CC BY
161
^ерентьев
«ЗЕЛЕНАЯ» ЭНЕРГЕТИКА В СИСТЕМЕ ТЕХНОЛОГИЙ НОВОЙ ПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИИ'
Введение. Мировая промышленность вступает в новый этап технологического развития, которое в перспективе следующих 20-30 лет способно не только коренным образом изменить отдельные бизнес-процессы, но и привести к формированию новой высокотехнологичной парадигмы производства. Такая парадигма предполагает качественно более высокий уровень эффективности управления человеческими, информационными, энергетическими и прочими ресурсами.
Формирование контуров новой парадигмы производства в настоящее время осуществляется ведущими мировыми компаниями по нескольким направлениям: дальнейшее проникновение информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) во все внутренние процессы производства и управления; адаптация к существенно меняющимся природно-климатическим условиям и активно формирующимся глобальным экологическим стандартам производства; глубокая технологическая модернизация производственных мощностей в рамках перехода к новому технологическому укладу. Под влиянием данных процессов трансформируются как внутренние бизнес-процессы компаний, так и характер отношений с заинтересованными сторонами, прежде всего с потребителями, обществом и государством.
Одной из системообразующих групп технологий в этом контексте является «зеленая» энергетика, объединяющая комплекс технологий повышения энергетической эффективности и развития технологий использования энергии на возобновляемых источниках (ВИЭ). Широкое внедрение этих технологий, которое, вероятно, произойдет до середины XXI века потенциально может трансформировать всю существующую энергетическую инфра-
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда в рамках проекта N°15-02-00411 а «Модернизация высокотехнологичных секторов промышленности в контексте зеленого роста экономики».
226
структуру и мировое хозяйство в целом. Соответственно, «зеленую» энергетику и особенно ВИЭ следует рассматривать как неотъемлемый элемент складывающейся новой парадигмы промышленного производства.
Глобальная трансформация производственных систем при переходе к шестому технологическому укладу. Масштаб наблюдаемых технологических изменений позволяет утверждать, что в ближайшие годы начинается активное становление нового, шестого технологического уклада. Ряд часто относимых к новому укладу технологий, по прогнозам, уже к 2020 г. должен вступить в стадию ускоренного роста и в течение ближайших 20-30 лет (т.е. приблизительно до 2035-2045 гг.) сформировать контуры новой модели (парадигмы) промышленного производства.
Несмотря на то, что при анализе шестого технологического уклада, в качестве его основы называют нанотехнологии [1-2]2, многие исследователи выделяют несколько групп высоких технологий, которые в течение двух ближайших десятилетий существенно повлияют на мировую промышленность, во многом видоизменив ее структуру и принципы управления промышленными компаниями в первой половине XXI века. В качестве примера классификации технологий приведем результаты масштабного исследования инновационных тенденций в промышленности США, выполненное экспертами Массачусетско-го технологического института (МТИ) в 2014 г., которое позволило выявить семь групп передовых производственных технологий [3, р. 237]:
1) наноинженерия, предполагающая разработку на базе нано-технологий новых материалов с целевыми (прочностными, энергоэффективными и пр.) свойствами и характеристиками;
2) высокоточное индивидуализированное производство с использованием 3Б печати и ряда других высоких технологий;
3) новый уровень использования робототехники в автоматизации производства;
4) проектирование и управление цепочками поставок в целях дальнейшего сокращения объемов незавершенного производства
2 Как отмечается в [2, с. 51], «граница между пятым и шестым укладами лежит в глубине проникновения технологии в структуры материи». Если в рамках пятого уклада оперирование осуществляется на микронном уровне, то в рамках шестого — на наноуров-не (одной миллиардной метра), что откроет возможности видоизменять молекулярную структуру вещества и клеточную структуру живых организмов.
227
и запасов готовой продукции в том числе путем использования логистических кластеров;
5) «зеленое» (устойчивое) производство, предполагающее постепенное построение низкоуглеродоной малоотходной производственной инфраструктуры за счет дальнейшего повышения энерго- и ресурсоэффективности, повышения доли вторичной переработки отходов, промышленного использования (солнечных панелей (РУ) и технологий накопления солнечной энергии (С8Р) и т.д.;
6) электроника нового поколения (в том числе электронные элементы, встраиваемые в одежду и материалы; новые компьютерные интерфейсы и т.д.);
7) передовые медицинские и биотехнологии, включая изготовление стволовых клеток, органов и тканей; персонализированная медицина на основе информационных систем контроля состояния здоровья.
Одним из распространенных подходов к анализу грядущих технологических изменений в промышленности является их рассмотрение в терминах новой промышленной революции, по аналогии с информационной революцией - термином, прочно закрепившимся за становлением пятого технологического уклада, базирующегося на микроэлектронике и ИКТ. В этой связи характерно появление в последние годы ряда научных работ, использующих схожие понятия (например, «Третья промышленная революция» (Дж. Рифкин) [4]; «Зеленая» промышленная революция» (Р. Фюкс) [5]; «Четвертая промышленная революция» (К. Шваб) [6, 7], «Новое индустриальное общество» (С.Д. Бодрунов) [8]; «Реиндустриализация (неоиндустриализация)» (Д.Е. Сорокин, С.А. Толкачев [9]).
Хотя авторы указанных исследований по разному видят движущие силы технологических инноваций (например, весьма распространенным является попытка рассмотрения «зеленых» технологий как драйвера шестого технологического уклада [10]), общим является признание нелинейности ожидаемых изменений, наличия тесных и сложных взаимосвязей между различными группами технологий, возникновение мощных синергетических эффектов их синтеза.
В этой связи, на наш взгляд, более перспективным является анализ не отдельных технологий, а долгосрочных трендов трансформации промышленного производства. Можно выделить не-
228
сколько направлений такой трансформации: интеллектуализация, роботизация, индивидуализация, экологизация и повышение гибкости производства. Рассмотрим их подробнее.
Интеллектуализация производства. К 2030-2035 гг. представляется вероятным завершение информационной революции, по итогам которой в мире сформируется по-настоящему глобальное информационное общество со 100-процентным проникновением интернета, мобильной связи, социальных сетей, интернета вещей3. В этих условиях промышленные компании получат ряд принципиально новых аналитических и управленческих возможностей. Среди них - мониторинг в режиме реального времени всех производственных процессов, расходования ресурсов, перемещаемых грузов. Это создаст условия для дальнейшего повышения эффективности производства и поставок, позволит своевременно выявлять отклонения и сбои (в том числе вызванные природными катастрофами и другими чрезвычайными ситуациями). Кроме того, техническая возможность встраивания интернет модулей в каждое выпускаемое изделие потенциально даст возможность производителям отслеживать режим эксплуатации продукции, оперативно информировать потребителей о выявляемых сбоях, использовать получаемую информацию при совершенствовании либо разработке новой продукции. В результате, взаимодействие производителя и потребителя перестает быть «дискретным» (в моменты покупки товара, его гарантийного обслуживания и утилизации), а становится постоянным на протяжении всего жизненного цикла конкретного изделия (подробнее см. [12]).
Роботизация производства. Вторым магистральным направлением развития промышленных производств является их роботизация. Как показало исследование, проведенное Boston Consulting Group, уже к 2025 г. доля всех производственных операций в мире, выполняемых роботами, возрастет до 25% (по сравнению с 10% в настоящее время), что может привести к повышению производительности на 30% и существенному снижению себестоимости продукции за счет экономии на оплате труда [13]. Согласно прогнозам, одной из особенностей предстоящего этапа ускоренной роботизации производства может стать переход
3 Cогласно данным Международного союза электросвязи на конец 2015 г. уровень проникновения мобильной связи в мире достиг 96,8% (более 7 млрд. подписок), а проникновения широкополосного мобильного интернета — 47,2%о [11].
229
от парадигмы вытеснения человеческого труда к парадигме дополнения человеческого труда и тесного взаимодействия роботов и человека в производственных процессах [3].
Индивидуализация производства. Данный тренд предполагает дальнейшее развитие концепции кастомизации производства. Если до настоящего времени компании часто вынуждены ограничиваться детальной сегментацией рынка, пытаясь найти оптимальный баланс между эффектом масштаба и широтой ассортимента продукции, то в последующем благодаря ИКТ, 3Б печати и нано-технологиям появятся возможности индивидуализации производства, т.е. придания конкретному изделию набора целевых свойств и характеристик, отвечающих потребностям и запросам конкретного потребителя. Примерами все более широкого применения такого подхода служит производство обуви, продуктов питания, развитие персонализированной медицины и т.д. [14, р. 4; 15, р. 26-29].
Экологизация производства. Еще одним масштабным трендом трансформации промышленности является экологизация, т.е. переход к ресурсо- и энергоэффективным технологиям производства, минимизирующим отходы, загрязнение окружающей среды и выбросы парниковых газов (подробнее см. [16]). Процесс экологизации является следствием мощного общественного запроса на более активное участие бизнеса в решении глобальных экологических и социальных проблем и постепенно становится одним из основных драйверов внутриорганизационных изменений в ведущих мировых промышленных компаниях [3; 15, р. 10-12].
Рассмотренные выше тренды создают условия для значительного повышения гибкости производства, которая проявляется не только в сокращении длительности циклов разработки новой продукции, расширении ассортимента и т.д., но и в изменении масштаба и географии производств, при котором изготовление продукции в случае необходимости может быть, например, максимально приближено к целевому рынку или источникам сырья [17, с. 45-46].
Проведенный анализ позволяет в общем виде сформулировать контуры парадигмы промышленного производства, соответствующей новому технологическому укладу, который, на наш взгляд, имеет все шансы сложиться к середине XXI века. В рамках этой парадигмы промышленная компания будущего будет функционировать на основе интеллектуальной системы управления, в реальном времени отслеживающей все производственные
230
и бизнес-процессы (потребление ресурсов, производственные операции, перемещение сырья и продукции, движение финансовых потоков и т.д.). Роботизированное производство многих (хотя, безусловно, не всех) товаров будет осуществляться на предза-казной основе с учетом индивидуальных особенностей и предпочтений потребителей, при этом, благодаря нанотехнологиям по желанию потребителя изделию может придаваться набор желаемых свойств. Наконец, система производства такой компании будет экологически чистой, а также приближаться к статусу безотходной и безуглеродной.
Особое место «зеленых» технологий в системе новых производственных технологий. Несмотря на то, что, по нашему мнению, «зеленые» технологии вряд ли смогут претендовать на роль основы нового технологического уклада, они занимают особое место в системе новых производственных технологий.
Это связано с тем, что «зеленые» технологии - единственная группа из рассмотренных, которые, как следует из современной концепции «зеленой» экономики [18], нацелены сразу на три «измерения» - экономическое, экологическое и социальное. В экономическом плане они направлены на сохранение возможностей дальнейшего долгосрочного экономического роста и благосостояния населения за счет смягчения ресурсных, экологических и климатических ограничений и дефицитов. В экологическом плане они нацелены на недопущение чрезмерной деградации экосистем и реализации катастрофических сценариев климатических изменений. Конечной целью экологизации мирового хозяйства в этом смысле является сохранение для текущего и будущих поколений природной среды, которая носит необратимый характер. Наконец, в социальном плане, «зеленые» технологии направлены на смягчение колоссальных дисбалансов в уровне доходов, обеспечении водой, продуктами питания, энергией, медикаментами и т.д.
«Зеленые» энергетические технологии и их взаимосвязи с другими технологиями новой промышленной революции. Основой комплекса «зеленых» технологий как по объемам инвестиций, так и по экологическим и экономическим эффектам являются «зеленые» энергетические технологии. Их развитие в мире можно представить как сочетание волн инноваций, тесно переплетенных между собой [19, р. 120-121]. В соответствии с данным
231
подходом, первой волной является ускоренное повышение энергетической эффективности экономики, опирающееся в том числе на использование ИКТ, включая интеллектуальные энергосистемы. По оценкам, экспертов для экономики США данная волна инноваций начнет оказывать значительный эффект уже в течение ближайшего десятилетия [19, p. 120]. Это согласуется с оценками российских исследователей, отмечающих, что именно снижение энергоемкости является в настоящее время технологической осью экологически ориентированной модернизации хозяйственного комплекса и в целом развития «зеленой» экономики [20, с. 134].
Вторая волна предусматривает существенное ускорение внедрения возобновляемых источников энергии (ВИЭ), включая ветровую, солнечную, геотермальную энергию, низкоуглеродное биотопливо, а также новые технологии хранения электроэнергии (energy storage), улавливания и хранения углерода (carbon capture and storage). Ключевым фактором, определяющим темпы инноваций в рамках данной волны, станет значительное снижение себестоимости ВИЭ, необходимое для их массового внедрения [19, p. 120-121]. Таким образом, развитие возобновляемой энергетики выступает наиболее технологически сложным направлением «зеленых» энергетических инноваций, создающим мультипликативный эффект инновационного развития.
Наиболее мощные синергетические эффекты может принести взаимодополнение энергетических технологий, ИКТ и нанотех-нологий. Повсеместное создание интеллектуальных энергосистем на производственных объектах позволит более эффективно выявлять и учитывать флуктуации энергопотребления. Не исключено, что в перспективе будут разработаны модели и системы мониторинга в реальном времени потребления энергии на каждой производственной операции. Аналогично, в офисных зданиях будут повсеместно внедрены информационные системы, гибко подстраивающие режим и источник потребления энергии под время суток, изменение погодных условий и т.д.
Использование нанотехнологий позволит создавать новые материалы и покрытия с повышенными энергосберегающими и прочностными характеристиками, что даст возможность снизить потери тепла в зданиях и, особенно, в энергетических сетях. Кроме того, нанотехнологии способны сыграть ключевую роль в выводе ВИЭ на качественно новый уровень эффектив-
232
ности. Это будет достигнуто за счет уменьшения размеров при одновременном увеличении мощности солнечных панелей, что позволит устанавливать панели на новых типах поверхностей, а также на тех территориях, где при нынешнем уровне технологий недостаточно солнечного света для эффективного использования солнечной энергии. В результате значительно расширятся возможности по проектированию распределенных сетей электроэнергии на ВИЭ [21], в том числе в России.
Имеются также синергетические эффекты между развитием технологий ВИЭ и робототехники. Например, применение роботов может снизить операционные издержки эксплуатации крупных систем солнечных панелей, одной из проблем которых в настоящее время является их частое загрязнение и необходимость очистки (до 2-3 раз в год), что требует значительных затрат труда и воды [22]. С другой стороны, развитие технологий ВИЭ, особенно солнечной, может принципиально расширить возможности использования мобильных роботов, в том числе на удаленных территориях, в которых отсутствует централизованное энергоснабжение [23].
Таким образом, развитие ВИЭ и других «зеленых» энергетических технологий можно рассматривать как неотъемлемый компонент новой промышленной революции и нового технологического уклада. При этом для максимизации синергетических эффектов в экономике России развитие «зеленой» энергетики должно быть гармонизировано с разработкой и внедрением других групп высокотехнологичных производственных технологий.
Корпоративные стратегии внедрения ВИЭ: опыт ведущих мировых компаний. Рассмотренные тенденции свидетельствуют о растущей значимости «зеленой» энергетики, в том числе ВИЭ, для ведущих промышленных компаний [24]. Подтверждают это и данные исследования Ceres о доле крупнейших компаний, входящих в группу Fortune 100 и Global 100, установивших для себя целевые стратегические индикаторы в области энергетических технологий (на 2012 г.) [25, p. 12] (рисунок)4. При этом тремя основными типами индикаторов стали: доля ВИЭ в общем объеме потребляемой компанией энергии; объем генерации возобновляемой энергии в абсолютном выражении, а также целевой объем инвестиций в ВИЭ [25, p. 4; 26].
4 В группу Fortune 100 включены 100 крупнейших по объему выпуска компаний США, а в группу Global 100, соответственно, мировых компаний.
233
%
80 70 -60 -50 -40 -30 -20 -10 -0 --
Краткосрочные (до 2015 г.) Среднесрочные (до 2020 г.) Долгосрочные (до 2050 г.)
Рисунок. Доля компаний, входящих в Fortune 100 ( 0 ) и Global 100 ( Ш ) в 2012 г. и имевших добровольные обязательства по внедрению «зеленых» энергетических технологий на различных горизонтах прогнозирования
Источник: [25, p. 12].
В США, благодаря принятию соответствующей нормативной базы, компании имеют возможность использовать различные добровольные стратегии внедрения ВИЭ. Простейшей из них является приобретение на рынке энергетических сертификатов (renewable energy certificate - REC). Приобретение сертификата признается эквивалентом 1 МВт-ч возобновляемой энергии. Приобретение сертификатов обеспечивает компании возможность достижения целевых индикаторов использования ВИЭ без непосредственного изменения структуры источников энергии для производственных мощностей конкретной компании, по сути, являясь средством стимулирования развития ВИЭ. Серьезным недостатком энергетических сертификатов стала их низкая стоимость, неспособная обеспечить на основе данного механизма создание достаточного объема новых мощностей ВИЭ.
Распространенной стратегией выступает также заключение с конкретным поставщиком специального контракта на поставку возобновляемой энергии (power purchase agreement - PPA). Данная форма инвестирования является более долгосрочной (до 1520 лет по сравнению с 2-3 годами действия сертификатов) и более экономически выгодна для компаний, в том числе в силу фиксированных в контракте цен на электроэнергию [25, p. 18].
В последние годы ведущие мировые промышленные компании все активнее переходят к прямым инвестициям в ВИЭ, предусматривающим собственную генерацию (on-site generation) во-
234
зобновляемой энергии в рамках своей производственной инфраструктуры. В соответствии с рейтингом 30 американских компаний-лидеров по использованию собственной сгенерированной возобновляемой энергии, с 2014 г. регулярно составляемым Агентством по охране окружающей среды США (EPA), по данным на 25 апреля 2016 г., лидерами являются компании Wal-Mart (свыше 182 млн. кВт-ч) и Apple (свыше 156 млн. кВт-ч) (таблица) [27].
Таблица
Компании США, использующие максимальные объемы собственной сгенерированной возобновляемой энергии
Объем по- Доля в
требления общем Используемые ВИЭ для собственной генерации Дополнительно
собственной объеме приобретаемый
Компания сгенериро- потреб- объем «зеле-
ванной ления ной» энергии,
энергии, компа- кВт-ч/год
кВт-ч/год нии, %
1. Wal-Mart Stores, Inc. 182 297 795 1 Солнце, Ветер 644 045 931
2. Apple Inc. 156 513 800 15 Биогаз, Солнце 865 093 200
3. General Motors 53 260 800 43 Биогаз 0
4. Coca-Cola Refreshments 51 827 856 6 Биогаз, Солнце 0
5. BMW Manufacturing Co. 51 534 262 21 Биогаз, Солнце 0
Источник: [27].
Факторы, способствующие использованию ВИЭ мировыми промышленными компаниями. Растущая активность мировых промышленных компаний в области внедрения ВИЭ обусловлена комплексом технологических, социально-экономических и стратегических факторов, делающих внедрение ВИЭ одним из приоритетных направлений корпоративных инновационных стратегий.
На технологическом уровне за последние годы достигнут существенный прогресс в развитии технологий ВИЭ, особенно солнечной и ветровой энергии. За период 2000-2013 гг. производство ВИЭ в мире росло в среднем на 3% в год (за период 2006-2013 гг. - на 5,5% в год) [28, р. 64]. В 2013 г. в мире было установлено солнечных панелей на 36 ГВт, а за период 2010-2013 гг. прирост суммарной мощности солнечных панелей превысил совокупный прирост за предыдущие четыре десятилетия [28, р. 140]. На ВИЭ в целом в мире в 2014 г. пришлось 128 ГВт (более 45%) совокупного ввода новых энергетических мощностей, из которых 37% составила ветровая энер-
235
гия и около трети - солнечная энергия [29, р. 21]. Аналогично, несмотря на сохранение цен на нефть в диапазоне 30-50 долл. США за баррель, на рекордных уровнях находятся и общемировые новые инвестиции в ВИЭ, достигшие в 2015 г. исторического максимума в 285 млрд. долл. США, из которых 109,6 млрд. - инвестиции в ветровую энергетику, 161 млрд. - в солнечную [30, рр. 12, 14].
Технологические прорывы, достигнутые в последние годы в области «зеленой» энергетики, дополняются устойчивым трендом усиления международного и национального экологического регулирования, которое традиционно выступает одним из основных драйверов корпоративных «зеленых» инноваций. Ряд важнейших международных соглашений, достигнутых в 2015 г., - в первую очередь принятие Целей в области устойчивого развития до 2030 г., а также Парижского соглашения об изменении климата - ведет к дальнейшему ужесточению экологических требований к функционированию промышленных компаний, особенно в части снижения ими углеродоемкости производства. Представляется, что этими соглашениями во многом закладывается основа и вектор для государственных и корпоративных стратегий внедрения «зеленых» энергетических технологий до 2030-2050 гг.
В сентябре 2015 г. на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций были приняты Цели в области устойчивого развития [31], система из семнадцати глобальных целей, рассчитанных до 2030 г., пришедших на смену «Целям развития тысячелетия», действовавшим с 2000 по 2015 гг. Цель № 7 «обеспечение доступа к недорогим, надежным, устойчивым и современным источникам энергии для всех», прямо адресована развитию «зеленых» энергетических технологий. В числе задач, детализирующих указанную цель, особо отметим задачи «удвоения общемировых темпов повышения энергоэффективности», «значительного увеличения доли энергии из возобновляемых источников в мировом энергетическом балансе», а также «расширения инфраструктуры и модернизации технологий для современного и устойчивого энергоснабжения всех в развивающихся странах, в частности в наименее развитых странах» [31, с. 23]. Формально не имея юридически обязывающей силы, цели в области устойчивого развития предполагают формирование национальных механизмов и систему мониторинга их реализации в каждой стране.
236
Другим важнейшим документом стало согласованное в декабре 2015 г. и официально подписанное в апреле 2016 г. Парижское соглашение об изменении климата, которое в случае его ратификации необходимым числом стран вступит в силу после 2020 г. и придет на смену Киотскому протоколу [32]. Основной декларируемой целью соглашения является удержание глобальной среднегодовой температуры воздуха в пределах 1,5°С от дондустри-ального уровня 1900 г.5 В результате можно ожидать резкой активизации в мире и в России разработки нормативной базы в области контроля выбросов парниковых газов промышленными компаниями, включая требования к их отчетности6.
Представляется, что хотя обозначенные целевые ориентиры труднодостижимы, подписание двух названных соглашений создает дополнительные условия для активизации в России процессов повышения энергетической эффективности и развития ВИЭ. Определенные шаги в этом направлении реализуются в нашей стране на протяжении последних лет. Так, в январе 2015 г. было принято Постановление Правительства РФ от 23.01.2015 № 47 [34], обеспечившее нормативную базу функционирования розничного рынка ВИЭ в дополнение к оптовому рынку, созданному в России в 2013 г. (подробнее см. [35]).
В целом, подписание указанных международных соглашений, на наш взгляд, может свидетельствовать о начале периода ускоренного построения новых глобальных экологически чистых энергетической и транспортной инфраструктур. Соответственно, перед государством и промышленными компаниями России встает стратегическая задача полноправного участия в формировании стандартов и облика этих инфраструктур, учета особенностей и интересов России в данном процессе.
Наконец, наблюдается долгосрочная тенденция повышения спроса потребителей на низкоуглеродоемкую продукцию и их требований к экологизации компаний. Например, в рамках масштабного социологического опроса 24 тыс. потребителей в 20 странах, 74% заявили о росте доверия к бренду в гипотетической ситуации, когда компания-производитель использует энер-
5 «... удержание прироста глобальной средней температуры намного ниже 2°С сверх до-индустриальных уровней и приложение усилий в целях ограничения роста температуры до 1,5°С...» [32, с. 3].
6 Подробнее о реакции и возможных последствиях подписания Россией Парижского соглашения см. [33].
237
гию ветра в качестве основного источника энергии. При этом 49% опрошенных готовы оплачивать ее продукцию по более высокой цене. Кроме того, 79% опрошенных указали ВИЭ как наиболее предпочтительный источник энергии (лишь 8% указали ядерную энергию и 5% - ископаемое топливо) [36, рр. 10, 14, 20] . При этом значительная часть потребителей на практике корректирует свои предпочтения и образ жизни с целью поддержки более экологически чистых товаров и практик.
При всей осторожности, с которой, безусловно, следует относиться к результатам данного и подобных опросов, представляется однозначным общий вектор, высвечиваемый ими: рост внимания потребителей к экологическим проблемам и заинтересованность (в том числе выражающаяся в изменении моделей потребления) в активной позиции бизнеса по отношению к экологическим и социальным проблемам, предусматривающей, в частности, использование ВИЭ.
Заключение. Установленные тенденции позволяют рассматривать «зеленые» энергетические технологии в качестве одной из важных составляющих модернизации российской экономики и промышленных производств (подробнее см., например, [38, 39]).
В силу характерного для России богатого ресурсного и энергетического обеспечения отечественные промышленные компании, на первый взгляд, не испытывают столь острой необходимости в ускоренном внедрении ВИЭ и других «зеленых» энергетических технологий, как их конкуренты. Однако в среднесрочной и, особенно, долгосрочной перспективе отставание во внедрении указанных групп технологий представляет стратегическую угрозу утраты конкурентоспособности отечественной промышленности как с точки зрения упущенных возможностей на глобальном уровне (наращивание экспорта конечной продукции, включая высокотехнологичную; интеграции в глобальные производственные цепочки, участие в международных инвестиционных проектах), так и обеспечение конкурентоспособности на внутреннем рынке5
В целом, развитие «зеленой» энергетики в России способно внести весомый вклад не только в снижение указанных угроз, способствуя модернизации существующей энергетической системы страны, но как фактор, открывающий дополнительные воз-
7 О результатах другого глобального опроса потребителей об их отношении к климатическим изменениям (2010 г.) см: [37, с. 119-120].
8 О понятиях внешней и внутренней конкурентоспособности см. [40, с. 38].
238
можности прорыва в новый технологический уклад, обеспечения долгосрочной конкурентоспособности и энергетической безопасности российского государства и бизнеса.
Литература и информационные источники
1. Глазьев С.Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М.: Экономика, 2000. - 254 с.
2. Научно-техническое развитие Российской Федерации: состояние и перспективы /Л.Э. Минде-ли, Л.П. Клеева, Т.Ю. Медведева и др.; гл. ред. Л.Э. Миндели. М.: Ин-т проблем развития науки РАН, 2010. 422 с.
3. De Weck O. L, Reed D. Trends in Advanced Manufacturing Technology Innovaton // In: MIT (2014), Production in the Innovation Economy /Ed. byRM. Locke andRL. Wellhausen, 2014. Pp. 234-261.
4. Рифкин Дж. Третья промышленная революция: Как горизонтальные взаимодействия меняют энергетику, экономику и мир в целом / Джереми Рифкин, пер. с англ. М.: Аль-пина нон-фикшн, 2014. 410 с.
5. Фюкс Р. Зеленая революция: Экономический рост без ущерба для экологии /Ральф Фюкс, пер. с нем. М.: Альпина нон-фикшн, 2016. - 330 с.
6. Schwab K. The Forth Industrial Revolution. World Economic Forum, 2016.198p.
7. Schwab K. The Forth Industrial Revolution: What it Means and How to Respond. 14 January 2016. Режим доступа: https://www.weforum.org/agenda/2016/01/the-fourth-industrial-revolution-what-it-means-and-how-to-respond/
8. Бодрунов С.Д. Новое индустриальное общество: структура и содержание общественного производства, экономические отношения, институты // Экономическое возрождение России. 2015. № 4. С. 9-23.
9. Сорокин ДЕ., Толкачев С А. Условия и факторы эффективной реиндустриализации промышленной политики России //Экономическое возрождение России. 2015. № 4. С. 87-99.
10. Weizsäcker E. et al. Factor Five: Transforming the Global Economy Through 80% Improvements in Resource Productivity. A Report to the Club of Rome. London: Earthscan, 2009. 400p.
11. ICT Facts and Figures: The World in 2015. International Telecommunication Union. https://www.itu.int/en/ITU-D/Statistics/Documents/facts/ICTFactsFigures2015.pdf
12. TheFuture ofManufacturing:Making Things in a Changing World, Deloitte University Press, 2015. 50p.
13. Sirkin HL., Zinser M., Rose J. The Robotics Revolution: The Next Great Leap in Manufacturing, BCG Perspectives, September 2015. https://www.bcgperspectives.com/content/articles/lean-manufacturing-innovation-robotics-revolution-next-great-leap-manufacturing/
14. Gandhi A., Magar C, Roberts R. How Technology Can Drive the Next Wave of Mass Customization. McKinsey on Business Technology. Winter 2013. № 32. P. 2-9.
15. Emerging Trends in Global Manufacturing Industries. UNIDO, Vienna, 2013.
16. Терентьев H.E. «Зеленая» модернизация: содержание, компоненты и приоритеты //Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. М.: МАКС Пресс, 2015. С. 418-434.
17. Кутергин В. Мировые тренды в развитии интеллектуальных или «умных» производств и предприятий //Умноепроизводство. 2014. №3. С. 43-50.
18. Towards a Green Economy: Pathways to Sustainable Development an Poverty Eradication. UNEP, 2011. 630p.
19. Lester R.K. Energy Innovation. In: Production in the Innovation Economy / edited by RM. Locke and R.L. Wellhausen. Massachusetts Institute ofTechnology, 2014, pp. 109-137.
20. Порфирьев Б.Н. Природа и экономика: риски взаимодействия. М.: Анкил, 2011. 352 с.
21. Hertzog C. How Nanotechnologies will Disrupt the Electrical Grid. April 15 2015. Режим доступа: https://www.greenbiz.com/article/how-nanotechnologies-will-disrupt-electrical-grid
22. Woody T. The Key to Cheap Renewable Energy? Robots. November 5 2013 Режим доступа: http://www.theatlantic.com/technology/archive/2013/11/the-key-to-cheap-renewable-energy-robots/281139/
23. Sulaiman A., Inabao F., Bright G. Solar Energy as an Alternative Energy Source to Power Mobile Robots In: Robot Intelligence Technology and Applications 2, Springer, 2014, pp. 957-969.
24. Терентьев H.E. Почему ведущие мировые промышленные компании инвестируют в возобновляемые источники энергии /Материалы круглого стола «Перспективы развития ВИЭ. Вызовы
239
для России» (в рамках сто шестьдесят третьего заседания Постоянно действующего открытого семинара «Экономические проблемы энергетического комплекса» (Семинара А.С. Некрасова) от 27.10.2015. -М.:ИздательствоИНПРАН, 2015. С. 61-68.
25. Power Forward: Why the World's Largest Companies are Investing in Renewable Energy. Ceres, 2012.
26. Power Forward 2.0: How American Companies are Setting Clean Energy Targets. Ceres, 2014.
27. https://www.epa.gov/sites/production/files/2016-04/documents/top30onsite_apr2016.pdf
28. Energy Technologies Perspectives, Paris. EIA, 2014.
29. Energy and Climate Change: World Energy Outlook Special Report. EIA, 2015.
30. Global Trends in Renewable Energy Investment 2016. FrankfUrt School-UNEP Centre/BNEF, 2016. http://fs-unep-centre.org/sites/default/files/publications/globaltrendsinrenewableenergyinvestment 2016lowres_0.pdf
31. Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 25 сентября 2015 года. Режим доступа: http://www.un.org/ga/search/view_doc.asp?symbol=A/RES/70/1&Lang=R
32. Парижское соглашение. Организация Объединенных Наций, 2015. Режим доступа: https://treaties.un.org/doc/Treaties/2016/02/20160215%2006-03%20PM/Ch_XXVII-7-d.pcf
33. Никифоров О. Климатическое соглашение для России: плюсы и минусы //Независимая газета. 17мая 2015 г. Режим доступа: http://www.ng.ru/ng_energiya/2016-05-17/9_climate.html
34. Постановление Правительства РФ от 23.01.2015 № 47 «О внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации по вопросам стимулирования использования возобновляемых источников энергии на розничных рынках электрической энергии»
35. Рынок энергии ВИЭ сначала оптовый, теперь розничный. 13 мая 2013 г. Режим доступа: http://green-city.su/rynok-energii-vie-snachala-optovyj-teper-roznichnyi'/
36. Vestas in partnership with TNS Gallup (2012). Global Consumer Wind Study 2012.
37. Терентьев H.E. Климатические риски и «зеленые» технологии: новые факторы развития компаний //Научные труды: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. М.: МАКС Пресс, 2011. С.115-135.
38. Порфирьев Б.Н. Альтернативная энергетика как фактор снижения рисков и модернизации экономики //Проблемы теории и практики управления. 2013. № 5. С. 8-22.
39. Наумова Ю.В., Елисеев Д.О. Альтернативная энергетика: новые возможности для технологической модернизации //Проблемы теориии практики управления. 2016. № 1. С. 48-55.
40. Цветков В.А. Основные направления модернизации отечественной экономики // Экономика региона. 2011. № 2. С. 37-40.
240
