CC BY
296
УДК 316.334.3
М.В. Тулузакова
ЖЕНСКИЕ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ: СОВЕТСКИЙ ОПЫТ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Проанализированы советский опыт и некоторые традиции женских общественных организаций. Сделан вывод о сохранении элементов патриархальной политической структуры с маскулинным типом мышления. Исследован характер деятельности современных женских организаций, объективно способствующих становлению гражданского общества в России. Дана авторская типология женских социально-политических движений.
Женские общественные организации, женские социальнополитические движения, женская социально-демографическая общность, гражданское общество, равноправие, женская политическая активность, патриархальное сознание.
M.V. Tuluzakova
FEMALE SOCIAL-POLITICAL ORGANIZATIONS:
DURING THE SOVIET UNION TIMES AND NOWADAYS
The article concerns the history and traditions of female organizations arranging in the Soviet Union. It is concluded that some elements of patriarchal political structure with masculine type of thinking were preserved then. The author considers the character of modern female organizations which definitely contribute to civil society development in Russia. Female social-political movements are originally classified in the article.
Female organizations, female social-political movements, female social-demographic unity, civil society, equality, political activity of women, patriarchal mentality.
Право на объединение является важнейшим условием осуществления политической свободы и обеспечения демократии в обществе. Данная норма закреплена в Конституции Российской Федерации, в Федеральных законах «Об общественных объединениях», «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», «О политических партиях», «О некоммерческих организациях».
Процесс развития общественных организаций в советскую эпоху привел к тому, что практически все взрослое население участвовало в деятельности общественных организаций, состоя нередко, а потому и формально, членами нескольких из них. Самостоятельная роль общественных организаций как субъекта политической деятельности практически не нашла отражения в научной литературе советских лет. На это имелись объективные причины, ведь все организации работали непосредственно под руководством КПСС. Общественные организации, с одной стороны, существовали как целостная система, включавшая в себя КПСС, ВЛКСМ, профессиональные и творческие
союзы, кооперативные и добровольные общества, и, с другой стороны, были элементом политической системы общества.
Новая роль женщин, активно участвующих в общественной и политической деятельности в постсоветской России, актуализирует относительно недавний исторический опыт женского социально-политического участия, связанный с советской эпохой и её спецификой.
Советская власть и её лидеры, так или иначе, отдавали себе отчет в необходимости привлечения женщин на свою сторону. Интересы и потребности женщин трудящихся классов (рабочих и крестьян) представлялись как общие для всего угнетенного населения и как прямо противоположные интересам угнетающего меньшинства. Противоречия же, существовавшие между мужчинами и женщинами трудящихся классов и тем более между различными группами женщин, относящихся к классу угнетенных (работницами, женами рабочих, крестьянками, домашней прислугой и т.п.), фактически игнорировались. Женщины из других сословий - купечества, дворянства, духовенства, интеллигенции -объявлялись классово чуждыми и не получали никаких политических прав. Весь тон партийных заявлений первых послереволюционных лет, несмотря на общую освободительную направленность, ставил женщину в позицию «получательницы даров» от освободителей, отнюдь не осознающей себя своей собственной освободительницей. Активизация социально-политического участия женщин мыслилась как закономерный переход от достижения элементарной общеобразовательной грамотности к грамотности политической, а от политической грамотности - к политической активности.
Необходимость воспитания женщин в коммунистическом духе и привлечения их к социалистическому строительству привела к созданию при партийных комитетах женотделов. Перед женотделами различного уровня была поставлена задача: поднять политическое сознание женщин и привить им навык действий в публичной сфере. Женотделы и их активистки участвовали в создании комитетов помощи больным и раненым красноармейцам. После окончания гражданской войны участвовали в борьбе с голодом и разрухой, организовывали субботники, общественные столовые, детские дома и интернаты. По инициативе женотделов принимались декреты о семейном, правовом, брачном и имущественном положении женщин. Фактически это означало активное участие женщин в работе отделов социального обеспечения, труда, народного образования, здравоохранения. Первоначально женотделы существовали исключительно в городе, затем их деятельность была распространена и на деревню, где женщины помимо прочего были призваны способствовать и хозяйственному просвещению крестьян. Именно работа женщин-делегаток впервые предоставила тысячам женщин возможность попробовать свои силы в осуществлении властных функций.
В свою очередь, эта активность не могла не оказать влияния на представления женщин о самих себе и окружающей их социальной реальности. Деятельность женщин сконцентрировалась в основном в привычной для них сфере, и, несмотря на придание их функциям государственной значимости, они были не сравнимы с задачами обороны, финансов, промышленного производства, идеологии, остававшихся по-прежнему в ведении мужчин. Тем самым была заложена определенная традиция, которая сохраняется и до сих пор. Родоначальником политического обоснования подобного рода распределения, оставляющего женщинам в качестве поля для самореализации социальную сферу, систему жизнеобеспечения семьи, был В.И. Ленин. «В Советской республике для женщин-работниц открывается политическая деятельность, которая будет состоять в том, чтобы своим организаторским уменьем женщина помогала мужчине» [1, с.204].
Названная концентрация в социальной сфере, по существу, лишала женские организации возможности влиять на принятие важнейших решений, хотя бы и на местном уровне, а также не позволяла ощущать значимость собственной деятельности. А потому женское движение 1920-х годов более всего являлось социально-экономическим явлением, одной из форм классовой борьбы пролетариата, и менее всего - социальным 280
феноменом, признаком определенной ступени развития женской социальнодемографической общности. Зарождавшийся в те годы миф о равноправии советской женщины конструировал и закреплял стереотип о том, что главная сфера применения сил советской женщины - это все-таки семья, её жизнеобеспечение, а позднее и сохранение семейных ценностей. В политике же ей отводилась вспомогательная роль - «помощника», «надежного тыла» и т. п. Не следует забывать также и о том, что женотделы, как практически единственные органы женской активности, не мыслились вне партийного контроля. А женщины постоянно представлялись как группа, не способная принимать самостоятельные решения, а потому нуждающаяся в руководстве.
Фактически система политического равноправия мужчин и женщин в ее советском варианте характеризовалась отсутствием женщин как коллективного актора, привносящего в политику свою субъектность и защищающего свои интересы.
Ликвидация женотделов в 1929 году означала, что большевистской партии уже не требовались самостоятельные женские организации. Но в женском труде нуждалось советское государство, не всегда хотевшее брать на себя ответственность за последствия его использования. Патриархатное по своему сознанию общество сделало далеко идущий вывод: советская женщина обязана быть работницей, верной женой и заботливой матерью.
Обращает на себя внимание тот факт, что советские женщины были довольно-таки лояльны по отношению к власти и государству, откликаясь практически на все их призывы. Так, в 1930-е годы женщины активно овладевали мужскими специальностями, становились трактористками, летчицами, машинистами паровозов и т.п., участвовали в стахановском движении. С 1933 года развернулось движение жен-общественниц за культуру на производстве и в быту, которое ставило своей целью работу с домохозяйками для вовлечения их в общественное производство. По призыву В.С.Хетагуровой тысячи женщин поехали осваивать Дальний Восток. Так появилось движение «хетагуровок», известное большинству наших современников по фильму «Девушка с характером». Вполне в духе времени проводились и соответствующие мероприятия: в 1931 г. состоялось Всесоюзное совещание по женскому труду, в 1936 г. Всесоюзное совещание жен комсостава Красной Армии, Всесоюзное совещание жен хозяйственников и инженерно-технических работников тяжелой промышленности. Для идейного воспитания советских женщин создавались специальные журналы. Некоторые из них выдержали испытание временем и существуют до сих пор. Это - «Коммунистка» (1920), «Крестьянка» (1922), «Работница» (1923), «Делегатка» (1923), «Общественница» (1936). Но уже в самом начале 1930-х годов издания «Коммунистка» и «Делегатка» прекратили свое существование, а к 1934 году фактически не стало всех самостоятельных женских делегатских собраний.
В последующие годы, несмотря на указанную лояльность, была уничтожена даже память о том, что когда-то в СССР существовали самостоятельные женские организации для обучения женщин навыкам управления и осознания своих интересов.
Женские интересы на всех уровнях сразу, в том числе и за рубежом стал представлять созданный в 1941 г. Антифашистский комитет советских женщин. Он был преобразован в 1956 г. в Комитет советских женщин (КСЖ). Социальная активность женщин, реализуемая под руководством и контролем Коммунистической партии, направлялась теперь главным образом на укрепление советской семьи и пропаганду многодетных семей. Комитет советских женщин с его вертикальными структурами был чистым порождением партийно-административной системы и лишь создавал видимость участия советских женщин в принятии решений на правительственном уровне. Но именно данный Комитет стал впоследствии ядром Союза женщин России (лидер А. Федулова). Вероятно, эта привязанность к традиционным ценностям и послужила причиной того, что деятельность данной организации и теперь носит формальный характер.
Таким образом, в 1920-1980-е годы исключительно директивными методами решался вопрос о том, как жить советской женщине: быть ей свободной труженицей или хранительницей домашнего очага. Даже те решения, которые были направлены на ограничение свободы и достоинства самих женщин (именно так можно оценивать закон 1936 г. о запрещении абортов), принимались без каких-либо предварительных консультаций с женщинами. Сверху же задавались формы социальной активности. Но главным достижением советской поры в принципе можно считать не только факт массового участия женщин в политическом голосовании, но и приобретение ими некоторых технических навыков: чтение и прослушивание политической информации, усвоение процедуры заполнения бюллетеней, формирование определенных
представлений о структуре и формах политической жизни.
Без партийно-государственной поддержки любой женской организации
приходилось более чем трудно. Примером тому может служить судьба женского клуба «Мария», существовавшего в 1979-1982 годах в Ленинграде на общей волне диссидентского движения. В названный клуб входили женщины, в равной мере отрицавшие как традиции русского революционного движения, так и идеи западного феминизма. Участницы клуба считали, что за годы Советской власти произошла мутация и мужчин, и женщин в то, что называлось и называется, вероятно, до сих пор, советским человеком. Клуб «Мария» стремился к борьбе против всеобщего бесправия и гермафродитства, против рабства, стирающего разницу между мужчиной и женщиной.
Политико-культурные нормы советского периода были результатом
доминирования государства над гражданами, идеологической риторики и
соответствующих им политических действий. Это привело к формированию своеобразного механизма культурной рациональности, а именно политической лояльности как наиболее выигрышной стратегии выживания гражданина. Как следствие, политическое участие в СССР было массовым, активным и подчиненным идеологии. Советский политический активизм во многом основывался на принуждении: отказ от выражения лояльности не одобрялся властью, а потому политическая пассивность была небезопасна. Кроме того, активность была практически полезна и служила залогом роста социального статуса человека. Механизм формирования интереса к политике был схожим, причем независимо от того, разделял ли каждый отдельный гражданин ценности системы или нет. Именно это не позволяет в настоящее время однозначно говорить о мотивированности политического участия советского времени.
Оценивая гендерные отношения в сфере политики эпохи социализма, можно увидеть практически полное отсутствие женщин в сфере управления государством, там, где принимались реальные политические решения.
Вместе с тем, существовали полный набор деклараций о политическом равенстве женщин, их активном участии в строительстве социализма и дежурные женские лица в президиумах партийных и прочих собраний. При подведении итогов выборов обычно подчеркивалось, что советские женщины широко используют свое право избирать и быть избранными: 99% женщин принимают участие в голосовании, женщины участвуют в выдвижении кандидатов в депутаты, ведут агитационную работу, сами баллотируются во все законодательные органы власти.
Благодаря эпохе гласности, стало общеизвестно, что в законодательные органы женщины допускались по спецразнарядке, иначе называемой «квота», которая могла меняться в полном соответствии с текущим моментом. Немаловажно и то, что на практике советские законодательные органы не обладали реальной властью и собирались, главным образом, для того, чтобы одобрить уже принятые партийные решения. А потому, как справедливо утверждает в своих работах С.Г. Айвазова, некорректно сравнивать показатели участия советских женщин в политической жизни с аналогичными показателями стран Запада: слишком различно понимание демократии как таковой [2].
По существу Советское государство рассматривало женщину как объект политики, но не признавало её субъектности. Именно об этом просто и без затей сказал Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев на ХХУ съезде партии: «Партия считает своим долгом проявлять постоянную заботу о женщине, об улучшении её положения как участницы трудового процесса, матери и воспитательницы детей и хозяйки дома» [3, с.85]. Проявление же любой социальной активности жестко регламентировалось партийным руководством, а формы социального творчества были предопределены заранее. Данное утверждение в полной мере относится и к женским социальным инициативам [4]. Поэтому вообще не могло идти речи о какой-либо самоорганизации общественных объединений в принципе. Исключение составляли организации, существовавшие в 1960-1980-е годы в рамках диссидентства как явления, стремящегося к соблюдению индивидуальных прав и свобод граждан. Подобная ситуация абсолютно соответствовала делению общества на партию и собственно общество.
Вышеизложенное означает, что в советскую эпоху сформировались стойкие традиции жесткой патриархальной политической структуры с маскулинным типом мышления, характеризуемым иерархической системой различий в рамках противопоставления мужественность-женственность, Я - Другой. Именно маскулинный тип мышления и связанные с ним стереотипы поведения побуждают мужчин соревноваться с себе подобными для подтверждения своего статуса, а женщин - отступать в этом соревновании или выступать в качестве зрителя.
Названная иерархия мало соответствует духу гражданского общества, ибо сохраняет общинные отношения, наделяет вышестоящего ценностью и властью над нижестоящими, нивелирует индивидуализм или атомизацию общества. Следовательно, в советское время нельзя было в принципе говорить об автономии «вторичных ассоциаций», составляющих структуру гражданского общества.
Для перестроечных 1990-х годов было свойственно критическое отношение к большинству существовавших общественных организаций, тем более что они не адекватно отражали общественные интересы во властных структурах, слабо влияли на политическую систему и характер социальных отношений. В 1990-е годы российское общество столкнулось с появлением новой социальной практики и женской социальной активности - «независимым женским движением», возникшим из первых женских групп, стремившихся существовать как самостоятельная социальная сила. Это явление в начале своего развития не было масштабным и имело сложную идейную и социальнополитическую подоплеку. Несомненно, что на проявления социальной активности участниц независимого женского движения накладывали свой отпечаток нормы и ценности, прочно усвоенные в советскую эпоху и не позволяющие ориентироваться в новых гражданских инициативах. А с другой стороны, опыт женских организаций позволил создать такие социальные практики, которые способны разрушить гендерные стереотипы в их патриархатном и/или советском проявлениях.
Становление женского движения в постсоветский период прошло несколько этапов: период клубно-кружковой неформальной деятельности; период самодеятельности и период институционализации движения как такового. Периодизация женского движения в постсоветский период, где за основу будет взята сущность происходящих процессов, а не относительная условность дат, может быть предложена в качестве самостоятельного предмета исследования.
Социальные движения женщин возникли в период трансформации российского общества, а потому интенсивность их развития во многом определялась социальноэкономическими проблемами. Степень адаптации государственной политики по отношению к женским проблемам во многом предопределила векторность этого явления.
Фактически современные женские социально-политические движения отличаются многообразием организационных форм, целевых ориентиров и достаточно высокой степенью независимости от властных структур и политических партий, что затрудняет
возможности создания классификации. Но это необходимо сделать не только с научной точки зрения. Ведь если женской организации трудно идентифицироваться, определить собственные цели и найти специфические способы влияния на общество, то ещё труднее найти в массах собственных сторонников.
В справочнике «Женские неправительственные организации России и СНГ» представлен опыт дескриптивной классификации, позволившей упорядочить имеющуюся на тот момент информацию о женских организациях постсоветского времени. В соответствии с этой классификацией на первое место выходят организации, имеющие международный, общефедеральный и межрегиональный статус, а также местные организации, занимающиеся в основном правозащитной деятельностью как по отношению к самим женщинам, так и по отношению к другим группам граждан (чаще всего призывникам и солдатам). Именно подобные организации составляют до 3/5 от общего числа женских объединений. Менее известны организации, которые ведут борьбу с дискриминацией женщин на рынке труда, развивают и поддерживают женское предпринимательство. В провинции же практически отсутствуют организации, занимающиеся женскими проблемами. И очень немногие женские организации заявляют о себе как о сугубо политических объединениях или партиях. Последним вообще трудно самоопределиться и найти оптимальные формы взаимодействия со структурами государственной власти и политической системы общества.
В настоящее время названная классификация несколько устарела и является недостаточной для понимания сущности современных социально-политических движений российских женщин. Реальность объективно сложнее. Ведь женщины объединяются для совместного решения таких проблем, как совмещение семейных и социальных ролей, положение на рынке труда, равные права и возможности их фактического использования, получение конкурентоспособного профессионального образования, обеспечение целенаправленных совместных действий в защиту собственных прав и т. д. Это означает, что многообразие направлений деятельности женских организаций можно объяснить специфическими чертами, характером и направленностью проблем женщин, социальнокультурными, этническими и религиозными особенностями, уровнем экономического развития и урбанизации, отраслевой структуры экономики и соответствующей ей профессиональной подготовки женщин, свойственными различным регионам, республикам, областям и муниципальным образованиям России. Но при всем многообразии политических и социальных ориентиров, целевых установок и организационных форм женские организации объективно способствуют повышению социального статуса российских женщин, формируют стратегию гендерного преобразования общества.
Какие женские социально-политические организации и объединения представлены в современном российском обществе? Насколько они отражают интересы женщин как представителей социально-демографической общности и способствуют ли реализации их социального потенциала? Поиск ответов на эти вопросы способствовал созданию авторской классификации социально-политических движений. При этом автор сознательно отказался от традиционных подходов: марксистского (классового),
психологического, юридического, идеологического. Так, например, идеологический подход делил бы женские организации на два типа: созданные по «советскому образцу» и независимые организации, тяготеющие к западному стилю деятельности. К первому типу относятся организации, являющиеся правопреемницами (в организационноидеологическом плане) бывшего Комитета советских женщин, опирающиеся на регионально-административные ресурсы участниц. Ко второму типу можно отнести организации, так или иначе возникшие под влиянием западного феминизма и реализующие свои проекты во многом за счет грантов западных фондов. Но такая классификация была бы излишне упрощенной, ибо сводила представление о происхождении женских организаций к уровню идеологического противопоставления «советские» - «прозападные».
В основу классификации может быть положен характер деятельности женских организаций, входящих в социальные женские движения. Это, в свою очередь, предполагает изучение социальной базы, специфики генезиса, особенностей системы функций, роли в социуме и характера влияния на социальные процессы. В совокупности подобная структурная классификация позволит раскрыть сущность классифицируемых объектов, то есть женских организаций в структуре социально-политических движений.
Достаточно широко представлены традиционные, социально ориентированные организации, действующие на основе традиционного понимания женских ролей в обществе. Это означает ориентацию на женщину-хранительницу очага и мать детей своего мужа. Подобного рода организации занимаются социальными проблемами семей, детей и матерей, национально-патриотическим воспитанием, но главным образом -благотворительностью. Благотворительные женские организации возникают, как правило, двух типов: организации самих нуждающихся, то есть испытывающих какие-либо затруднения, а потому они одновременно являются организациями благополучателей. Таких организаций относительно немного - благотворительные фонды и клубы многодетных, одиноких матерей, матерей, имеющих детей с ограниченными возможностями. Другой вариант - организации, занимающиеся привлечением спонсорской помощи и пожертвований, направленных на решение социальных проблем. Например, Благотворительный фонд ЭСКО, Фонд имени Великой княгини Елизаветы Федоровны и немногие другие. С определенной долей условности к подобному типу организации можно отнести комитеты и союзы солдатских матерей, которые тяготеют одновременно и к правозащитной деятельности.
Проблемы, которые вызвали появление Движения солдатских матерей, не являлись чисто женскими. Фактически данное Движение - это сеть неправительственных организаций, объединяющих матерей военнослужащих, которые борются за защиту прав военнослужащих. Главной его характеристикой является личное горе или проблема, что создает основу для объединения и определенного рода идентичность. Но гражданская позиция участников движения неразрывно связана с пониманием материнского долга, а роль женщины как матери является своего рода «узаконением» для оправдания вмешательства в мужские дела, то есть в политику. Сложность феномена Движения солдатских матерей позволяет предположить, что оно должно стать предметом самостоятельного изучения. Основы этого изучения были заложены О. Здравомысловой, М. Либоракиной, Л. Дериглазовой. Считаем также необходимым подчеркнуть, что консолидация женских и правозащитных организаций позволяет повысить возможности влияния на политические властные структуры и тем самым содействовать становлению гражданского общества. Движение солдатских матерей является неполитическим, ибо политика в этом случае - средство, а не цель движения. Вовлеченность движения в политику во многом связана с тем, что правозащитная деятельность, так или иначе, направлена на изменение взаимоотношений гражданина и государства. Вероятно, именно поэтому на основе Комитетов солдатских матерей осенью 2004 года была учреждена «Единая народная партия солдатских матерей» (лидер В. Мельникова). Эта партия не позиционирует себя ни женской, ни феминистской, провозглашая гендерное равенство. Программная цель новой партии - построение гражданского общества, развитие демократии, борьба против насилия за содействие гражданскому миру.
Фактически деятельность названных групп, имеющих четко выраженную социальную направленность, заметна и понятна окружающим, а при соответствующей информационной поддержке получает признание социума, особенно на локальном уровне. Но при этом важно обратить внимание и на тот факт, что подобные группы самопомощи относительно равнодушны, нейтральны к проблемам других социальных групп. Следствием этого является слабая потребность в интеграции в женское социальное движение. Специфический «эгоизм» людей, озабоченных своей проблемой, как бы «вычеркивает» всех остальных из сферы интересов. Это в полной мере касается комитетов
и союзов солдатских матерей, клубов матерей осужденных, союзов матерей жертв преступлений, клубов пожилых женщин и др. Фактически это означает, что женщины, не имеющие проблем, как бы искусственно противопоставлены женщинам с проблемами. Преобладание в региональной сети подобных женских групп и организаций, во-первых, создает впечатление о женском движении как движении социальных аутсайдеров; во-вторых, сохраняет раздробленность женщин как представителей социальнодемографической общности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ленин В.И. О задачах женского рабочего движения в Советской республике: речь на V Московской общегородской беспартийной конференции и работниц 23 сентября 1919 г. / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Т. 39. С. 198-205.
2. Айвазова С. Гендерное равенство в контексте прав человека / С. Айвазова. М.: Эслан, 2001. 80 с.
3. Материалы XXV съезда КПСС. М.: Политиздат, 1976. 280 с.
4. Идеологическая работа и социальное творчество масс (Тенденции и задачи перестройки массового сознания). М.: Мысль,1989. 220 с.
Тулузакова Марина Валентиновна -
доктор социологических наук, доцент, профессор кафедры «Социальные и гуманитарные науки»
Балаковского института техники, технологии и управления (филиала)
Саратовского государственного технического университета
Статья поступила в редакцию 14.06.10, принята к опубликованию 23.09.10
Tuluzakova Marina Valentinovna -
Doctor of Sociological Sciences, Professor of the Department of «Social and Humanitarian Sciences» of Balakovo Institute of Engineering, Technology and Management (branch) of Saratov State Technical University
