляется из куколки, превратившейся в гусеницу. «Куколка напоминает саван, окукливание гусеницы — смерть, а бабочка — душу» [1; С. 41]. Итак, круговорот жизни становится
символическим содержанием данного художественного образа, который у С. Шухэр-туевой приобретает женский облик.
Женские образы, схваченные кистью художницы, поражают воображение зрителя своим разнообразием. Часто художник обращается к сюжетам бурятских легенд и сказаний (серия «Легенды»). Среди них популярен образ легендарной Бальжин-хатан («Уреэл», «Бальжин хатан хайран», «Хон-доли») , которая представлена в разных жизненных ситуациях, с разными умонастроениями: сильная духом воительница, защитница своего народа или же обыкновенная женщина.
В истории хоринских бурят Бальжин хатан является уникальной личностью, заслуга которой заключается в консолидации бурятских племен под единое начало и внедрении в их сознание элементов государственности, приведшие затем делегацию бурят к дипломатическому визиту к русскому царю Петру I. По другой версии, история княжны Бальжин своими корнями уходит в древнюю традицию облавной охоты (зэгэтэ-аба). По словам М.Н. Хан-галова, в средневековье бурятские женщины были хорошими воинами-охотниками, прекрасно владели оружием и принимали участие в различных военных действиях. Нередко они показывали превосходство над мужчинами в меткости [11; С. 64]. М. Богданов отмечает, что в древности, «выдавая своих дочерей замуж, родители давали им верхового коня с полной сбруей, колчан со стрелами, запасные стрелы, лук и вообще все необходимое при облавах, а также для того, чтобы иметь право голоса в делах и получать пай из общего раздела» [4 С. 230]. Рисунок «Хондоли», овеянный легендой о воительнице Балжин хатан, несет в себе мощную энергетику женщины решительной, демонстрирующей характер, силу воли.
Искусствовед М.В. Вагина подчеркивает, что «в трактовке Саяны женщина олицетворяет собой мать-природу, в которой хрупкость сочетается с жизненной силой, красота — с мудростью. Поэтические образы женщин отличают тонкая одухотво-
ренность, музыкальная плавность и изысканность линий» [3; 49]. Действительно, в рисунках из серии «Ага» нашла отражение красочная картина бурятской природы, ощущается тонкое, чуткое отношение к Матери-Земле, дающей жизнь всему живому. В центре — бесконечная степь с войлочными юртами, символизирующими образ мироустройства кочевника, где любой путник может найти приют, отдых и заботу. Отсутствие ярких, вызывающих тонов указывает на тихое и гармоничное сосуществование человека с окружающим миром. Развевающиеся на ветру синие хадаки символизируют верность к вековым традициям бурят — поклонения духам предков. Дымки, идущие из юрты и плавно уходящие вверх, выступают связующим звеном Неба-отца и Земли-матери, предков и потомков.
Тема единства степняка с миром природы находит свое продолжение в рисунке «Ага», в котором череда сопок далеко на горизонте сливается с бесконечным Вечно Синим Небом. На каждой сопке растет священное дерево с привязанным к нему ха-даком. Береза в культуре хоринских бурят, пишет М.И. Гомбоева, считается одним из тотемных образов, наряду с образом лебедя, она является отличительным признаком, символом и потому нашла многостороннее воплощение в образах традиционной картины мира хори-бурят [5; С. 137]. Следовательно, тема родства хори-бурят с березой и лебедем является отличительным признаком групп бурятского этноса. Степной ветер развевает хадаки (символ благополучия), которые воспринимаются как живые существа, благословляющие мир степняка, а на заднем плане — прародительница-лебедь. Сопки, деревья, лебедь предстают в рисунке полноправными действующими лицами и, взаимодействуя между собой, показывают гармонию мира, единство мироздания.
На рисунке «Эхын тарни» изображена женщина в преклонном возрасте, на лице которой читаются глубокие думы о безвозвратном прошлом, четко начерченный контур рисунка, морщины, складки на лице героини усиливают впечатление о тяжелой
судьбе, выпавшей на ее долю. Левой рукой мать держится за печень, а правой перебирает четки, читает молитву, вкладывая в каждое слово силу своих сокровенных желаний. «Мать — заступница, — пишет О.В. Куприянова, — которая не только спасает своих детей от всевозможных бед, но и молится за них. Именно материнская молитва, считалось всегда, обладает огромной действенной силой» [6; С. 24]. Основная цветовая гамма рисунка — спокойный тон горчичного цвета — отражает вечную гармонию жизни. Рисунок представляет гимн всем матерям, прошедшим нелегкий жизненный путь и не потерявшим нравственные постулаты предков.
«Красивая легенда о девушке-лебеде, давшей жизнь роду бурят, послужила основой работы «Эхэ» (прародительница)» [4; С. 59]. На рисунке запечатлен момент, когда мать-лебедица уже покинула землю, перед зрителем предстает прародительница, сидящая где-то на небесах в позе лотоса, перебирающая четки сухими ручонками. Она абсолютно лишена физической плоти, образ представлен контурно, невесомо, прозрачно.
Своеобразные цветовые и образные символы выдают скрытую в нем тайну, некое вневременное пространство. Горизонтально выделяются три цветовые гаммы — белый, синий и земной (темно-коричневый) цвета, поэтому рисунок можно условно разделить на три части. Внутри земного цвета отчетливо виден белый сакральный, символизирующий, что самое святое — это ее дети — лебедь-мать оставила на Земле. Земной цвет переливается почти всеми цветами радуги, символизируя проявление жизни во всех красках и оттенках. Вторая часть рисунка отмечена синим цветом, цветом вечности, бесконечности бытия, как и материнская душа, которая молится за тех, кого оставила на Земле. Разноцветные оперения на голове матери выступают свидетельством ее воспоминаний о жизни среди людей на грешной (в бурятском варианте — пестрой) земле со всеми ее проявлениями.
По словам Г. Плосса, большинство народов смотрит на потомство как на благо-
словение Божье, и чадородность женщины считается знаком особого благословения и высшим счастьем брака [9; С. 18]. На рисунке «Тоонто» изображены новорожденные, связанные последом с материнским чревом, находятся они, словно в коконе. Согласно замыслу автора, использованы определенные цветовые гаммы: золотис-
О О О О I I
тый, красный, коричневый, белый. По нашему мнению, цветовую символику рисунка следует интерпретировать как большую радость и богатство, которые приходят в дом вместе с новорожденными. Желтый цвет символизирует простор, богатство родной земли; красный — жизненную энергию, импульс; коричневый — объединение, воссоединение женского и мужского начал, зачатие новой жизни, а белый цвет означает сакральность всего произошедшего. Символика рисунка отражает жизненную философию предков, утверждающую бесконечность жизни, вечный, священный круговорот.
Тема материнства находит свое продолжение на рисунке «Жаргалан». Молодая мать бережно держит на руках младенца, символизирующего непрерывную связь поколений. Атрибуты традиционного костюма замужней женщины указывают на строгие правила и законы в ношении одежды. «Огторгойдо оройгоо харуулха ёИо угы, дайдада далаяа харуулха ёИо угы» — такой непреложный закон существовал для замужней женщины» [1; С. 49].
Итак, подводя итог, следует сказать, что графика С. Шухэртуевой — это культурный феномен, которому характерно современное видение архетипичных образов, сплетение новаторства и традиционализма, за которыми скрывается глубокий философский посыл: не все в этом мире поддается рациональному постижению, но жизнь прекрасна, т.к. в ней столько красок, оттенков и смыслов. Художник через свои рисунки утверждает мысль, что женщина является носителем и транслятором этнических духовных ценностей и вечной земной тайны.
Литература
1. Басаева К.Д. Семья и брак у бурят (вторая половина XIX — начало XX века). — Новосибирск: Наука, 1980. — 222 с.
2. Богданов М. Очерки истории Бурят-Монгольского народа. — Верхниудинск, 1926. — 230 с.
3. Вагина. М.В. Первая выставка — на Родине. Забайкалье. — Ежеквартальный научно-популярный журнал. — 2002. — № 1. — С. 49.
4. Вагина М.В. Своеобразие творчества художницы Саяны Шухэртуевой: мат. междунар. науч.-практич. конференции. — Чита, 2004. — С. 133.
5. Гомбоева М.И. Образ мироустройства хори-бурят. — Чита: ЗабГГПУ, 2002 — С. 137.
6. Куприянова О.В. Образ женщины в средствах массовой информации в контексте гармонизации российского общества: дис. ... на соискание ученой степени канд. филос. наук. — Чита, 2009. - 183 с.
7. Николаева Д.А. Женское пространство в традиционной культуре бурят: автореф. на соискание ученой степени д-ра ист. наук. — М., 2011. — 57 с.
8. Самбуева С.Д. Символика традиционного бурятского женского костюма. — Улан-Удэ: БГУ, 2004. — С. 92.
9. Плосс Г. Женщина: монография. Кн. I.— Сыктыквар-Киров, Перя-МАА-ГИПП «Вятка», 1995.— 640 с.
10. Таранов П. О душе // Мудрость трех тысячелетий. — М., 1997. — С. 92-93.
11. Хангалов М.Н. Собрание сочинений. Том 1. — Улан-Удэ, 1959. — 550 с.
Коротко об авторе_______________________________________________Briefly about the author
Гончикова Н.Д., учитель русского языка и литера- N. Gonchikova, teacher of Russian language and lit-туры МОУ «Агинская средняя общеобразовательная erature, postgraduate student, Zabaikalsky State Uni-школа № 1», п. Агинское, аспирантка, Забайкаль- versity ский государственный университет (ЗабГУ) [email protected]
Научные интересы: культурология, история Scientific interests: culturology, history
