CC BY
18
Вестник ПСТГУ III: Филология
2009. Вып. 1 (15). С. 107-114
Защита диссертации
НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ ДОКТОРА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК ЗАВЕДУЮЩЕЙ КАФЕДРОЙ ТЕОРИИ
и истории языка ПСТГУ доцента Л. И. Маршевой
17 ноября 2008 г. состоялась защита диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук «Структурные и номинационные типы в диалектной топонимии Липецкой области» в Диссертационном совете МПГУ заведующей кафедрой теории и истории языка ПСТГУ Л. И. Маршевой.
Научным консультантом был доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка МПГУ И. А. Ширшов, официальными оппонентами выступали доктор филологических наук, профессор, заведующая Центром ареальных исследований Института славяноведения РАН Т. И. Вендина, доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина З. А. Мирошникова, доктор филологических наук, профессор кафедры общего языкознания МПГУ К. П. Смолина. Ведущую организацию — Московский государственный гуманитарный университет им. М. А. Шолохова — представляли доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русского языка Е. И. Диброва и кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка И. И. Исаев.
В центре диссертационной работы Л. И. Маршевой находятся теоретические и прикладные проблемы морфемного состава, деривации и номинации географических единиц, которые бытуют в современных говорах Липецкой области.
Источником докторского исследования послужили полевые записи 1992— 2006 гг., сделанные автором на территории Липецкой области. На их основе был составлен индекс, содержащий более 10 тыс. единиц.
Главная цель, повлекшая за собой необходимость решения частных задач, состояла в комплексном синхронно-диахронном и системно-функциональном анализе многообразных фактов, которые характерны для номинации и словообразования диалектных географических именований.
Научно-исследовательская гипотеза, которая была успешно доказана в докторском сочинении, формулируется следующим образом: в говорах Липецкой области функционируют географические названия (топонимы и микротопонимы), которые входят в состав структурных и номинационных типов, являющихся базовыми комплексными единицами проприальной системы.
Отсюда становится понятной актуальность настоящего исследования. Она обусловлена ощутимой необходимостью таких языковедческих работ, которые представляли бы собой многоаспектную интерпретацию словообразовательных и номинационных особенностей в топонимической лексике какого-то региона.
Впервые в истории отечественной и зарубежной науки разработана целостная концепция топонимического типа, а также доказано, что он обладает уникальной диахронно-синхронной природой. Автор констатирует: «Подобный синкретизм вытекает прежде всего из морфемно-производственной специфичности топонимов и микротопонимов» (с. 56).
После необходимого Введения, которое совмещает в себе презентационную, рецептивную части, а также краткий диалектологический очерк, диссертантка в главе I «Понятие о топонимическом типе» излагает теоретико-методологические основания своей работы. Внимательно проанализировав большое количество альтернативных концепций, которые связаны с такими комплексными единицами, как тип и способ образования, и разработаны на ономастическом и апел-лятивном материале, диссертантка приходит к следующему выводу: на синхронном срезе реальна не историческая достоверность образования имен, не способ их производства, а современные представления о производности слов. В данном случае реализуется ретроспективный подход, который заставляет двигаться от производного географического именования к его производящей основе.
Такой методологический вектор, однако, таит в себе серьезные трудности.
Не всегда, например, получается установить мотивирующую основу: овраг Рожки — название оврага, мотивированное апеллятивом рог или рога, или рожок, или рожки? Не все просто и с таким признаком типологической идентификации, как общность части речи мотивирующего слова. И поэтому в диссертации обоснована необходимость градации названного параметра: деревня Вол-ково — название произошло от фамилии Волков; село Куликово — возле села находится Куликова поляна.
Структурная неоднородность мотивирующих элементов делает весьма сомнительным и единство формантной части как обязательного условия группировки слов в один тип. Современная морфемная структура географических названий может включать в свой состав суффиксально-топонимические конгломераты, которые формируются из формантов, принадлежащих мотивирующей основе, и морфем, при помощи которых создаются топонимы и микротопонимы. Складывание протяженных топонимических формантов во многих случаях связано с пе-реразложением основы, которую с течением времени расчленить, оставаясь только в лингвистических рамках и не прибегая к историческим разысканиям, становится все сложнее: деревня Бекет-овк-а, деревня Егор-овк-а, деревня Карп-овк-а.
В связи с рассматриваемыми вопросами нужно указать на теоретическую находку Л. И. Маршевой. Она дает емкое и четкое определение топонимического форманта как словообразовательного средства (средств) из ряда тех, которыми какое-либо географическое название отличается от единиц, находящихся с ним в отношениях достоверной или предположительной мотивации (с. 69). Дефиниция сопровождена списком конкретных средств, задействованных в то-понимообразовании (с. 70).
Таким образом, рассмотрев богатый опыт отечественных и зарубежных ученых сквозь призму ономастической лексики и подвергнув корректировке многие достаточно устойчивые тезисы, Л. И. Маршева предлагает новое определение топонимического типа: «Топонимический тип — это имеющая син-хронно-диахронную природу и абстрагированная от конкретных лексических единиц семантико-формальная схема построения географических названий, которые характеризуются следующими признаками: а) общностью словообразовательного значения; б) видовым единством форманта» (с. 70).
Руководствуясь одним из выводов по первой главе о том, что «при сопряжении номинационного и структурного подходов появляется гораздо больше возможностей изучать содержательный аспект производных слов и неразрывную связь между планом содержания и планом выражения» (с. 72), во второй главе «Номинационная типология и мотивационные ресурсы географических названий в говорах Липецкой области» Л. И. Маршева, опираясь на опыт предшественников и гармонизируя терминологию, вырабатывает определение типа номинации как модели, образца, аккумулирующего в своих пределах выделяемый признак именуемого объекта, то есть мотива, непосредственного или опосредованного способа интерпретации признака именующим субъектом (с. 73—74).
Исходя из данной дефиниции и учитывая специфичность диалектного материала, диссертантка предлагает трехчленную схему, в центре которой находятся типы номинации географических названий: указывающие на свойства, качества и функции самого географического объекта, указывающие на положение одного географического объекта по отношению к другому; указывающие на отношение географического объекта к человеку. Ср. деревня Вислая, село Порой, Сенькина роща.
Выявленные типы топонимической и микротопонимической номинации, которые логично расположены внутри классификационной сетки в направлении «от объекта к субъекту», не позволили Л. И. Маршевой полностью солидаризироваться с таким ономасиологическим тезисом: для мотивировочного признака категория существенности по отношению к реалии не является необходимой.
Надо сказать: номинационная, как и все иные типологии, которые вводятся диссертанткой в научный оборот (структурная классификация географических названий, реестр наименований лиц по местности, вариативный индекс и мн. др.), будучи основанными на богатом фактическом инвентаре, отличаются разветвленностью и масштабностью.
Л. И. Маршева утверждает, что топонимы и микротопонимы представляют необъятное поле деятельности в области мотивации собственных имен и свидетельствует о большом интересе носителей диалекта к строению, семантике слов и их этимологии. При непосредственном выяснении мотива называния обнаруживаются многочисленные мотивационные параллели. Они позволяют вписать изучаемые языковые единицы в один контекст с моделями, которые пользуются тем же либо сходным номинативным материалом для выражения иного содержания. На этой почве может родиться народная этимология, которая, бесспорно, является одним из аспектов функционирования имен собственных. Актуальная
и потенциальная информация, заложенная во внутреннюю форму номинативной единицы, постоянно расширяет и одновременно видоизменяет знания об объекте, облекая их в уже существующие, старые формы.
Исследованный фактологический материал, основная часть которого собрана в процессе непосредственного общения с жителями Липецкой области, побуждает Л. И. Маршеву считать мотивированными те географические названия, в основе которых лежит ясно осознаваемый современными носителями диалекта мотивировочный признак, причем он может соответствовать или не соответствовать этимологическому. Указанным словам также присущи разные типы мотивированности: полная прямая и полная переносная.
Для сельских жителей обычной оказывается ситуация, когда для одной номинативной единицы предлагается несколько народнопоэтических версий (иногда наряду с вполне достоверной интерпретацией). См. луг Колыма: Колыма, потому туда сгоняли косить по принуждению — холодно там, ничего путём не росло, вот и Колыма — этот луг, за селом на отшибе.
В заключение главы Л. И. Маршева пишет: «Механизмы народной этимологии можно рассматривать под разными хронологическими углами зрения: как в синхронии, так и в диахронии. Тогда с динамической точки зрения это будут многообразные качественные преобразования языковой единицы, которые организуются в цепь трансформаций определенных состояний, последовательно сменяющих друг друга на оси непрерывного развития. В синхронии народная этимология проявляет себя как некая точка, зафиксированная на временном срезе, как результат действия данного процесса» (с. 134).
Следующим исследовательским этапом стало формирование структурной классификации диалектных географических названий (глава III «Структурнословообразовательные типы топонимов и микротопонимов Липецкой области»). Л. И. Маршева формулирует оригинальное определение нулевого топонимического форманта, подразумевая под ним «значимое отсутствие любых средств, которые могут участвовать в производстве географических названий (аффикс либо аффиксы; система флексии; интерфикс, единое главное ударение; мно-гочленность; произвольное усечение основ)» (с. 137—138): деревня Гора, место за селом Поляна, овраг Яма.
Во второй главе представлена структурно-словообразовательная типология, которая держится на двух основаниях: на характере форманта, который диагностирует тип, и количестве частей. Таким образом выделяются: I. Тип простых топонимов и микротопонимов (состоящих из одного корня). 1. Тип простых топонимов и микротопонимов с нулевыми формантами. 2. Тип простых топонимов и микротопонимов с аффиксами. А. Тип простых суффиксальных названий. Б. Тип простых суффиксально-префиксальных названий. В. Тип простых плюральных топонимов и микротопонимов. 3. Тип простых субстантивированных топонимов и микротопонимов. II. Тип сложных топонимов и микротопонимов (состоящих из двух корней), характеризующихся: а) простым сложением; б) сложением, сопровождающимся суффиксацией; в) сокращением основ. III. Тип составных топонимов и микротопонимов (состоящих из двух слов). 1. Имеющих зависимый компонент — определение-прилагательное. 2. Имеющих зависимый
компонент — определение, выраженное порядковым числительным. 3. Состоящих из двух лексических вариантов. IV. Предложно-падежный тип.
Предложно-падежный тип подвергнут в работе кропотливому анализу. Л. И. Маршева утверждает: в изучаемых диалектах названия мелких географических объектов в застывших, несклоняемых формах предложно-падежных конструкций прочно закрепляется в речи сельских жителей, они, представляя собой достаточно устойчивые структурно-семантические единства, не нуждаются в замене и выполняют дифференцирующую функцию, являясь полноценными членами именной системы. Многочисленность таких единиц, которым можно присвоить проприальный статус, внутренняя системность и мотивационная соотнесенность с представителями других ономастических классов, способность к широкому варьированию, объясняемая в первую очередь раздельной оформленностью, а также известной нестабильностью компонентов, заставляют диссертантку говорить о наличии в системе географических названий Липецкой области самостоятельного предложно-падежного топонимического типа: места купания На Пляжу, Под Зеленками, У Щукиных.
В последующих главах диссертантка рассматривает обширный фактический материал сквозь многочисленные системно-функциональные фокусы.
Проанализировав типы названий в зависимости от структуры и характера номинации, Л. И. Маршева подробно останавливается на их строевом материале — производящих основах, а именно на наиболее выигрышных с точки зрения иллюстрирования географических апеллятивах (глава IV «Семантические и словообразовательные возможности географических апеллятивов в процессе топо-нимизации»). Их взаимодействие с топонимами и микротопонимами можно без преувеличения квалифицировать как вечно живой и актуальный ономасиологический и семасиологический процесс: «Интересен и важен он, среди прочего, тем, что позволяет проследить, как слово, преодолевая множество трудно уловимых, не всегда явных, зачастую сосуществующих этапов, которые отражаются в речи носителей диалекта, переходит из имени нарицательного в имя собственное. И именно в прохождении этих стадий и надо видеть реальное функционирование номинативной единицы» (с. 172).
Первым звеном этого процесса нужно считать «чистую» топонимизацию, при которой мотивирующая и мотивированная единицы характеризуются полным формальным совпадением. На следующем этапе онимизирование сопровождается суффиксацией, плюрализацией, а также формированием сложных и составных именований, то есть осуществляется дооформленная топонимиза-ция, за счет которой идет преодоление омонимии «старого» (апеллятивного) и «нового» (ономастического) слов. И, наконец, полноценный топоним или микротопоним (собственное название) начинает употребляться с другим термином, при этом старый термин или вообще выходит из употребления, или бытует в другом — зачастую негеографическом — значении. См. граница между населенными пунктами Рубеж, деревня Большовские Выселки, мост Россошный.
И снова автор проводит свою ключевую мысль: особенности, фиксирующиеся в определенное время, в синхронии, должны рассматриваться как последовательные, диахронические изменения, от качества и объема описания которых
зависит представление о полноте изменений от начального до конечного звена и точность реконструкции этимологической единицы. И здесь принципиален следующий момент: «Мотивирующая единица важна не только и не столько сама по себе, сколько как сегмент, реконструированный из собственного имени» (с. 194). Значение этого факта — при декларативной ориентации на апеллятив — оказывалось до сих пор в лучшем случае недооцененным, а в худшем — бездоказательно отрицаемым.
В главе V «Географические р1игаИа 1аШиш в контексте топонимической номинации» исследованы разнородные группы топонимов и микротопонимов, имеющих форму множественного числа: именования, возникшие — на основе метонимического и метафорического переносов — в результате топонимизации («чистой» и дооформленной), трансонимизации — перехода из разряда топонимов, в том числе и прецедентных, а также антропонимов.
Диссертанткой было установлено, что плюрализация является вторым — структурным — шагом в образовании нового слова (географического именования). Ее механизмы включаются только тогда, когда возникает необходимость в расподоблении производящей и производной единицы. Плюрализация, таким образом, маркирует категориальные и функциональные переходы крупных лексических пластов из одной ономасиологической сферы в другую. Обусловленные разной номинационной сутью кардинальные расхождения между формами единственного и множественного чисел побуждают диссертантку аргументированно говорить о том, что категория числа гораздо более лексикализована, чем представлялось раньше. Причем у имен собственных это фиксируется как со стороны формы, показывающей сугубую индифферентность к выражению грамматического значения, так и со стороны содержания, демонстрирующего резкий денотативный сдвиг. Следовательно, в выражении лексической семантики слова участвует не только основа, но и система флексий. И тем самым число обретает статус смешанной категории, объединяющей в себе словоизменительный и словообразовательный компоненты.
Данный вывод способствует авторской разработке понятия о морфоло-де-ривационных вариантах, которые обладают свойствами динамической граду-альности: деревня Колодезь/ Колодези/ Колодезьки.
Осознавая, что финальные элементы у географических названий в форме множественного числа, с одной стороны, активно участвуют в словообразовании, а с другой — успешно выражают падежные значения, для терминологического упорядочения впервые в ономастической науке Л. И. Маршева предложила называть их топонимическими субморфами. На основе изученного материала установлены три функции топонимического субморфа: собственно структурная функция — оформления плюральных названий; дотопонимическая функция; функция преодоления внутриономастической и апеллятивно-проприальной омонимии. Ср. деревня Репцы, берег реки Леса, холм Иваны.
В шестой главе «Морфемная структура и частичная несклоняемость географических именований в говорах Липецкой области» диссертантка пишет, что серьезным поводом к совпадению падежных окончаний у географических названий антропонимического происхождения — по преимуществу неполно-
му — в условиях акающих говоров становится заударная редукция гласных и ощутимая спаянность (этимологическая и структурная) географических названий и антропонимов, то есть идентичность исходных и производных основ, и/или однотипность схемы склонения, и/или известное сходство одноименных окончаний при отсутствии полной общности.
Многочисленные примеры, которые исследованы Л. И. Маршевой, заставляют ее сделать следующий вывод: диалекты, испытывая на себе некоторое влияние литературного языка, которое, однако, не стоит преувеличивать, пытаются доступными для них способами отказаться от полной неизменяемости географических именований на -ов(о), -ев(о), -ин(о), -ын(о), чтобы не остаться с унифицированным показателем -о — [а]: «Средством выражения категории падежа является не одно лишь материальное оформление каждого окончания. Принципиальными оказываются падежные оппозиции. Причем не сами по себе, не по отдельности, а в системе — как в цельной, шестичленной, так и в сегментированной» (с. 286). Без сомнения, складывание падежных подсистем в границах парадигмы влечет за собой резкое уменьшение грамматической значимости флексий. К тому же в применении к географическим наименованиям на -ов(о), -ев(о), -ин(о), -ын(о), бытующим в диалектных условиях, обнаруживает свою ошибочность ключевой тезис аналитической теории: в самом общем виде стремление к аналитизму есть превращение парадигматически слабых позиций в парадигматически сильные. Но этого «превращения» как раз и нет.
Проанализированные факты и сделанные в связи с ними выводы, по мнению автора, не дают никаких поводов «говорить о сколько-нибудь сформированном или формирующемся аналитическом движении, зато побуждает задуматься о складывании диалектных различий нового типа, которые находятся на стыке морфологии, лексики и словообразования» (с. 287).
Следующая призма, сквозь которую Л. И. Маршева рассматривает географические названия Липецкой области, — вариативность (глава VII «Вариативность географических названий как структурно-функциональный ресурс липецких говоров»). Здесь осуществлены дальнейшие шаги в сторону дифференцированной характеристики различных сторон модификации топонимического слова.
На широком материале структурных вариантов разных видов — фонетических, акцентологических, синтаксических, морфологических, а также лексических — был подтвержден тезис о том, что они связаны с изменениями во внутренней форме номинативной единицы. Однако обычно внешние модификации однозначно рассматривались как следствие полимотивации — за счет изменения мотивационной формы и мотивационного значения слова. Проанализированный материал оспаривает эту однонаправленность.
Так, в работе вводится понятие о морфемно-деривационных вариантах. При их порождении трансформациям подвергаются части слова (морфемы), структурно-словообразовательный тип — как правило, суффиксальный — остается прежним: село Варваринка/ Варваровка. И именно заменяемость формантов во многих случаев является следствием полного или частичного забвения дотопо-нимического значения: Зуев мост/ Зуйкин мост.
Термин «морфемно-деривационный вариант» призван заменить термин «словообразовательный вариант».
Разновекторные проявления системы анализируются автором диссертации в итоговой восьмой главе «Географические названия Липецкой области как система». Л. И. Маршева пишет: «Номинационные, структурные и мотивационные особенности географических названий наиболее выпукло и отчетливо проявляют себя, когда смыкаются в системной точке» (с. 329). Географические имена собственные являются оригинальной системой со своими специфическими внутренними отношениями, законами функционирования, сложными и многоплановыми связями с другими проприальными разрядами — антропонимами, наименованиями лиц по месту жительства, названиями сельскохозяйственных производств: официальная фамилия Подлякин — село Подлякино — Подлякин-ский сад.
В данной главе Л. И. Маршева впервые в ономастической науке подробно рассматривает такой многочисленный, динамически развивающийся и строго упорядоченный пласт, как названия мелких географических объектов (микротопонимы), который традиционно изымался из научных трудов, сопряженных с классификационной проблематикой. Вместе с тем «они представляют ключевой интерес для интерпретации функционально-системных механизмов диалектного языка в целом и лексики в частности» (с. 37). См. рассуждения об этимологических отношениях в парах типа деревня Реневка — возвышенность Реневский бугор.
В Заключении Л. И. Маршева пишет: «Традиционно стройная, достаточно устойчивая структура топонимического словообразования, которая отличается заметной специфичностью, является поводом (пусть и косвенным) для несогласия с мнением о якобы объективном и неуклонном стирании морфемно-производственных различий в диалектах русского языка... Таким образом, комплексное исследование русских диалектов диктует необходимость обращения к топонимическому и микротопонимическому материалу, в частности, при рассмотрении вопросов деривации и словообразования, поскольку географические названия представляют собой ценнейший пласт, служащий своего рода связующим звеном между историей и современностью» (с. 404—405).
Работа снабжена приложением, представляющим собой алфавитный указатель всех собственных имен, которые подвергались анализу. Единицы сопровождены перечнем вариантов (в виде перекрестных ссылок) и нарицательными определителями. Кроме начальной формы ономастического слова (именительный падеж), дается форма родительного, а иногда и творительного падежей с ударением, причем несклоняемость отмечается особо.
Защита докторской диссертации Л. И. Маршевой, несомненно, стала значительной вехой не только в ее жизни, но и в истории филологического факультета и Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в целом. Профессиональная биография Ларисы Ивановны связана исключительно с ПСТГУ. Она пришла в Богословский институт в 1998 г., будучи аспиранткой второго года обучения кафедры общего языкознания МПГУ. В 2000 г. защитила кандидатскую диссертацию. Прошла путь от ассистента до заведующей кафедрой.
