CC BY-NC
26Litera
Правильная ссылка на статью:
Пахтусова В.Н. — Жанровый синкретизм в рассказе Ю. М. Нагибина «Огненный протопоп»: к вопросу о лесковской традиции в русской прозе второй половины XX в. // Litera. - 2019. - № 2. DOI: 10.25136/24098698.2019.2.29956 URL: https://nbpublish.com'Hbrary_read_article.php?id=29956
Жанровый синкретизм в рассказе Ю. М. Нагибина «Огненный протопоп»: к вопросу о лесковской традиции в русской прозе второй половины XX в.
Пахтусова Варвара Николаевна
учитель русского языка и литературы, МШЗД 117648, Россия, Москва, г. Москва, пр-д Сумской, 5, оф. А
И liceistka@gmail.com
Статья из рубрики "Литературоведение"
Аннотация.
Статья посвящена изучению литературной параллели Лесков - Нагибин, не рассматривавшейся в более ранних критических статьях и научных работах, несмотря на всю её очевидность, подтверждающуюся в том числе признаниями самого Нагибина. Творчество двух писателей анализируется в аспекте жанровых традиций. Доказывается, что Нагибин использует лесковские принципы жанрового синкретизма. На примере рассказа Нагибина «Огненный протопоп» показывается, как писатель работает с уже существующей жанровой моделью Лескова, разработанной, в частности, в его повести «Однодум». Методологическую базу данной статьи составляют теоретико-литературоведческие работы М.М. Бахтина, Н.Л. Лейдермана, Н.Д. Тамарченко, Ю.Н. Тынянова, В.Е. Хализева, Л.В. Чернец и других учёных, в чьих трудах на современном уровне рассматриваются проблемы жанра, а также затрагиваются вопросы жанровых традиций. Делается вывод, что Нагибин вслед за Лесковым соединяет в своём произведении черты биографического очерка, фельетона, жития, анекдота. Достаточно последовательно разрабатывая лесковскую жанровую модель и расширяя возможности жанровой формы, Нагибин привносит в неё ряд изменений на уровне жанрового содержания. Проявившийся в текстах Нагибина жанровый синкретизм в целом отражает тенденции, характерные для литературы второй половины XX в., а связь с текстами Лескова позволяет выявить истоки этой традиции в русской литературе и актуальность жанровой модели, основанной на синтезе разных жанровых форм.
Ключевые слова: жанровые традиции, Нагибин, Лесков, литературная параллель, жанровый анализ, рассказ, повесть, житие, анекдот, фельетон
DOI:
10.25136/2409-8698.2019.2.29956 Дата направления в редакцию:
08-06-2019
Дата рецензирования:
08-06-2019
Дата публикации:
10-06-2019
В творчестве Ю. М. Нагибина, отмеченном многообразием жанровых форм, есть примеры произведений, в которых писатель использует возможности жанрового эксперимента и в рамках одного текста соединяет элементы, свойственные разным жанрам. Подобное явление характеризовало, прежде всего, прозу Н. С. Лескова, жанровый синкретизм был одной из ее доминантных характеристик Г1, 12, 14]. Нагибин не скрывал своего
интереса к Лескову, которого мог «перечитывать бесконечно» В статье «О Лескове» Нагибин подчеркивал уникальность лесковского таланта: «...если читатель сумеет побороть внутреннюю суету, сосредоточиться в душевной тишине и по глотку осушить пряный клубок лесковской прозы, он откроет для себя целый мир невиданной красоты, неповторимых образов, сверкающей фантазии, расписной, причудливый мир, где русский дух, безмерный и в радости, и в печали, где Русью пахнет - и сладко, и горько,
и нежно, и дымно...» ^———I46!. Также Нагибин отмечает жанровую многоликость творчества Лескова и его интерес к жанровым экспериментам, проявившимся в том, что он «насытил мощным драматизмом очерковый рассказ, возвысил рассказ-анекдот, <...>
вдохнул новую жизнь в роман-хронику» ^———I64!, создал первоклассный юмористический рассказ.
Многие исследователи творчества Лескова стремятся постичь суть его жанровых новаций, определить степень трансформации традиционных жанровых структур в прозе писателя, выявить истоки формировании лесковских жанровых моделей. Размышляя о жанровой уникальности лесковской прозы, П. П. Громов и Б. М. Эйхенбаум подчеркивали, что «вещи Лескова часто ставят читателя в тупик при попытке осмыслить жанровую природу. Лесков часто стирает грань между газетной публицистической статьёй, очерком, мемуарами и традиционными формами высокой прозы - повестью, рассказом» Г2, с- ^ш-!.
О жанровом синкретизме произведений Лескова говорит и В. Ю. Троицкий: «Жанр некоторых произведений Лескова трудно определить, исходя из привычных представлений. Художественные картинки перемежаются в них с этнографическими зарисовками, публицистическими отступлениями, философскими размышлениями» Г12, с.
По мнению исследователей творчества Лескова, в его прозе особенно ощутимо влияние таких литературных жанров, как анекдот («Даже его большие произведения представляют собою, собственно говоря, цепь анекдотов, более или менее
прямолинейную» Г6—с:—145!), новелла («Интерес к исключительным людям и исключительным событиям также сближает творческие установки Лескова с поэтикой и духом новеллы» —с:—2°!). Троицкий отмечает, что Лесков обращается в своём творчестве к жанрам, «восходящим к фольклору и древней русской литературе: житию,
хронике, хождению, видению, сказке, легенде, притче и проч.» Г13, с. 406-4071.
Хотя вопрос о жанровых новациях Лескова не является ещё окончательно изученным, в этой области накоплен обширный материал. Он и позволяет рассматривать некоторые произведения Нагибина в контексте наследования им жанровых традиций писателя-предшественника .
Несмотря на очевидность параллели Лесков - Нагибин, обусловленную признаниями самого писателя, ни в критике, ни в научных исследованиях она практически не рассматривалась. Косвенная отсылка к Лескову содержится лишь в обзоре творчества Нагибина, написанном С. Самсоновым: «Проза Нагибина - составленная будто из безупречно огранённых "лексических алмазов", в наилучшем и строгом порядке нанизанных на крепкую, не рвущуюся нить повествования, - соединяет филигранность выделки с глубоким и лёгким дыханием; витиевато, ювелирно сложная, как тонкая работа лесковского Левши, остаётся прозрачной и ясной, легко и свободно читаемой»
Г11, с.—25Щ. Указанная особенность творчества Нагибина сближает его не только с лесковским героем, но и с самим Лесковым.
В разные годы Нагибиным создаются совершенно непохожие по своей идейной направленности рассказы и повести, в которых проявляется его интерес к художественной традиции Лескова, к лесковским жанровым экспериментам. Наиболее яркий пример - рассказ Нагибина «Огненный протопоп», в которой оживает жанровая модель, лежащая в основе некоторых произведений Лескова. «Огненный протопоп» Нагибина в жанровом отношении соотносится, прежде всего, с повестью Лескова «Однодум». Нагибин вслед за Лесковым берёт за основу своего произведения структуру биографического очерка, но располагает события из жизни героя не в хронологическом порядке, как это делается в «Однодуме».
Оба произведения сближает очерковая композиция, которая предполагает выстраивание текста не вокруг одной сюжетной линии, а вокруг одной проблемы. Об этом свойстве лесковской прозы упоминает Л. П. Гроссман, характеризуя его как нанизывание
«множества деталей, фактов, эпизодов на один идейный стержень» Г3, с. 161. Нагибин в «Огненном протопопе», как Лесков в «Однодуме», разрабатывая один характер, делает акцент не столько на судьбе главного героя, сколько на примечательности тех свойств, которыми он обладает. Лесков в конце произведения сообщает, что его Рыжов
становится первым в «розыске "о трёх праведниках"» Г5, с. 2431, указывая тем самым на главный предмет своего художественного исследования - явление праведничества. Нагибин же сосредоточивает внимание на словесном даре Аввакума («Аввакум узнал, какая великая милость дарована ему Господом Богом: глаголом души опалять.» Г8, с.
выводя на первый план в произведении тему творчества. Показательна в этом отношении концовка «Огненного протопопа»: «С этого пустозёрского пламени возжёгся
костёр великой русской прозы» ^—с:—27!. Она актуализирует очерковое начало в произведении Нагибина: судьба Аввакума интересует писателя не столько сама по себе, сколько в контексте развития словесного творчества.
Наряду с очерковым началом в жанровой структуре «Огненного протопопа» Нагибина, как и в «Однодуме» Лескова, проявляются черты фельетона, которые обусловлены сатирическим изображением второстепенных персонажей. В этих произведениях многие второстепенные герои представляют власть и в системе персонажей располагаются по принципу иерархии. В «Однодуме» Лескова эту систему персонажей составляют государь, губернатор, городничий, квартальный. И, что свойственно жанру фельетона,
социальная иерархия воссоздается средствами сатиры: «Губернаторы сидели на своих центрах, как царьки: доступ к ним был труден, и предстояние им "сопряжено со страхом", они все норовили говорить "ты", все им кланялись в пояс, а иные, по усердию, даже
земно...» [5, с- 2171. в «Огненном протопопе» эта иерархия отчасти меняется, в неё включены царь, воевода, десятник. Основной задачей Нагибина является не столько сатирическое изображение представителей власти, сколько критическое осмысление социально-политических проблем, позволяющее соотнести прошлое и настоящее: «Почему неправая власть так нуждается даже в мнимом изъявлении покорности, мнимом раскаянии тех, кого считает виновным в тяжких против неё, власти, прегрешениях? Может, потому, что власти нужна не преданность, не союзничество, основанное на единоверии, а только слепое послушание, пусть даже неискреннее, обманное, но полное
и безоговорочное, проще - рабье» [8, с 25~261). То, с какой тщательностью Нагибин прорисовывает образы второстепенных героев, мотивировано не столько сюжетной необходимостью, сколько желанием включить в текст произведения рассуждения о социальных и политических проблемах современности. Таким образом, фельетонное начало в «Огненном протопопе» проявляется иначе, нежели в лесковском «Однодуме». Нагибин, в отличие от Лескова, использует не основные жанровые возможности фельетона как сатирической формы, а его дополнительные признаки, прежде всего наличие социальной проблематики, которая в «Огненном протопопе» воплощается в авторских отступлениях и риторических вопросах повествователя.
Важную роль в «Огненном протопопе» играют и элементы жанра анекдота. В произведении есть фрагменты, представляющие собой небольшие истории из жизни главных героев, освещаемые в шуточном ключе. В этом также проявляется интерес Нагибина к традиции жанрового синкретизма Лескова. В его «Однодуме» представлен жанр анекдота в эпизоде приезда губернатора, встречая которого, Рыжов попадает в нелепую ситуацию. В «Огненном протопопе» - в эпизоде с исцелением кур от слепоты («Аввакум в сём деле на бога надеялся, да и сам не оплошал. Куров он и святой водицей прыскал, и ладаном обкуривал, аж руку с кадилом заломило, после сколотил из
лесин новое корытце для пищи - и перестали слепнуть несушки...» ^—181). Анекдотическая составляющая в произведениях Лескова и Нагибина выполняет одну и ту же функцию - раскрытие образа главного героя, причём каждый из писателей, используя жанровые возможности анекдота, стремится высветить не столько исключительное в характере и поступках героя, сколько обычное.
В структуре произведений Лескова и Нагибина - «Однодум» и «Огненный протопоп» -важную роль играют элементы жития. По словам А. В. Растягаева, в древнерусской литературе сосуществовали две основные жанровые формы жития - собственно житие (жизнеописание от рождения и до смерти) и мартирий (свидетельство о мученической
смерти святого) [10, с 261. Если «Однодум» Лескова строится во многом в соответствии с традицией жития - жизнеописания, то в «Огненном протопопе» соединяются обе жанровые формы. Рассказ Нагибина имеет рамочную композицию, при которой сама «рама» содержит описания готовящейся и осуществляющейся казни Аввакума («Протопоп горел с ног, на низком, вялом пламени. Он стонал, ревел, закидывал
косматую пегую голову с жёлто обгорелыми от искр кончиками длинных волос» [8, с- 251), а композиционный центр произведения - описание всей жизни главного героя.
Нагибин, как и Лесков, обращаясь к жанру жития, решает собственные художественные задачи. Если Лесков при изображении главного героя в «Однодуме» в большей степени использовал традиционные принципы создания образа святого согласно канонам жития,
то нагибинское произведение в меньшей степени соотносится с каноническим житием, писатель ставит перед собой цель изобразить, в первую очередь, внутренний мир Аввакума. Но как в «Однодуме» Лескова, так и в «Огненном протопопе» Нагибина отразилась характерная для жанра жития тенденция к беллетризации и слиянию с
жанром повести Г10, с. 27]. Важно также отметить, что сюжетной основой нагибинского текста стало «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» - произведение, в котором жанровая модель жития представлена в уже преобразованном виде. В то же время Нагибин в «Огненном протопопе» отходит от перволичной формы повествования, что делает его текст более традиционным в аспекте житийного канона.
Оба писателя, экспериментируя с формой произведения, преследуют разные цели. Лесков, привнося элементы жанра жития в повесть «Однодум», стремится решить
проблему положительного героя в литературе Г10, с. 301, тогда как интерес Нагибина к житийному жанру отражает процесс поисков той жанровой формы, которая наиболее полно раскроет образ незаурядной исторической личности. Так, житийная основа произведения «Огненный протопоп» Нагибина предопределяется, с одной стороны, самим материалом, исследуемым в рассказе, и личностью главного героя, а с другой стороны, интересом писателя к художественным достижениям Лескова. Они оказываются востребованными у Нагибина, поскольку в «Огненном протопопе» писатель обращается к исследованию многих проблем, волновавших и Лескова, в частности, в повести «Однодум».
Таким образом, можно говорить о том, что в рассказе Нагибина «Огненный протопоп» жанровым ориентиром является именно лесковская жанровая модель, основанная на совмещении элементов различных жанров. Но, несмотря на то, что в произведениях «Однодум» и «Огненный протопоп» используются элементы одних и тех же жанров, есть между ними и существенные различия. Нагибин, достаточно последовательно разрабатывая лесковскую жанровую модель и расширяя ее возможности, привносит в не ё ря д из ме не ний на уро в не ж а нро в о го с оде рж а ния . Э то по з в о ля е т е му с оз да ть не стилизованный под произведения Лескова рассказ, но самостоятельный текст, в котором Нагибин решает разные художественные задачи, в том числе и те, которые актуализируются в прозе второй половины XX в.
В рассказе «Огненный протопоп» Нагибин следует лесковской традиции жанрового синкретизма. Нагибин, творчеству которого жанровая «пестрота» в целом не была свойственна, в отдельных своих произведениях обращается к лесковским принципам работы с разными жанровыми структурами. Использование возможностей жанрового синкретизма помогает Нагибину в «Огненном протопопе» сместить вектор внимания с личности главного героя на вневременную тему творчества, а также провести параллель между прошлым и настоящим временем.
Проявившийся в текстах Нагибина жанровый синкретизм в целом отражает тенденции, характерные для литературы второй половины XX в., когда «процесс жанровых трансформаций становится одной из характерных черт современной жанровой системы»
|"4, с. 2721. а связь с текстами Лескова позволяет выявить истоки этой традиции в русской литературе и актуальность жанровой модели, основанной на синтезе разных жанровых форм.
Появление у Нагибина произведений, близких по своей структуре к текстам Лескова, позволяет увидеть также близость художественных принципов писателей на определённых этапах их творчества, поскольку структура произведений отражает
«эстетические установки автора, его концепцию мира и человека» [4, с- 2721. Библиография
1. Видуэцкая И.П. Николай Семёнович Лесков. М., 2000. 94 с.
2. Громов П.П., Эйхенбаум Б.М. Н. С. Лесков (Очерк творчества) // Лесков Н.С. Собр. соч.: в 11 т. М., 1956. Т. 1. С. V-LX.
3. Гроссман Л.П. Н.С. Лесков. Жизнь. Творчество. Поэтика. М., 1945. 319 с.
4. Звягина М.Ю. Жанровые трансформации в русской прозе второй половины XX -начала XXI в. Астрахань, 2012. 292 с.
5. Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1957. Т. 6. 686 с.
6. Михайловский Н.К. Отклики: В 2 т. СПб., 1904. Т. 2. С. 432 с.
7. Нагибин Ю.М. Не чужое ремесло. М., 1983. 350 с.
8. Нагибин Ю.М. Собр. соч.: В 11 т. М., 1989. Т. 7. 367 с.
9. Пишите и будьте счастливы! / интервью с Юрием Нагибиным // Книжное обозрение. 1990. №13.
10. Растягаев А.В. «Память жанра» жития в русской литературе конца XVIII - XIX веков // Филологические науки. М., 2006. № 5. С. 26-32.
11. Самсонов С. Наследник по прямой (Юрий Маркович Нагибин (1920-1994)). С. 350371.
12. Троицкий В.Ю. Лесков-художник. М., 1974. 215 с.
13. Троицкий В.Ю. Творчество Лескова и пути развития русской литературы // Revue des Études Slaves. Paris, 1986. T. 58. Fasc. 3. P. 401-412.
14. Эйхенбаум Б.М. «Чрезмерный» писатель: (К 100-летию рождения Н. Лескова) // О прозе: Сб. ст. Л., 1969. С. 327-345.
