CC BY
51
А.А. Храмков
Землеобеспечение арендных поселков в Алтайском округе в начале XX в.
Материалы для анализа положения арендных поселков в данной статье почерпнуты из хранящихся в архивах рапортов лесничих, относящихся к 1916 г. Они имеются по всем лесничествам (61), на которые был разделен округ, представляющим собой его низшее административное подразделение на местах. Тогда не было других лиц, которые бы располагали сведениями более полными и достоверными, чем лесничие.
Всего в округе в 1912 г. было 568 поселков, в 1916 - 785, но в 1912 г. в это число не были включены небольшие поселки (от 2-х до 5-ти дворов). Арендные поселки имелись практически повсеместно, в 55 лесничествах. В 1916 г. в поселках насчитывалось 8342 двора с населением в 24568 душ мужского пола, т.е. всего около 50 тыс. чел. В округе в целом в 1916 г. проживало 2756 тыс. чел.,и, таким образом, доля жителей поселков в населении округа равнялась 1,8% [1; 2].
Население поселков было весьма неоднородным, как и их земельное положение, занятия, а также отношения с администрацией лесничеств. Оно разделялось на 3 больших слоя:
1) местные крестьяне, имевшие земельные наделы и проживавшие в своих селениях;
2) переселенцы из Европейской России или других сибирских губерний, т.е. самая обездоленная их часть - непри-численные;
3) мещане сибирских городов.
Соотношение трех групп в целом
требует дополнительного исследования. В различных поселках и лесничествах оно существенно различалось. В целом по округу имелось 327 поселков (41,6%), заселенных исключительно причисленными крестьянами, 266 (33,8%) - непри-численными переселенцами и 192 (24,4%)
- смешанных. 100 поселков было населено «киргизами», а 15 поселков были смешанными.
Многие поселки состояли сплошь из непричисленных переселенцев. К ним, например, можно отнести поселок Во-сточно-Тополинский Чернокурьинского арендного района (31 двор). В 11 поселках Талицкого лесничества из 58 дворов 55 хозяев являлись переселенцами из европейских и сибирских (кроме Томской) губерний, В других поселках население формировалось из крестьян Томской губернии, в чем-то неудовлетворенных устройством в своих прежних местах проживания или искавших лучшие условия хозяйствования. В некоторых поселках едва ли не основную группу составляли мещане. Так, в Бобровском лесничестве, под Барнаулом, из 230 дворов 101 двор принадлежал мещанам близлежащих городов, в основном Барнаула [3].
Общая площадь земли, занимаемая в
1915 г. 785 поселками, составляла, по данным лесничих в результате обследования
1916 г., 326673,22 дес., из которых 322991,57 дес. поселки пользовали на арендном праве, а 3681,65 дес. - самовольно. Удобная земля из общей суммы составляла 300260,81 дес. (в том числе арендуемая -296830,16 дес.) [4]. По другим данным, менее полным, но дающим картину динамики землепользования в предвоенные годы, поселки арендовали:
в 1912 г. - 180794 дес., в 1913 г. - 149829 дес., в 1914 г. - 156667 дес. и в 1915 г. - 164368 дес. [5, с. 92].
Из этого видно, что аренда земли поселками у Кабинета с годами имела тенденцию роста (уменьшение 1913 г. объясняется передачей части поселков Переселенческому управлению).
Если принять за исходный объем зе-
мель, сдаваемых округом в сельскохозяйственную аренду в целом, который приводится в «Обзоре», а именно 1012671 дес., то окажется, что доля поселков составляла почти третью часть (32,2%). Но можно предположить, что в этот исходный объем не вошла та площадь арендуемой поселками земли, которая была упущена в момент издания «Обзора» и дополнительно обнаружена в ходе обследования 1916 г. С учетом этой корректировки доля поселков в общей аренде по округу нами исчислена в 25,9%. Получается, тем не менее, что на поселки приходилось около 1/4 всей аренды округа. Надо признать это высоким показателем. Обращает на себя внимание непропорциональность доли объема аренды и численности населения поселков. Объясняется это тем, что крестьянские селения, составлявшие основную массу всех населенных пунктов округа, были наделены землей и арендовали у него сравнительно немного.
Кажущаяся точность приведенных цифр о землепользовании, вплоть до сотых значений десятины, однако, не может обманывать исследователя, так как действительные размеры использовавшейся населением поселков земли не были известны, особенно той ее части, которая находилась в самовольном пользовании. И, скорее всего, они были существенно больше.
Можно предполагать, что фактическое землепользование арендных поселков, по крайней мере до завершения землеустройства в 1914 г., существенно превосходило то, которое фиксировалось официально, и какая-то часть земли использовалась их населением самовольно и без внесения арендной платы. Это вытекало из несанкционированного характера создания поселков, а таких было большинство. Если и давалось разрешение на поселение, то арендуемые участки в натуре не отводились, в договорах обозначалась лишь общая местность и количество сданной арендатору земли. А с 1905-1906 гг., в связи с огромным наплывом переселенцев, с большинством арендаторов не заключалось и условий. В секретном письме начальни-
ка округа 1912 г. управляющему Кабинета говорилось, что арендаторы в поселках «сыздавна привыкли свободно распоряжаться кабинетскими землями, не платя почти ничего (за одну платную десятину
- десятки и сотни бесплатных)...» [6]. Положение с землей для населения поселков стало изменяться и ужесточаться в связи с распространением на окружающие поселки территории поземельного устройства и предпринятыми округом с 1911 г. работами по нормированию и упорядочению аренды. Но ко времени войны еще многие оброчные статьи в округе оставались не приведенными в точный учет, и население бесконтрольно использовало земли больше, чем это фиксировалось договорами. Это особенно касалось трудно поддающейся учету площади покосов. Но судить о действительных размерах этой неучтенной части землепользования поселков невозможно.
Лесничествами и районами с наиболее крупными массивами арендных земель поселков были: Локтевское (Змеиногорский уезд) - 59074,06 дес., Чернокурьин-ский арендный район (Барнаульский уезд)
- 30081,02 дес., Убинское (Змеиногорский уезд) - 29052,61 дес., Егорьевское (Барнаульский, Кузнецкий и Томский уезды)
- 26457,14 дес., Суминский арендный район - 23432,48 дес., Нижне-Томское (Кузнецкий уезд) - 17266,39 дес., Лянинский район (Барнаульский уезд) - 16447,73 дес. В них было сосредоточено более половины земли - 201811,43 дес., или 61,1%, а остальной объем земли распределялся между 48 лесничествами. Причем в некоторых из них арендный фонд был совсем ничтожным, в несколько десятков десятин, даже по 2 дес. (Ново-Николаевское и Озер-ское лесничества), 4 дес. (Чингизское лесничество). В 10-ти лесничествах объем земли не превышал 100 дес. [7]. Таким образом, хотя проблема поселков была повсеместной, она имела неравноценное значение для них. Острота этой формы земельного вопроса особенно касалась лишь отдельных районов, в первую очередь в Змеиногорском и Барнаульском уездах, и, по-видимому, в заселявшихся уже
перед Первой мировой войной.
Существенным вопросом является то, как распределялась арендовавшаяся земля по угодьям. Это проливает свет на многое: мотивы, понуждавшие к аренде, обеспеченность землей поселенцев, характер их хозяйства, уровень жизни й т.д. Поселки арендовали удобной земли: под усадьбы - 3889,34 дес. (1,3%); под пашни - 36957,48 дес. (12,5%); под сенокосы - 48193,06 дес. (16,2%); под выгоны - 185699,95 дес. (62,6%); под другие пользования - 22092,23 дес. (7,4%) [7].
Больше половины земли приходилось на выгоны, на втором месте - сенокосные пользования, но их было значительно меньше.
Обращает на себя внимание совсем незначительное количество земель, занятых под пашни. В среднем по округу на мужскую душу приходилось всего 1,5 дес. пашни. Это очень мало, поскольку округ был земледельческим. Таким образом, значительная, если не основная, часть населения имела посевы только для внутреннего потребления и притом в ограниченных размерах бедных хозяйств, а сама аренда для этой части населения была вынужденной и «голодной».
Такое утверждение в отношении всей массы поселков и поселенцев было бы, однако, преждевременным и упрощенным. Скорее всего, можно говорить о преобладающей тенденции, но далеко не о всех арендаторах. Не только в скотоводстве, но и в земледелии для части населения аренда выходила за рамки «голодной» и служила интересам товарного, предпринимательского производства. Даже в рамках одного лесничества положение было неодинаковым. В Локтевском лесничестве, стоявшем на первом месте в округе по объему аренды поселками (56883 дес. удобной земли на 42 поселка и 623 двора), земля распределялась по видам аренды следующим образом:
под усадьбу -236,41 дес., пашню - 7703,12 дес., сенокос - 531,55 дес., выгон - 45286,57 дес.,
другие виды - 3125,53 дес.
Под пашню совсем не арендовали землю 7 цоселков, но Ново-Михайловский Поселок арендовал таких угодий 950 дес. из 1057 дес., всего им арендуемых. В Нижне-Томском лесничестве всего арендовалось 17266,39 дес., причем 30 поселков из 45 совсем не арендовали земли под пашню, а поселок Гладковский, напротив, из 1200 дес. для этой цели арендовал половину. Поселок Смарыгина - соответственно 237 дес. из 687 дес. [7].
В поселках на один двор в среднем приходилось удобной земли более 37 дес., или по 12,08 дес. удобной земли на мужскую душу. Это немало, если учесть, что согласно поземельной реформе 1899-1914 гг. селениям в округе были отведены наделы в среднем по 13 дес. на мужскую душу. Может показаться, что жители поселков были устроены не хуже основной массы крестьян округа, и особенных проблем с обеспеченностью землей у них не могло быть. Но при этом слишком неравноценны были земли поселков, так как более 2/3 их (78,7%) использовалось на выгоны и сенокосы. Поэтому земельное обеспечение было совершенно неравным и крайне недостаточным для основной части населения, и в этом коренилась основная социальная проблема поселков.
Высокие средние показатели получались за счет 312 поселков (39,7%), имевших свыше 15 дес. на мужскую душу, но и у них были малоценные земли. При сравнительно высоком среднем показателе у многих поселков земли было значительно меньше: 374 поселка (47,6%) имели в среднем менее 10 дес., а четвертая часть поселков (27,5%) - по 4 дес. на мужскую душу. Сюда входила сравнительно большая группа из 88 поселков (11,8%), в которых приходилось менее одной десятины на мужскую душу. Жители поселка Казенная заимка Барнаульского лесничества, например, арендовали лишь по 2 дес.' на мужскую душу, а поселка Красиловский Петровского лесничества - по 0,1 дес. Здесь, однако, вмешиваются и другие факторы: неясно, нуждались ли эти поселки, предстающие перед нами в каче-
стве примера малоземелья, в большем количестве земли? На той же Казенной заимке арендаторы имели лишь небольшие огороды, а земля была необходима для главного их занятия - пимокатания, популярного здесь промысла, приносившего хорошие доходы.
Существовало различие в землепользовании между тремя отмеченными выше группами населения поселков. Условия зем-леобеспечения для некоторых групп были привилегированными. Это относилось прежде всего к арендаторам, имевшим наделы в других селениях (1-я группа). Лесничества, особенно в предвоенные годы, когда Кабинет взял курс на максимальное сохранение земель за собой, предпочитали не иметь дела с арендаторами, которые в дальнейшем могли претендовать на закрепление участков в качестве наделов, неохотно сдавали земли товариществам, а избрали опорой арендаторов состоятельных, с прочным имущественным положением, «солидностью самого дела», - даже за счет снижения для них арендной цены [8].
Отличались и размеры земли. Низшая группа поселков, имевшая земли до 4 дес. на мужскую душу, составляла в поселках из местных причисленных крестьян 21,1%, а в поселках непричисленных переселенцев - 30,7%, а менее одной десятины на мужскую душу - 6,4 и 14,9%. Высшая группа, где арендовалось свыше 15 дес. на мужскую душу, отличалась от предыдущих, но не так значительно: она составляла соответственно 48,7 и 41,1%.
При разработке нового участка арендатор не мог рассчитывать на возвращение затрат в течение такого короткого промежутка времени, как 12 лет; его также останавливала неуверенность, достанется ли этот участок снова ему после истечения 12-летнего срока. Поэтому менее обеспеченные, особенно непричислен-ные, надеявшиеся на наделение землей, пользовались участками либо вообще самовольно, либо по краткосрочным договорам (чаще всего на год). В результате обоюдной заинтересованности лесничества сдавали арендаторам 1-го типа места рас-
чищенные и обработанные, даже обеспеченные изгородью и постройками. Места же свободно лежащие, где требовались затраты капитала, состоятельные арендаторы не брали, их вынуждены были занимать арендаторы 3-й группы, меньше всего для этого подготовленные. Это еще больше усугубляло их неудовлетворенность своим земельным положением: они начинали ходатайствовать о своем землеустройстве и наделении, забрасывали участки. Таким образом, возникала ситуация, когда неравенство в земельном обеспечении проявлялось не только в различных размерах арендуемой земли, но и в неравноценности участков.
Захватный и малоучитываемый администрацией процесс образования поселков привел к крайней разбросанности и «выборочное™» арендуемых земель. Калтай-ский лесничий писал: «...арендаторы старались захватить в свое пользование наилучшие угодья, хотя бы и разбросанные в разных местах, и ныне арендуемые земли представляют из себя отдельные мелкие участки обработанной земли, разбросанные по всей площади оброчной статьи» [9]. Такой порядок усугублял конфликтность положения поселков.
Основной нерв социальных противоречий в поселках находился, однако, даже не в плоскости размеров и характера землепользования, хотя многих они совершенно не удовлетворяли, а в области правовой: не было гарантированности в хозяйствовании. Этот вопрос уже частично освещался нами [10].
Имелось немало поселков, где царили нищета и бедность и население умоляло власти о нормальном наделении землей и проведении землеустройства. В Ново-Озерском лесничестве, под Барнаулом, в 1916 г. был расположен поселок Заимка Кашкарагаиха с 16 дворами, в том числе 12 дворов — «самовольцы». Лишь 5 дворов арендовали землю по 6годовому договору, а остальные 11 арендовали одни усадьбы. Сохранились сведения о численности скота в хозяйствах арендаторов (табл.) [11].
Обеспеченность скотом населения арендаторского поселка Заимка Кашкарагаиха
Группировки хозяйств Число дворов по видам скота
Рабочие лошади Коровы Овцы Свиньи
Без скота 2 3 13 12
С 1 головой скота 5 4 1 3
С 2 4 5 - 1
С 3 3 4 1 -
С 4 2 - - -
С 5 - - 1 —
По всем принятым в литературе критериям население поселка относилось к бедноте, за исключением единичных хозяйств (3_4), которые, возможно, были середняцкими. Подавляющее число хозяйств совсем не имело мелкого скота, необходимого для пропитания семей (овцы, свиньи), даже в тех немногих дворах, где было 3-4 рабочих лошади.
Но немало в поселках было людей, стремившихся к более зажиточной жизни и предпринимательству. В поселке Речка Кормиха (Солоновское лесничество) числилось 45 арендаторов. Лесничий считал, что «большинство арендаторов зажиточный народ». Из них 6 дворов имели водяные мельницы. По словам лесничего, «в большом размере ведется молочное хозяйство». На поселок в 45 дворов имелось 2 молокозавода, 200 дойных коров. На каждый двор приходилось по 4,5 коровы. Состав населения был разным: из 45 арендаторов только 16 были непричис-ленными переселенцами, 18 были мещанами, 11 — крестьянами, причисленными
к другим селениям губернии [12].
Арендные поселки предстают в качестве сложного и противоречивого социального явления, отражавшего одновременно земельное неблагополучие и предпринимательские тенденции в крестьянстве. Серьезное неблагополучие в устройстве переселенцев поселков представляло собой одну из наиболее выраженных болевых проблем во взаимоотношениях Кабинета и крестьянства. Остро ощущалась необходимость в упорядочении земельного положения той части населения поселков, которая нуждалась в наделении в установленном порядке. Арендные поселки представляли собой зону крестьянского хозяйствования в рыночных условиях, хотя и очень своеобразных, и они, иллюстрируя предпринимательские возможности, показывали, сколь тяжелым и далеким от нормального был такой порядок землепользования для основной части населения поселков.
Литература
1. Храмков А.А. Арендные поселки в Алтайском округе в начале XX века // Барнаулу - 250 лет. Барнаул, 1980.
2. Центр хранения архивных фондов Алтайского края (ЦХАФ АК) Ф. 4. Оп. 3. Д. 3172. Л. 3.
3. ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3146. Л. 3946, 211-214, 279-281.
4. ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3172. Л. 3.
5. Обзор деятельности округа за пятилетие (1911-1915 гг.). Барнаул, 1916.
6. ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 2637. Л. 2-3.
7. ЦХАФ' АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3172. Л. 8-56.
8. ЦХАФ' АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 2637. Л. 128133.
9. ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 3. Д.2637. Л. 116118.
10. Храмков А.А. Земельная реформа в Сибири (1896-1916 гг.) и ее влияние на положение крестьян. Барнаул, 1994.
11. ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3146. Л. 26-33.
12. ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 3. Д. 2637. Л. 17 .
