Научная статья на тему 'Записные книжки Генри Джеймса как творческая биография писателя'

Записные книжки Генри Джеймса как творческая биография писателя Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
330
67
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ГЕНРИ ДЖЕЙМС / ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ / ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ / HENRY JAMES / NOTEBOOKS / CREATIVE BIOGRAPHY

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Селитрина Тамара Львовна

Записные книжки Г.Джеймса рассматриваются как единое целое, как выразитель содержания душевной жизни и творческих замыслов, как пограничный жанр между документальной и художественной прозой.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

NOTEBOOKS OF HENRY JAMES AS A CREATIVE BIOGRAPHY OF THE WRITER

The notebooks of Henry James are considered to be a single whole, the embodiment of spiritual life and creative ideas in content, and the genre on the borderline between documentary prose and fiction.

Текст научной работы на тему «Записные книжки Генри Джеймса как творческая биография писателя»

ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2012. №4(30)

УДК 821.111.09

ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ ГЕНРИ ДЖЕЙМСА КАК ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ ПИСАТЕЛЯ

© Т.Л.Селитрина

Записные книжки Г. Джеймса рассматриваются как единое целое, как выразитель содержания душевной жизни и творческих замыслов, как пограничный жанр между документальной и художественной прозой.

Ключевые слова: Генри Джеймс, записные книжки, творческая биография.

Историко-литературное значение дневников и записных книжек любого писателя является, как правило, материалом для изучения мировоззрения, художественно-эстетических взглядов, психологии творческого сознания и т.д. А.Н.Веселовский в своей работе «В.А.Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения"» отметил, что отдельные записи интересны и как «литературные произведения», имея в виду дневники Жуковского [1: 245].

О.Е.Егоров в исследовании, посвященном дневникам русских писателей XIX века, проводит грань между дневниками, представляющими, на его взгляд, регулярные ежедневные записи с реальным хронотопом, и записными книжками, вбирающими литературные материалы, с фрагментами писем, книг, художественными набросками. По мысли О.Егорова, в записных книжках может не быть точной датировки, поскольку этот показатель не имеет принципиального значения (как в случае с П.А.Вяземским), где нередко можно определить лишь год написания [2].

В английском языке понятия notebooks (записные книжки) и diary (ежедневник) разводятся, а иногда понятие notebook звучит как синоним дневника.

В практике Генри Джеймса записные книжки зачастую играют роль первичных записей, подготовительных набросков к будущим произведениям. Это, кстати, характерно для многих писателей. У Джеймса в его записных книжках можно найти краткие сюжеты как написанных, так и ненаписанных произведений. Например, 12 января во Флоренции в 1887 г. Джеймс записывает «интересную историю» про бостонского искусствоведа и страстного почитателя Шелли Эдварда Силзби, который узнал, что у мисс Клермонт, любовницы Байрона, дамы к тому времени почтенного возраста, сохранились письма Шелли и Байрона, к которым он мечтал получить доступ. Джеймс замечает: «Из всего этого может получиться любопытный сюжет: две увядшие, нелепые, бедные, всеми забытые, пережившие свое

время старые англичанки живут на задворках чужого города, храня, как зеницу ока, знаменитые письма... Интересна скорее ситуация в целом, меня она очень занимает» [3: 136]. Как мы знаем, из этой заметки вышла повесть «Письма Асперна».

Записные книжки, как это уже отмечалось неоднократно в критике, способны вырастать в самостоятельные, художественно полноценные произведения, например у Сомерсета Моэма, Джона Фаулза и Генри Джеймса. Знаменитые записные книжки Моэма можно назвать «Историей моего современника» или «Мои университеты». Записные книжки (дневники) Д.Фаулза вполне можно прочитать как романизированную биографию «Портрет писателя в юности» [4]. А записные книжки самого Генри Джеймса воспринимаются как творческая биография и даже, более того, как автобиографический роман писателя.

Конечно, записные книжки Джеймса не ставят целью создание эстетического воспроизведения действительности или художественного образа, однако обращают на себя внимание сжатые портреты-характеристики современников, глубинные основы их характеров, в результате чего возникают законченные психологические портреты. В них видны проницательность и художническое чутье автора: «Вчера встреча с Теном на обеде. Впечатление Тен производит на редкость приятное; в нем куда больше добродушия, мягкости и радушия, чем можно было бы ожидать от автора сочинений, отличающихся изысканным, строгим стилем, интеллектом и логикой. Очаровательный собеседник; французы, в чем я лишний раз убедился, искусством беседы превзошли всех. Он слегка косит, и, тем не менее, собой хорош: красивая голова, загорелый, статный, сильный, правильные черты лица -тонкие и, в то же время, по-мужски суровые. Говорил о многом - и обо всем хорошо; про Англию - дружески и со знанием дела. Особо надо отметить, как высоко он ставит Тургенева, его

СИНТЕЗ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО И ХУДОЖЕСТВЕННОГО В ЛИТЕРАТУРЕ И ИСКУССТВЕ.

ПОЭТИКА ДОКУМЕНТАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

глубину, многообразие, стиль, незаметные, в совершенстве выписанные детали, которые сохранятся в литературе благодаря своей законченной непредвзятости» [3: 139]. Эта заметка 1889 г. напомнит читателю тот факт, что творческая ориентация самого Джеймса определилась прежде всего под воздействием внимательно изученного им опыта И.Тургенева.

Образ самого Джеймса предстает в разнородных проявлениях: мятущийся, сомневающийся, самокритичный, любознательный, импульсивный, страдающий от непонимания «зловещей толпы» после провала его пьесы «Гай Домвилл». Джеймс раскрывает саму психологию творчества, его процесс. В записных книжках Джеймса можно выделить определенную концептосферу: ego, работа-созидание, творчество, «театр-сцена». Концепт ego становится в записных книжках выразителем содержания душевной жизни, переживания автора, интровертного начала. Можно сказать, что автор становится и субъектом и объектом повествования, как бы обращаясь к незримому собеседнику. В уже цитируемой работе

О.Егорова проницательно отмечено, что «дневник (в нашем случае записные книжки) играют роль заместителя тех психологических содержаний сознания, которые не нашли своего выражения в других формах. Он компенсирует неудовлетворенную потребность человеческой души в самовыражении. В этом смысле дневник является своего рода психотерапевтическим средством» [2: 69].

После сокрушительного провала своей пьесы Джеймс, размышляя о творчестве, об искусстве новеллы, признается себе: «все дело, боюсь, не в том, что краткость мне не дается, а в том, что иду я по ложному пути. Все дело в том, что малая тема представляется мне мелкой. Я не снисхожу до простых вещей. Я почти всегда берусь за тему, требующую развития, и гибну под ее хитросплетениями, или ничто не притягивает меня так сильно, не доставляет мне такой радости, как сюжетные хитросплетения...» [3: 149], «писать много, писать безукоризненно

- вот отдохновение, вот прибежище. Какая-то рукопись должна быть, так сказать, про запас, пусть хотя бы начало - повествование мало-помалу будет расти» [3: 145] .

О гибридности и жанровой многослойности записных книжек писали неоднократно. На основании материалов записных книжек Генри Джеймса можно написать законченную работу о его теоретических взглядах, искусстве наррато-логии, даже не читая его статей по этому поводу. Это касается и его «экспериментального» десятилетия (1880 - 1890 гг.), когда писателя особен-

но волновала проблема драматизации литературного произведения. Он пришел к выводу, что

«лучшая формула для создания драматического произведения выглядит так: действие, которое никогда не превращается в диалог, и диалог, который всегда является действием» [3: 140]. Он замечает: «Если писать короткие вещи, получаешь возможность касаться многих тем, сюжетов, держать в руках многообразные нити жизни» [3: 142]. «Хороши все жанры и темы, лишь бы они не были сверхчеловечны... Мы возвращаемся к старому- престарому уроку - ис-кусствуразмышления <... >, все вокруг словно бы освещается, я вновь ощущаю многообразие человеческих типов и ситуаций, вибрацию жизни. Здесь все страсти, все возможности человеческих комбинаций» [3: 146]. Сценический метод для него - высшая ценность, главная цель, единственное спасение: «Действие становится для меня все важнее и важнее, это то, что для меня, по крайней мере, создает Творение, а творение в том, чем я занимаюсь - больше Бога. Так вот при моей страсти к действию, к композиции, сценической форме - это то единственное, чему я могу довериться» [3: 140]. Отныне, как заклинание, в его заметках будет звучать фраза: «Драматизируй, драматизируй это».

Исследователи заметили, что слово в записных книжках может быть информативным, информационно -аналитическим, выразительно -

эстетическим. Последнее качество более всего свойственно Джеймсу. Джеймс исключительно метафоричен. У него метафора не просто троп, а модель мышления. Вновь и вновь он признается, что язык театра, неотразимая драматургическая форма волнует его очень давно: «В минуты горьких разочарований, тягот к устрашающей театральной профессии более всего утешает мысль о том, что литература терпеливо ждет меня у дверей, и стоит мне только отодвинуть засов, как войдет изящная литературная форма, которая, что там ни говори, мне больше всего по душе, и порывать с которой я вовсе не собираюсь. Я впустил ее, и опять потянулись счастливые часы, переживаю их вновь, кладу еще один камень в основу скромного литературного памятника, который дано мне было воздвигнуть» [3: 144].

У Джеймса из буквальной интерпретации выступает художественный образ, интересная образная параллель, обладающая смысловой самостоятельностью. Здесь эстетическое начало преобладает над информационно-повествовательным. «Ах, этот ужасный закон художника - закон плодоношения, оплодотворения. Закон, в соответствии с которым художник из всего из-

Т.Л.СЕЛИТРИНА

влекает истину; закон, иными словами, приятие всякого опыта, всякого страдания, всякой жизни, любых возможностей, ощущений и истолкований... Разочарования и упущения становятся утешением, достоинством, радостью жизни -угнетенное состояние испытывает лишь тот, кто лишен светоносного рая - рая искусства. Стоит мне опять войти в сей райский чертог, переступить через обожаемый порог, вступить под его высокие своды, в небесные сады и царство истины вновь откроется мне, передо мной вновь предстанут его необъятные просторы. Воздух жизни наполняет мои легкие, свет победы озаряет все вокруг, и я верю, я вижу, я творю» [3: 143].

Мы видим художественную объективацию событий внутренней жизни писателя. О собственной творческой манере, духовном опыте, эстетической новизне и эксперименте поведал он в своих записных книжках.

На страницах записных книжек Джеймс объясняет, почему он выбрал местом пребывания именно Лондон: «Я выбрал Старый Свет - это мой выбор, моя потребность, моя жизнь...» [3: 157]. Писатель воспринимал Лондон «как художник, как человек, наделенный наблюдательностью и призванный изучать человеческую жизнь. А ведь Лондон - величайшее средоточие

человеческих жизней, самый полный компендиум в мире» [3: 161].

Мы можем назвать записные книжки Джеймса рабочим материалом для ненаписанного автобиографического романа. Функция записных книжек становится у него аналогом функции любого художественного произведения, предназначенного для восприятия читателем. Записные книжки Джеймса необходимо рассматривать как единое целое, как выразитель содержания душевной жизни и творческих замыслов, как пограничный жанр между документальной и художественной прозой.

1. Веселовский А.Н. В.А.Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». - СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1904. - 546 с.

2. Егоров О.Г. Дневники русских писателей XIX века: Исследование. - М.: Флинта: Наука, 2002. -286 с.

3. Джеймс Генри. Записные книжки, дневники, письма, эссе. Перевод и вступительная статья А.Ливерганта // Иностранная литература. - 2011.

- №1. - С. 125 - 185.

4. Селитрина Т.Л. Джон Фаулз. Портрет писателя в юности // Постмодернизм и культурная память. Проблемы ценностной ориентации. - Воронеж: ВГУ, 2010. - С. 17 - 24.

NOTEBOOKS OF HENRY JAMES AS A CREATIVE BIOGRAPHY OF THE WRITER

T.L.Selitrina

The notebooks of Henry James are considered to be a single whole, the embodiment of spiritual life and creative ideas in content, and the genre on the borderline between documentary prose and fiction.

Key words: Henry James, notebooks, creative biography.

Селитрина Тамара Львовна - доктор филологических наук, профессор кафедры романогерманского языкознания и зарубежной литературы Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы.

E-mail: selitrina@yandex.ru

Поступила в редакцию 17.05.2012

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.