CC BY
19
Зависимость квалификации состава преступления от вида соучастия
Бауэр Дарья Владимировна,
студент, Новосибирский государственный университет E-mail: d.bauer26@mail.ru
Загородникова Юлия Олеговна,
студент, Новосибирский государственный университет E-mail: zagorodnikovaiulia@yandex.ru
Настоящая статья посвящена исследованию видов соучастников преступления, а также анализу оснований и особенностей квалификации их действий при совершении ими совместно и с общим умыслом преступления. Изучение данного вопроса тесно взаимосвязано с проблематикой доктринальной идентификации соучастия как формы самостоятельной преступной деятельности или акцессорной юридической конструкции по отношению к квалификации действий исполнителя, в связи с чем в статье также рассматривается вопрос теорий соучастия. В качестве наиболее спорных с точки зрения правоприменительной практики проблем в статье исследуются специальные вопросы ответственности соучастников преступления: как совмещение функциональных ролей соучастниками, эксцесс исполнителя преступления, добровольный отказ одного из соучастников в процессе совершения преступления, а также их влияние на квалификацию действий таких лиц.
Ключевые слова: соучастники преступления, квалификация, исполнитель, организатор, пособник, подстрекатель.
Анализ статистических данных наглядно дает представление о динамике роста групповой и организованной преступности за последние десятилетия (в частности, по материалам Генеральной Прокуратуры РФ за последние годы количество преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом увеличивалось примерно на тысячу случаев в год). [1] Исследования показывают, что удельный вес групповой преступности в России за первое десятилетие двадцать первого века составил в среднем около 30,7%, организованной - приблизительно 1%, темпы прироста преступлений, совершенных в соучастии, достигают в отдельные годы 10%. [2] Такая неутешительная статистика порождает особое внимание законодателя к институту соучастия в преступлении.
Правовая конструкция большинства статей Уголовного Кодекса РФ предполагает совершение преступления одним конкретным лицом. Однако иногда преступления совершаются двумя или более лицами. Данная преступная деятельность обладает свойством повышенной опасности, так как объединение усилий нескольких людей, во-первых, облегчает совершение преступления и создание условий для этого, во-вторых, создает возможность для сокрытия следов преступления и, как следствие, порождает затруднения у правоохранительных органов при их расследовании.
С субъективной стороны соучастники участвуют в совершении преступления умышленно совместно, а их действия охватываются единым умыслом. Данный признак означает, что в содержании вины каждого из соучастников должен быть: во-первых, интеллектуальный момент умысла соучастников -двухсторонняя субъективная связь, то есть взаимная осведомленность лиц относительно фактических обстоятельств, относящихся не только к их собственному поведению, но и к деятельности других участников; во-вторых, волевой момент умысла соучастников, который отличается у различных видов соучастников (исполнитель может желать наступления общественно опасных последствий, сознательно их допускать или относиться безразлично, но его психическое отношения напрямую связано с преступным результатом; умысел иных участников исчерпывается результатом их собственной преступной деятельности).
Статья 33 УК РФ закрепляет четыре вида соучастников: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник. Статья 34 устанавливает два критерия, на основе которых проводится данная законодательная классификация - характер и степень участия в преступлении. [3] Под степенью участия понимается всесторонняя оценка фактической ро-
5 -о
сз ж
■с
ли субъекта, вклада, внесенного им в совершение преступления, а характер участия определяется юридической ролью соучастника в преступлении и служит критерием разграничения исполнителей, пособников и подстрекателей. Правильное определение вида соучастника на практике является одним из важных условий квалификации преступления в целом и индивидуализации наказания соучастников в частности.
Соотношение квалификации деятельности исполнителя и уголовно-правовой оценки действий других соучастников остается одним из наиболее сложных и дискуссионных вопросов в современном уголовном праве. В доктрине выделяются две основные точки зрения на данную проблему - теории соучастия.
Согласно первой из них, соучастие рассматривается как самостоятельная форма преступной деятельности, при которой основание и пределы уголовной ответственности соучастников преступления определяются не действиями исполнителя, а действиями конкретных соучастников. Данная теория обусловливает возможность привлечения к ответственности любого соучастника, даже если исполнитель не может быть к ней привлечен в силу определенных обстоятельств или будет от нее освобожден (например, в результате добровольного отказа от совершения преступления). Сторонниками данной концепции являются М.Д. Шаргородский, П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, П.Ф. Тельнов, Ф.Г. Бурчак.
Вторая доктринальная позиция - акцессорная теория - исходит из представления о том, что основой любого соучастия является деятельность исполнителя, он играет центральную роль в совершении преступления, а действия других соучастников необходимо рассматривать в качестве дополнительных (акцессорных). В силу такой взаимосвязи квалификация действий соучастников базируется на юридической оценке деятельности исполнителя. К числу ученых, признающих акцессорность соучастия по действующему УК РФ, можно отнести М.И. Ковалева и А.В. Наумова. Среди дореволюционных криминалистов сторонником данной концепции был Н.С. Таганцев.
Особенности квалификации действий соучастников вытекают из данной парадигмы и имеют свои отличия применительно к конкретным разновидностям соучастников. Все они закреплены в статье 34 УК РФ.
Основанием уголовной ответственности, по общему правилу, является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ (статья 8 УК РФ). [3] Однако в рамках института соучастия в целях дифференциации уголовной ответственности в зависимости от вклада конкретного лица в совершение преступления, в совокупности с общим применяет-5= ся также дополнительное основание уголовной от-S ветственности, которое определяется характером g и степенью участия в совершении преступления, то есть осуществляется квалификация в зависи-Ü мости от вида соучастника.
Основная разновидность исполнителя преступления - лицо, непосредственно совершившее преступление (непосредственный исполнитель). А.В. Шестлер придерживался той точки зрения, что лицо, которое удерживает руки жертвы при совершении изнасилования или убийства (наиболее распространенные в доктрине примеры), признается исполнителем. [4] Н.П. Берестовой же, наоборот, считает, что исполнителем при изнасиловании не может быть признано лицо, действия которого прямо не охватываются признаками объективной стороны, не указанными в законе. [4] А.В. Ушаков при убийстве признает исполнителем лицо, применяющее нож для смертельного ранения, а удерживающее за руки - пособником. [4] Наиболее убедительной можно признать позицию, сформированную судебной практикой, из которой следует, что понятие непосредственного исполнителя следует толковать расширительно, например в случаях, когда один из соисполнителей при убийстве или изнасиловании удерживает потерпевшую за руки или иным способом подавляет сопротивление.
Вторым видом исполнителя является соисполнитель, то есть лицо, непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами. В.С. Комиссаров отмечает, что при соисполни-тельстве соучастники непосредственно и совместно выполняют объективную сторону преступления, причем необязательно от начала до конца - достаточно частичное выполнение каждым из них. Действия соисполнителей могут быть технически разными, но «юридически однородными», то есть образовывающими в результате объективную сторону преступления.
Квалификация действий исполнителя осуществляется по статье Особенной части Уголовного Кодекса РФ, при этом ссылка на часть 2 статьи 33 УК РФ не требуется (часть 2 статьи 33 УК РФ). [3]
Если исполнитель является ключевой фигурой в совершении преступления, то организатор (как считает большинство ученых) - наиболее опасной в рамках соучастия. Организатор преступления от других видов соучастников отличается особой инициативностью, проявляемой при подготовке к преступлению, руководящей ролью при его исполнении, вовлечением других лиц, активным участием в разработке плана совершения преступления. Вместе с тем, законодательное определение, данное в части 3 статьи 33 УК РФ, неоднократно подвергалось критике в научных кругах, причем сразу по нескольким причинам. [3]
Во-первых, тавтология, допущенная законодателем («организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления»), создает определенные трудности в выяснении подлинного смысла самого понятия. Толковый словарь С.И. Ожегова трактует глагол «организовать» в следующих значениях: основать (основывать), учредить (учреждать), подготовить (подготовлять), наладить (налаживать), объединить (объединять), упорядочить (упорядочивать), устроить. [5] Однако отсутствие законодательного толкования расширя-
ет возможности судов для квалификации действий соучастников в качестве действий организаторов преступления, даже в условиях недостаточности фактических обстоятельств, характеризующих организаторскую роль, что в свою очередь может порождать дополнительное основание уголовной ответственности для иных видов соучастников, например, исполнителей.
Во-вторых, среди видов организаторских функций, перечисляемых в части 3 статьи 33, отдельно не названы действия по организации преступления до начала его совершения. Однако на практике нередки случаи, когда лицо руководило лишь приготовлением к преступлению, но в его совершении (как непосредственно, так и в качестве лица, руководящего исполнением) не участвовало, что не было учтено при создании рассматриваемой правовой нормы законодателем.
Квалификация действий организатора напрямую зависит от того, связана ли его деятельность с созданием организованной группы. В данном случае имеет существенное значение правило конкуренции общей и специальной норм в уголовном праве, в соответствии с которым при наличии такого противоречия должна применяться специальная норма (часть 3 статьи 17 УК РФ). [3]
Если организационно-функциональная роль организатора выражалась в создании организованной группы и так далее, то действия данного лица должны быть квалифицированы согласно специальной норме Особенной части УК РФ (в частности статьи 208-210, 282.1 УК РФ), причем без ссылки на часть 33 УК РФ, так как в данном случае совершенные деяния представляют собой самостоятельные преступления, содержащие в своем составе признак организации. Стоит отметить, что поскольку данные составы являются формальными по своей конструкции, деяние считается оконченным с момента совершения действия, указанного в диспозиции, например, лицо, создавшее банду, подлежит уголовной ответственности даже в том случае, если банда еще не совершила ни одного преступления. Если же лицо организовало для совершения преступления группу лиц, участие в которой не предусмотрено Уголовным Кодексом РФ, то отсутствует квалификация через институт соучастия.
Следующий вид соучастника - подстрекатель - направляет волю определенного лица на совершение конкретного преступления или укрепляет решимость, если оно колебалось в отношении замышляемого преступного деяния. Перечень способов, путем которых лицо выполняет объективную сторону подстрекательства в законе не является исчерпывающим; в качестве примеров уголовный закон закрепляет уговор, подкуп, угрозу. Особое внимание следует проявлять при квалификации действий подстрекателя в том случае, если преступление по каким-либо причинам не было доведено до конца, так как факт наличия в действиях лица состава подстрекательства судебной практикой не ставится в зависимость от преступного ре-
зультата действий исполнителя, а само подстрекательство рассматривается в таком случае в рамках приготовления к преступлению.
Пособник также играет существенную роль в совершении преступления путем предоставления исполнителю или иному соучастнику необходимой информационной, материальной и иной помощи, укрепляя тем самым уверенность лица в возможности безпоследственного совершения преступного деяния. Классификация пособничества на интеллектуальное (содействия советами и указаниями) и физическое (оказание материальной или физической помощи соучастникам) является основной, однако оставляет много вопросов с точки зрения разграничения понятий, что объясняется, в первую очередь, сложностью правового института соучастия и несовершенством законодательной техники.
Так же, как и в случае с организатором, квалификация действий подстрекателя и пособника зависит от квалификации действий исполнителя, за исключением случаев, когда преступное деяние предусмотрено отдельной нормой Особенной части УК (например, в рамках пособничества статья 205.1 - пособничество террористическому акту, статья 291.1 - посредничество при взяточничестве и другие).
Таким образом, двумя самыми известными теориями сущности соучастия являются акцессорная и теория самостоятельной ответственности, причем в российском уголовном праве институт соучастия строится на сочетании данных концепций. Этот факт обуславливает особенности квалификации действий соучастников, главными правилами которой являются следующие: действия исполнителя квалифицируются по статье Особенной части УК РФ; при оценке действий «сложных» соучастников к ней также добавляется ссылка на соответствующую часть статьи 33 УК РФ.
В практике применения института соучастия бывают случаи, когда одно и то же лицо осуществляет одновременно несколько функций, в результате чего у судов возникает проблема квалификации совмещения ролей.
Исключение, предусмотренное в части 3 статьи 34 УК РФ, позволяет сделать вывод о том, что если пособник, подстрекатель, организатор совместно с исполнителем выполняли объективную сторону состава соответствующего преступления, то они должны быть квалифицированы и нести ответственность в качестве соисполнителей, то есть соисполнительство поглощает иные функции соучастников, но функциональное совместительство будет учтено судом при назначении наказания, которое зависит от вклада каждого соучастника в совершение преступления. [3]
Оценка ситуаций, когда лицо совмещает функции только «сложных» соучастников (организатора, подстрекателя, пособника), законодателем не дана. Ю.Е. Пудовочкин обращает внимание на то, что квалификация, к примеру, подстрекательства и пособничества не образует совокупно-
5 -о
сз ж
■с
сти преступлений, а содеянное образует единое посягательство, и упоминает о том, что совмещение такого рода может быть оценено как деятельность организатора. [6]
Однако судебная практика не выработала стабильной правовой позиции по данному вопросу: в разных случаях суды либо признают «совместителя» организатором, либо квалифицируют отдельно каждую из выполненных соучастником ролей. Р.Д. Шарапов и Р.В. Минин придерживаются позиции, что данный способ квалификации является более верным, так как «в данном случае основание уголовной ответственности соучастников имеет конструкцию альтернативного состава преступления». [7] С данной точкой зрения, однако, нельзя согласиться, так как при квалификации действий «совместителей» таким путем возникает проблема двойного вменения и, как следствие, неверной квалификации, в результате чего несправедливо и необоснованно ужесточается наказание.
Существенными особенностями обладает и квалификация действий при эксцессе исполнителя, который представляет собой самостоятельную деятельность данного соучастника, которая не охватывалась общим умыслом и имеет юридическое значение, так как изменяет степень общественной опасности совершенного противоправного деяния.
Дискуссионной в рамках квалификации действий соучастников при эксцессе исполнителя является проблема «неосторожного» эксцесса, то есть ситуация, в которой исполнитель совершил эксцесс, не имея на то умысла (к примеру, исполнитель совершает изнасилование, которое повлекло по неосторожности смерть потерпевшей). А.С. Барановская и М.В. Грамматчиков отмечают, что среди ученых существуют две точки зрения. Одни авторы считают оправданной ответственность «сложных» соучастников за совершение преступления с квалифицирующим признаком, так как хотя воля соучастников и не была направлена на тяжкое последствие, но подобный исход был возможен изначально. Другие авторы утверждают, что неосторожное причинение вреда выходит за рамки института соучастия, поэтому ответственность за наступившие неосторожные последствия нести должен лишь исполнитель. [8] Первая позиция представляется более обоснованной, так как применение института эксцесса исполнителя возможно только при существующем различии между общим и частным умыслом, которое отсутствует в случае «неосторожного» эксцесса.
Наоборот, строго индивидуальный характер носит влияние на квалификацию добровольного отказа одного из соучастников от совершения преступления, в результате чего соучастник может быть освобожден от уголовной ответственности, если в его действиях нет иного состава пре-5= ступления. Другой его чертой является то, что он ^ возможен до окончания преступления исполните-^ лем: на стадии приготовления добровольный отказ выражается в прекращении подготовительных Ц действий, на стадии покушения (причем только не-
оконченного) - в воздержании от действий (прекращении бездействия), посредством которых достигается преступный результат.
Для «сложных» соучастников предусмотрены более строгие условия добровольного отказа (части 4 и 5 статьи 31 УК РФ). Пособник должен предпринять все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления (изъять предоставленное орудие или средство, обеспечить исполнителя дезинформацией и так далее). Организатор и подстрекатель должны своевременно обратиться в органы власти или иным способом не допустить доведения преступления до конца, однако если в результате преступный результат все же наступит, то по закону они обязаны нести уголовную ответственность. [3] Однако некоторые ученые, в частности Н.Ф. Кузнецова и М.И. Ковалев, утверждают, что данное положение закона не отвечает требованиям справедливости, так как если соучастник принимает все возможные меры, чтобы предотвратить последствия своего соучастия, но исполнитель все равно совершает преступление, то рушится причинная связь и общий умысел, которые являются необходимыми признаками соучастия, что может выступать достаточным основанием для освобождения от уголовной ответственности. [9] С данной позицией можно согласиться, потому что в противном случае добровольный отказ от преступления в рамках соучастия теряет свою выгодность с точки зрения соучастника, а потому меньшее количество преступлений будет предотвращено таким способом.
Подводя итог сказанному, стоит отметить, что такие специальные вопросы ответственности соучастников преступления, как совмещение функциональных ролей в процессе подготовки и совершения преступления, эксцесс исполнителя преступления (как умышленный, так и неосторожный), добровольный отказ одного из соучастников до наступления преступного результата могут существенно изменить квалификацию действий конкретного соучастника и напрямую зависят от фактических обстоятельств дела.
Литература
1. Состояние преступности в России за январь-декабрь 2019 г.: Статистический сборник Главного управления правовой статистики и информационных технологий Генеральной Прокуратуры РФ. С. 18-20. // Официальный сайт Генеральной Прокуратуры РФ. URL: https://gen-proc.gov.ru/upload/iblock/034/sbornik_12_2019. pdf (дата обращения: 12.11.2023).
2. Алексеев С.В. Динамика групповой преступности в России: статистика и реальность // Вестник ЮУрГУ. 2012. № 12. С. 28. URL: https://vest-niklaw.susu.ru/31/Alekseev.pdf (дата обращения: 12.11.2023).
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) // Собрание Законодательства РФ. 1996. № 25.
Ст. 2954. URL: http://www.szrf.ru/szrf/doc.phtm-l?nb=100&issid=1001996025000&docid=4886 (дата обращения: 12.11.2023).
4. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность: научно-практическое издание. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. 360 с.
5. Слово «организовать» в Толковом словаре С.И. Ожегова // Толковый словарь Ожегова. URL: https://slovarozhegova.ru/word.php?word-id=18684 (дата обращения: 12.11.2023).
6. Пудовочкин Ю.Е. Судебная практика квалификации преступлений, совершенных в соучастии // Всероссийский криминологический журнал. 2011. № 2. С. 5-15. URL: https://cyberlen-inka.ru/article/n/sudebnaya-praktika-kvalifikatsii-prestupleniy-sovershennyh-v-souchastii (дата обращения: 12.11.2023).
7. Шарапов Р. Д., Минин Р.В. Пособничество преступлению: закон, теория, практика // Известия АлтГУ. 2018. № 6 (104). С. 140-147. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/posobnichestvo-prestupleniyu-zakon-teoriya-praktika (дата обращения: 12.11.2023).
8. Барановская А.С., Грамматчиков М.В. Проблема определения степени уголовной ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления // «Молодёжь Сибири - науке России»: материалы междунар. науч.-практ. конф. Красноярск, 23-24 апреля 2015 г. С. 16-20. URL: https://www.elibrary.ru/item.as-p?id=23813224 (дата обращения: 12.11.2023).
9. Панкратов М.В. Особенности ответственности соучастников при добровольном отказе и неоконченном преступлении // Актуальные проблемы российского права. 2012. № 4. С. 235-242. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-otvetstvennosti-souchastnikov-pri-dobrovolnom-otkaze-i-neokonchennom-prestuplenii (дата обращения: 12.11.2023).
DEPENDENCE OF THE QUALIFICATION OF THE CRIME ON THE TYPE OF COMPLICITY
Bauer D.V., Zagorodnikova Yu.O.
Novosibirsk State University
The present article is devoted to the research of types of accomplices of a crime, as well as to the analysis of grounds and peculiarities of qualification of their actions when they commit a crime jointly and with common intent. The study of this issue is closely interrelated
with the problem of doctrinal identification of complicity as a form of independent criminal activity or an accessory legal construction in relation to the qualification of the actions of the perpetrator, in connection with which the article also considers the issue of theories of complicity. As the most controversial problems from the point of view of law enforcement practice, the article studies special issues of responsibility of accomplices of a crime: as a combination of functional roles by accomplices, excess of the perpetrator of a crime, voluntary refusal of one of the accomplices in the process of committing a crime, as well as their influence on the qualification of actions of such persons.
Keywords: accomplices of a crime, qualification, executor, organizer, accomplice, instigator.
References
1. The state of crime in Russia for January-December 2019: Statistical Collection of the Main Department of Legal Statistics and Information Technology of the General Prosecutor's Office of the Russian Federation. C. 18-20. // Official website of the General Prosecutor's Office of the Russian Federation. URL: https:// genproc.gov.ru/upload/iblock/034/sbornik_12_2019.pdf (date of reference: 12.11.2023).
2. Alekseev S.V. Dynamics of group crime in Russia: statistics and reality // Bulletin of SUSU. 2012. № 12. C. 28. URL: https://vest-niklaw.susu.ru/31/Alekseev.pdf (date of reference: 12.11.2023).
3. Criminal Code of the Russian Federation from 13.06.1996 № 63-FZ (ed. from 07.04.2020) // Collection of Legislation of the Russian Federation. 1996. № 25. St. 2954. URL: http:// www.szrf.ru/szrf/doc.phtml?nb=100&issid=1001996025000&d-ocid=4886 (date of circulation: 12.11.2023).
4. Kozlov A.P. Co-participation: traditions and reality: scientific and practical edition. SPb.: Legal Center Press, 2001. 360 c.
5. The word "organize" in S.I. Ozhegov's Explanatory Dictionary // Ozhegov's Explanatory Dictionary. URL: https://slovarozhego-va.ru/word.php?wordid=18684 (date of reference: 12.11.2023).
6. Pudovochkin Y.E. Judicial practice of qualification of crimes committed in complicity // All-Russian criminological journal. 2011. № 2. C. 5-15. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ sudebnaya-praktika-kvalifikatsii-prestupleniy-sovershennyh-v-souchastii (date of access: 12.11.2023).
7. Sharapov R. D., Minin R.V. Aiding and abetting a crime: law, theory, practice // Izvestiya AltSU. 2018. № 6 (104). C. 140147. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/posobnichestvo-prestupleniyu-zakon-teoriya-praktika (date of reference: 12.11.2023).
8. Baranovskaya A.S., Grammatchikov M.V. The problem of determining the degree of criminal responsibility of accomplices in the excess of the perpetrator of a crime // "Youth of Siberia -the science of Russia": materials of the international scientific-practical conf. Krasnoyarsk, April 23-24, 2015. C. 16-20. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=23813224 (date of reference: 12.11.2023).
9. Pankratov M.V. Peculiarities of responsibility of accomplices in voluntary refusal and unfinished crime // Actual problems of Russian law. 2012. № 4. C. 235-242. URL: https://cyberlenin-ka.ru/article/n/osobennosti-otvetstvennosti-souchastnikov-pri-dobrovolnom-otkaze-i-neokonchennom-prestuplenii (date of address: 12.11.2023).
