CC BY
125
© К.В. Средняк, 2008
УДК 94(47):314.743 ББК 63.3(2)63-284.6
ЗАПАДНЫЙ МИР ГЛАЗАМИ ПИСАТЕЛЕЙ-ЭМИГРАНТОВ
ТРЕТЬЕЙ ВОЛНЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЧАСТНОЙ ПЕРЕПИСКИ)
К.В. Средняк
На материалах частной переписки писателей-эмигрантов третьей волны автор прослеживает эволюцию их взглядов на собственное творчество и западное общество. Отмечается постепенный отход от резких оценок, понимание того, что не все просто и объяснимо в другом обществе, в связи с чем возникает неоднозначный и многомерный образ Запада.
Ключевые слова: международные отношения, эмиграция, писатели-эмигранты, частная переписка, западная культура, эмиграция третьей волны.
В контексте международных отношений вторая половина XX в. неизбежно ассоциируется с продолжавшейся «холодной войной» и расколом мира на два лагеря, каждый из которых нес (не всегда мирным путем) свои ценности - демократические или социалистические. При этом люди, жившие по одну сторону железного занавеса, имели весьма смутное и тенденциозное представление о том, что творится по другую сторону. В этой связи особый интерес вызывает взгляд советских эмигрантов, в годы застоя покинувших Советский Союз и оказавшихся в капиталистическом мире.
В качестве объекта исследования данной статьи выступают выехавшие из СССР писатели, интеллектуальная элита общества. Благодаря знакомству с мировой литературой и историей, общению с иностранными коллегами, участию в различного рода симпозиумах, а также близости к диссидентским кругам, их мнение несколько отличалось от взглядов других советских граждан, узнававших правду о Западе почти исключительно из материалов газеты «Правда». Тем же, кто состоял в Союзе писателей (далее - СП) СССР, редко, но все же предоставлялась возможность выехать за границу в командировку. Так,
по материалам Иностранной комиссии при СП СССР, в разное время в зарубежные, в том числе капиталистические, страны выезжали такие будущие эмигранты, как Е. Эткинд [26, л. 1; 27, л. 16], В. Аксенов [26, л. 2], В. Некрасов [27, л. 31], Л. Копелев и Р. Орлова [там же], А. Кузнецов [26, л. 1] и др. Однако их отчеты о поездках [10, л. 1-5; 11, л. 1-3] написаны в духе официальной пропаганды и этим отличаются от созданного уже в эмиграции. Поэтому интерес вызывает западный мир, отображенный не советским писателем-тури-стом, а глазами эмигранта.
Основной источник для рассмотрения поставленной проблемы - частная переписка, хотя в нашем распоряжении имеется гораздо большее количество источников, среди которых художественные произведения [1; 3], публицистика [5; 7; 24], интервью [8; 25; 28; 30] и др. Вместе с тем, говоря на Западе о Западе, писатели не могли сбрасывать со счетов мнение общества, их принявшего. По свидетельству прозаика С. Соколова, эмигранта слушали лишь тогда, когда он говорил о проблемах и ужасах другой страны, то есть СССР [25, с. 201]. Отчасти это было обусловлено тем, что в центре внимания эмигрантов продолжали оставаться, как правило, проблемы советской действительности, к ней же было обращено и их творчество. Такой «перевес» был частично устранен в постперестроечное время, когда на страницах российских изда-
ний писателям-эмигрантам предоставили возможность говорить об опыте жизни в капиталистическом мире. Но и в этом случае их оценки западной реальности были зависимы от политической конъюнктуры и имели целью показать российскому обществу, что жизнь на Западе была испытанием для писателя, в душе и на бумаге остававшегося русским.
В связи с вышеуказанными обстоятельствами письма частным лицам являются для нас ценным источником, с наибольшей степенью объективности отражающим эволюцию взглядов советского эмигранта на западное общество. Неслучайно Л. Копелев и Р. Орлова назвали свою книгу мемуаров «Мы жили в Кельне», большую часть которой составляют письма, «документальным сырьем для историков» [6, с. 3].
В качестве источников исследования использованы материалы частной переписки писателей в период после их выезда из Советского Союза (с 1969-го по 1987 г.). При этом содержание писем и тематические акценты зависели не только от цели письма и времени пребывания писателя за рубежом, но и от адресата, степени его информированности и возможной цензуры. Другим фактором, оказывавшим значительное влияние на письма, было месторасположение адресата, то есть находился ли он в Советском Союзе или тоже являлся эмигрантом.
Начнем с писем в Советский Союз. В описании Запада в них заметны два полюса. Первый из них можно образно охарактеризовать строками из стихотворения А. Галича с соответствующим названием «Песенка о Диком Западе, или Письмецо в Москву, переправленное с оказией»:
Вы на письма слез не капайте,
И без них - душа враздрыг!
Мы живем на Диком Западе,
Что и впрямь изрядно дик! [2, с. 472].
Употребленная в данном случае характеристика Запада как «дикого» имеет заметную иронично-негативную окраску. Она обусловлена не столько отрицательной характеристикой капиталистического мира в целом, сколько непониманием течения и законов жизни в нем. «Мы живем не в другой стране, не в другой системе, а в другом мире, - писал
С. Довлатов в 1982 г. Ю. Губаревой. - ...на каждом шагу мы теряемся в догадках относительно того, что же произошло: хорошее или дурное» [23, с. 409]. Не последнюю роль в этом сыграло и незнание большинством эмигрантов языка страны проживания. Вместе с тем упоминания заслуживает замечание
В. Некрасова в письме своему пасынку В. Кондыреву: «Незнание языка спасает от чудовищного потока информации, от которого, знай я язык, просто погиб бы» [15, с. 173], то есть языковой барьер в отдельных случаях воспринимался как укрытие от некоторых сторон западной жизни. Даже бывший член СП СССР, известный и признанный писатель, каким в то время являлся В. Некрасов, оказался не готов к тому объему информации, который циркулировал на Западе. Не менее сильное удивление вызвали у прозаика и другие черты жизни в демократическом мире, как, например, отстаивание своих прав работающим населением посредством забастовок. Описывая это в письмах своим советским корреспондентам, В. Некрасов использует для сравнения предвоенную атмосферу: «По слухам во вторник будет такая пробная забастовка, 24-часовая. А дальше... Ни света, ни воды, ни газа, ни транспорта, ни магазинов... Подумываем о соли, спичках и мыле, как у нас в свое время перед войной» [14, с. 151].
Эти внешние отличия западного мира от советской действительности, как правило, дополнялись сравнением типов человеческих отношений, формирование которых выходило далеко за хронологические рамки «холодной войны» и проходило под влиянием различных исторических и социокультурных условий. Эмигрировавший в США С. Довлатов уделил внимание описанию типичных черт американцев как в публицистике [5, с. 203-211], так и частной переписке. Но если в письмах таким же, как он, писателям-эмигрантам он делал акцент на деловых качествах их новых соотечественников («В американских журналах мне платили до 5 тысяч долларов за рассказ и при этом все всегда вели себя корректно и доброжелательно. <...> Никогда обыкновенные люди, вроде меня, не ощутили неравенства, пренебрежения или чванства со стороны богачей или знаменитостей. Потому что американцы - демократы, физиологические, прирожденные» [21,
с. 153-154]), то в посланиях в СССР чувствовалась тоска по «широкой русской душе»: «В делах американцы, как правило, безупречны, доверчивы, обязательны и так далее, но отношения российского типа с ночными беседами, внезапными появлениями, одалживанием денег - здесь совершенно исключены. Американское “друг” соответствует русскому “знакомый”» [23, с. 410]. Отсюда вытекала и подмечаемая русским глазом некая поверхностность, условность человеческих отношений: «“...одолевает светскость - таскаемся по бесчисленным обедам, объедаемся, забиваем голову пустопорожними разговорами и устаем как собаки”» [16, с. 152].
Второй из полюсов в описании западного мира заключается в его апологетическом восприятии. При этом, по замечанию публициста Д. Шторха, реальные условия в письмах в Советский Союз часто подменялись легендами, создаваемыми самими эмигрантами. Он приводит случай, когда один из советских писателей-эмигрантов, описывая свои успехи в Америке в письме, адресованном оставшейся в Москве дочери, не стал фотографироваться в своей комнатушке, нанимаемой ему еврейской общиной, а сделал фото в «Вальдорф-Астории», самой известной и дорогой гостинице Нью-Йорка [29, с. 163-164]. Подобные случаи способствовали формированию образа Запада как мира сказочного изобилия и бесчисленных возможностей. Вместе с тем изученные мною материалы переписки таких писателей, как В. Некрасов, С. Довлатов, А. Кузнецов, Е. Эткинд, Л. Копелев, Р. Орлова и другие, не подтверждают расхожего мнения о стремлении советских эмигрантов изобразить западный мир как рай на Земле. В письмах друзьям и родственникам в СССР они стараются сохранять критический взгляд, видеть не только белое и черное, но всю гамму цветов и оттенков. Это становится трудно сделать, когда речь заходит о бытовых условиях жизни на Западе. Писатели, в большинстве своем не лишенные комфорта по-советски, все же не скрывают своего восхищения по поводу его западного варианта. Описание ассортимента различного рода магазинов, бытовой техники, интерьера квартир и домов (иногда не без доли иронии: «Семь комнат, внутренний дворик, камин, ковры, кан-
делябры, свечи, сверхмагнитофоны, ну и за столом вилочки-шмилочки, в уборной цветы, даже на пипифаксе покоилась какая-то лилия» [17, с. 147]) занимает большое место в письмах В. Некрасова и А. Кузнецова в Советский Союз.
Не меньший интерес вызывали и люди, жившие на Западе. В ответ на порой наивные вопросы из СССР, как, например, «поют ли англичане, или у них нет голосов?» [9, с. 52], А. Кузнецов в письмах матери дает свое видение жителей туманного Альбиона. Оставляя в стороне их общественно-политические воззрения и уровень материального благосостояния, автор сосредоточил внимание на повседневной стороне жизни и бытовых привычках. Так, англичане в письмах А. Кузнецова представлены любящими классическую музыку («в зале пустых мест не бывает. Англичане очень усердно ходят на концерты серьезной музыки» [9, с. 52]) и свежий воздух («зайдешь в любой парк, сквер - и кажется, что англичане больше всего любят сидеть в шезлонгах» [там же, с. 65]), выращивание цветов («Англия - это поистине страна цветоводов» [там же, с. 77]) и старые пабы («любят англичане старые кабачки, всегда их там полно, пиво пьют и галдят» [9, с. 68]), верховую езду («Ну а до чего же англичане любят верховую езду - просто помешаны на ней» [там же, с. 104]) и простую одежду («люди в Англии одеваются в общем просто. Разодеться и расфуфыриться они не считают хорошим тоном. Это парадокс перепроизводства одежды - новое перестало цениться, и “настоящий джентльмен” должен быть в чуть потертом костюме, в туфлях с трещинками» [там же, с. 100]). Удивление автора вызывает особое, отличное от российского, отношение англичан к мусору («У англичан это уже рефлекс: складывать после себя все в пакет и относить в корзину, а если ее нет, то увозят с собой, и нигде на природе не увидишь сора» [там же, с. 145]) и лесным грибам («собирают только поляки, югославы и русские, живущие в Англии, а англичане только смотрят с ужасом, а когда потом их угостишь, ахают и удивляются, что лесные грибы такие вкусные» [там же, с. 163]).
Таким образом, в рассмотренных письмах в СССР на первый план выходит изобра-
жение западных жизни и быта, удивительных для советского человека, в то время как предмет их публичных выступлений, а в дальнейшем мемуарной прозы и публицистики, - общественно-политические и экономические характеристики капиталистического мира - остается «за кадром».
Иная картина складывается, когда мы обращаемся к частной переписке между эмигрантами. Запад в ней представлен как фон, на котором разворачивается жизнь русской эмиграции, отсюда - лаконичность высказываний, свидетельствующая о том, что предмет обсуждения хорошо знаком обоим корреспондентам и дополнительных разъяснений не требуется. Так, например, говоря о причинах самоубийства поэта-эмигранта Я. Виньковецкого, С. Довлатов в письме
Н. Кузнецовой, супруге Г. Владимова, лишь поясняет: «Яша был крайне угнетен Америкой» [22, с. 160], не вдаваясь в описание того, что значит «быть угнетенным Америкой».
Вместе с тем именно в эмигрантской переписке западный мир из диковинки, какой он часто выступал в письмах в СССР, превращается в пространство жизни, в котором нет совершенно белого или абсолютно черного. Подобная эволюция во взглядах хорошо заметна на примере переписки потомка белогвардейского офицера С. Крикорьяна и невозвращенца А. Кузнецова. Последний, оказавшись на Западе, как и большинство советских эмигрантов, пошел по пути «открывания глаз» «самодовольному обществу» [12, с. 157], каким ему, с первого взгляда, показался капиталистический мир. Но уже через год представления писателя меняются: «Время от времени что-то щелкает - и с каждым разом словно лучше слышу, четче вижу. <...> Вижу уже уйму дряни, глупости, гадости западной. ...Но мы, беглецы, видели кое-что похлеще, а тут что - так, нормальная, выносимая дрянь» [13, с. 163]. Осознав, что Запад можно не только учить, но и учиться у него, автор приходит к неутешительному выводу: «Увидел, что привез-то я с собой - провинциальный темный лепет, просто стыд такое печатать... Мне жаль стало тех двух ребят, что переплыли Черное море в Турцию на надувной лодке, вернее, одного из них, худож-ника-абстракциониста. Если он тут не овла-
деет культурой - кому он нужен? Там абстракционисты - протестанты, творят нечто смелое и необычайное, но это ТАМ. И вот он убежал, а его “смелое и необычайное” здесь -вчерашний день» [там же, с. 163].
Вообще вопрос о состоянии культуры для советских писателей-эмигрантов являлся одним из главных критериев для оценки западного общества. С одной стороны, оно демонстрировало прогрессивные тенденции, стилевое и жанровое своеобразие, наконец, свободу и бесцензурность творческой мысли - мечту советской оппозиционной интеллигенции, а с другой - именно в нем обнаруживалось негативное представление о Западе как о мире, внутренне чуждом эмигрантам из СССР. В 1976 г., спустя два года после выезда из Советского Союза, поэт и литературовед Е. Эт-кинд писал эмигранту, прозаику Г. Свирскому: «Мы теперь оказались в антимире, где книги выходят тысячами и мало кому нужны, где свобода писать обо всем и по-всякому убила интерес к смелости эксперимента и к неожиданной мысли... где слово не учит, а продается» [18, с. 502].
Данное обстоятельство отчасти обусловило тот факт, что западный мир воспринимался не как единственная данность, а в контексте связей с советской действительностью и интересами самой эмиграции. Так, резонанс в среде русского зарубежья получило обсуждение влияния Запада на судьбы оставшихся в СССР представителей неофициальной культуры. Его отголосок мы обнаруживаем в письме находившегося в эмиграции Ж. Медведева к Е. Эткинду, в котором на примере известных диссидентов анализируется использование «международной “паблисити” для требований сугубо личного материального характера» [19, л. 1].
Но если взаимодействие Запада с инакомыслящими в СССР было опосредованным, то его контакты с эмиграцией осуществлялись напрямую, в том числе и через организацию различного рода мероприятий. Это получило неоднозначную оценку в письмах эмигрантов. Так, вспоминая о знаменитой конференции писателей третьей волны эмиграции, прошедшей в Лос-Анджелесе в 1981 г. [31], С. Довлатов сообщает Г. Владимову: «В.П. Некрасов так прямо и высказался на предварительном бан-
кете: “Цель этой конференции в том, чтобы я обнял Эмку Коржавина и немножко выпил с Алешковским”. ...Американцы, устроители той конференции, выслушали это с некоторым удивлением, наивно полагая, что цель конференции - крах тоталитаризма» [20, с. 175]. Таким образом, даже находясь в эмиграции, советские писатели смотрели на западное общество и его представителей как на ИНЫХ, с иными целями и ожиданиями.
Знакомство с частной перепиской выехавших из СССР литераторов показало, что она является ценным источником для изучения не только судеб самой эмиграции, но и видения эмигрантами западного общества. Несмотря на то, что писатели обладали определенными знаниями о капиталистическом мире, в отдельных случаях даже подкрепленными личным опытом, адаптация в западных условиях явилась для них определенного рода шоком. При этом удивление вызывали прежде всего повседневные жизнь и быт, отличные от испытанного в Советском Союзе, в то время как общественно-политический контекст, предмет их публичных выступлений, оставался в частной переписке практически не затронутым.
С течением времени писатели-эмигранты в своих оценках западной действительности отходят от полярности, характерной для всех выходцев из СССР. Особенно это заметно в эмигрантской переписке, не выходившей за пределы русского зарубежья. В ней Запад фигурирует на уровне полуфраз и полутонов, однако именно в этом случае видение капиталистического мира в его целостности приобретает большую степень критичности, соответственно, и образ Запада становится неоднозначным и многомерным.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аксенов, В. В поисках грустного бэби. Две книги об Америке / В. Аксенов. - М. : Независимый альманах «Конец века», 1992. - 480 с.
2. Галич, А. Песенка о Диком Западе, или Письмецо в Москву, переправленное с оказией // Галич, А. Песня об отчем доме : стихи, песни, статьи, интервью, ноты / А. Галич. - М. : Локид-Пресс, 2003. - 543 с.
3. Гладилин, А. Меня убил скотина Пелл / А. Гладилин. - М. : АСТ, 2001. - 315 с.
4. Глэд Д. Беседы в изгнании: русское литературное зарубежье / Д. Глэд. - М. : Кн. палата, 1994. - 319 с.
5. Довлатов, С. Переводные картинки: в джунглях американского издательского бизнеса / С. Довлатов // Иностранная литература. - 1990. - N° 9. - С. 203-211.
6. Копелев, Л. Мы жили в Кельне / Л. Копелев, Р. Орлова. - М. : Фортуна Лимитед, 2003. - 544 с.
7. Кузнецов, А. «Я дошел до точки...» : [выступления на радио «Свобода», нояб. 1972 г. - апр. 1979 г.] / А. Кузнецов // Новый мир. - 2005. - № 4. -
С. 92-138.
8. Максимов, В. [Интервью радио «Свобода», Париж, 1974] / В. Максимов // Архив радио «Свобода»: полвека в эфире, 1974 г. - Режим доступа: http://www.svoboda.org/50/Files/index.html.
9. Между Гринвичем и Куреневкой. Письма Анатолия Кузнецова матери из эмиграции в Киев. -М. : Захаров, 2002. - 206 с.
10. Отчет В. П. Аксенова о поездке в Австрию и Швейцарию в ноябре -декабре 1967 г. : автограф. -Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). - Ф. 631 : Иностранная комиссия СП СССР, сектор по выездам советских писателей за рубеж. - Оп. 27. - Д. 236. - 5 л.
11. Отчет делегации советских писателей о поездке в Англию 24 октября - 7 ноября 1967 г. - РГАЛИ. -Ф. 631 : Иностранная комиссия СП СССР, сектор по выездам советских писателей за рубеж. - Оп. 27. -Д. 247.- 14 л.
12. Письмо А. Кузнецова С. Крикорьяну от 16 ноября 1969 г. // Звезда. - 2000. - № 7. - С. 156-158.
13. Письмо А. Кузнецова С. Крикорьяну от 6 октября 1970 г. // Звезда. - 2000. - № 7. - С. 161-164.
14. Письмо В. Некрасова В. Кондыреву от 14 ноября 1974 г. // Звезда. - 2000. - № 7. - С. 151.
15. Письмо В. Некрасова В. Кондыреву от 2 марта 1976 г. // Звезда. - 2000. - № 7. - С. 173.
16. Письмо В. Некрасова В. Кондыреву от 24 ноября 1974 г. // Звезда. - 2000. - № 7. - С. 151-152.
17. Письмо В. Некрасова В. Кондыреву от сентября 1974 г. // Звезда. - 2004. - № 10. - С. 147-148.
18. Письмо Е. Эткинда Г. Свирскому от 29 июля 1976 г. // Ефим Эткинд. Здесь и там. - СПб. : Акад. проект, 2004. - 640 с.
19. Письмо Медведева Жореса Александровича Эткинду Е.Г. от 3 января 1976 г. : машинопис. копия. -РГАЛИ. - Ф. 2549 : Копелев Л.З. - Оп. 3. - Д. 542. - 1 л.
20. Письмо С. Довлатова Владимовым от 19 ноября 1987 г. // Звезда. - 2001. - № 9. - С. 175.
21. Письмо С. Довлатова Г. Владимову от 28 февраля 1984 г. // Звезда. - 2001. - № 9. - С. 152-158.
22. Письмо С. Довлатова Н. Кузнецовой от 29 апреля 1984 г. // Звезда. - 2001. - № 9. - С. 159-160.
23. Письмо С. Довлатова Ю. Губаревой от 24 декабря 1982 г. // Малоизвестный Довлатов. - СПб. : АОЗТ «Журнал “Звезда”», 1999. - 512 с.
24. Савицкий, Д. «Что нас толкает в путь?» / Д. Савицкий // Иностранная литература. - 1990. -№ 9.- С. 211-218.
25. Соколов С. - Ерофеев В. «Время для частных бесед...» // Октябрь. - 1989. - № 8. - С. 195-202.
26. Справка о поездках писательских делегаций, отдельных писателей, сотрудников «ЛГ», журналов и консультантов ИК СП СССР в зарубежные страны в 1966 г. - РГАЛИ. - Ф. 631 : Иностранная комиссия СП СССР, сектор по выездам советских писателей за рубеж. - Оп. 27. - Д. 9. - 29 л.
27. Справка о поездках писательских делегаций, отдельных писателей, сотрудников газет и журналов, консультантов ИК СП СССР за рубеж в 1967 г. -РГАЛИ. - Ф. 631 : Иностранная комиссия СП СССР,
сектор по выездам советских писателей за рубеж. -Оп. 27.- Д. 204.- 37 л.
28. Тарсис, В. [Выступление на аэродроме Элли-кон, газета «Акрополис», 28 июня 1966 г.] / В. Тарсис // Вопросы литературы. - 1996. - N° 2. - С. 310-311.
29. Шторх, Д. Шанс, что дает Америка. Социологический очерк о жизни советских эмигрантов в Нью-Йорке / Д. Шторх//Время и мы. - 1975. -№ 1. - С. 163-164.
30. Юрьенен, С. [Интервью газете «Фигаро», 1978 г.] / С. Юрьенен // Архив радио «Свобода»: полвека в эфире, 1978 г. - Режим доступа: http:// www.svoboda.org/50/Files/index.html.
31. The Third Wave: Russian Literature in Emigration / еd. by O. Matich, M. Heim. - Ann Arbor : Ardis, 1984. - 303 p.
WESTERN WORLD THROUGH THE EYESIGHT OF WRITER-EMIGRANT OF THE THIRD WAVE (ON THE PRIVATE CORRESPONDENCE MATERIALS)
K. V. Srednyak
Based on the writer-emigrant of the Third Wave Private Correspondence materials the author shows the evolution theirs points of view on the own works and Western Society. The author identifies the gradual deviation from the sharp estimates, and also understanding such things that not everything is simple and explainable in the other society and thus the multiple-valued and multidimentional western concept appears.
Key words: international relations, emigration, writer-emigrants, private correspondence, Western culture, emigration of the third wave.
