Зарубежный опыт восстановительной юстиции и медиации в разрешении уголовно-правовых конфликтов Текст научной статьи по специальности «Право»

JURISPRUDENCE

Научная статья

УДК 34

https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-209-214

NIION: 2003-0059-4/22-381

MOSURED: 77/27-003-2022-04-580

Зарубежный опыт восстановительной юстиции и медиации в разрешении уголовно-правовых конфликтов

Елена Николаевна Сенина

Российская академия адвокатуры и нотариата, Москва, Россия

Аннотация. Рассмотрены первые программы примирения по уголовным делам, датированные 70-80-ми годами XX в. применявшиеся в США и Канаде. На их основе происходит становление концепции восстановительного правосудия, которая доказав свою результативность в странах англо-саксонской правовой семьи, получает развитие и в странах континентального права, поэтому современные его программы по-прежнему основаны преимущественно на североамериканских моделях. При этом первоначальный опыт восстановительного подхода приобретался в сфере ювенальной юстиции, а затем распространялся на совершеннолетних преступников. Исторически первой программой восстановительного правосудия является медиация. В настоящее время медиация потерпевшего и преступника является наиболее распространённой частью большой концепции, называемой «восстановительным правосудием». Настоящая публикация посвящена анализу современных зарубежных моделей медиации в разрешении уголовно-правовых конфликтов.

Ключевые слова: уголовная политика, карательное правосудие, восстановительное правосудие, альтернативы уголовного преследования, медиация

Для цитирования: Сенина Е. Н. Зарубежный опыт восстановительной юстиции и медиации в разрешении уголовно-правовых конфликтов // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 4. С. 209-214. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-209-214.

Original article

Elena N. Senina

Russian Academy of Lawyers and Notaries, Moscow, Russia

Abstract. It is known that the first programs of reconciliation in criminal cases are dated to the 70-80s of the XX century and began to be used in the USA and Canada. On this basis, the concept of restorative justice is being developed, which, having proved its effectiveness in the countries of the Anglo-Saxon legal family, is being developed in the countries of continental law, so its modern programs are still based mainly on North American models. At the same time, the initial experience of the restorative approach was acquired in the field of juvenile justice, and then extended to adult criminals. Historically, the first restorative justice programme is mediation. Currently, the mediation of the victim and the offender is the most common part of a large concept called «restorative justice». This publication is devoted to the analysis of modern foreign models of mediation in the resolution of criminal law conflicts.

Keywords: criminal policy, punitive justice, restorative justice, alternatives to prosecution, mediation

For citation: Senina E. N. Foreign experience of restorative justice and mediation in the resolution of criminal law conflicts. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(4):209-214. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-209-214.

Как показывает анализ законодательства мно- чающийся в предоставлении сторонам права на свои, гих зарубежных стран, в настоящее время сложился собственные активные действия по разрешению воз-полноценный правовой институт медиации, заклю- никшего между нами конфликта (спора) на взаимовы-

Foreign experience of restorative justice and mediation in the resolution of criminal law conflicts

© Сенина Е. Н., 2022

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

годных или, по крайней мере, на взаимоприемлемых для них условиях, при участии медиатора как нейтрального и беспристрастного лица, содействующего сторонам в достижении соглашения. Данный институт имеет межотраслевой характер и успешно применяется не только в практике урегулирования споров, вытекающих из гражданских, семейных, трудовых, корпоративных и иных частноправовых отношений, но и конфликтов, вызванных преступным поведением. Прежде всего, для общего представления зарубежных коллег о медиации в криминальных конфликтах необходимо обратиться к ее определениям в иностранных официальных и научных изданиях, учитывая новаторский характер зарубежного опыта в этой области.

В документе организации «Mediation UK, 1994» (Великобритания) содержится такое определение: «Медиация: процесс, в котором жертва(-ы) и правонарушитель(-и) общаются с помощью беспристрастной третьей стороны, либо напрямую (лицом к лицу), либо опосредованно через третью сторону, позволяющую жертве(-ам) выразить свои чувства и рассказать о потребностях, а правонарушителю (-ям) принять на себя обязательства и действовать в соответствии с ними» [1]. В «Объяснительном меморандуме» Совета Европы к «Рекомендации, посвященной медиации в уголовных делах» (1999 г.): «Медиация в уголовных делах определяется как процесс, посредством которого жертва и правонарушитель могут получить возможность добровольно принимать активное участие в разрешении проблем, вызванных преступлением, с помощью беспристрастной третьей стороны или медиатора» [2].

М. Лейбман определила медиацию (посредничество) между жертвой и преступником — как процесс, в ходе которого беспристрастная третья сторона помогает жертве(-ам) и преступнику(-ам) общаться, прямо или опосредованно, что может привести большему взаимопониманию между обеими сторонами, а зачастую к ощутимому возмещению причиненного вреда [3, p. 27].

По М. Райту, «медиация является процессом, в котором жертва и правонарушитель встречаются для обсуждения проблемы с участием третьего беспристрастного лица (медиатора), либо непосредственно, «лицом к лицу», либо заочно. Цель медиации — дать возможность жертве выразить свои чувства и претензии, а правонарушителю — осознать и признать свою ответственность» [4, с. 11].

М. Умбрейт пишет, что посредничество между жертвой и преступником — это процесс, который предоставляет заинтересованным жертвам, в первую очередь, имущественных преступлений, возможность встретиться с преступником в безопасной и подготовленной с помощью обученного посредника обстановке с целью привлечения преступника к прямой ответ-

ственности за свое поведение и компенсации жертве [5].

В зарубежной юридической практике, выработано и используется множество программ примирения потерпевших и преступников и урегулирования уголовно-правовых конфликтов (медиация, круги правосудия, общественные советы и конференции и другие восстановительные практики). При этом медиация является наиболее востребованной процедурой.

В научно-аналитической литературе предпринимались неоднократные попытки систематизировать формы и модели медиации, используемые в зарубежных странах по уголовным делам.

Так, в Пояснительной записке к Рекомендации № R (99) 19, разработанной Комитетом экспертов по медиации в уголовных делах (PC-MP), отмечается, что практика медиации в уголовных делах может принимать разные формы, которые часто сочетаются друг с другом, например [подробнее о формах и моделях медиации в уголовных делах: 2]:

• обмен мнениями о случившемся для лучшего взаимопонимания между пострадавшим и правонарушителем;

• принесение правонарушителем извинения и добровольное принятие им на себя обязательства загладить причиненный пострадавшему вред;

• добровольное согласие правонарушителя предпринять какое-либо иное действие, например, поработать на сообщество или принять участие в реабилитационной программе («косвенное возмещение вреда»);

• разрешение любого конфликта между пострадавшим и правонарушителем либо между их семьями или друзьями;

• принятие программы согласованных санкций и решений, которая может быть предложена суду в качестве рекомендуемого приговора или судебного предписания.

Медиация в уголовных делах допустима в прямой или непрямой формах, то есть как встреча сторон или как встреча медиатора с каждой стороной по отдельности. Медиацию могут осуществлять профессиональные медиаторы или специально обученные добровольцы. Медиация может осуществляться под эгидой органа уголовной юстиции или на базе независимого органа местного сообщества. Сторонами медиации могут быть пострадавший и правонарушитель (как в «классической» форме посредничества между пострадавшим и правонарушителем), но также и их родственники, члены местного сообщества и представители органов уголовной юстиции (как в семейных и общественных конференциях). Но, несмотря на некоторые различия в формах, во всех случаях существенны беспристрастность медиатора и добровольность участия сторон в программе.

JURISPRUDENCE

На основе этих форм медиации в уголовных делах, в зарубежных странах с учетом национальных общественно-политических и правовых традиций сложились разнообразные модели медиации, которые часто сопрягаются, сочетаются друг с другом. При этом основные модели уголовно-правовой медиации таковы:

1) Неформальное посредничество — осуществляется работниками органов уголовной юстиции в ходе их обычной работы. Это может быть прокурор, приглашающий стороны принять участие в неформальном урегулировании конфликта с намерением прекратить судебное преследование, если будет достигнуто удовлетворительное соглашение.

2) традиционные деревенские или племенные сходы — это древнее установление, предполагающее, что все сообщество встречается для разрешения споров и уголовных конфликтов между его членами, до сих пор распространено в менее развитых странах и сельских районах;

3) посредничество между пострадавшим и правонарушителем предполагает, что стороны (при этом число, как правонарушителей, так и пострадавших не ограничивается) встречаются в присутствии специально назначенного медиатора, ведущего встречу бескорыстно или за плату;

4) программы переговоров о компенсации существуют единственно для того, чтобы определить размер материальной или иной возможной компенсации причиненного вреда, которую должен будет выплатить правонарушитель пострадавшему на основании решения суда;

5) общественные суды предполагают передачу уголовных дел прокуратурой или судами на рассмотрение местным сообществом по принятым в нем правилам, которые отличаются большей гибкостью и отсутствием формализма, часто включают в себя элементы посредничества и переговоров;

6) семейные и общественные конференции представляют собой еще один пример участия местного сообщества в работе системы уголовного правосудия (развившиеся в Австралии и Новой Зеландии). Здесь предполагается встреча не только пострадавшего и правонарушителя, но также родных и близких правонарушителя, представителей таких учреждений как полиция и органы юстиции для молодежи и несовершеннолетних, а также порою и сторонников пострадавшего.

Наиболее распространенной классификацией, имеющей к тому же важное уголовно-правовое значение, является деление медиации (посредничества) исходя из ее взаимосвязи с традиционной системой уголовного правосудия на три базовые модели [подробнее о трех моделях медиации см., например: 6, с. 12-31; 7, с. 15; 8, с. 13-15]. Кроме того, в научной литературе предпринимались неоднократные попытки развить

и дополнить указанную классификацию. Медиацию предлагалось подразделять по стадиям уголовного процесса, на которых она применяется («полицейская» и «судебная» медиации), по лицам, имеющим право осуществлять медиацию («медиация в рамках собственных полномочий» и «делегированная медиация»), по устройству процедуры («медиация лицом к лицу» и «челночная медиация»), по юридическим последствиям, зависящим от тяжести преступления, личности виновного и достигнутого соглашения (от прекращение дела по преступлениям, не представляющим большой общественной опасности, до смягчения ответственности по более серьезным преступлениям) и т. д. [9, с. 73-79, 103; 10, р. 63-64; 11, с. 40]

Разумеется, в силу значительного многообразия и обширной географии программ медиации, изучить весь зарубежных опыт их функционирования и развития в рамках одного параграфа немыслимо, да и нет необходимости, учитывая то, что многие вопросы и аспекты применения медиации имеют уголовно-процессуальное, организационное и социально-психологическое значение. Задача настоящего исследования состоит в том, что с позиции материального уголовного права изучить выработанные зарубежной практикой программы медиации. С этой точки зрения, критериями анализа медиации, применяемой для разрешения криминальных конфликтов в зарубежных странах, могут служить следующие уголовно-правовые признаки (аспекты) такого рода программ: круг преступлений и лиц их совершивших, подлежащих медиации, а также юридические последствия (достигнутого примирительного соглашения и факта участия в этой процедуре). Рассмотрим опыт зарубежных стран по применению медиации в уголовных делах подробнее с позиции выделенных нами критериев:

1) Круг преступлений, по которым возможно применение медиации.

При разработке концепции медиации для разрешения уголовно-правовых конфликтов первоочередное значение имеет вопрос о том, по каким категориям преступлений возможна процедура медиации. Как правило, медиация применяется по делам о нетяжких преступлениях против личности и собственности. Некоторые страны предусматриваются в своих законах те категории преступлений, которые не подлежащих медиации. Нередко применимость медиации ограничивается определенным видом или размером наказания, предусмотренного за совершение преступления.

Подходы различных стран к решению этого вопроса различаются: одни государства ограничивают круг таких преступлений, другие допускают применение процедуры медиации в отношении любых преступных деяний.

Так, согласно положениям Закона о медиации (№ 21/2007) Португалии на разрешение с помощью

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

этой процедуры могут быть переданы уголовные дела о преступлениях против личности или собственности, принадлежащие к категории дел частного обвинения, которые наказываются штрафом или лишением свободы, не превышающим пяти лет. К преступлениям, подлежащим процедуре медиации, относятся в частности: словесные оскорбления, легкие телесные повреждения, грабеж, мошенничество, клевета. Вместе с тем медиация не может применяться по делам о преступлениях против половой свободы и в отношении лиц, не достигших 16-летнего возраста [12]. В отличие от Португалии, в Англии и Уэльсе на урегулирование посредством медиации могут быть переданы дела о преступлениях практически любой категории, в том числе в отношении лиц, которые неоднократно совершали преступления [13, p. 52].

В США программы посредничества между жертвами и преступниками, первоначально применявшиеся в делах, связанных имущественными преступлениями и мелкими нападениями, получают все большее распространение применительно к широкому кругу преступлений и в настоящее время используются даже в отношении тяжких насильственных преступлений. Тенденция развития медиации заключается здесь в расширении масштабов таких программ [14]. Достаточно подробно вопрос о круге лиц и преступлений, в отношении которых возможна медиация, регламентируется в законодательстве Республики Казахстан [15; 16].

2) Личность преступника как участника уголовно-правового конфликта.

Как правило, зарубежные государства учитывают данные о лице, совершившем преступление (возраст, повторность преступлений), при решении вопроса о применении медиации. Как уже отмечалось выше, многие страны идут по пути первоначального применения медиации только по делам о преступлениях несовершеннолетних, а затем распространяют эту процедуру и на взрослых преступников. Характерным примером может служить развитие медиации в Португалии, которое началось со сферы ювенальной юстиции. Там медиация для разрешения уголовно-правовых конфликтов впервые появилась в законе, регулирующем применение принудительных мер воспитательного воздействия к несовершеннолетним, совершившим преступление (Educational Guardianship Law № 166/99 as of 14 September 1999). Указанный закон применяется к несовершеннолетним в возрасте от 12 до 16 лет. В отношении совершеннолетних лиц, совершивших противоправные деяния, медиация в Португалии появилась сравнительно недавно, в 2007 г. Медиация для разрешения уголовно-правового конфликта или так называемая медиация жертвы и правонарушителя (Victim-Offender Mediation) в Австрии

первоначально применялась по делам о преступлениях несовершеннолетних (оно было предусмотрено Законом о ювенальной юстиции 1989 г.), а в 1999 г. стала предусматриваться и в отношении совершеннолетних лиц [7, с. 129, 134].

3) Уголовно-правовые последствия процедуры медиации.

Например, согласно финскому закону о примирении (№ 1015/2005) достижение медиационного соглашения, т. е. примирение сторон, закрепленное в соответствующем документе, а также сам факт готовности лица участвовать в процедуре, могут повлечь различные юридические последствия: от прекращения производства по делу (в случае нетяжких преступлений) до смягчения назначаемого наказания или вовсе отказа от его назначения. В США в случаях, связанных тяжкими насильственными преступлениями (убийствами, сексуальными посягательствами), заключение примирительного соглашения не ведет к прекращению уголовного дела, а может признаваться только смягчающим наказание обстоятельством [14]. Проведенное исследование зарубежного опыта применения медиации для разрешения уголовно-правовых конфликтов позволяет выявить ряд закономерностей развития этого института:

• первоначальные программы посредничества возникают в тех странах, где наиболее развиты традиции общинного разрешения споров и обычаи примирения;

• начальный этап развития медиации в большинстве государств характеризуется нефор-мализованностью процедуры ее применения для разрешения уголовно-правовых конфликтов, затем происходит этап ее институциона-лизации и законодательной регламентации;

• во многих зарубежных странах медиация первоначально применяется для разрешения уголовно-правовых конфликтов, вызванных преступлениями несовершеннолетних, а затем распространяется и на взрослых преступников;

• в странах с богатым практическим и научным опытом применения медиации наблюдается тенденция расширения круга преступлений, по которым возможно проведение медиации, и задач ее использования не только в качестве альтернативы (замены) уголовному преследованию, но и дополнения его возможностей;

• по мере тенденции к углублению процесса медиации и расширению его масштабов происходит дифференциации уголовно-правовых последствий проведения процедуры медиации (от освобождения от уголовной ответственности до обеспечения реинтеграция осужденных в общество);

JURISPRUDENCE

• по пути внедрения и использования медиации для разрешения уголовно-правовых конфликтов пошли и многие страны СНГ, используя ее как процедуру для примирения преступника с потерпевшим в целях освобождения его от уголовной ответственности.

Список источников

1. Гроенхейзен Г. Медиация жертвы и правонарушителя : правовые и процедурные гарантии / пер. Смагловой Н. // Вестник восстановительной юстиции. 2003. № 5. С. 67-78.

2. Рекомендация № R (99) 19 Комитета министров Совета Европы «По посредничеству в уголовных делах» (вместе с «Пояснительным меморандумом») (принята 15.09.1999 г. на 679-ом заседании представителей министров // СПС «Консультант Плюс».

3. Liebmann M. Restorative justice : how it works. London, 2007.

4. Головизнина М. Преступность несовершеннолетних в Италии // Неволя. 2007. № 12.

5. Bazemore, G., and Umbreit, M. S. Rethinking the Sanctioning Function in Juvenile Court: Retributive or Restorative Responses to Youth Crime. Crime & Delinquency 41, no. 3 (1995): 296-316 (перевод автора).

6. Гроенхейзен М. Медиация жертвы и правонарушителя : правовые и процедурные гарантии. Эксперименты и законодательство в некоторых европейских странах // Восстановительное правосудие. М. : МОО Центр «Судебно-правовая реформа», 2003.

7. Арутюнян А. А. Медиация в уголовном процессе. М. : Инфотропик Медиа, 2013.

8. Махов В. Н., Василенко А. С. Медиация и другие программы восстановительного правосудия в уголовном процессе стран англосаксонского права : монография. М. : Юрлитинформ, 2015.

9. Головко Л. В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб : Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002.

10. Pelikan С., Trenczek T. Victim-Offender Mediation and Restorative Justice. The European Landscape // Handbook of restorative justice. Edited by Sullivan D. and Tifft L. Routledge, 2006.

11. Карнозова Л. М. Медиация по уголовным делам в российской правовой системе // Восстановительная медиация в России : правовое обеспечение и стратегия развития (сборник материалов) / сост. А. Ю. Коновалов. М., 2013.

12. Santos А. Victim-Offender Mediation and Other Restorative Practices in Portugal : Why

Not? // International Institute of Mediation and Arbitration, 2011 (перевод автора).

13. Sherman L. and Strang H. Restorative justice : the evidence. The Smith Institute, 2007 (перевод автора).

14. Alyssa Shenk. Victim-Offender Mediation : The Road to Repairing Hate Crime Injustice // Ohio state journal on dispute resolution. 2001, № 17. P. 185-218 (перевод автора).

15. Закон Республики Казахстан от 28 января 2011 года № 401-IV «О медиации» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 01.07.2021 г.). [Электронный ресурс]. URL: https://online. zakon.kz (дата обращения: 08.09.2021).

16. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года №226-V (с изменениями и дополнениями по состоянию на 02.07.2021 г.) [Электронный ресурс]. URL: https://online. zakon.kz (дата обращения: 08.09.2021).

References

1. Groenhuizen G. Mediation of the victim and the offender : legal and procedural guarantees / trans. Smaglova N. // Bulletin of restorative Justice. 2003. № 5. P. 67—78.

2. Recommendation № R (99) 19 of the Committee of Ministers of the Council of Europe «On mediation in criminal cases» (together with the «Explanatory Memorandum») (adopted on 15.09.1999 at the 679th meeting of representatives of Ministers // SPS «Consultant Plus».

3. Liebmann M. Restorative justice : how it works. London, 2007.

4. Goloviznina M. Juvenile delinquency in Italy // Captivity. 2007. № 12.

5. Bazemore, G., and Umbreit, M. S. Rethinking the Sanctioning Function in Juvenile Court: Retributive or Restorative Responses to Youth Crime. Crime & Delinquency 41, № 3 (1995):296-316 (translated by the author).

6. Groenhuizen M. Mediation of the victim and the offender : legal and procedural guarantees. Experiments and legislation in some European countries // Restorative justice. Moscow : NGO Center «Judicial and Legal Reform», 2003.

7. Arutyunyan A. A. Mediation in criminal proceedings. Moscow : Infotropik Media, 2013.

8. Makhov V. N., Vasilenko A. S. Mediation and other restorative justice programs in the criminal process of the countries of Anglo-Saxon law : monograph. M. : Yurlitinform, 2015.

9. Golovko L. V. Alternatives to criminal prosecution in modern law. St. Petersburg : Publishing house «Law Center Press», 2002.

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

10. Pelikan S., Trenczek T. Victim-Offender Mediation and Restorative Justice. The European Landscape // Handbook of restorative justice. Edited by Sullivan D. and Tifft L. Routledge, 2006.

11. Karnozova L. M. Mediation in criminal cases in the Russian legal system // Restorative mediation in Russia: legal support and development strategy (collection of materials) / comp. A. Yu. Konovalov. M., 2013.

12. Santos A. Victim-Offender Mediation and Other Restorative Practices in Portugal : Why Not? // International Institute of Mediation and Arbitration, 2011 (translated by the author).

13. Sherman L. and Strang H. Restorative justice : the evidence. The Smith Institute, 2007 (translated by

the author).

14. Alyssa Shenk. Victim-Offender Mediation : The Road to Repairing Hate Crime Injustice // Ohio state journal on dispute resolution. 2001, № 17. P. 185-218 (translated by the author).

15. Law of the Republic of Kazakhstan dated January 28, 2011 № 401-IV «On Mediation» (with amendments and additions as of 01.07.2021). [Electronic resource]. URL: https://online.zakon. kz (accessed: 08.09.2021).

16. Criminal Code of the Republic of Kazakhstan dated July 3, 2014 № 226-V (with amendments and additions as of 02.07.2021) [Electronic resource]. URL: https://online.zakon.kz (accessed: 08.09.2021).

Информация об авторе

Е. Н. Сенина — соискатель кафедры адвокатуры и уголовно-правовых дисциплин, директор Института медиации Российской академии адвокатуры и нотариата.

Information about the author E. N. Senina — Candidate of the Department of Lawyers and Criminal Law Disciplines, Director of the Institute of Mediation of the Russian Academy of Lawyers and Notaries.

Статья поступила в редакцию 09.03.2022; одобрена после рецензирования 20.05.2022; принята к публикации 01.07.2022.

The article was submitted 09.03.2022; approved after reviewing 20.05.2022; accepted for publication 01.07.2022.

A.C. Прудников

Органы внутренних дел

и институты гражданского общества

Формы взаимодействия и партнерства в сфере миграции

История. Современность. Перспективы

Органы внутренних дел и институты гражданского общества. Формы взаимодействия и партнерства в сфере миграции. История. Современность. Перспективы. Монография. Прудников А.С. 183 с.

Монография подготовлена с учетом новых теоретических и научно-практических подходов к изучению основ институтов гражданского общества, закрепляющих их правовое положение, анализ форм участия институтов гражданского общества в осуществлении общественного контроля, а также их взаимодействия и партнерства с органами публичной власти в сфере миграции.

Для курсантов, слушателей образовательных учреждений МВД России, преподавателей юридических вузов, а также практических сотрудников подразделений по вопросам миграции территориальных органов МВД России.