CC BY
6ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
УДК 316.334.52
ЗЕМНЫЕ СОЗВЕЗДИЯ (О ПРЕДМЕТЕ СОЦИОЛОГИИ РАССЕЛЕНИЯ)
THE EARTH CONSTELLATIONS (ON SETTLEMENT SOCIOLOGY SUBJECT)
М. Г. Ганопольский
M. G. Ganopolsky
Ключевые слова: земные созвездия, социология расселения, социально-территориальная общность, Тюменская область, новое индустриальное освоение, расселение в районах лесозаготовок, добычи и транспорта нефти и газа, опорный каркас освоения Key words: the Earth constellations, sociology subject, socio-territorial community, Tyumen région, new industrial development, settlement in lumbering regions, oil and gas production and transport, settlement base structure
Раскрывается смысл метафоры, вынесенной в название, по отношению к схемам расселения и их социологической интерпретации. На примере изучения особенностей структуры расселения Тюменской области рассмотрены перспективы реабилитации отечественной социологии расселения.
The article discovers the meaning of metaphor given in the title regarding the schemes of settlement and their sociological interpretation. On the example of the settlement structure specific features study for the Tyumen region the perspectives of rehabilitation of domestic sociology of settlement are discussed.
Люди с незапамятных времен обращали взоры к звездному небу, пытаясь с его помощью решать вполне земные вопросы. Соединяя звезды в созвездия, они словно прочерчивали образцы своего размещения на поверхности земли. Считается, что именно карта звездного неба служила в древности своеобразным аванпроек-том как для расположения отдельных объектов (погребений, культовых сооружений), так и для строительства крупных поселений, особенно городов.
Столь же естественным было для человека желание взглянуть с неба на землю. В XX веке подобный взгляд стал доступен большинству людей благодаря развитию гражданской авиации. Во время ночного полета планы освещенных городов предстают как своего рода земные созвездия, и эти причудливые рисунки человеческого присутствия на земле изучаются преимущественно географической наукой. Но их можно рассматривать и в социологическом аспекте. Эмпирическим материалом при этом будут служить не анкеты, заполненные респондентами, а след на земле, который оставляли люди, прокладывая дороги и строя города.
В конце 70-х годов XX века ленинградским социологом М. Н. Межевичем была сделана довольно смелая по тем временам заявка на изучение земных созвездий в человеческом измерении. Для этих целей он ввел в научный оборот специальный термин «социология расселения». Автор обозначил им особую отрасль социологического знания, призванную изучать «связь между социальным развитием людей и их положением в системе расселения» [1]. На деле же авторский замысел притязал на большее. Речь шла о корреляции между социальной структурой общества и структурами расселения, то есть о социально-территориальной дифференциации страны. На первых порах новый термин довольно уверенно занял свою междисциплинарную нишу в социологическом арсенале; он оказался адекватен специфике территориальной неоднородности страны, особенностям ее экономического и социального пространства, проблемам нарастающей урбанизации. И все же в качестве самостоятельной отрасли знания социология расселения так и не утвердилась. Возможно, в силу того, что целостный, системный взгляд на рисунок расселения (хотя бы с высоты птичьего полета) был ею утрачен. Отдельные ее направления были более или менее успешно модифицированы различными социологическими, географическими и экономическими школами применительно к содержанию и характеру решаемых ими задач. В первую очередь это касалось учета социального фактора при планировании развития и размещения производительных сил, вопросов социальной урбанистики, архитектурно-строительного проектирования и т. д. [2]. Ближе всего к первоначальному авторскому замыслу находились три круга проблем.
Первый — это проблематика социально-территориальных общностей (СТО) и их основных фокусов — городов, рассматриваемых в контексте социального пространства [3].
Второй круг проблем связан с междисциплинарными исследованиями новосибирской экономико-социологической школы в сотрудничестве с экономгеографами-руралистами (С. А. Ковалев, А. И. Алексеев и др.) [4]. Здесь объектом изучения были, как правило, группы близлежащих сельских поселений, а в качестве сверхзадачи рассматривался утопический прожект оптимизации схемы расселения путем ликвидации так называемых бесперспективных деревень. Как известно, это вызвало негативный общественный резонанс, настолько бурный, что в итоге под сомнение была поставлена перспективность самих исследований подобной предметной направленности. Видимо, это был серьезный удар, от которого социология расселения в своем первоначальном виде так и не оправилась.
Третий круг проблем также имел проектную специфику, но концентрировался не вокруг устоявшихся схем расселения, а был вызван к жизни крупномасштабными социально-экономическими проектами нового индустриального освоения огромных слабозаселенных территорий.
В последние годы намечается определенная реабилитация социологии расселения по всем трем указанным направлениям. Один из самых характерных примеров — расширение предметно-методологического содержания исследовательского проекта «Социокультурные портреты регионов России», насыщение его пространственной тематикой. Сначала это проявлялось в метафорическом использовании популярных географических терминов (ландшафт, атлас и т. д.). Затем произошло определенное сближение и даже взаимопроникновение социологических и географических подходов, что существенно обогатило научный инструментарий проекта [5]. Тенденция подобного сближения нарастает, но возможности его далеко не исчерпаны, поскольку преобладающая в проекте сквозная статистика нивелирует столь важные для пространственного взгляда различия от места к месту. Тем самым игнорируется специфика изучения рисунка расселения именно как рукотворного земного созвездия, возникшего в результате массового территориального поведения (стихийного или же сознательного).
Примером другого направления исследований стала социология регионального и городского развития, в рамках которой именно вопросы территориального поведения, местного развития и саморазвития, социокультурных границ были подняты в качестве первоочередных [6]. Однако под воздействием смены интеллектуальной моды она была поглощена проблематикой социально-экономического воспроизводства регионов, где вопросы расселения не были должным образом артикулированы.
Что же касается тематики, связанной с осуществлением крупномасштабных проектов нового индустриального освоения, то она долгое время выполняла служебную роль прикладного предпроектного знания и только недавно приобрела расселенческий акцент.
По каждому из указанных выше кругу проблем Тюменская область является одним из наиболее репрезентативных объектов исследования. Открытие тюменских месторождений нефти и газа вызвало настоящую экспансию огромных труднодоступных территорий, привело к их заселению в течение жизни одного поколения. Отличительной особенностью такого массированного освоения было внедрение индустрии в географическую среду напрямую, десантным способом, без значимых социальных опосредований. Люди, приехавшие на Тюменский север на волне добровольного массового порыва, ощущали себя в первую очередь участниками трудового процесса, членами производственного коллектива, жителями ведомственного поселка... Технологические цепочки производства и соответствующие им способы организации людей распространялись на большинство сфер их жизнедеятельности. По образу и подобию производственных технологий создавалась система отбора и первоначальной адаптации мигрантов, соответствующий облик приобретала социально-бытовая инфраструктура. Тем самым демографический фактор, несмотря на массовый и во многом стихийный приток людей, был подчинен индустриальной схеме освоения, «прописан» в индустриальных координатах. Все это задавало особую направленность вектора социального развития региона: от индустриальной организации — к общности.
Вместе с тем индустриальное освоение на основе добывающих отраслей промышленности в стационарном режиме с многолюдным характером производства потребовало обживания территории, а значит, расселения на ней с постепенной заменой формальных (техничных) уз сцепления популяции живыми человеческими связями. Поэтому первоначальная стратегия освоения территории области естественным образом модифицировалась. В движении от организации к общности наметились два относительно самостоятельных этапа: от персонала организаций — к постоянному населению, а уже от него — к общности через систему расселения. Отсюда и необходимость специального исследования схем расселения как на локальном уровне, где они топологически уподобляются схемам производства и управления, так и на региональном, где развитая структура расселения выполняет специфическую протосоциальную функцию.
Наши исследования выявили целый ряд уникальных особенностей системы расселения Тюменской области. Прежде всего это наличие в ее генезисе сочетания двух топологически различных способов колонизации: традиционного для Сибири маршрутно-каркасного освоения и территориального (площадного) фронтира, характерного для массированной экспансии. Не менее важен был и планомерный характер урбанизации. В отличие от староосвоенных районов, где урбанизированные системы расселения вызревали не столь стремительно и, как правило, на основе расселения сельского типа, картина урбанизации Тюменской области была иной. Рисунок расселения здесь вначале оформлялся эскизно, затем проектным образом наносился на якобы чистое пространство, согласуясь в большей степени с матрицей геологической разметки территории, нежели с ранее сложившейся расселенческой схемой. Это было связано с вовлечением в хозяйственный оборот обширной нефтегазоносной провинции, с ее интенсивным индустриальным освоением, в основе которого было размещение производственных объектов, приуроченных к месторождениям углеводородного сырья. Люди же рассматривались как мобилизуемый и распределяемый в необходимом количестве ресурс для их возведения и функционирования. В итоге в Тюменской области сформировалась утилитарная система расселения и соответствующий ей
Известия высших учебных заведений. Социология. Экономика. Политика. № 2, 2014
опорный каркас. Его основу составляет устойчивый 2-образный костяк, связывающий север и юг Тюменской области, а по отношению к Свердловской, Курганской, Омской и Томской областям обладающий преимуществами срединного географического положения [7].
Наряду с основным каркасом, объединяющим крупные центры нефтегазодобычи и опорно-тыловые объекты юга области, в системе расселения присутствуют и относительно автономные расселенческие кластеры. Один из них представлен поселками, сформировавшимися в период активного наращивания темпов лесозаготовок; другой — населенными пунктами, тяготеющими к сети магистрального транспорта нефти и газа.
Как известно, в момент образования Тюменской области в 1944 году около половины ее территории было покрыто лесами. Запас древесины в них оценивался в ту пору более чем в 6 миллиардов кубометров. Поэтому до открытия уникальных по своим запасам месторождений углеводородного сырья промышленный облик Тюменской области определяли лесозаготовительные и деревообрабатывающие предприятия, а структуру расселения в районах лесозаготовок — рабочие поселки утилитарного назначения [8]. Наращиванию производственных мощностей, а значит, промышленному освоению края и оформлению качественно нового рисунка расселения способствовало строительство двух железнодорожных веток Ивдель — Обь и Тавда — Сотник. Структура расселения в районах лесного комплекса в основных своих чертах оформилась к концу 80-х годов. Узловыми ее элементами стали населенные пункты — места расположения более чем двух десятков леспромхозов, которые в большинстве случаев были главными градообразующими предприятиями. При этом период активного индустриального переоснащения лесного комплекса в середине 60-годов и начальный этап индустриального наступления на нефтегазоносный Тюменский север не только совпали по времени и месту действия, но и в какой-то степени взаимообусловили друг друга. Строительство железных дорог, связанные с этим изыскательские работы, развитие лесхозов и леспромхозов, их оптимальное размещение — все это словно готовило территорию к активной геологической разметке и последующему возведению нефтегазового комплекса.
Что же касается магистрального транспорта нефти и газа, то принцип его развития в те годы исходил из логики централизованного управления народным хозяйством и сложившейся специализации экономических районов страны. Считалось, что предприятия по подготовке и переработке углеводородного сырья должны быть сосредоточены в местах его массового потребления. Кроме того, существенным в этой стратегии был экспорт нефти и газа за пределы страны. Потребовалось ускоренное сооружение сверхдальних нефте- и газопроводов, которые и по сей день определяют конфигурацию сети магистрального трубопроводного транспорта России и стран СНГ.
Транспортные артерии нефти и газа, берущие начало на Тюменских месторождениях, стали неотъемлемой чертой индустриального ландшафта области, поскольку значительная часть их русла проходит по ее территории. Однако с точки зрения организующего воздействия на региональную систему расселения наиболее значимы наземные объекты транспортной сети — нефтеперекачивающие и газокомпрессорные станции (НПС и КС). Практика сооружения трубопроводов исходит из того, что перекачивающие станции предпочтительнее размещать вблизи населенных пунктов, источников энерго- и водоснабжения, существующей сети железных и шоссейных дорог. Кроме того, определенные требования предъявляются и к площадкам этих станций. Таким образом, в освоенных районах их местоположение задается изначально. Понятно, что в Тюменской области все оказалось сложнее. Некоторые поселки леспромхозов идеально подходили для этой цели. Правда, в них потребовалась серьезная модернизация большинства инженерных сетей, зданий, сооружений, производственных мощностей, да и всего комплекса жизнеобеспечения. Но в безлюдных районах выбор мест расположения НПС и КС был связан с необходимостью возводить новые поселки, сооружать там минимум объектов производственной и социально-бытовой инфраструктуры, заново прокладывать большинство коммуникаций. К середине 90-х годов насчитывалось чуть более ста населенных пунктов, где расположены наземные объекты сети, требующие постоянного стационарного обслуживания. С тех пор число их практически не изменилось, зато изменилось соотношение образующих поселенческих факторов. Правда, это почти не коснулось городов, но во многих селах и поселках, в том числе пригородных, фактор обслуживания транспортной магистрали стал преобладающим, а порой и единственным.
Нефтегазовые магистрали нельзя назвать путями сообщения в обычном смысле. Не являются таковыми и дороги технологического назначения, проходящие вдоль трассы трубопровода. Пассажирское и грузовое сообщение между поселками организовано по другим дорогам, а в ряде случаев осуществляется воздушным транспортом. Поэтому узловые элементы такого каркаса лишены двух основных функций: районообразующей и коммуникативной (фактора взаимодействия). То есть за ними остается лишь освоенческая роль — это расширение зоны влияния населенного пункта на прилегающую территорию, вовлечение ее в хозяйственный оборот, а также использование в других целях, в том числе и рекреационных. В связи с этим и вся структура данного кластера по своим характеристикам ближе всего к каркасу освоения. Но этим ее назначение не исчерпывается. Данная структура уникальна тем, что объединяет в себе как порождающие, так и консервативные механизмы воздействия на популяцию. Это своего рода протокаркас. С одной стороны, он способствует расширению сферы заселения и обживания территории, возникновению новых микрокаркасов расселения в пределах админист-
ративного района и на межрайонном уровне, а с другой, сохраняет и закрепляет доминирующее положение притрассовых населенных пунктов в расширяющейся расселенческой схеме [8].
Специального рассмотрения заслуживает и вопрос о взаимодействии этих кластеров между собой и об их месте и роли в социокультурном пространстве региона. Благополучные притрассовые поселки стали привлекательными для наиболее активной части этноукорененного населения Тюменского севера. Это негативно воздействует на структуру расселения малочисленных народов, дополнительно ухудшает и без того тревожные показатели их демографического воспроизводства.
С другой стороны, в разряд неблагополучных попадают поселки, оторванные от Большой Земли, обделенные не только благами цивилизации, но и общественным вниманием, которого они заслуживают. Ведь это специализированное место жительства, в нем тесно переплетены бытовая повседневность и высокая степень ответственности за результаты труда. От социального благополучия этих мест зависит многое, в том числе энергетическая и экологическая безопасность не только конкретного региона, но и всей страны.
Сказанное справедливо и по отношению ко всей Тюменской области как социально-территориальной общности. Ведь она соединяет в себе уникальные и универсальные черты более чем полувековой практики активного индустриального освоения-заселения огромной территории, то есть способна стать своеобразным объектом-представителем социологии расселения, определяющим проблемную ось и перспективы развития этой все еще остающейся в тени отрасли социологического знания.
Список литературы
1. Межевич М. Н. Социальное развитие и город: Филос. и социол. аспекты. - Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1979. -
175 с.
2. Дмитриев А. В., Лола A. M., Межевич М. Н. Где живет советский человек. - М.: Мысль, 1988. - 218 с.
3. Воронин В. В., Шарыгин М. Д. Социально-экономическая география на рубеже тысячелетий (теоретико-методологические аспекты). - Самара: СГЭА, 1998. - 191 с.
4. Горяченко Е. Е. Территориальная общность в изменяющемся обществе // Социальная траектория реформируемой России: исследования Новосибирской экономико-социологической школы. - Новосибирск: Наука, 1999. - 736 с.
5. Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте. Колл. монография. Составление и общая редакция: Лапин Н. И., Беляева Л. А. - М.: Academia, 2009. - 808 c.
6. Социология регионального и городского развития. Антология. - М.: Изд-во ПСТГУ, 2012. - 320 с.
7. Ганопольский М. Г., Литенкова С. П. Структура расселения в Тюменской области: особенности генезиса и перспективы развития // Известия РАН. Серия географическая. - 2005. - № 3. - С. 56-62.
8. Решетников А. С. Тюменский лесной комплекс. - Тюмень: ИЗА Пульс, 1997. - 312 с.
9. Ганопольский М. Г., Маркова Л. М. Особенности структуры расселения Тюменской области в районах пролегания магистральных нефтегазопроводов // Вестник Тюменского госуниверситета. - 2011. - N° 4. - С. 175-179.
Сведения об авторе
Ганопольский Михаил Григорьевич, д. ф. н., профессор, главный научный сотрудник Института проблем освоения Севера СО РАН, г. Тюмень, тел. 89129958175, e -mail: gmichaelg@mail.ru
Ganopolsky M. G., PhD, professor, chief researcher at the Institute of North Development Problems, SB RAN, phone: 89129958175, e-mail: gmichaelg@mail.ru
УДК 314.72
ПРОБЛЕМЫ ТРУДОВОЙ МИГРАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
PROBLEMS OF LABOUR MIGRATION IN NOWADAYS RUSSIA
М. С. Жулева
M. S. Zhuleva
Ключевые слова: миграция, трудовая миграция, миграционные процессы, миграционная политика,
миграционное законодательство Key words: migration, labor migration, migratory processes, migratory policy, migratory legislation
Рассматриваются особенности современных миграционных процессов, анализируются позитивные и негативные последствия, проблемы трудовой миграции, комплекс взаимоотношений между принимающим и миграционным сообществами. Выявляются основные трудности современной российской миграционной политики, обосновывается необходимость согласованного, эффективного миграционного законодательства как необходимого условия перспективного развития страны.
The article describes the particularities of the modern migration processes. The positive and negative consequences, problems of labor migration, the complex of interrelations between the accepting community and separate groups of migratory communities are analyzed. The main difficulties of modern Russian migratory policy are disclosed. A need in coordinated, effective migratory legislation as a necessary condition ofperspective development of the country is proved.
