CC BY
48
время (дошкольный возраст) является то, что знание особенностей нашей фонологической системы позволяет без труда предсказать, какие ненормативные написания может допустить пишущий ребенок в этом возрасте. Соответственно и рассмотрение способов передачи детьми-дошкольниками звучащей речи на письме невозможно без характеристики русской орфографии, анализ орфографических явлений позволяет по-новому взглянуть на природу большинства ошибочных написаний, понять те трудности, с которыми сталкиваются дети на определенных этапах обучения. Орфография, в отличие от графики, имеет дело с правилами написания смысловых единиц, и из всех возможностей выбирает одну, считая за ошибку все остальные. Наличие второстепенных значений букв является одной из причин ошибок, появляющихся в письме тех, кто только овладевает основами грамоты: возможность нескольких написаний одного слова в зависимости от его произношения порождает ошибочный выбор буквы для передачи звука у тех, кто не знаком с правилами орфографии, а руководствуется только возможностями графики. Понимание сущности морфологического принципа русского письма - залог успешного овладения системой письма.
Именно поэтому на факультетах дошкольного воспитания необходимо готовить грамотных людей, которые, изучив весь опыт вхождения ребенка в язык и сделав правильные выводы, могут применить его, при этом могут направить ребенка, и может получиться интереснейшая методика. Нужно с ребенком заниматься лингвистическим образованием, а не только речевым. Интереснейшие познания о языке ребенок получает именно в этом возрасте: от двух до пяти.
Исходя из этих крайне важных задач, нами разработан и внедряется в практику спецкурс «Освоение ребенком системы русского письма», предназначенный для тех, кто работает с детьми: будущих воспитателей, учителей начальных классов, педагогов-логопедов.
В ходе занятий находит отражение когнитивный подход к природе первоначального детского письма. Детское письмо рассматривается как обязательный компонент развития общей языковой системы ребенка. Отмечается, что процесс онтогенетического освоения письменной формы речи во многом сходен с процессом освоения устной формы речи ребенком: ребенок в состоянии самостоятельно построить основы графико-орфографиче-ской системы, подобно тому, как сам строит грамматику родного языка.
Предполагается, что в ходе занятий студенты смогут провести самостоятельные наблюдения за письмом детей-дошкольников и младших школьников. Разработанные задания направлены на выработку у студентов навыков анализа письменных работ, а также навыков проведения коррекционной и пропедевтической работы с детьми по предупреждению отклонений от норм письменной речи.
В ходе рассмотрения вопросов курса «Освоение ребенком системы русского письма» предполагается детальное повторение лингвистических основ русской графики и орфографии:
• трактовка понятий «письмо», «графика», «алфавит» в лингвистической литературе;
• особенности передачи отношений между буквами и звуками в русском языке;
• роль слогового принципа русской графики;
• трактовка понятий «орфограмма», «графограмма», их соотношение;
• основные принципы русской орфографии.
Кроме того, нами подробно рассматриваются вопросы соотношения устной и письменной речи, вопросы психологии усвоения орфографии.
Одной из главных задач данного курса является определение этапов освоения ребенком системы письма: от усвоения начертания отдельных букв до стихийного осознания морфологического принципа русского письма. Подробная разработка этапов занятий призвана облегчить студентам работу по усвоению учебного материала спецкурса, приобретению практических навыков работы с письменными детскими текстами, которые собраны в картотеке.
Вопросы «лингвистического образования» будущих специалистов по работе с детьми, а также создание программы интегративного курса по лингвистическому образованию детей-дошкольников - одно из перспективных направлений совместной работы лингвистов и методистов.
Литература
1. Зиндер Л.Р. Общая фонетика. 2- е изд. - М.: Просвещение, 1979.
2. Князев Ю.П. Спонтанная орфография дошкольника как фонетическая транскрипция // Проблемы детской речи - 1997. Материалы межвузовской конференции. - С-Пб.1997.
3. Пешковский А.М. Реформа или урегулирование// Русский язык в советской школе.-1930.
ЖАНРОВАЯ СПЕЦИФИКА РАССКАЗА М. ГОРЬКОГО «О МАЛЬЧИКЕ И ДЕВОЧКЕ,
КОТОРЫЕ НЕ ЗАМЕРЗЛИ»
Плющ Виктория Николаевна
Аспирант НИУ Нижегородский Государственный Университет им. Н.И. Лобачевского, филологический факультет АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются особенности жанрового своеобразия рассказа М. Горького «О мальчике и девочке, которые не замерзли». Анализируются особенности построения сюжета произведения, черты стиля автора, художественная трактовка автором жанра святочного рассказа.
Ключевые слова: святочный рассказ, М. Горький, образ ребёнка.
ABSTRACT
The article discusses the features of genre originality of M. Gorky's story 'About a boy and girl who were not frozen'. The article analyzes the characteristics of the plot construction, the features of writer's style, the artistic interpretatio n of the Christmas story's genre.
Tags: Christmas story, M. Gorky, the image of the child.
Жанр святочного рассказа появился в русской литературе как наследник быличек - жанра, представляющего русское устное народное творчество, - историй, рассказываемых в святочные вечера. «На Руси предшественниками литературного святочного рассказа явились устные истории, или былички, рассказываемые обычно в деревнях в святочные вечера» [8]; «К сожалению, жанры рождественского и святочного рассказов на протяжении Х1Х-ХХ веков не получили теоретического обоснования. Истоки святочного жанра - в русском фольклоре... В дни Святок в кругу родных, соседей, друзей было принято рассказывать былички или бывальщины»
[5].
Явственный переход святочного рассказа из устной формы в письменную случился в девятнадцатом веке, в частности, после появления таких произведений, как «Рождественские повести» Ч. Диккенса. На волне популярности текстов этого писателя появились новые авторы и новые рассказы, как в Европе (Гофман), так в России (Достоевский, Телешов, Чехов, Куприн и др.). Косвенно судить о популярности жанра можно по рассказам А. Аверченко, который подмечал «тренды» и «документировал» их в своем творчестве.
По произведениям А. Аверченко «Тысяча первая история о замерзающем мальчике» и «История одного рассказа» можно судить, насколько жанр был популярен. Возможно, именно поэтому в то время (конец Х1Х-начало XX вв.) святочный рассказ уже стал превращаться в клише, как видно из сатирических произведений Аверченко. Канун Рождества, противопоставление страданий одного и счастья других - эта схема была использована Диккенсом, и она позволила создать настолько выразительное произведение, что в дальнейшем без использования подобной схемы не обходился ни один автор, решивший обратиться к жанру святочного рассказа, который призван эмоционально воздействовать на читателя, проводя его от сострадания через сопереживание к облегчению.
В рассказе Аверченко «Тысяча первая история о замерзающем мальчике», написанном в 1914 году, показаны два героя: беллетрист и художник, спешащие на елку к издателю газеты. Они видят замерзающего мальчика, обсуждают сначала то, что страдания замерзающего ребенка являются «избитой темой», затем то, что сами насмешки над «избитой темой - замерзающим ребенком» уже также стали клише. В итоге герои рассказа Аверченко проходят мимо, ставя в своём сознании знак равенства между реальным ребенком и многократно использованным литературным образом.
Во многом клишированному восприятию святочного рассказа способствовало пресыщение однотипностью материала, а также популярность жанра и заслуженная критика в адрес многих произведений. Н. Лесков в 1888 году в письме к Суворину отмечал: «Форма рождественского рассказа сильно поизносилась» [6]. Критические замечания касались как рамок жанра в целом, так и конкретных произведений.
Помимо «классических» святочных рассказов, созданных как признанными мастерами, так и малоизвестными авторами, появлялись и такие произведения, которые, безусловно, имели генетические связи со святочными
рассказами, но выходили за традиционные рамки. Один из таких рассказов написан Максимом Горьким в 1894 году - «О мальчике и девочке, которые не замерзли». Без сомнения, Горький использует формальные рамки жанра святочного рассказа, выбрав в качестве времени действия святочный вечер, а в качестве места - городскую улицу. Однако хотя повествование и начинается как классическая святочная история, по сути, от нее остаются лишь внешние черты.
Горький намеренно начинает текст с того, что декларирует авторскую позицию, отличную от традиционной: «В святочных рассказах издавна принято замораживать ежегодно по нескольку бедных мальчиков и девочек <...> Я понимаю хорошие намерения авторов святочных рассказов, несмотря на их жестокость по отношению к своим персонажам <.> Лично я не решусь заморозить ни одного бедного мальчика или девочки.» [3, с. 181]. Этот полемический настрой вполне соответствует горьковской жизненной и творческой позиции в целом. Полемический тон его произведений был отмечен и исследователями советской эпохи, и критиками, публицистами кон. ХХ - нач. ХХ1 вв. Например, Дмитрий Быков в биографическом очерке «Был ли Горький» говорил об этом, правда несколько гиперболизируя: «Почти все ранние сочинения Горького <...> построены на нехитром, но действенном приеме: он берет традиционную литературную схему и выворачивает ее наизнанку» [2].
Начало рассказа «О мальчике и девочке, которые не замерзли» ориентирует читателя на восприятие как традиционного, так и оригинального в авторской концепции святочного рассказа. Это сразу же позволяет вести разговор о данном произведении в контексте проблемы интертекстуальности, поскольку явно прослеживается творческий диалог со знаменитыми предшественниками: Г.-Х. Андерсеном, автором «Девочки со спичками», и Ф.М. Достоевским, рассказ которого «Мальчик у Христа на елке» стал источником значительной литературной традиции. Горький берет героя-мальчика, героиню-девочку, те же улицы города, который равнодушен к героям, но вместо пассивности героев классики наделяет своих персонажей подходящими для выживания на улице чертами. С детей, погибающих от безразличия, с вызывающих слёзы страданий акцент в рассказе Горького смещается на то, что дети всегда остаются детьми, даже в тяжелых условиях. В рассказе есть моменты, которые достаточно подробно иллюстрируют эту черту: диалоги Катьки и Мишки, авторские комментарии поведения героев, заключительная сцена в трактире. Кроме того, Горький специально наделяет героев специфическими чертами. Святочные рассказы, повествующие о тяжкой доле детей, обычно не оставляют места изображению характеров героев, но в случае Горького характеры особенно важны, и они не тождественны один другому, хотя на первый взгляд персонажи воспринимаются как единое целое. Катька, например, инертна, довольно пассивна, склонна не принимать собственное решение, а подчиняться чужому. Она способна проявить волю к жизни лишь при поддержке со стороны своего друга. Автор акцентирует внимание на её психологической зависимости от Мишки: он подсказывает ей «тактику» действий, легко может её переубедить, а кроме того, окажись она на улице одна - финал вполне мог бы стать
трагическим. В Мишке же Горький подчёркивает жизнестойкость, активность и запас энергии, позволяющий противостоять обстоятельствам.
Горький полемизирует с Андерсеном и Достоевским, как бы перемещая их героев в знакомые и психологически близкие ему реалии и предлагая вниманию читателей альтернативное развитие известного сюжета. Собственно, в названии рассказа и заложена антитеза: Горький пишет не о гибели из-за тяжёлых обстоятельств, а о торжестве жизни несмотря на обстоятельства.
Художественные особенности данного рассказа привлекали внимание многих исследователей: Д. Быков в очерке «Был ли Горький?» называет его «пародией на святочный рассказ» [2], А. Книгге в статье «Максим Горький: "О мальчике и девочке, которые не замерзли"» пишет о том, что жанр был выбран «с явной полемикой» [4]. Н. Старыгина [9] в статье «Святочный рассказ как жанр», впрочем, ограничивается тем, что проводит границу между святочными рассказами «старой школы» (где перед нами элемент чуда, создание авторами особой, сказочной атмосферы и т. д.) и «новыми» рассказами, особенность которых обусловлена реализмом как методом. В произведении М. Горького мы видим не просто воплощение реалистического подхода к действительности, но и нарочитое снижение реалий, которые у его предшественников эсте-тизированы. Вспомним горьковское описание детей, выглядящих как комки лохмотьев, имена героев: «Это были мои герои - бедные дети, мальчик - Мишка Прыщ и девочка - Катька Рябая...» [3, с. 182]. Далее автор иронизирует по этому поводу: «Не желая шокировать благовоспитанную публику, предлагаю переименовать героев моих в Мишеля и Катрин» [3, с. 182], причём ирония здесь выполняет концептуальную функцию: помогает акцентировать внимание на том, что авторская позиция в произведении несколько иная, чем в традиционном святочном рассказе, иной и эмоциональный настрой.
Итак, Горький создает такое произведение, которое можно отнести к святочным рассказам исключительно за счет «вводных данных»: места и времени действия, «типовых» для жанра героев - бедных детей. Развитие сюжета данного рассказа считать традиционным нельзя, причем причина этого - в том, что характер Мишки кардинально отличается от характера любого героя традиционного святочного рассказа. Например, у Достоевского в «Мальчике у Христа на елке» (именно он на долгие годы стал неким эталоном для авторов произведений, приуроченных к Рождеству и Святкам) герой ведет себя пассивно: он не осмысливает собственные действия даже на «детском» уровне, он ведом лишь голодом, холодом и страхом. Мишка в рассказе М. Горького тоже находится в трудных условиях, но его поведение осмысленно и активно: он выбирает оптимальный способ действий, проявляет способности психолога в общении со своей напарницей, демонстрирует жизненный опыт. Его образ - ключевой для всего произведения. И тип характера выбран в соответствии с творческим замыслом писателя. Авторы святочных рассказов, начиная с Андерсена, Диккенса и Достоевского, стремились вызвать сочувствие к героям. Горький намеренно идет другим путем: он вводит такие характеристики и использует такие детали, что образ «несчастного ребенка» (Мишки) выглядит кардинально отличающимся от «лубочного» образа героя святочного рассказа. Описание героя характеризуется специфическим подбором лексики: Мишка в рассказе Горького говорит «тоном злого торжества», он является «мальчиком очень злым, невоспитанным и непочтительным к старшим» [3, с. 183]. Впрочем, такие характеристики, конечно нельзя принимать
всерьёз, они ироничны, и ирония здесь - один из способов выражения авторской идеи: показать ребёнка-личность, пусть и «дитя улицы». Пожалуй, больше похожа на героиню святочного рассказа Катька, но в этом случае Горький, используя образ, близкий к традиционному, даёт иной вариант сюжетного развития: в «каноническом» святочном рассказе такая героиня, как Катька, должна была стать жертвой обстоятельств, тогда как у Горького судьба её относительно благополучна.
Рассказ «О мальчике и девочке, которые не замерзли», таким образом, формально можно счесть полноценным святочным рассказом, в котором есть полный набор тех характерных деталей, которые позволяют идентифицировать данный жанр. Однако при этом Горький вводит и некоторые особенности: согласно реалистической традиции элемент чудесного полностью вытесняется жизнеподобным, даже, можно сказать, сниженным, герой (Мишка) наделен характером, который сформирован реальными обстоятельствами и укоренён в определённой социальной среде. Соединение всех этих элементов позволяет получить оригинальное произведение.
Творческая индивидуальность автора проявляется и в финале произведения. Как уже упоминалось, обычно святочные рассказы нацелены на то, чтобы читатель пережил катарсис, сначала сострадая герою, затем испытывая радость и облегчение от благополучного разрешения ситуации. В рассказе Горького подобный традиционный для святочных рассказов эмоциональный перепад нивелирован, хотя он существует: страдания героев становятся «фоном» развития действия, о них упоминается мельком, в финале же сделан акцент на благополучном исходе событий: «Теперь я спокойно могу оставить их оканчивать свой святочный вечер. Они - поверьте мне - уже не замерзнут» [3, с. 188]. Однако последняя фраза произведения: «По моему мнению, крайне нелепо замораживать детей, которые имеют полную возможность погибнуть более просто и естественно» [3, с. 188], - делает финал амбивалентным, что, безусловно, является ещё одной чертой, которая ставит горьковское произведение особняком в ряду святочных рассказов.
Список литературы
1. Аверченко А. История одного рассказа. Тысяча первая история о замерзающем мальчике.
2. [Электронный ресурс] Аркадий Тимофеевич Авер-ченко-Викитека: [сайт]. [2015]URL: https://ru. wikisource.org/wiki/Аркадий Тимофеевич Аверченко (дата обращения: 22.11.2014).
3. Быков Д. Был ли Горький [Электронный ресурс] Онлайн-библиотека E-reading:[сайт].[2015] URL: http://www.e-reading.club/book.php?book=99574
4. (дата обращения: 26.04.2015).
5. Горький М. О мальчике и девочке, которые не замерзли // Горький М. Полн. собр. соч.: в 25 тт. Т. 2. М.: Наука, 1969. С. 181-188.
6. Книгге А. Максим Горький: «О мальчике и девочке, которые не замерзли». //Блог «Неизвестный Горький» профессора славянской филологии А. Книгге. [Электронный ресурс] URL: Neizvestnyj-gorkij.de/ index.php?e=61 (дата обращения 15.03.2015).
7. Козина Т.Н. Рождественский и святочный жанр в русской прозе // URL:
8. http ://www. rusnauka. com/19_AND_2012/Philosophia /4_112441.doc.htm
9. (дата обращения 26.04.2015).
10. Лесков Н. С. Письма 1881-1895 // Проект «Собрание классики» Библиотеки Мошкова: [сайт].[2013] URL : http ://az.lib.ru/l/leskow_n_s/text_1420. shtml
11. (дата обращения 26.04.2015).
12. Митрофанов М. Святочный рассказ [Электронный ресурс] // Официальный сайт Покровской и Николаевской епархии. URL: Pravpokrov.ru/ church_life/ ?ELEMENT_ID=4815 (дата обращения: 19.11.2014).
13. Сопова А. Праздничный жанр - святочные рассказы // Интернет-издание «Татьянин день». [Электронный ресурс] URL: http://www.taday.ru/text/ 158221.html (дата обращения 4.11.2014).
14. Старыгина Н. Н. Святочный рассказ как жанр // Петрозаводский университет: кафедра русской литературы и журналистики URL:
15. http://philolog.petrsu.ru/filolog/konf/1992/11-starygina.htm (дата обращения: 10.11.2014).
СИНХРОНИЗАЦИЯ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ И СТРУКТУР СОЗНАНИЯ
Подгорбунская Ирина Геннадьевна
старший преподаватель кафедры иностранных языков Сибирского государственного технологического
университета, г. Красноярск
АННОТАЦИЯ
В статье раскрываются причины возникновения фразеологических единиц в языке с точки зрения синергетиче-ской парадигмы. ABSTRACT
The article describes the causes of phraseological units in the language in terms of synergetic paradigm. Ключевые слова: фразеологическая единица, абстракция, самоорганизующаяся система, эмоция, синхронный механизм.
Keywords: phraseological unit, abstraction, self-organizing system, emotion, synchronous mechanism.
Мне мило отвлеченное: Им жизнь я создаю...
З. Гиппиус
Целью настоящей статьи является выявление причин возникновения фразеологических единиц (далее ФЕ) в языке через процесс синхронизации структур сознания и языка.
В последние годы мировая наука признает, что изучение таких сложных проблем, как сознание и язык возможно только при конвергенции различных областей знания. Функции мозга, разделенного на два полушария, также рассматриваются в единстве их функционирования. Анализ существующих единиц в языке не возможен без признания наличия определенных функций мозга. К таким функциям относится абстрактное мышление. Являясь одной из отличительных черт человека, оно, по мнению ученых, сформировалось одновременно с языковыми навыками и во многом благодаря языку.
Современная наука не просто расширила свой объектный мир, включив в него сложные исторически развивающиеся и самоорганизующиеся системы, но радикально «очеловечила» его, сделав человека системообразующим началом научного знания [4, с. 18].
Не для кого сейчас не секрет, что язык является самоорганизующейся системой. В этой связи вспомним Т. Дикона, согласно которому - язык «оккупировал» мозг и адаптировался к нему в гораздо большей мере, нежели мозг эволюционировал в сторону языка [6]. Мозг и язык коэволюционируют, но главную адаптационную работу, по Дикону, делает язык. Язык развивается по своим законам, присущим любой открытой системе. И наша задача объяснить, причину существования определенных единиц в языке.
Фразеологический пласт языка не так давно начал выделяться, как самостоятельная дисциплина, но вследствие большого разнообразия его единиц до сих пор имеет больше вопросов, чем ответов.
В работах одного из первых исследователей вербального поведения Skinner'а говорится, что в новой ситуации, которая не может быть выведена и названа, исходя из имеющегося опыта, метафорический путь является единственным эффективным способом поведения. Он подчеркивал, что эмпирической основой метафорики является постоянный и непременный контроль языка над вновь открытыми свойствами или явлениями мира. Перенос значений с известного на неизвестное (описываемое), установление подобий, вероятно, является для человека естественной мыслительной операцией, одним из способов усвоения новой информации [5, с. 72].
Фразеологической единице как единице вторичной номинации присуще такая форма познания, как абстракция, структура которой значительно сложнее структуры лексической абстракции (Архангельский В.Л., Мелерович А.М., Кунин А.В. и др.). В связи с этим нужно отметить, что интересна и важна не абстракция как таковая, а абстракция особого рода - сознательно образуемая, как специфически человеческая форма отражения. Помимо этого, во ФЕ содержится коннотативная информация, которая «выражает эмотивно-оценочное и стилистически маркированное отношение субъекта речи к действительности» [3, с.5].
Мир многогранен и непредсказуем и в ходе эволюции человек постоянно вырабатывает те механизмы, которые помогают ему приспособиться и выжить как виду. Одним из таких механизмов являются эмоции.
