CC BY
74
УДК 343.125
ЗАЩИТА ИНТЕРЕСОВ ПОТЕРПЕВШЕГО КАК ГАРАНТИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ ПРИГОВОРА, ПОСТАНОВЛЕННОГО ПРИ ЗАКЛЮЧЕНИИ ДОСУДЕБНОГО СОГЛАШЕНИЯ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ
DEFENSE OF INTERESTS OF VICTIM AS GUARANTEE OF JUSTICE OF SENTENCE, DECREED AT CONCLUSION OF PRE-TRIAL TREATY ABOUT COLLABORATION
А. А. СИВОЛОВА (A. A. SIVOLOVA)
Анализируются точки зрения учёных и практических работников относительно необходимости получать согласие потерпевшего при заключении с подозреваемым обвиняемым соглашения о сотрудничестве и об обеспечении баланса интересов сторон в уголовном процессе в части компенсации потерпевшему причинённого преступлением вреда.
Ключевые слова: справедливость приговора, потерпевший, возмещение вреда, досудебное соглашение.
In article the points of view of scientific and practical workers concerning necessity to receive the consent of the victim are analyzed at the conclusion with suspected accused cooperation agreements and about ensuring balance of interests of the parties in criminal trial regarding compensation to the victim of the harm caused by a crime.
Key words: justice of sentence, victim, compensation of harm, pre-trial agreement.
Стремление к социальной справедливости в уголовно-процессуальных правоотношениях с полным правом может быть названо одной из наиболее «гуманных и прогрессивных идей в его истории» [1]. Природе справедливости с точки зрения её социальной составляющей в литературе уделяется пристальное внимание [2]. Применительно к УПК РФ в обозначенном контексте речь идёт об отношениях по распределению и взаимному предоставлению не только различных прав, но и социальных обязанностей, ответственности, риска и санкций, возникающих в процессе взаимодействия участников уголовно-правовых и процессуальных отношений.
Социальная ценность требований,
предъявляемых к приговору ст. 297 УПК РФ как к итоговому акту правосудия при рассмотрении уголовного дела, состоит в воплощении в жизнь принципа социальной справедливости в отношении как государства, общества, обвиняемого, так и потерпевшего. Восстановление социальной справед-
ливости в отношении потерпевшего, с одной стороны, безусловно, имеет целью восстановление его прав и интересов, выражающееся в соразмерном возмещении причинённого преступлением вреда. С другой стороны, представляется, что в значительной степени проблема справедливости приговора как способа реализации в отношении потерпевшего принципа социальной справедливости в уголовном судопроизводстве связана и с разрешением вопросов о привлечении к ответственности преступника и назначении ему справедливого воздаяния, на что неоднократно ориентировала правоприменителя судебная практика [3]. «Потерпевший», по мнению Конституционного суда РФ, выразившемуся в Постановлении от 15 января 1999 г. № 1-П по делу о проверке конституционных положений ч. 1 ст. 295 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина М. А. Клюева, «заинтересован в том, чтобы поспособствовать раскрытию преступления, установлению истины по делу, изобличению преступника и справедливому воздаянию за содеянное.
© Сиволова А. А., 2013
При этом он фактически, с учётом его процессуального положения, выступает в качестве стороны, противостоящей обвиняемому (подсудимому)» [4].
Таким образом, в рамках назначения законного, обоснованного и справедливого наказания лицу, совершившему преступление, когда учтены характер, степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения, личность виновного и интересы потерпевшего, могут быть достигнуты цели, провозглашённые в ст. 6 УПК РФ, и реализована справедливость приговора в социальной её составляющей.
При этом одной из приоритетных задач, стоящих перед государством и актуальных во все времена, является противодействие преступности. Очередной мерой, направленной на эффективное противодействие организованным формам преступной деятельности и создание правовых условий раскрытия и расследования наиболее опасных преступлений, явилось введение ФЗ от 29 июня
2009 г. № 1414-ФЗ в современный уголовнопроцессуальный закон России нового института, регламентированного гл. 40.1 УПК РФ
- особого порядка принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
В соответствии с положениями гл. 40.1 УПК РФ лицо, которое совершило преступное деяние любой степени тяжести и содействует следствию в его раскрытии и расследовании, изобличении и уголовном преследовании других соучастников, розыске имущества, добытого в результате преступления, впервые получило возможность оформить в виде соглашения свое сотрудничество с правоохранительными органами, получив взамен существенное снижение меры воздаяния за содеянное. Согласно ст. 62 УК РФ в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ. В случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, если соответствующей
статьей УК РФ предусмотрено пожизненное лишение свободы или смертная казнь, эти виды наказания не применяются. При этом срок или размер наказания не могут превышать 2/3 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания в виде лишения свободы, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.
Согласно ч. 1 ст. 317.1 УПК РФ, «ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве подается подозреваемым или обвиняемым в письменном виде на имя прокурора. Это ходатайство подписывается также защитником». Согласно ч. 2 ст. 317.1 УПК РФ в ходатайстве о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве подозреваемый или обвиняемый указывает, какие действия он обязуется совершить в целях содействия следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления. Оценку данным действиям дают суд и прокурор в соответствии с ч. 1 ст. 317.5 и ч. 4 ст. 317.7 УПК РФ. Исходя из представленной выше формулировки ч. 1 ст. 317.1 УПК РФ, в отличие от порядка, предусмотренного гл. 40 УПК РФ, вне действующей процедуры заключения досудебного соглашения оказываются участники, которым преступлением причинен вред и заинтересованные в исходе уголовного дела, - потерпевший и гражданский истец. Кроме того в число субъектов, обладающих правом на обжалование факта заключения соглашения и его содержания, также не включен потерпевший. Сказанное определяет одну из наиболее острых и актуальных проблем соответствия приговора как результата рассмотрения дела в порядке гл. 40.1 УПК РФ требованию справедливости.
Многие авторы (А. С. Александров,
Н. А. Баева, Л. Г. Валуева, С. В. Горохов, И. М. Комаров, А. В. Смирнов, А. В. Бахнов-ский, М. М. Головинский, Д. П. Великий и др.), анализируя нормы о досудебном соглашении в контексте защиты прав потерпевших, указывают на существенное нарушение таким образом норм Конституции РФ, а также основополагающих принципов отечественного уголовного процесса [5]. А. В. Бят-киев полагает, что такого рода правовое ре-
гулирование создаёт условия для нарушения прав потерпевшего, принципа равенства сторон, не согласуется с требованием справедливости правосудия [6]. В. М. Быков, анализируя положение потерпевшего, пишет о том, что «соглашение о сотрудничестве подозреваемого и обвиняемого с прокурором непосредственным образом затрагивает права потерпевшего, которому не безразлично, какое наказание получит виновный», в связи с чем считает, что «норма ч. 5 ст. 21 УПК должна применяться только после получения согласия потерпевшего на заключение соглашения о сотрудничестве подозреваемого и обвиняемого с прокурором» [7]. О. Я. Баев отмечает, что «сам факт исключения потерпевшего из процессов согласования условий досудебного соглашения о сотрудничестве и его непосредственного заключения - правовой, законодательный и социальный нонсенс» [8].
В обозначенных точках зрения имеет место доля истины - действительно, такой ключевой участник уголовного судопроизводства, как потерпевший, оказался в неравном процессуальном положении как по отношению к своим процессуальным сторонникам - стороне обвинения, так и к своему оппоненту - обвиняемому (подсудимому). Однако считаем более обоснованной и рациональной точку зрения, изложенную в публикациях таких процессуалистов, как Л. В. Виницкий [9], Л. Г. Татьянина [10],
З. В. Макарова [11], И. В. Ткачёв, О. Н. Тис-сен [12], Н. А. Колоколов [13] и других, в которых целенаправленно проводится мысль о том, что нормы гл. 40.1 УПК РФ объективно не предусматривают учёта мнения потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и получать согласие потерпевшего при возбуждении рассматриваемой процедуры нет необходимости.
Полагаем, что в основе решения вопроса о роли потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве необходимо учитывать публично-розыскной тип отечественного судопроизводства и «прагматический» характер досудебного соглашения, выражающийся в раскрытии преступления, в том числе и путем достижения компромисса
- в обмен на активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изо-
бличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления, предоставление правоохранительным органам значимой информации для осуществления уголовного преследования лиц, виновных в совершении преступлений, подсудимый имеет возможность получить минимально возможное наказание либо наиболее мягкий его вид [14]. Все эти меры преследуют цель полного и быстрого раскрытия уголовно-противоправных деяний. Законодатель в этом случае во главу угла поставил публичный интерес по раскрытию преступления и привлечению виновных к уголовной ответственности, а сторонами соглашения выступают государственные органы и уголовно преследуемое лицо вместе с защитником. Поэтому и отсутствуют здесь правоотношения между обвиняемым и потерпевшим.
Особое значение в регулировании данного вопроса является правоприменительная практика Европейского суда по правам человека, который акцентирует внимание на то, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод [15] не предоставляет права, удостоверение которого требует заявитель, на «личную месть» или на actio popularis -частные лица не могут обращаться с абстрактными жалобами на законодательство или действия правительства, которые не оказали воздействия на них лично посредством примененных методов. В определении от 2 ноября 2011 г. № 1481-О-О «По жалобе граждан Ковальчука В.С. и Ковальчук Т.Н. на нарушение их конституционных прав частью 2 статьи 317.6 УПК РФ» Конституционный суд РФ указал, что согласно нормам гл. 40.1 УПК РФ от волеизъявления потерпевшего не ставится в зависимость возможность использования по уголовному делу досудебного соглашения о сотрудничестве и назначения более мягкого наказания лицам, содействовавшим следствию, так как по смыслу ч. 2 ст. 317.6, ст. 317.7 УПК РФ в их нормативной связи со ст. 316 УПК РФ при проведении судебного заседания в порядке ст. 317.7 УПК РФ потерпевший может отстаивать свою позицию по существу рассматриваемых вопросов и участвовать в их исследовании в условиях непосредственности и устности [16]. Также с учётом позиции Конституционного
суда РФ Постановлением Пленума Верховного суда РФ № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» от 28 июня 2012 г. было внесено уточнение о том, что возражение потерпевшего (его законного представителя), гражданского истца и его представителя против особого порядка проведения судебного заседания в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, само по себе не является основанием для рассмотрения дела в общем порядке (п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. № 16). Свою позицию в части назначения наказания подсудимому, а также по иным вопросам потерпевший может высказать в ходе производства по делу, а также в ходе судебных прений. За потерпевшим сохраняется и право на обжалование приговора.
Подобный подход законодателя и правоприменительной практики говорит о том, что первостепенное значение здесь имеет уменьшение сроков наказания для обвиняемого, его безопасность, увеличение раскрываемости преступлений, уменьшение сроков рассмотрения уголовного дела, снижение нагрузки на судей и уменьшение статьи расходов бюджета по финансированию судопроизводства. Кроме того, как справедливо резюмирует Л. В. Ви-ницкий, гл. 40.1 УПК РФ является одним из вариантов вывода внедрённого в оперативную разработку сотрудника [17].
Вместе с тем означает ли это игнорирование законодателем интересов лица, пострадавшего от преступления, и в части компенсации вреда, причинённого ему в результате преступления, в части сглаживания последствий оказанного на него криминального воздействия?
Согласно базисным международным правовым актам жертвы преступления имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный ущерб, а судебные и административные процедуры в большей степени должны отвечать их потребностям [18]; при этом основной функцией уголовного правосудия должны быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего [19], а соблюдение интересов жертв правонарушений должно быть
одной из фундаментальных функций уголовной юстиции [20].
Проблеме восстановления законных прав и интересов потерпевших в уголовном судопроизводстве уделяли повышенное внимание многие отечественные учёные-процессуалисты [21]. Особую актуальность данный вопрос приобретает и сегодня, на чём акцентируют в своих работах внимание Н. Е. Мул-лахметова (Н. Е. Шинкевич) [22], А. В. Курбатова, О. А. Тарнавский [23] и др. Не смотря на различие в подходах, многие авторы сходятся в едином мнении о том, что защита прав потерпевших, являясь назначением уголовного судопроизводства, тем не менее, не находит адекватного отражения в правоприменительной практике [24].
Нам представляется, что, не смотря на то, что потерпевший не может определять судьбу досудебного соглашения, так как это относится к компетенции государственных органов, он как наименее защищённый частник процесса в любом случае имеет право на возмещение вреда, причинённого преступлением.
Следует подчеркнуть, что в науке сегодня отдельные процессуалисты предлагают свои варианты разрешения проблемы возмещения вреда от преступления при использовании гл. 40.1 УПК РФ. Д. Я. Беговой было предложено включить в число необходимых условий применения исследуемого порядка, по аналогии с нормами гл. 40 УПК РФ, полное согласие обвиняемого с требованиями, предъявленными к нему в части гражданского иска, извещение потерпевшего о наличии подобного согласия потерпевшего [25]. По сути, автор в целях разрешения названного ранее дисбаланса прав сторон по делу считает целесообразным включение в УПК РФ в качестве одного из обязательных условий допустимости рассмотрения уголовного дела в упрощённом порядке (гл. 40.1 УПК РФ) выражение подозреваемым/обвиняемым согласия на возмещение вреда потерпевшему и добровольное принятие к тому соответствующих мер. Названное предложение является, безусловно, позитивным с точки зрения научного знания, однако сам механизм такого возмещения, представляется, на наш взгляд, весьма спорным.
Поскольку расследуемые преступления зачастую являются групповыми, то судом
сначала рассматриваются по существу материалы выделенного в отношении соучастника, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, уголовного дела. При этом поскольку законом не предусмотрено обязательное признание вины и согласия с предъявленным обвинением, подсудимый не обязательно будет согласен с заявленным потерпевшим в гражданском иске размером причинённого вреда.
В силу ст. 1080 ГК РФ лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. В интересах потерпевшего и по его заявлению суд вправе возложить на лиц, совместно причинивших вред, ответственность в долях. При этом, как справедливо подчёркивает В. А. Азаров, при определении степени вины соучастников «целесообразно выявить круг обстоятельств, влияющих на определение вида и размеров материальной ответственности лиц, совершивших преступление в группе. В этом плане имеют важное значение и подлежат доказыванию: форма соучастия для каждого из лиц, совместно совершивших преступление (что способствует выявлению направленности умысла субъекта на достижение неблагоприятных для потерпевшего материальных последствий); роль каждого соучастника в преступлении; общность умысла всех участников, его направленность на достижение преступного результата, включающего имущественный вред потерпевшему; участие лица в каждом или отдельных эпизодах совершенного преступления; материальное положение каждого из сопричинителей вреда» [26]. Такой подход во многом способствует предъявлению каждому из соучастников требований о компенсации причинённого материального ущерба лишь в той части, которая охватывается содержанием его умысла, и определению справедливых вида и размеров возлагаемой на него материальной ответственности.
Вместе с тем сказанное обнажает следующую проблему - каким образом судом будет разрешен вопрос о возмещении потерпевшему причинённого вреда, если уголовное дело в отношении иных соучастников ещё не рассмотрено судом и приговор не вступил в законную силу? Кроме того, в ходе рассмотрения дела по существу судом первой инстанции не исследуются на основе
устности и непосредственности доказательства по делу, в силу чего степень вины заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве лица по отношению к его соучастникам также определить будет весьма затруднительно. Или же заключивший досудебное соглашение о сотрудничестве правонарушитель один должен возмещать за всех причинённый преступлением вред?
Представляется, что такой подход явно не соответствует как философскому, так и социальному, правовому представлению о справедливости, о чём свидетельствует и правоприменительная практика. Так, приговором Наро-Фоминского городского суда, постановленным в особом порядке в связи с заключением соглашения, Копытов А. С. был осуждён по ст. 162, ч. 4, п. «а», «б» УК РФ. Приговором был в полном объёме удовлетворён иск потерпевшей стороны о возмещении материального ущерба, причинённого преступлением. Судебная коллегия приговор в указанной части отменила и направила исковые требования на новое рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. В кассационном определении коллегия указала, что решение суда о взыскании всей суммы ущерба с Копытова при наличии вступившего в законную силу приговора в отношении других соучастников преступления, где взыскание той же суммы присуждено в солидарном порядке, не может быть признано законным, обоснованным и справедливым [27].
Кроме того, даже в случае наличия досудебного соглашения о сотрудничестве, заключенного с подозреваемым, обвиняемым, у потерпевшего сохраняется право на предъявление гражданского иска, в том числе и на возбуждение ходатайства о его обеспечении. Судебная практика в настоящее время в отдельных регионах России (например, в Смоленской области) идет по пути оставления заявленного в уголовном деле (как в выделенном в отдельное производство, так и в отношении остальных соучастников) гражданского иска без рассмотрения и разъяснения потерпевшему права на рассмотрение его иска в гражданском процессе в отношении всех причинителей вреда.
С учётом названных выше норм ГК РФ гражданский иск потерпевшего, по нашему мнению, должен быть разрешён исключи-
тельно в ходе рассмотрения по существу уголовного дела в отношении соучастников лица, сотрудничавшего с обвинением, но не в ходе рассмотрения судом выделенного уголовного дела, поскольку именно всестороннее, полное и объективное исследование доказательств вины всех причинителей вреда в общем порядке судопроизводства в полной мере удовлетворяет истинности как основе справедливости решения как в уголовном, так и в гражданском процессе. В случае заявления гражданского иска при рассмотрении дела в отношении лица, заключившего досудебное соглашение, указанный иск подлежит оставлению без рассмотрения.
В связи с изложенным полагаем, что анализируемый институт (гл. 40.1 УПК РФ) может функционировать и без обязательств со стороны подозреваемого, обвиняемого компенсировать, загладить причинённый преступлением вред. Возмещение ущерба, устранение вреда, причинённого преступлением, должно признаваться обстоятельством, смягчающим ответственность, только в случае добровольного волеизъявления и реализации. Гарантией же защиты прав потерпевшего в данном случае в первую очередь должно явиться создание условий для обеспечения права на подачу и рассмотрение гражданского иска в уголовном судопроизводстве, основанном на всестороннем исследовании всех доказательств в ходе рассмотрения основного уголовного дела по существу.
Думается, что подобная регламентация анализируемых отношений в полной мере соответствует назначению и принципам уголовного судопроизводства, а также требованию справедливости провозглашаемого судом приговора. Такой механизм в полной мере будет не только служить обеспечением компромисса между обвиняемым (подозреваемым, подсудимым) и потерпевшим, между обвиняемым (подозреваемым, подсудимым), аппаратом государственного принуждения и потерпевшим, но и выступать индикатором баланса между нравственностью и социальной справедливостью и эффективностью уголовного правосудия.
1. Боннер А. Т. Законность и справедливость в правоприменительной деятельности. - М., 1992. - С. 13.
2. Арендаренко А. В. Общеправовой принцип социальной справедливости и его реализация в современном уголовном праве России: теоретико-правовые аспекты : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2009 ; Экимов А. И. Справедливость и социалистическое право. -Л., 1980. - С. 49; Малеин Н. С. О справедливости, праве, ответственности // Теория права: новые идеи. Вып. 2. - М., 1992. - С. 68 ; Боннер А. Т. Указ. соч. - С. 15.
3. По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан : Постановление Конституционного суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П. - иКЬ: http://www.rg.ru/ 2003/12/23/к^ок.Ь^.
4. По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина М. А. Клюева : Постановление Конституционного суда РФ от 15 января 1999 г. № 1-П // Вестник Конституционного суда РФ. - 1999. - № 2. -иКЬ: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi ?req=doc;base=LAW ;п=21775.
5. Парфенов В. Н. Проблемы обеспечения прав и законных интересов потерпевшего при особом порядке принятия судебного решения в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве // Российский судья. -2009. - № 11.
6. Бяткиев А. В. Досудебное соглашение: проблемы применения // Вестник Владимирского юридического института. - 2011. - № 1. -С. 61-66.
7. Быков В. М. Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации о правах потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Мировой судья. - 2010. - № 9. - С. 13.
8. Баев О. Я. Правовые и тактические основы усмотрения в уголовном преследовании : учебное пособие. - М. : Юрлитинформ, 2012.
- С. 191.
9. Виницкий Л. В., Мельник С. Л. Необходимо ли согласие потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве? // Законность. - 2012. - № 10.
10. Татьянина Л. Г. «Сделки с правосудием» в России и США: позитивные негативные аспекты // Проблемы применения досудебного соглашения о сотрудничестве по уголовным делам : матер. межрегион. науч.-практ. семинара (4 февраля 2010 г.). - Ижевск, 2010. -С. 13-14.
11. Макарова З. В. Защита потерпевшего в уголовном процессе - обязанность государства //
Южно-Уральский вестник. - URL: http:// www.urvest.informpravo.ru/Uuv3(6)99/03.htm.
12. Ткачёв И. В., Тиссен О. Н. Проблемы правовой регламентации досудебного соглашения о сотрудничестве в Российском уголовном судопроизводстве // Диалектика современных инновационных механизмов по разрешению правовых конфликтов : матер. Междунар. на-уч.-практ. конф. - Оренбург : Издат. центр ОГАУ, 2011. - С. 227.
13. Колоколов Н. А. Назначение наказания лицу, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве // Российский судья. - 2010.
- № 12. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Гребнева Н. Н., Бекелеков Е. Е. Проблемы теории и практики заключения соглашения о досудебном сотрудничестве со следствием // Международный журнал экспериментального образования. - 2011. - № 6. - С. 103-104.
15. Конвенция о защите прав человека и основных свобод вступила в силу 3 сентября 1953 г. Российская Федерация ратифицировала данную конвенцию Федеральным законом «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протокола к ней» от 30 марта 1998 г.
16. По жалобе граждан Ковальчука В. С. и Ко-
вальчук Т. Н. на нарушение их конституционных прав частью 2 статьи 317.6 УПК РФ : Определение Конституционного суда РФ от 2 ноября 2011 г. № 1481-О-О. - URL:
http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req= doc;base=LAW;n=122685.
17. Виницкий Л. В., Мельник С. Л. Указ. соч.
18. Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью: принята резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи от 29 ноября 1985 г. - URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/decla-rations/power.shtml.
19. О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса : Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 28 июля 1985 г. - URL: http://docs.pravo.ru/document/ view/20073340/18952243.
20. По политике борьбы с преступностью в изменяющейся Европе : Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 5 сентября
1996 г. // Уголовное право. - 1999. - № 4. -С. 86.
21. Витрук Н. В. Система прав личности // Права личности в социалистическом обществе. -М., 2001 ; Ромовская З. В. Судебная защита охраняемого законом интереса // Вестник Львовского университета. - 1983. - Вып. 22 ; Кучинский В. А. Законные интересы личности: от Конституции к правореализующей деятельности // Теоретические вопросы реализации Конституции СССР. - М., 1982 и др.
22. Шинкевич Н. Е. Некоторые проблемы обеспечения прав потерпевших в уголовном процессе // Реализация положений Конституции РФ в законодательстве : матер. Междунар. науч.-практ. конф., посвящённой 10-летию Конституции РФ (28-29 ноября 2003 г.). -Челябинск, 2003. - Ч. 2. - С. 449-452.
23. Курбатова А. В., Тарнавский О. А. Возмещение вреда потерпевшему: взгляд на российские проблемы через призму опыта зарубежных стран // Пробелы в российском законодательстве. - 2011. - № 6. - С. 226-230 ; Тар-навский О. А. Механизм возмещения вреда потерпевшим от преступлений в уголовном судопроизводстве // Научные труды РАЮН : в 3 т. - 2009. - Вып. 9, т. 3. - С. 1066-1070.
24. Дубровин В. В. Возмещение вреда от преступлений в уголовном судопроизводстве (отечественный, зарубежный, международный опыт правового регулирования) : монография. - М. : Юрлитинформ, 2011. - С. 49.
25. Бегова Д. Я. Заключение с обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве и интересы потерпевшего при этом // Вестник Дагестанского государственного университета.
- 2011. - Вып. 2. - С. 232-234.
26. Чувилев А. А., Азаров В. А. Вопросы солидарной и долевой имущественной ответственности по делам о преступлениях, причинивших материальный ущерб // Правоведение. - 1987.
- № 1. - С. 69-72.
27. Обобщение по результатам изучения практики применения судами Московской области норм главы 401 УПК РФ об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве за
2010 г. и первое полугодие 2011 г. - И^: http://www.mosoblsud.ru/ss_detale.php?id=143377.
