CC BY
73
к нему проявляет себя также в деривате с уменьшительно-ласкательным суффиксом грешок: мелкие грешки, простительные грешки.
В работах Т.Б. Радбиля явления подобного рода рассматриваются как «аномалии аксиологической сферы», или «аксиологические аномалии» [11; 12]. Указанные аномалии фиксируются только на основании субъекта речевой активности, в нашем случае - коллективного субъекта, т.е. совокупной
Библиографический список
«языковой личности» современных носителей русского языка. На этом основании можно говорить о том, что на базе сложившегося в светской культуре понимания греха как простительной человеческой слабости в поле интенциональности говорящих снимается негативная оценочность для некоторых видов греха. В этом проявляется отмеченный нами выше процесс десакра-лизации концепта «грех» в дискурсивных практиках современной русской речи.
1. Радбиль, Т.Б. О концепции изучения русского языкового менталитета // Русский язык в школе. - 2011. - № 3.
2. Сайгин, В.В. Смысловое наполнение и семантическая структура концепта «грех» в современном русском языке (по данным толковых и этимологических словарей) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - 2013. - № 3. - Ч. 1.
3. Сайгин, В.В. Когнитивные признаки и языковая экспликация концепта «грех» по данным русской фразеологии // Язык. Текст. Дискурс: научный альманах Ставропольского отделения РАЛК / под ред. проф. Г.Н. Манаенко. - Ставрополь. - 2013. - № 11.
4. Панова, Л.Г. Грех как религиозный концепт (на примере русского слова «грех» и итальянского «рессато») // Логический анализ языка: Языки этики / отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. - М., 2000.
5. Тихонов, А.Н. Словообразовательный словарь русского языка в 2 т.: 145000 слов. - М., 1985. - Т. 1.
6. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. - М.; Л., 1950-1965. - Т. 8.
7. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. - М., 1985. - Т. 1.
8. Ефремова, Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. - М., 2000.
9. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д.Н. Ушакова. - М., 1996. - Т. 1.
10. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - М., 1999. - Т. 1.
11. Радбиль, Т.Б. Языковая аномальность в русской речи: к проблеме типологии // Русский язык в научном освещении. - 2006. - № 1(11).
12. Радбиль, Т.Б. Аномалии в сфере языковой концептуализации мира // Русский язык в научном освещении. - 2007. - № 1(13).
Bibliography
1. Radbilj, T.B. O koncepcii izucheniya russkogo yazihkovogo mentaliteta // Russkiyj yazihk v shkole. - 2011. - № 3.
2. Sayjgin, V.V. Smihslovoe napolnenie i semanticheskaya struktura koncepta «grekh» v sovremennom russkom yazihke (po dannihm tolkovihkh i ehtimologicheskikh slovareyj) // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. - 2013. - № 3. - Ch. 1.
3. Sayjgin, V.V. Kognitivnihe priznaki i yazihkovaya ehksplikaciya koncepta «grekh» po dannihm russkoyj frazeologii // Yazihk. Tekst. Diskurs: nauchnihyj aljmanakh Stavropoljskogo otdeleniya RALK / pod red. prof. G.N. Manaenko. - Stavropolj. - 2013. - № 11.
4. Panova, L.G. Grekh kak religioznihyj koncept (na primere russkogo slova «grekh» i italjyanskogo «ressato») // Logicheskiyj analiz yazihka: Yazihki ehtiki / otv. red.: N.D. Arutyunova, T.E. Yanko, N.K. Ryabceva. - M., 2000.
5. Tikhonov, A.N. Slovoobrazovateljnihyj slovarj russkogo yazihka v 2 t.: 145000 slov. - M., 1985. - T. 1.
6. Slovarj sovremennogo russkogo literaturnogo yazihka: v 17 t. - M.; L., 1950-1965. - T. 8.
7. Slovarj russkogo yazihka: v 4 t. / pod red. A.P. Evgenjevoyj. - M., 1985. - T. 1.
8. Efremova, T.F. Novihyj slovarj russkogo yazihka. Tolkovo-slovoobrazovateljnihyj. - M., 2000.
9. Tolkovihyj slovarj russkogo yazihka: v 4 t. / pod red. D.N. Ushakova. - M., 1996. - T. 1.
10. Dalj, V.I. Tolkovihyj slovarj zhivogo velikorusskogo yazihka: v 4 t. - M., 1999. - T. 1.
11. Radbilj, T.B. Yazihkovaya anomaljnostj v russkoyj rechi: k probleme tipologii // Russkiyj yazihk v nauchnom osvethenii. - 2006. - № 1(11).
12. Radbilj, T.B. Anomalii v sfere yazihkovoyj konceptualizacii mira // Russkiyj yazihk v nauchnom osvethenii. - 2007. - № 1(13).
Статья поступила в редакцию 01.10.14
УДК 882 (09)
Titkova N.Ye. THE GENRE POLYPHONY IN "ASCETIC EXPERIMENTS" OF IGNATY BRYANCHANINOV. In
the article an attempt of classification of "Ascetic experiments" of St. Ignatius Bryanchaninov according to their genre is made. The main idea of the article is to prove that "Ascetic experiments" is a book with a unique genre structure. It includes a variety of preaching, lyrical, epic genres, together forming harmonious polyphony. The difference of the styles in the narration of the book is achieved by the difference of genres: some of them are general in literature of that epoch, some are the result of the influence of literary spiritual traditions. The research shows that all of the genres in the book correspond the Russian oratorical ideal, the way it was interpreted in 18 and 19 centuries. A special value of the research is the author's comments on the difference of registers of how Bryanchaninov's text sounds on the level of its intonation: from heartily kind to threatening.
Key words: genre, style, composition, tradition, asceticism, preaching, poem in prose.
Н.Е. Титкова, доц. Арзамасского филиала Нижегородского гос. университета им. Н.И. Лобачевского, г. Арзамас, E-mail:nataly.arzamas@yandex.ru
ЖАНРОВЫЙ ПОЛИФОНИЗМ «АСКЕТИЧЕСКИХ ОПЫТОВ» СВЯТИТЕЛЯ ИГНАТИЯ БРЯНЧАНИНОВА
В статье предпринята попытка жанровой классификации «Аскетических опытов» святителя Игнатия Брянча-нинова. Главная идея статьи заключается в том, что «Аскетические опыты» - книга, уникальная по своей жанровой структуре. Автор приходит к выводу о том, что книга включает с себя разновидности проповеднических, лирических, эпических жанров, образующих гармоничную полифонию. Жанровый состава «Аскетических опытов» позволяет говорить о жанровом полифонизме как особом способе организации проповеднического материала в творчестве святителя Игнатия Брянчанинова.
Ключевые слова: жанр, стиль, композиция, традиция, аскетика, проповедь, стихотворение в прозе.
Среди произведений святителя Игнатия Брянчанинова, русского духовного писателя XIX века, особое место занимают «Аскетические опыты» (1865) - книга, над которой он трудился почти двадцать лет. Этот двухтомный сборник аскетических со-
чинений признан одним из лучших образцов церковно-проповед-нического стиля XIX века: «Каждый текст здесь - стилистический шедевр, а содержание поражает искренностью, глубиной религиозного чувства и блестящим знанием Священного Писания и
святоотеческой литературы» - пишет современный исследователь [1].
Само название книги - «Аскетические опыты» - указывает на то, что основной ее темой является аскетика. Слово «аскети-ка» в сознании современников Брянчанинова ассоциировалось с представлениями об умерщвлении плоти, лишении земных радостей и благ, ущемлении человеческой природы. В своих сочинениях святитель Игнатий стремился раскрыть подлинный смыл этого понятия, сама этимология которого указывает на важность этого начала в существовании человека: древнегреческое слово <^кео» означает «упражняться». Древние отцы Церкви понимали аскетику как совокупность правил духовной жизни и называли ее «наукой из наук». В России XIX века аскетические идеи и практики были не только изгнаны из послепетровской культуры, но и перестали играть ведущую роль в жизни Церкви, переживавшей влияние западных схоластических школ. Аскетический опыт стал достоянием немногих духовно просвещенных людей, подлинных подвижников благочестия. Святитель Игнатий своими сочинениями не только для современников, но и для потомков вновь открыл сокровищницу правил аскетики. Аскетические правила, по глубокому убеждению святителя Игнатия, могут и должны определять принципы жизни каждого, кто ищет спасения, потому что они нацелены на внутреннее преображение человека.
В самом начале процесса работы над «Аскетическими опытами» автор сознавал новаторский характер своего замысла. Уже в 1846 году, оценивая одну из статей, которая должна стать частью масштабного творческого замысла, он признается: ««Чаша Христова» - таких статей у меня написано 15, назначаются составить книгу «Мой дар друзьям моим». Образ изложения, наружная форма, самый слог - может быть, новость в духовной русской литературе. Хочу, чтоб книга удобоприступна была каждому, как друг; и чтоб гордый ум смиряла высотою истин и глубиною чувств: друг должен быть с характером» [2, т. 7, с. 328].
По замыслу автора, книга «с характером» должна была стать новаторской не только по форме и содержанию, но и по назначению. В письме к издателю-книгопродавцу И.И. Глазунову от 3 марта 1864 года святитель Игнатий писал об этом так: «Аскетические опыты» - книга практическая. Она единственная потому, что со времени введения в России образования никто еще не писал в этом роде. Она есть сборник учения святых отцов православной церкви о главных добродетелях христианских и о духовном подвиге» [2, т. 7, с. 307].
Святитель Игнатий чувствовал, что, работая над сочинением такого рода, он идет путем первопроходца. О том, какой изначально видел свою книгу автор, можно узнать из его переписки. В письмах от 1 декабря 1846 года и 11 января 1865 года он изложил четкий план построения книги: «1. Приготовление к причащению Святых Христовых тайн. Об Иисусовой молитве, о смирении, о монашестве. 2. Элегии. Поэтические сочинения: Плач. Блажен муж. Чаша. Зрение греха своего. 3. Внутренние действия религии Христианской. Статьи Богословские (о евангельских заповедях). 4. Нравственные советы. О христианской нравственности и философии» [2, т. 7, с. 328, 437]. Как видно из письма, в первоначальном замысле автора предполагалось четкое деление текстов на четыре раздела, каждый из которых представлял бы собой определенную тематическую и жанровую целостность. Первый раздел должен был включать статьи, так или иначе связанные с приготовлением к таинству Евхаристии, во второй вошли бы лирические этюды, которые автор назвал «элегиями» и «поэтическими сочинениями», в особый раздел предполагалось собрать развернутые богословские статьи о евангельских заповедях. В качестве своеобразного «нравственного приложения» должна была выступить заключительная часть, которую автор обозначил в плане как «нравственные советы».
Следует отметить, что сам факт составления плана обширного сочинения обнаруживают привычку святителя Игнатия тщательно продумывать основные векторы движения поучающего слова, как это характерно для процесса работы над проповедью. В пособиях по гомилетике обращается внимание на то, что «План проповеди способствует образованию в уме проповедника четкого и ясного представления о ходе развития мыслей, цельного представления о развиваемой теме... Поэтому построение плана всегда должно предшествовать полному изложению содержания проповеди» [3, с. 172]. Обращает на себя внимание то, что первоначальный план книги Брянчанинова очень похож на схему построения проповеди. В нем есть основные структурные элементы проповеди: вступительная часть (первый раздел), 334
основная часть (третий раздел) и нравственное приложение (заключительный раздел). А в «элегиях», очевидно, должнабы-ла сгуститься и сконцентрироваться та стилевая особенность проповеди, которую в гомилетике обозначают как «наглядность изложения».
Однако в ходе работы над «Аскетическими опытами» святитель Игнатий оказался от четырехчастного плана и произвольно перемешал разнородные в жанрово-тематическом плане элементы, что освободило текст всей книги от схематизма и придало ему в целом характер свободной импровизации. Первоначальный замысел сильно отличался от того, что получилось в итоге многолетней работы, что свидетельствует о творческой эволюции святителя Игнатия как духовного писателя. От строго риторизма и композиционной четкости он движется к свободной стихии художественности. Примечательно, однако, что вся книга в целом утратила схематизм построения, но каждый текст, ее составляющий, в большей или меньшей степени, несет на себе отпечаток риторического канона и строится по схеме проповеди.
Готовя к изданию «Аскетические опыты», стремясь придать книге законченный вид, упорядочить ее составляющие так, чтобы создать органичное целое, Брянчанинов сознавал и подчеркивал, что разнородные жанровые элементы этого единства различны по тональности: «Каждая часть имеет свой тон» [2, т. 7, с. 328], «Разнообразие слога нахожу неизбежным» [2, т. 7, с. 437]. Индивидуализация слога была сознательной установкой автора «Аскетических опытов».
Разнообразие слога в «Аскетических опытах», отмечает Г.П. Судаков, «достигается разнообразием жанров: самим автором названо десять жанров, но фактически их больше. Какие-то отражают общелитературную практику эпохи, другие - результат влияния традиций духовной литературы, но важно, что все они соответствуют русскому риторическому идеалу, как его толковали в XVIII и XIX веках» [1].
Данное утверждение, на наш взгляд, нуждается в уточнении. Полифонизм слога в «Аскетических опытах» достигается не столько разнотипностью жанров, сколько разнообразием регистров звучания авторской интонации - от задушевно-проникновенной, до грозно обличающей, которое подчеркивается разнообразием жанровой маркировки, но не всегда соответствует ему.
Если пытаться классифицировать по жанровым признакам статьи «Аскетических опытов», опираясь на авторские жанровые обозначения в заглавиях, можно выделить следующие разновидности: дума, размышление, песнь, молитва, плач, слово, послание, чин. Подобная классификация не охватывает значительную часть текстов «Аскетической проповеди», поскольку не все статьи имеют авторскую жанровую маркировку. Кроме того, некоторые заглавные обозначения дублируют однотипные в жанровом отношении тексты (дума и размышление). Таким образом, проблема жанровой классификации текстов, входящих в состав «Аскетических опытов» имеет два аспекта - отсутствия жанровой маркировки у части текстов и синонимичности жанровых маркеров.
Эту проблему эффективно решает жанровая классификация, предложенная в книге Ипатовой С.Н. «Святитель Игнатий Брянчанинов как проповедник» [4]. Исследовательница разделяет все тексты святителя Игнатия на две большие группы: традиционные и нетрадиционные проповеднические жанры. Традиционные проповеднические жанры включают в себя первичные и вторичные речевые жанры. К первичным относятся жанр молитвы, жанр славословия, жанр объяснения, чин. Все эти формы - целостные, самодостаточные, могут быть также строительным материалом вторичных жанров - поучения, беседы, слова, речи. К нетрадиционным речевым жанрам относятся так называемые поэтические произведения святителя Игнатия, или стихотворения в прозе, которые имеют структурно-композиционные разновидности: дума, плач, доказательство, размышление, песнь, тексты с номинативно-образным заглавием.
В эту схему, предложенную Ипатовой для классификации жанровых форм в книге «Аскетическая проповедь», органично вписывается и жанровое многообразие «Аскетических опытов». Традиционные первичные речевые жанры представлены здесь следующими разновидностями:
1. Жанр молитвы («Молитва преледуемого человеками»).
2. Славословие («Слава Богу!»)
3. Объяснение («Таинственное объяснение 99 псалма»).
4. Чин («Чин внимания себе для живущего посреди мира»).
Вторичные традиционные речевые жанры представлены в
«Аскетических опытах» жанром слова: «Слово утешения к скор-
бящим инокам», «Слово о страхе Божием и о любви Божией», «Слово о келейном молитвенном правиле», «Слово о церковной молитве»,«Слово о молитве устной и гласной», «Слово о поучении или памяти Божией», «Слово о молитве умной, сердечной и душевной», «Слово о молитве Иисусовой», «Слово о спасении и о христианском совершенстве», «Слово о различных состояниях естества человеческого».
Нетрадиционные проповеднические жанры представлены различными вариантами жанра стихотворения в прозе:
1. Дума («Дума на берегу моря»).
2. Плач («Плач мой»).
3. Размышление («Размышление о вере», «Размышление о смерти», «Размышление при захождении солнца»).
4. Песнь («Песнь под сенью креста»).
5. Тексты с номинативно-образным заглавием («Сад во время зимы», «Древо зимою пред окнами кельи», «Голос из вечности», «Кладбище», «Крест свой и крест Христов», «Роса», «Житейское море», «Сети миродержца», «Фарисей», «Чаша Христова», «Совещание души с умом», «Судьбы Божии», «Странник»). Заглавия произведений такого типа могут представлять собой развернутую или краткую цитатуили из библейского текста: «Блажен муж», «Молящийся ум взыскует соединения с сердцем», «Истину и суд мирен судите во вратех ваших и клятвы лжи-выя не любите, глаголет Господь Вседерджитель».
За пределами данной схемы остались следующие жанры, представленные в «Аскетических опытах»: повесть, послание, учение, тексты с обозначением темы в заглавии.На фоне аскетических сочинений риторического плана резко выделяется образец эпического жанра - «Иосиф. Священная повесть, заимствованная из книги Бытия (гл. 32 - 50)». Подражая первым проповедникам Слова Божия, апостолам, святитель Игнатий
Библиографический список
использует один из древнейших литературных жанров - послание («Послание к братии Сергиевой пустыни из Бабаевского монастыря»). Особую группу произведений образуют тексты с обозначением темы в заглавии («О последовании Господу нашему Иисусу Христу», «О покаянии», «О чтении Евангелия», «О чтении святых отцов», «Истина и дух», «Об удалении от чтения книг, содержащих в себе лжеучение»,«О любви к ближнему», «О любви к Богу», «Пост», «О молитве», «Восемь главных страстей с их подразделениями и отраслями», «О добродетелях, противоположных восьми главным греховным страстям», «О слезах», «О молитве Иисусовой», «Вседержитель», «О смирении», «О терпении», «О чистоте», «О рассеянной и внимательной жизни», «О навыках», «О монашестве», «О евангельских заповедях», «О евангельских блаженствах», «Отношение христианина к страстям его», «Об истинном и ложном смиренномудрии»). К данным богословско-аскетическим сочинениям можно применить жанровое обозначение «статья». Этот термин употребляет сам автор при маркировке разделов объемного текста («О молитве. Статья 1. Статья 2»). К вариантам жанра бого-словско-аскетической статьи можно отнести также учение -краткое изложение какого-либо аспекта святоотеческого учения («Учение о плаче в изложении преподобного Пимена Великого»).
Таким образом, «Аскетические опыты» - книга, уникальная по своей жанровой структуре. В ней органично соединились разновидности проповеднических, лирических, эпических жанров, образуя сложное и гармоничное многоголосие. Анализ жанрового состава «Аскетических опытов» позволяет сделать вывод о жанровом полифонизме как особом способе организации проповеднического материала в творчестве святителя Игнатия Брянчанинова.
1. Судаков, Г.В. Святитель Игнатий (Брянчанинов) как проповедник [Э/р]. - Р/д: http://www.booksite.ru>fulltext/4vo/log/da/19
2. Свт. Игнатий (Брянчанинов). Собрание творений: в 7 т. - М., 2002-2003.
3. Епископ Полоцкий и Глубокский Феодосий. Гомилетика. - Сергиев Посад, 1999.
4. Ипатова, С.Н. Святитель Игнатий как проповедник: лингвистич. исслед. - Вологда, 2007.
Bibliography
1. Sudakov, G.V. Svyatitelj Ignatiyj (Bryanchaninov) kak propovednik [Eh/r]. - R/d: http://www.booksite.ru>fulltext/4vo/log/da/19
2. Svt. Ignatiyj (Bryanchaninov). Sobranie tvoreniyj: v 7 t. - M., 2002-2003.
3. Episkop Polockiyj i Glubokskiyj Feodosiyj. Gomiletika. - Sergiev Posad, 1999.
4. Ipatova, S.N. Svyatitelj Ignatiyj kak propovednik: lingvistich. issled. - Vologda, 2007.
Статья поступила в редакцию 01.10.14
УДК 811.512.153
Kyzlasov A.S., Kaskarakova Z.Ye., Beloglazov P.Ye. ABOUT MODERN CONDITION OF THE KACHIN DIALECT OF THE KHAKASS LANGUAGE. The article is dedicated to the current problem of description of a linguistic situation in the Kachin dialect of the Khakass language, for there are very few representatives of this dialect. A brief characteristics of an origin of the native speakers of the Kachin dialect is given. Typical lexical features of the Kachin dialect of the Khakass language are defined and described. In the paper an attempt to analyze reasons of language environment's narrowing in places of residence of the native speakers of the Kachin dialect is made. According to a questionnaire survey some aspects of functioning of the Khakass language in a dialectal environment are determined. In particular, there are statistical data on a using rate of the Kachin dialect in communication between its native speakers and the Kachins' attitude to preserving prospects of the dialect. The objective of the research is the authors' attempt to evaluate at what stage of disappearance process the Kachin dialect of the Khakass language is. The main aspects of the Kachins' loss of the indigenous dialect are defined.
Key words: linguistic situation, Kachin dialect, questionnaire survey, Khakass language.
А.С. Кызласов, канд. филол. наук, зав. сектором языка ГБНИУ РХ «ХакНИИЯЛИ», г. Абакан, Е-mail: kyzlasov60@mail.ru; З. Е. Каскаракова, канд. филол. наук, с.н.с. сектора языка ГБНИУ РХ «ХакНИИЯЛИ», г. Абакан, Е-mail: zinaidakaskaskarakova@mail.ru; П.Е. Белоглазое, канд. филол. наук, в.н.с. сектора языка ГБНИУ РХ «ХакНИИЯЛИ», г. Абакан, Е-mail: petrbeloglazov@yandex.ru
О СОВРЕМЕННОМ СОСТОЯНИИ КАЧИНСКОГО ДИАЛЕКТА ХАКАССКОГО ЯЗЫКА*
Статья посвящена актуальной на сегодняшний день проблеме - описанию языковой ситуации в качинском диалекте хакасского языка, так как представителей этого диалекта осталось очень мало. Дается краткая характеристика происхождения носителей качинского диалекта. Выделяются и описываются характерные лексические особенности качинского диалекта хакасского языка. В ней сделана попытка анализа мотивов сужения языковой среды в местах проживания носителей качинского диалекта. На основе анкетирования выявлены
