CC BY
199
УДК 37.01(47+57)(091)"18" ББК 74.03(2)53
С. В. Зайцева* Земские учреждения и подкидыши в конце XIX века
В статье рассматриваются основные способы призрения незаконнорожденных детей и подкидышей земствами Российской империи во второй половине XIX в. Среди них отмечены: воспитание детей в приютах, передача на воспитание частным лицам или благотворительным обществам, отправление детей в столичные воспитательные дома.
The article discusses the main ways of the care of the illegitimate children and foundlings by the zemstvos of the Russian Empire in the second half of the 19th century. Among them the article mentions children's care in orphanages, fosterage to private person or to philanthropic organizations, children's sending to the capital Founding Hospitals.
Ключевые слова: незаконнорожденные дети, подкидыши, земства, воспитательные дома, приюты, патронаж, благотворительные общества, призрение, усыновление, отдача на воспитание.
Key words: illegitimate children, foundlings, zemstvo, Founding Hospitals, orphanage, patronage, philanthropic organizations, care, adoption, fosterage
Призрение незаконнорожденных детей в Российской империи осуществлялось не только в столицах, где существовали Воспитательные дома, но и в губерниях. История участия местных органов управления в заботе о детях берет свое начало со второй половины XVIII в., когда по распоряжению Екатерины II стали появляться воспитательные дома по аналогии со столицами и в других городах им -перии. В частности, для родившихся в губерниях детей предполагалось создавать местные пристанища, откуда питомцы двух - пятилетнего возраста отправлялись в Московский воспитательный дом для «совершенного воспитания и обучения» [7, с. 10].
* Зайцева Светлана Валентиновна, аспирант, Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина.
20
Однако, деятельность данных учреждений в провинциях, по мнению Министерства внутренних дел, не приносила пользы: недостаток помещения, кормилиц и присмотра приводил к высокой смертности. Тем самым задача сохранения жизни брошенных младенцев не выполнялась, а работа домов приводила к обратному результату.
Начиная с 1821 г. приказы общественного призрения, в ведении которых находились открытые учреждения, получили предписание «под благовидными предлогами» затруднять прием детей в воспитательные заведения, чтобы в конечном итоге его прекратить, приюты закрыть, а детей передать на воспитание благотворителям. В результате в 1828 г. было принято «высочайше» утвержденное положение Комитета министров «О недозволении вновь учреждать воспитательные заведения под ведомством приказа общественного призрения». Для Тульского, Воронежского и Калужского приказов общественного призрения было сделано исключение: «по совершенной невозможности продолжать содержание воспитательных домов» этим приказам было разрешено некоторое число детей при -сылать в Московский воспитательный дом [9]. Еще большее ужесточение мер последовало в 1837 г. Царский указ повелел отправлять всех детей из приютов на воспитание в деревни, а доступ для питомцев губернских учреждений в учебные заведения Воспитательных домов Москвы и Санкт-Петербурга был закрыт [6, с. 14]. Тем самым юридически проводилась ликвидация всех воспитательных учреждений в провинции.
В 1864 г. в ходе осуществления земской реформы обязанности по призрению детей были переданы из приказов общественного призрения губернским земствам [1, с. 15]. Вместе с обязанностями новым органам власти перешли и учреждения Приказов, если таковые имелись (богадельни, приюты, воспитательные дома и др.). Таким образом, хотя действующим законодательством и запрещалось создание новых воспитательных учреждений для детей, местные органы власти должны были осуществлять свою деятельность, учитывая особенности организации призрения детей в данной местности.
В рассматриваемый период (вторая половина XIX в. - начало XX в.) земства практиковали различные способы призрения детей:
воспитание в богоугодных заведениях, отправка детей в столичные Воспитательные дома, раздача детей в крестьянские и/или городские семьи с дополнительной платой или без нее, передача дела призрения детей благотворительным обществам и организациям и др.
Рассмотрим в общих чертах вышеуказанные способы призрения. Богоугодные заведения в той или иной степени были переданы Приказами большей части земств, такими учреждениями были богадельни, родильные или родовспомогательные отделения, приюты, сиротские дома, отделения для подкидышей и др. В данных заведениях незаконнорожденные дети проводили свои первые дни жизни, а в ряде учреждений - несколько лет жизни. При этом прием в эти заведения был тайный: «без всяких документов и без расспросов» [10, с. 11]. Считалось, что у матери незаконнорожденного ребенка, не желавшей разглашения своей тайны, существовало два варианта: либо ребенка подкинуть, отдать куда-либо, не показывая своего лица и не называя имени, либо убить его. Бесспорно, первый вариант казался лучшим, поскольку «если дать матери легкую возможность без всякого вреда для ребенка, и притом тайно, отдать его на воспитание ... то ребенок останется жив и мать не совершит смертного греха» [8, с. 35]. Однако уже к середине XIX в. проявились негативные черты такого способа приема: детей приносили в огромном количестве; недостаток воздуха в помещении, кормилиц, присмотра за детьми приводили к высокой смертности: почти все дети умирали в младенческом возрасте, однако при соблюдении всех церковных обрядов (в отличие от случаев детоубийства) [8, с 36]. Кроме того, тайный прием приводил к вероятности приноса законных детей и превращения их тем самым в незаконнорожден -ных, лишенных гражданских и наследственных прав [10, с. 13]. В результате земства постепенно отказывались от тайного приема и вводили явный прием с представлением сведений о ребенке и его матери и, соответственно, убирали специальные устройства у дверей и окон приютов (люльки), применявшиеся во многих заведениях. Так, в Орловском земстве при грудном отделении в 1 864 г. была создана люлька [2, с. 225], однако в 1870 г. она уже была отменена [4, с. 129].
Введение явного приема сопровождалось оповещением населения о новом его способе. В качестве примера можно привести следующий текст: «Нижегородская губернская земская управа доводит до всеобщего сведения, что на основании постановления 45 очередного губернского земского собрания с 1 июля 1910 г. в детском приюте губернского земства вводится явный прием детей. Младенцы грудного возраста могут быть приносимы матерями, при матери должно быть удостоверение личности. Мать принимается для вскармливания своего ребенка бесплатно с полным содержанием от земства. Постороннее лицо, приносящее ребенка в приют, по поручению матери, должно иметь при себе узаконенный вид на жительство и метрическую выпись ребенка. Младенцы, привезенные из других губерний, безусловно не принимаются» [8, с. 42]. Подобные объявления размещались в местных газетах, рассылались по городам земства. После таких публикаций количество детей, приносимых в воспитательные учреждения земства, значительно увеличилось, но поскольку матери допускались (а в ряде случаев обязательно принимались вместе с младенцем) для вскармливания своих детей на период до двух - трех месяцев, а затем вместе с ребенком отпускались домой, то, таким образом, решалось сразу несколько проблем: переполненность помещений (при уходе матерей с детьми возникала возможность приема новых детей на освободившиеся места); недостаток кормилиц (матери сами кормили своих детей, а иногда кормили и другого ребенка-подкидыша за дополнительную плату); опасность заражения детей сифилисом и другими болезнями (кормление матерями своих детей способствовало развитию иммунитета и давало возможность противостоять болезням); сокращение расходов на содержание детей (матери за кормление чужого ребенка получали половинное жалование наемной кормилицы, соответственно, существовала возможность сокращения числа кормилиц и замены их матерями других детей) [8, с. 43].
В приютах, богадельнях и других учреждениях земств дети, как уже говорилось выше, находились недолго: от нескольких дней до двух - трех месяцев, затем большая их часть передавалась на воспитание в частные семьи в деревни или города, и лишь незначи-
тельное число детей оставалось в заведении. Так, в Нижегородском земстве при богадельне существовало отделение для подкидышей, однако высокая смертность в нем не могла обеспечить решения рассматриваемой проблемы. Для её решения в 1889 г. было предложено провести следующее: вместо призреваемых в богадельне старух пригласить няньку и установить надзор за содержанием детей, отданных на воспитание частным лицам [11, т. 2, с. 353]. Однако, несмотря на то, что уже в 1 890-е гг. земством осознавалась необходимость создания особого учреждения для незаконнорожденных детей, губернское собрание любым образом отклоняло предложения уездных управ об устройстве специального приюта, объясняя свое решение незначительным числом подкидышей в губернии [там же, с. 358]. Тем не менее в 1893 г. в Нижнем Новгороде частным лицом был открыт приют для подкидышей [там же, с. 359]. А в 1897 г. отделение в богадельне, созданное для подкидышей еще в 1866 г., было преобразовано в приют и переведено из богадельни в другое помещение [12, т. 3, с. 83].
Основной проблемой, с которой пришлось столкнуться земству с организацией приюта, стала высокая смертность детей как находившихся в приюте (прежде всего из-за недостатка воздуха), так и воспитывавшихся в частных семьях (в связи с распространением заболеваний сифилисом в отдельных уездах). В качестве мер для решения этих проблем использовались следующие: создание в приюте изолированного помещения для больных детей [1 2, т. 4, с. 943], содержание детей в приюте до шестинедельного возраста, а в деревнях выдача премий воспитательницам, у которых дети смогли прожить больше года [там же, с. 942]. В 1902 г. встал вопрос о будущем подкинутых детей, достигших 1 0-летнего возраста, поскольку плата за содержание ребенка выдавалась именно до этого момента (в 1902 г. таких детей было 14 чел.) [там же, с. 944]. Однако ввиду единичности таких случаев, было предложено «ограничиться пока помощью на обучение ремеслу или продолжение образования в каждом отдельном случае» [там же, с. 945].
С 1909 г. началась подготовка к введению явного приема детей в губернский приют с привлечением матерей к бесплатному корм -
лению своих детей, оказанием помощи матерям, которые вначале принесли в приют своих детей, а затем пожелали забрать ребенка и воспитывать его дома. Такое пособие выдавалось в течение года только «по удостоверении о крайней бедности женщины, ея одинокости (брошенная мужем или сожителем) и безупречной нравственности» [там же, 955]. Данные меры привели к уменьшению числа приносимых детей, что позволило утвердить положения о приеме детей в приют Нижегородского земства. Помимо явного приема и привлечения матерей к кормлению и воспитанию детей, положения включали: увеличение платы за содержание детей до 4 руб. в месяц и выплату ее до достижения призреваемым 13-летнего возраста; создание фонда для вкладов усыновленных детей, которые выдавались при достижении последними 18-летнего возраста; создание на средства земства санатория для хронически-больных детей; открытие школы нянь при приюте [там же, с. 958].
Таким образом, в Нижегородском, а также в ряде других земств существовала так называемая смешанная система призрения: воспитание детей как в приюте, так и в частных семьях. Но в некоторых земствах патронаж имел преимущественное значение в организа-ции призрения детей. Суть этого способа сводилась к следующему: дети передавались земством на вскармливание в деревенские или городские семьи, которые получали за питомцев определенную плату от земства. Срок пребывания детей в богоугодных заведениях, где они рождались, куда приносились или подкидывались, был минимальный - несколько дней. Плата за воспитание детей, выдаваемая земством, была различной. Так, в документах Тамбовского земства до 90-х гг. XIX в. отсутствуют данные о выдачи платы за подкидышей, отданных на воспитание [16, т. 3, с. 465]; в Смоленском земстве плата за детей в 1866 г. составляла 1 руб. 5 коп. в месяц [15, т. 1, с. 990]; в Уфимском земстве плата за воспитание детей в 1904 г. была увеличена с 4 руб. до 6 руб. в месяц [24, т. 2, с. 388]; в Симбирском земстве размер содержания зависел от возраста ребенка: в 1866 г. до 2 лет плата составляла 2 руб. 40 коп., от 2 до 8 лет - 1 руб. 80 коп., от 8 до 12 лет - 1 руб. 60 коп. в месяц [20, с. 298]; в Рязанском земстве размер платы зависел от пола ребенка:
за содержание девочек платили 4 руб. в месяц, за содержание мальчиков - 3 руб. в месяц [1 3, с. 71 ]. Денежное пособие выдавалось до достижения ребенком определенного возраста: как уже отмечалось, в Симбирском земстве плата производилась до достижения ребенком 12 лет [20, с. 298], в Самарском - до 10-летнего возраста ребенка [1 4, с. 291]. Размер пособия и срок его выплаты зависел от решения каждого отдельного земства.
При выборе семьи, готовой взять ребенка на воспитание, существовал ряд критериев, главным из которых было наличие коровы, что свидетельствовало о некоторой зажиточности, состоятельности семьи, о возможности накормить ребенка и воспитать его. Однако на практике желание взять на вскормление младенца изъявляли главным образом беднейшие крестьяне. Основным мотивом для последних нередко служила хоть и небольшая, но существенная для них плата от земства. В итоге, по мнению Н.В. Яблокова, матери-кормилицы отнимались «у их родных детей, которых они, лишая грудного молока и не всегда обеспечивая коровьим, тем самым обрекали на истощение и преждевременную смерть» [25, с. 8].
Кроме того, во многих земствах отсутствовала система надзора и контроля за воспитанием детей в деревнях. Так, в Полтавском земстве на одном из собраний представитель губернской управы заявила о неудовлетворительных результатах существовавшего способа организации призрения. Он обратил внимание на тот факт, что «земство, выдавая пособие на их [подкидышей и сирот] содержание с 1866 г., до сих пор не имеет ни одного воспитанника, так как большинство их умирает в первые же годы воспитания, а об оставшихся в живых не имеет сведений, и что, вообще, земству не известно, в каком положении находятся воспитанники и как они воспитываются» [22, с. 587]. Помимо того, что земство не получало точных сведений о судьбе своих питомцев, нередки были случаи злоупотребления, например, получение платы за ребенка, который уже умер, но все еще числился среди питомцев. Отсутствие наблюдения за детьми воспринималось земцами как пренебрежение к своим воспитанникам и отражало недостаточную эффективность деятельности данного органа в вопросах призрения незаконнорожденных детей.
В 80-е гг. XIX в. многие земства, особенно практиковавшие систему патронажа, пришли к мысли о введении надзора за детьми в лице врача, фельдшера, надзирателя, причем, по их мнению, желательно было приглашение на эту должность женщины, имевшей медицинское образование. Функции врача-надзирателя сводились к следующему: наблюдение за вскармливанием, уходом, обращением с детьми, при необходимости помещение больных детей в больницу, передача от одних лиц к другим или возвращение в богоугодные заведения [8, с. 81]. В ряде земств эти обязанности возлагались на участковых врачей (Саратовское земство [19, с. 271]), в других земствах (например, в Орловском) один раз в год воспитатели приводили своих питомцев в приют, где их осматривал врач и решал вопрос, оставить ребенка в семье, вернуть в приют или передать другому лицу [8, с. 81]. Особенность организации работы Рязанского земства заключалась в том, что дети отдавались на воспитание не только в крестьянские семьи, предпочтение которым отдавалось в других земствах, но и в городские семьи. При этом некоторые члены Губернского собрания считали излишним установление особого надзора за воспитанием своих питомцев, рассматривая это как вмешательство в семейные дела воспитателей и воспитанников и ссылаясь на меры установления благонадежности лиц, берущих детей из сиротского дома [17, с. 397].
В дальнейшем воспитанник того или иного земства мог быть усыновлен семьей, в которой он воспитывался (и тем самым забота о нем снималась с земства), мог быть возвращен воспитателями в богоугодное заведение. Наконец, он мог воспитываться в семье до достижения возраста, когда прекращалась выплата денежного пособия, либо до совершеннолетия. В случае усыновления в ряде земств предусматривалась премия или дополнительное единовременное пособие для усыновителей (в Уфимском земстве такое пособие было в размере 24 руб. [24, т. 2, с. 390]). Возвращение детей воспитателями могло быть вызвано различными причинами: изменение материального или семейного положения воспитателей, болезненное развитие ребенка, прекращение выплаты за детей либо низкий размер пособия. Так, в Симбирском земстве многие питомцы
старше 12 лет были возвращены на попечение земства в результа -те прекращения выплаты денежного пособия на воспитание ребенка [20, с. 298]. В ряде земств были созданы капиталы каждому питомцу из сумм денежного пособия (так, если размер выплаты составлял 5 руб. в месяц, то воспитателям выдавалось 3 руб., а оставшиеся 2 руб. шли в капитал, который ребенок получал по достижении со -вершеннолетия либо при усыновлении семьей, его воспитывавшей) [21, с. 714-715].
В ряде земств призрение незаконнорожденных детей было передано благотворительным обществам и организациям, которые открыли свои приюты, где содержали детей, а затем передавали их на воспитание в семьи также за дополнительную плату. Как уже упоминалось ранее, на частные средства был открыт в 1893 г. приют для подкидышей в Нижнем Новгороде [11, т. 2, с. 359]. В Саратовском земстве благотворительным обществом был открыт приют «Ясли», куда принимались на воспитание дети из земских богоугодных заведений с платой за их содержание от губернского земства [18, с. 571]. С 1890 г. в связи с увеличившимся количеством детей в приюте и, соответственно, возросшей суммой, требовавшейся от земства на их содержание, а также в связи с закрытием благотворительного общества, приют «Ясли» стал земским приютом для подкидышей [19, с. 268].
Наиболее ярко деятельность благотворительных обществ в призрении детей проявилась в Полтавском земстве, где к началу XX в. губернское земство отказалось от идеи постройки собственного приюта, а выплачивало обществам ежегодные пособия на содержание детей в приютах и вне данных учреждений. Для этих целей в 1894 г. был образован капитал из оставшихся средств, отпущенных особым комитетом для помощи пострадавшим от неурожая 1892 г.; этот капитал был предназначен для создания «приюта малолетних сирот обоего пола имени в Бозе почившего Императора Миротворца». Но поскольку данных средств на постройку приюта не хватало, то было принято решение до создания такого приюта выдавать проценты с этого капитала в пособия благотворительным обществам, уже открывшим приюты для детей [21, с. 593]. С 1899 г. начали дей-
ствовать правила выдачи таких пособий: благотворительное общество, создавшее приют для «малолетних сирот и детей», в котором содержалось не меньше 15 призреваемых детей, по особому ходатайству, направленному в Губернское собрание, и с предоставлением отчетных данных получало в год 500 руб.; за каждого призреваемого ребенка «сверх этого числа» общество могло ходатайствовать о назначении ему еще 25 руб. в год. Вместе с тем субсидии благотворительным обществам было предложено ограничить суммой в 2000 руб. на уезд [21, с. 713]. К началу XX в. число благотворительных обществ, образованных в уездных земствах, значительно увеличилось, однако не все общества смогли создать свои приюты и тем самым не могли рассчитывать на поддержку губернского земства. В 1902 г. благотворительная комиссия губернского земства обратилась в Губернское собрание с предложением выдавать субсидии и уездным земствам, не создавшим своего приюта, но осуществлявших призрение детей другими способами (например, через раздачу детей частным лицам за определенную плату) [22, с. 714]. В декабре 1903 г. губернской управой был предложен проект правил выдачи пособий обществам, осуществлявшим заботу о детях вне приюта. Согласно этому проекту губернским земством ежегодно выделялась сумма из расчета 60 руб. в год на каждого призреваемого (при этом ежемесячно предлагалось выплачивать по 3 руб., а оставшиеся 2 руб. вносились на счет призреваемого до 20-летнего возраста) [22, с. 714-715]. При достижении призреваемым 12-летнего возраста выдача платы от губернского земства прекращалась. В данном проекте правил рассматривался также вопрос об усыновлении призреваемых: до достижения призреваемым 17-летнего возраста усыновление могло совершаться только с согла -сия уездной управы. Если усыновление произошло до достижения ребенком 12 лет, то весь капитал с процентами передавался усыновителю; если усыновление произошло между 12-ти и 17-тилетним возрастом призреваемого, то от решения управы зависело выдать капитал усыновителю или оставить на дальнейшем сбережении. Надзор за жизнью призреваемых также передавался уездным управам. Размер пособия, выдаваемого благотворительным обществам
на содержание детей вне приютов, не должен был превышать 1000 руб. в год [22, с. 715-716].
На собрании губернского земства 5 декабря 1904 г. губернская управа представила измененный проект «Правил о выдаче пособий: 1 ) благотворительным обществам на призрение малолетних вне приютов, и 2) уездным управам на призрение сирот и подкидышей». Согласно этому проекту благотворительные общества, не содержащие приютов, при представлении соответствующих документов получали ежегодное пособие от губернского земства в сумме, равной сумме, ассигнованной уездным земством, но не более 1 000 руб. в год. Призреваемые дети помещались уездной управой у благона -дежных призревателей или в приютах благотворительных обществ и частных лиц, по достижении работоспособного возраста они отдавались в соответствующие учебные заведения или для обучения ремеслу. При этом содержание детей вне приюта признавалось крайней мерой, поскольку «содержание детей в приюте, где они пользуются и лучшим уходом, и попечением, и возможностью получить хотя бы начальное обучение, стоит несравненно выше помещения их на попечение у частных призревателей» [22, с. 709]. Характерно, что зачастую ассигнования пособий на содержание детей как в приютах, так и вне указанных учреждений происходили условно, т. е. сумма выдавалась при представлении отчета о действительном количестве призреваемых детей и стоимости их содержания [22, с. 715].
Возможность передачи детей в столичные воспитательные дома рассматривалась, но, как правило, оценивалась земствами как крайняя мера (кроме тех земств, которые входили в округа Домов; при Санкт-Петербургском воспитательном доме - Петербургское, Псковское, Новгородское земства). Так, например, в Саратовском земстве вопрос об отдаче детей в Московский воспитательный дом встал в связи с возможностью отказа благотворительного общества взять на содержание детей земства с ассигнованием суммы, ниже требуемой обществом. Однако проблема в итоге была решен и без помощи Воспитательного дома [20, с. 573]. Орловскому приказу общественного призрения, а затем земству с 1850 г. было официально
разрешено отправлять подкидываемых детей в Московский воспитательный дом из-за недостаточности средств земства на их воспитание. Однако даже этим земством, обладавшим разрешением присылать в Дом детей, отправлялось в Москву не более 35 % своих воспитанников (в 1867 г. из 212 детей было передано 75) [2, с. 204]. В июне 1867 г. губернская управа получила сведения о том, что по распоряжению начальника Московского воспитательного дома отправлено министру внутренних дел ходатайство о прекращении приема в Дом подкидышей из Орловского земства. В ответ на это губернская управа также обратилась с ходатайством о разреше -нии продолжать отправлять детей в Московский воспитательный дом, аргументируя свою просьбу тем, что в противном случае «за недостатком помещения и средств Орловское земство вынуждено будет закрыть существующее ныне при Богоугодных его заведениях отделение подкидышей» [2, с. 226]. В итоге, несмотря на то, что ходатайство Московского воспитательного дома было удовлетворено, отделение для подкидышей не было закрыто, а было принято решение отдавать детей на воспитание в семьи за плату [3, с. 226]. В дальнейшем вопрос об отношениях с воспитательным домом встал лишь в 1877 г. в связи с возможностью закрытия грудного отделения, однако оно также продолжило существование. Руководство же земства вынуждено было подумать о создании собственного воспитательного дома [5, с. 42].
Вместе с тем руководству воспитательных домов все же приходилось иметь дело с подкидышами и незаконнорожденными из провинции: жители самых разных, подчас отдаленных, территорий сами приезжали в Москву или Санкт-Петербург и приносили своих детей в воспитательные дома, не обращаясь к помощи земских учреждений.
Среди способов призрения детей можно также отметить создание специальных капиталов на содержание незаконнорожденных детей. Так, в Пермском земстве расходы на содержание подкиды -шей, розданных по деревням на воспитание, и приюта производились из специального капитала, переданного земству Министерством внутренних дел в 1873 г. «со специальным назначением содержать на проценты с него сировоспитательное заведе-ние» [23, с. 498].
Таким образом, в деле призрения незаконнорожденных детей деятельность земств в основном проходила по следующим направ -лениям: создание и содержание богоугодных заведений (в частности, приютов и воспитательных домов), патронаж, передача дела призрения детей благотворительным обществам с сохранением вы -платы им пособий от губернских и уездных земств, отправление детей в столичные воспитательные дома (особенно в первые годы существования земств). При этом необходимо отметить, что вышеуказанные способы призрения детей имели место практически во всех земствах в рассматриваемый период, но в различной степени. К концу XIX - началу XX в. характерно было сочетание всех этих способов.
Список литературы
1. Временные правила для земских учреждений по делам о земских повинностях, народном продовольствии и общественном призрении. - СПб., 1877.
2. Журналы второго очередного Орловского Губернского земского собрания. С 23 ноября по 5 декабря 1867 г. - Орел, 1868.
3. Журналы третьего очередного Орловского Губернского земского собрания с 19 ноября по 5 декабря 1868 г. - Орел, 1869.
4. Журналы пятого очередного Орловского губернского земского собрания 1870 г. Сессия 5-я. - Орел, 1871.
5. Журналы XI очередного Орловского Губернского земского собрания 1877 г. - Орел, 1877.
6. Засецкий Н.А. О призрении незаконнорожденных детей и подкидышей вообще и в частности о русских земских воспитательных домах и о принципах, которые должны быть положены в основу их реорганизации. - Казань, 1902.
7. [О реорганизации воспитательных домов]. - Историческая справка к вопросу о преобразовании воспитательных домов. - СПб., 1989.
8. Ошанин М.А. О призрении покинутых детей. - Ярославль, 1912.
9. Полное Собрание законов Российской империи (Далее - ПСЗ). Собр. 2-е. - Т. III. - 1828. - № 2125. - СПб., 1830.
10. Путерен М.Д. О способах призрения незаконнорожденных и бесприютных детей в России и заграницей. - СПб., 1893.
11. Сборник постановлений Нижегородского Губернского земского собрания за 1887-1893 гг. - Т. 1, 2 - Н. Новгород, 1895.
12. Сборник постановлений Нижегородского Губернского земского собрания. - Н. Новгород, 1910. - Т. 3-4. - 1894-1910.
13. Сборник постановлений Рязанского Губернского земского собрания 1880-1882 гг. и январского чрезвычайного собрания 1883 г. - Рязань, 1883.
14. Сборник постановлений Самарского Губернского земского собрания за время с 1865 г. по 1898 г. Отдел врачебно-благотворительный. - Самара, 1899.
15. Сборник постановлений Смоленского Губернского земского собрания за 1866-1895 г. - Т. I. - Смоленск, 1897.
16. Сборник постановлений Тамбовского Губернского земского собрания за 1895-1906 г. - Т. III. - Тамбов, 1909.
17. Свод постановлений Казанского Губернского земского собрания с 1865 по 1887 г. - Казань, 1887.
18. Систематический сборник постановлений Саратовского губернского земского собрания. 1866-1882. - Саратов, 1884.
19. Систематический сборник постановлений Саратовского губернского земского собрания. 1883-1890 г. - Саратов, 1891.
20. Систематический сборник постановлений Симбирского губернского земского собрания. 1866-1882 г. - Симбирск, 1884.
21. Систематический свод постановлений и распоряжений Полтавского губернского земства за вторые четыре трехлетия (с 1883 по 1894 г. вкл.). -Вып. 2. - Полтава, 1901.
22. Систематический свод постановлений и распоряжений Полтавского губернского земства за три трехлетия (с 1895 по 1903 г. вкл.). - Вып. 2. - Полтава, 1907.
23. Систематический свод постановлений Пермского Губернского земского собрания. - Вып. 2. Отдел медицины, ветеринарии и общественного призрения. 1870-1901. - Пермь, 1904.
24. Систематический сводный сборник постановлений Уфимского Губернского земского собрания за 35-летие. 1875-1909 гг. - Т. 2. - Уфа, 1915.
25. Яблоков Н.В. Условия призрения детей в наших воспитательных домах (из дневника VI съезда русских врачей). - М., 1896.
