CC BY
143
УДК 94(438).081+94(477)
Пятовский С. А.
ЗАПАДНЫЕ ДЕРЖАВЫ И УРЕГУЛИРОВАНИЕ ПОЛЬСКО-УКРАИНСКОГО КОНФЛИКТА 1918-1919 гг.1
Статья посвящена процессу урегулирования польско-украинского конфликта в Восточной Галиции 1918-1919 гг., проходившему при непосредственном участии западных держав. Автор проводит сравнительный анализ политики Польши и ЗУНР по легитимации своей власти в спорном регионе. Рассматриваются посреднические инициативы стран Антанты и разрешение вопроса о статусе Восточной Галиции в рамках Парижской мирной конференции. Внимание акцентируется на размывании и разрушении чётких представлений о праве и справедливости после победы западных держав над австро-германским блоком. Их доминирующее положение позволяло странам Антанты игнорировать устоявшиеся принципы международных отношений и принимать решения, исходя из собственных геополитических соображений, что отразилось и на процессе урегулирования польско-украинского конфликта.
Ключевые слова: международные отношения, конфликты, международное право, мирное урегулирование, Польско-украинская война, Парижская мирная конференция, Версальская система, легитимность, справедливость.
Польско-украинская национальная конфронтация в Восточной Галиции, ставшая причиной военного столкновения в ноябре 1918 г., актуализировалась в середине XIX в., когда идеология украинской этнокультурной идентичности была выражена в форме общественно-политического движения «украинофилов». В современной историографии существует версия, согласно которой это движение было искусственно культивировано властями Австро-Венгрии для создания противовеса польским автономистам и русинским «москво-
1 Исследование выполнено в Российском государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект № 14-18-00390).
филам» на территории Галиции2. Как бы то ни было, политика Габсбургов действительно обеспечивала относительную свободу развития как польскому, так и украинскому движению. На рубеже Х1Х-ХХ вв. появились массовые украинские партии, представителям которых удалось законным образом пройти как в местный галицийский сейм, так и в имперский Рейхсрат. Наиболее влиятельными были национально-демократическая, радикальная и социал-демократическая партии, которые ограничивались требованием создания украинской автономии на территории Восточной Галиции. Все они, так или иначе, проявляли абсолютную лояльность австрийской монархии. Подобная политическая стратегия галицийских украинцев, единственно возможная на тот момент, впоследствии стала препятствием для взаимодействия с приднепровским украинским движением.
Мировая война, разразившаяся в 1914 г., углубила ранее существовавшие противоречия. Галицко-украинские политики сделали ставку на победу Германии и Австро-Венгрии и выдвинули идею создания независимой Украины на отвоёванных у России территориях. Венские власти санкционировали образование добровольческого полка Украинских сечевых стрельцов (УСС). В свою очередь, приднепровские организации по большей части либо поддержали Российскую империю, либо заняли выжидательную позицию3. Впоследствии данный раскол был закреплён сепаратным мирным договором между странами Четверного союза и Украинской народной республикой (УНР), подписанным 27 января (9 февраля) 1918 г4. Киевской делегации удалось добиться лишь секретной декларации, по которому Австро-Венгрия обещала выделить
2 См., напр.: Wyszczelski L Wojna о РокЫе Ко^у. Warszawa/ 2013; Михутина И. В. Национальное движение русинов Галиции во время Первой мировой войны // Народы Габсбургской монархии в 19141920 гг.: от национальных движений к созданию национальных государств. Т. 1 / Под ред. М. Волоса, Г. Д. Шкундина. М., 2012. С. 185-207.
3 Литвин Н. Р. Украинский вопрос в годы Первой мировой войны: проблемы исследования // Народы Габсбургской монархии... Т. 1. С. 179-184.
4 Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора. Сборник документов. Т. 1. 1917-1918 гг. / Под ред. С. Дернберга, Х. Зайдевица, И. Н. Земскова и др. М., 1968. С. 300.
Восточную Галицию в качестве отдельной коронной области в том случае, если УНР выполнит обязательства по поставкам продовольствия для Центральных держав5. События же сложились совершенно иначе.
Галицийские поляки ещё в последней трети XIX в. сумели добиться от австрийской монархии культурно-административной автономии. В 1890-х гг. на территории края стали действовать польские партии современного типа. Между ними имелись существенные противоречия. Правоцентристская партия консерваторов традиционно была опорой Габсбургов в крае. Наиболее значительную роль в дальнейшей национально-освободительной борьбе сыграли революционная фракция Польской социалистической партии, которую возглавил Ю. Пилсудский, и Польская национал-демократическая партия Р. Дмовского. Несмотря на общую цель возрождения польской государственности, данные организации имели различные взгляды на способы её достижения. Первые делали ставку на победу Центральных держав, в то время как эндеки ориентировались на сотрудничество со странами Антанты — в первую очередь, с Россией. После начала мировой войны, в августе 1914 г. союзу левых и демократических партий удалось достичь соглашения с галицийскими консерваторами, которые стали посредниками в отношениях с Веной6. Под эгидой межпартийного Главного национального комитета были созданы польские легионы, командующим которыми стал Ю. Пилсудский. По его мнению, сражаясь на стороне Австро-Венгрии и Германии, поляки могли рассчитывать на собственное государство в рамках Царства Польского, входившего в состав Российской империи.
Таким образом, ориентированные на Центральные державы польские и украинские политические силы Галиции действовали во многом схожим образом, рассчитывая с помощью военных формирований заслужить расположение Вены и Берлина и благополучно для себя решить вопрос государственности. При этом стороны имели как минимум одну точку соприкосновения, встав на антироссийскую платформу и воспринимая борьбу против русского царизма в качестве неотъемлемого этапа национально-освободительного процесса.
5 Михутина И. В. Украинский Брестский мир. М., 2007. С. 232.
6 Garlicki A. и zr6del obozu belwederskiego. Warszawa, 1983. S. 259.
Разграничение польского и условно «украинского» населения Восточной Галиции происходило по родному языку, вероисповеданию и социальному признаку. По данным австрийской переписи 1900 г., на русинском или украинском языке разговаривали 63,09 % из почти 5 млн жителей края. Польский язык называли в качестве родного лишь 32,71 % населения, причём таковым его считали и многие галицийские иудеи, т. е. действительная доля этнически-польского элемента была ещё ниже. Это подтверждают и сведения переписи по признаку вероисповедания: в то время как приверженцами греко-католической церкви назвали себя 63,48 % жителей Восточной Галиции, что примерно совпадает с количеством укра-иноговорящих, то католиками римского обряда обозначились только 22,70 % населения7. Из этих цифр следует вывод о том, что поляки составляли не более четверти всех жителей спорного края. Тем не менее, они преобладали среди городских жителей, крупных и средних землевладельцев, доминировали в органах местного самоуправления. Это давало возможность проводить политику полонизации, оказывать экономическое и национально-религиозное давление на малоимущих русинских крестьян и батраков8. Однако, несмотря на подобное «этносоциальное» расслоение, польско-украинский конфликт 1918-1919 гг. так и не получил однозначно выраженного классового характера.
Военное поражение Центральных держав осенью 1918 г. кардинальным образом изменило ситуацию на востоке Европы. Австро-Венгрия распалась на множество национальных государственных образований, Германия оказалась охвачена революционными событиями. Внешний контроль на оккупированных территориях стремительно ослабевал, что предоставляло различным политическим силам возможность действовать. Одним из важных факторов стала также Гражданская война в России. Отсутствие прочных и легитимных источников власти привело к ряду локальных межнациональных конфликтов, в том числе на территории Восточной Галиции.
7 Макарчук С. А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западно-украинских землях в период империализма. Львов, 1983. С. 36.
8 Савченко В. Н. Восточнославянско-польско пограничье, 1918-1921 гг. М., 1995. С. 60.
Будущее послевоенной Европы оказалось в руках держав-победительниц и должно было решиться на мирной конференции в Париже. В основу обновлённой системы международных отношений были положены «14 пунктов» президента США В. Вильсона. Они исходили из права наций на самоопределение и давали малым народам надежду на обретение независимого государства. Десятый пункт гарантировал всем народам бывшей Австро-Венгрии, а значит и галицийским русинам, «возможность автономного развития» в своих этнических границах. Тридцат ый пункт утверждал необходимость образования на территориях, «населённых бесспорно польским населением», независимого польского государства, имеющего выход к морю9. Таким образом, формально польская и украинско-русинская этнокультурные общности оказались в равных условиях в контексте борьбы за обладание краем.
Тем не менее, избежать военного столкновения не удалось. Невозможно однозначно возложить ответственность на какую-то одну из сторон. Понимая, что судьба Восточной Галиции будет решаться, прежде всего, волей западных держав, как поляки, так и украинцы стремились поставить их перед свершившимся фактом. В этом смысле характерны слова Ю. Пилсудского относительно восточного направления политики Польши: «Там — двери, которые открываются и закрываются, и всё зависит от того, кто и как широко распахнёт их силой»10. Однако военной победы было недостаточно — требовалась хотя бы видимость легитимной власти с точки зрения этнического принципа и права наций на самоопределение. Поэтому первоочередной задачей обеих сторон стало обоснование своего права на власть в Восточной Галиции.
Первым шагом явилось образование центров, призванных исполнить роль самопровозглашённого временного правительства, взяв территорию края под свой контроль. 18 октября 1918 г. во Львове собрались украинские депутаты местного сейма и австрийского Рейхсрата, а также представители основных партий: национал-демократической, христианско-социа-листической, радикальной и социал-демократической. Про-
9 Wybör zrödel do historii powszechnej, 1918-1945. Cz. 1 / Oprac. B. Renz, B. Szabat. Kielce, 1997. S. 9-10.
10 Kaminski M. W cieniu zagrozenia: polityka zagraniczna RP, 19181939. Warszawa, 1993. S. 13.
возгласив себя Украинской национальной радой, съезд избрал на пост председателя Е. Петрушевича, а затем объявил, что «вся украинская этнографическая область в Австро-Венгрии» отныне является «Украинской державой»11. Польская сторона отреагировала с большим опозданием. Польская ликвидационная комиссия во главе с лидером фракции «Пяст» Польской крестьянской партии В. Витосом возникла в Кракове лишь 28 октября и не сумела помешать украинскому путчу12.
Одним из способов легитимации власти на первом этапе развязанного конфликта стало составление и сбор документов, якобы свидетельствующих о поддержке местного населения. В ноябре-декабре 1918 г. в адрес варшавского правительства и лично начальника панства Ю. Пилсудского поступила масса писем, телеграмм и коллективных петиций, объединённых общим призывом: двинуть войска на помощь польскому Львову. Некоторые из этих воззваний самобытны и, возможно, являются проявлением подлинного общественного беспокойства. Таким примером может служить письмо «польки из Пшемышля» к «дорогому коменданту» от 7 декабря: «Верю, что хочешь, как лучше. Но прошу, ответь, почему забываешь, почему не хочешь думать о Восточной Галиции, о тех чистых душою детях, которые идут на смерть, защищая свою землю от варваров-украинцев?»13. Тем не менее, подавляющая часть тех документов была, несомненно, сфабрикована. Бросается в глаза однотипность формулировок и риторических приёмов. Кроме того, совершенно неестественно выглядят приводимые «простым народом» глубоко идеологические доводы, которые впоследствии были использованы польской делегацией на полях мирной конференции в Париже. Ярким примером служит воззвание от имени русин и лемков Ново-Сончского повета, датированное 17 ноября, в котором проводится настоящий исторический экскурс в историю Галиции, завершающийся выводом о необходимости присоединения края к Польше, так как «галицийские русины жили под властью Польши со времён Владислава Ягеллы вплоть до первого раздела Речи По-сполитой, то есть около 390 лет»14.
11 Макарчук С. А. Украшська Республжа галичан. Лтав, 1997. С. 43.
12 Wyszczelski L. Op. cit. S. 13.
13 Archiwum Akt Nowych w Warszawie (далее — AAN). Zes. 3. Sygn. 198. L. 26.
14 AAN. Zes. 3. Sygn. 198. L. 30-38.
Если среди воззваний ноября-декабря 1918 г. встречаются оригинальные по содержанию письма и телеграммы, то вторая волна «документальных свидетельств», которая пришлась на май-июнь 1918 г., была практически полностью сфабрикованной и скоординированной. К этому времени польским войскам удалось нанести ряд поражений Украинской галицкой армии (УГА) и взять под контроль большую часть Восточной Галиции. Лидеры западных держав на конференции в Париже вскоре должны были вынести свой вердикт, поэтому новая волна документов, скорее всего, была призвана стать дополнительным доводом в пользу Польши. Речь идёт о десятках резолюций, составленных от лица жителей городов и сёл региона. Они свидетельствовали о единодушной поддержке польских властей. Некоторые отличались оригинальной формой, но большинство резолюций представляли из себя стандартный бланк с подписью местной администрации, куда вписывалось название населённого пункта. Они начинались словами: «Мы, собравшиеся в ... граждане и гражданки свободной Республики Польской, требуем, чтобы Восточная Галиция была немедленно освобождена и присоединена к Польше. Исходя из этой цели, требуем от правительства, чтобы оно немедленно отправило войска для спасения Галиции от свирепствующих там болезней, голода и варварства»15.
В качестве аналогичных «свидетельств» можно рассматривать рапорты комиссаров правительства ЗУНР о ситуации на местах, составленные в ноябре-декабре 1918 г., когда украинские силы ещё владели инициативой и контролировали немалую часть Восточной Галиции. Они отличаются самобытностью и нешаблонностью, в отличие от польских «воззваний». В рапорте от 9 ноября комиссар М. Захидный так описал ситуацию в повете Бережаны: «На 10^1 во всех общинах повета назначены выборы гражданских комиссаров на основе прямого и общего голосования. В тот же день общины выберут по одному представителю для выборов комиссара повета и его заместителя в Бережанах. Пожилые поляки заявляют о своей лояльности. Молодёжь сперва организовала свои боевые группы, но взглянув на значительные военные силы в повете, бросила свою затею. Евреи в повете держат нейтральную сторону»16. Другой делегат правительства А. Козакевич в донесении середины ноября
15 ААМ Zes. 3. Sygn. 199. к 8.
16 ААМ Zes. 45. Sygn. 55. к. 13.
из повета Бибрки сообщил о горячей поддержке населения: «В повете прошёл с 11 по 15 число сего месяца общий призыв возрастов от 18 до 34 лет. Население радостно спешит под ружьё, осознавая, что несёт ответственность за безопасность и целостность новообразованной украинской Державы. В ближайшие дни будет проведено обучение для новобранцев, необученных солдат. Население доставит в скорейшем времени хлеб, скотину и картофель»17. Процесс формирования на местах органов самоуправления отражён в протоколе собрания комиссаров Бу-чачского повета от 7 ноября: «На собрание явились 209 делегатов от 70 общин повета Бучачского <.. .> После выборов членов поветового комитета комиссар пояснил инструкцию УНР касаемо выборов мейских и сельских комиссаров и комитетов. Было решено созвать 11/11 сего года весь поветовый комитет с целью совещания и решения всех задач, поставленных в инструкции поветового комиссара УНР»18.
Из этих документов следует, что Государственный секретариат ЗУНР подходил к задаче легитимации своей власти очень ответственно. Под его контролем комиссаров в поветах проводились выборы в органы местного самоуправления, явка и результаты которых были куда более серьёзным аргументом, нежели эмоциональные воззвания от имени польского меньшинства. В то время как Польша создавала лишь видимость, ЗУНР предпринимала меры для реального обеспечения легитимности своей власти. Однако военные поражения и территориальные потери не позволили завершить эту работу. Отечественный историк С. А. Скляров справедливо заметил, что польский и украинский национально-государственные проекты с самого начала имели неравные шансы на реализацию из-за предубеждений западных держав против украинского движения19. Организация батальона УСС, воевавшего на стороне Центральных держав, лишала галицко-украинские политические силы доверия стран Антанты. Тем более, что среди них не было таких, которые бы в годы войны ориентировались на западные державы, и они не имели необходимых связей для последующей дипломатической борьбы.
17 AAN. Zes. 45. Sygn. 55. L. 8.
18 Ibid. L. 15-16.
19 Скляров С. А. Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции // Версаль и новая Восточная Европа: Сборник статей / Под ред. Р. П. Гришина, В. Л. Малькова. М., 1995. С. 137.
На первом этапе конфликта польское правительство также не имело за собой поддержки из-за проавстрийской ориентации Ю. Пилсудского, ставшего в ноябре 1918 г. «начальником государства». В то время, когда в Варшаве утвердилось левоцентристское правительство, представителем Польши на Западе был признан национал-демократический Польский национальный комитет под председательством Р. Дмовско-го. 8 ноября МИД Великобритании предупредил его о недопустимости военного предрешения вопроса Восточной Галиции20. На это комитет ответил нотой от 12 ноября ко всем странам Антанты, в которой давал обоснование не только польским территориальным претензиям, но и необходимости применения военной силы. Ответственность за развязывание боевых действий возлагалось на украинскую сторону, причём заявлялось, что захват Львова и Пшемышля произошёл при непосредственной поддержке Центральных держав, которые якобы пытались помешать объединению нации. Подчёркивалось, что действия последних «нарушают целостность польской территории и ...противоречат интересам Антанты на востоке Европы»21. Под конец заявлялось, что основные города края являются польскими по этническому составу, а сама Восточная Галиция является «частью Польши и её цивилизации» с XIV в. и «не может быть отсоединена». Вышеприведённые тезисы стали основой аргументации польской дипломатии на конференции в Париже, но оказались неубедительными в глазах Верховного совета Антанты, которые принимали во внимание лишь современные этнографические данные.
На стороне Польши последовательно выступала только Франция, целью которой было создание мощного «санитарного кордона» между большевистской Россией и Германией. Иная позиция была у британского правительства, которое стремилось не допустить излишнего усиления Польши в противовес ослабленной Германии. На первом этапе конфликта Великобритания косвенно поддерживала проект украинского государства в Восточной Галиции, призывая к прекращению огня и проведению плебисцита22. Строго говоря, её политика
20 AAN. Zes. 322. Sygn. 5349. L. 2.
21 Ibid. L. 5.
22 Goldstein E. Winning the Peace. British Diplomatic Strategy, Peace Planning, and the Paris Peace Conference, 1916-1920. Oxf., 1991. P. 145.
по данному вопросу соответствовала заявленным принципам самоопределения наций и этническому принципу территориального разграничения, но затем она была пересмотрена под влиянием геополитических факторов, связанных с революционной угрозой, исходившей от Советской России.
В середине января 1919 г. во Львов отправилась британская миссия во главе с полковником Г. Уэйдом. Он выступил в качестве посредника на мирных переговорах, однако компромиссный проект демаркационной линии не удовлетворил ни одну из сторон. Их возмущение вызвала идея временной оккупации силами Антанты нефтяного бассейна под Бориславом23. В конце января в спорный регион прибыла объединённая миссия Антанты под председательством французского генерала А. Бертелеми — главнокомандующего силами интервентов на юге России. Ему удалось, пригрозив силой, добиться временного перемирия с 24 февраля 1919 г24. Были сформулированы новые условия возможного компромисса, по которым демаркационная линия проходила в 20 км к востоку от Львова, по р. Буг. Таким образом, предполагалось, что Львов и Борислав-ский нефтяной бассейн отходят под контроль Польши25.
К концу февраля 1919 г. Директория УНР потеряла большую часть своей территории в результате наступления Красной Армии и была вынуждена выбирать между полным крахом и «сдачей» Восточной Галиции. Головной атаман С. В. Петлюра склонялся ко второму варианту, полагая невозможным воевать на два фронта. Но такой вариант абсолютно не устраивал руководство ЗУНР, которое лишалось собственной страны. Кроме того, галичан обеспокоила весть о переброске из Франции армии генерала Ю. Галлера, сформированной из польских эмигрантов и военнопленных, получившей французское оружие и подготовку. Не желая предоставлять полякам время для перегруппировки и усиления фронта, 2 марта командующий западно-украинской галицкой армией генерал И. Омельянович-Павленко отдал приказ возобновить наступление26.
23 Sprawy Polskie na Konferencji pokojowej w Paryzu w 1919. Doku-menty i materialy. T. 1. Warszawa, 1965. S. 227-230.
24 Ukraine and Poland in Documents 1918-1922. Pt. 1 / Ed. by T. Hunc-zak. N. Y., 1983. P. 78-79.
25 Ibid. P. 85-86.
26 Грицкевич А. П. Борьба за Украину, 1917-1921. Минск, 2011. С. 245.
Срыв мирных переговоров привёл к расколу в украинском лагере. В то время, пока на галицийском фронте продолжались упорные бои, С. В. Петлюра пытался наладить сотрудничество со странами Антанты, однако ввиду полного развала антибольшевистского фронта Директория УНР уже не воспринималась в качестве серьёзной политической силы, с которой имеет смысл вести переговоры27. Окончательно разорвав отношения с головным атаманом, руководство ЗУНР направило в Париж независимую делегацию — искать помощи непосредственно у Верховного совета Антанты. Её возглавил заместитель госсекретаря иностранных дел ЗУНР М. Лозинский. Тем временем для разрешения польско-украинского конфликта в рамках мирной конференции в Париже была создана особая комиссия во главе с южноафриканским генералом Л. Бота. Предложенный им в мае 1919 г. новый проект демаркационной линии был отвергнут польским командованием, получившим подкрепление и стремившимся завладеть всей Восточной Галицией. Делегация ЗУНР предприняла попытку добиться помощи через генерала Л. Бота, изложив в письме от 24 мая свои многочисленные и вполне справедливые жалобы, но в ответ получила сухой и короткий ответ: «Вопрос будет решён советом так, как тот посчитает нужным»28.
В конце мая 1919 г. судьба ЗУНР уже была предрешена. Даже главный противник усиления Польши, британский премьер Д. Ллойд-Джордж, хотя и выражал возмущение своеволием Ю. Пилсудского, более не отстаивал право украинцев на государственность. 27 июня в Париже состоялось решающее заседание по этому вопросу. Глава британского МИДа А. Бальфур заявил, что «большевики атаковали Галицию», а союзники лишь «препятствуют действиям Польши» по защите своей независимости. Ввиду таких чрезвычайных обстоятельств он предложил разрешить временную оккупацию Восточной Галиции при условии, что в дальнейшем польское правительство обеспечит свободное самоопределение русинскому населению. Присутствующие на заседании представители западных держав поддержали своего британского коллегу и вынесли соответствующую резолюцию29.
27 История Украины. СПб., 2015. С. 300-302.
28 Documents on British Foreign Policy 1919-1939. Vol. 3. L., 1949. P. 322-323.
29 Ibid. P. 844-850.
Власть правительства ЗУНР имела самопровозглашённый характер, но обладала реальными возможностями для внутренней легитимации. Украинские политики могли рассчитывать на поддержку русинского этнокультурного большинства и стремились как можно скорее провести выборы в органы местного самоуправления, чтобы получить свидетельство поддержки населения. В то же время польское правительство сделало ставку на доводы исторического характера, сомнительные в контексте геополитики XX в., а также на силу оружия. Этого оказалось достаточно. Западные державы, желая создать «санитарный кордон» между Советской Россией и странами Центральной Европы, посчитали возможным нарушить право русинского и украинского народов на самоопределение, но при этом сохранили за собой статус международных арбитров. В упомянутом выше письме делегации ЗУНР к генералу Л. Бота указывалось на несправедливость того, что Польша получает военную помощь Антанты. За упрёками следовали наивные слова: «В надежде, что великие державы продемонстрируют силу правосудия, мы прибыли в Париж»30. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что дипломаты просили заступничества у покровителей своего же противника. Верховный совет Антанты сумел сохранить статус общепризнанного мирового арбитража, хотя открыто пренебрегал установленными принципами международного права и действовал, исходя из собственных империалистических интересов и геополитических соображений. Называемый «идеалистом» В. Вильсон отказался от собственного десятого пункта о праве народов Австро-Венгрии на автономное развитие, подчеркнув, что теперь важнейшей задачей является создание «санитарного кордона» против большевизма31. Политический произвол западных держав, основанный на их экономической и военной мощи, по факту обесценивал смысл каких-либо принципов, способствовал размыванию всяких представлений о праве и справедливости в международных отношениях.
30 Documents on British Foreign Policy... P. 322-323.
31 Ibid. P. 326-328.
Источники
Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора. Сборник документов. Т. 1. 1917-1918 гг. / Под ред. С. Дернберга, Х. Зайдевица, И. Н. Земскова и др. М., 1968.
AAN. Zespöl 3. Kancelaria Cywilna Naczelnika Panstwa w War-szawie 1918-1922. Sygn. 198-199. Akta Kancelarji Cywilnej NP. Wschodnia Galicja i oborona Lwowa.
AAN. Zespöl 45. Kolekcja opracowan i odpisöw dokumentöw do-tycz^cych stosunköw Polski z lotwa, litwa, Rosja Radzieckq, Gdanskiem, Ukraine 1914-1928, 1932-1938. Sygn. 55. Odpisy raportöw delegatöw Ukr. Nac. Rady z listopada r. 1918.
AAN. Zespöl 322. Ministerstwo spraw zagranicznych w Warsza-wie. Sygn. 5349. Galicja Wschodnia w polityce Polskiej.
Documents on British Foreign Policy 1919-1939. Vol. 3. L., 1949.
Sprawy Polskie na Konferencji pokojowej w Paryzu w 1919. Doku-menty i materialy. Warszawa, 1965.
Ukraine and Poland in Documents 1918-1922. Pt. 1 / Ed. by T. Hunczak. N. Y., 1983.
Wybör zrödel do historii powszechnej, 1918-1945. Cz. 1 / Oprac. B. Renz, B. Szabat. Kielce, 1997.
Литература
Грицкевич А. П. Борьба за Украину, 1917-1921. Минск, 2011.
История Украины. СПб., 2015.
Макарчук С. А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западно-украинских землях в период империализма. Львов, 1983.
Михутина И. В. Национальное движение русинов Галиции во время Первой мировой войны // Народы Габсбургской монархии в 1914-1920 гг.: от национальных движений к созданию национальных государств. Т. 1 / Под ред. М. Волоса, Г. Д. Шкундина. М., 2012. С. 185-207.
Михутина И. В. Украинский Брестский мир. М., 2007.
Литвин Н. Р. Украинский вопрос в годы Первой мировой войны: проблема исследования // Народы Габсбургской монархии в 1914-1920 гг.: от национальных движений к созданию национальных государств. Т. 1 / Под ред. М. Волоса, Г. Д. Шкундина. М., 2012. С. 179-184.
Савченко В. Н. Восточнославянско-польское пограничье, 19181921 гг. Этносоциальная ситуация и государственно-политическое размежевание. М., 1995. Скляров С. А. Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции // Версаль и новая Восточная Европа: Сборник статей / Под ред. Р. П. Гришина, В. Л. Малькова. М., 1996. С. 136-152. Макарчук С. А. Украшська Республика галичан. Львiв, 1997. Garlicki A. U zrodel obozu belwederskiego. Warszawa, 1983. Goldstein E. Winning the Peace. British Diplomatic Strategy, Peace Planning, and the Paris Peace Conference, 1916-1920. Oxf., 1991. Kaminski M. W cieniu zagrozenia. Polityka zagraniczna RP 19181939. Warszawa, 1993. Wyszczelski L. Wojna o polskie Kresy 1918-1921. Warszawa, 2013.
Пятовский Сергей Александрович, аспирант кафедры всеобщей истории (Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия); эл. почта: sapiatovskij91@ mail.ru.
The Western Powers and the Resolution of the Polish-Ukrainian Conflict of 1918-1919
The article is devoted to the issue of diplomatic settlement of the Polish-Ukrainian conflict in Eastern Galicia in 1918-1919. Attention is focused on intermediary role of the Entente powers in this process, their peacekeeping initiatives and discussion of the issue of Eastern Galicia within the Paris Peace Conference. Besides, the author considers measures taken by the leadership of Poland and the Western Ukrainian People's Republic to legitimize their authority in the region.
The main conclusion of the article is the statement of blurring of international legal norms after the victory of the Western nations in the First World War. The dominance allowed the Entente powers to ignore principles of international relationships, based solely on their geopolitical interests. At the same time, conflicting parties tried to substantiate their territorial claims, relying on the right of nations to self-determination, or historical, economical, cultural and geopolitical arguments. The process of settling the Polish-Ukrainian conflict in 1918-1919 became one of the most exponential examples of solving the national-territorial problems of postbellum Europe under the victorious powers control.
The work used published and archival documents, including materials from the Archive of New Acts (AAN) in Warsaw concerning the policy of the Polish government in Eastern Galicia in 1918-1919. Besides, the author used historiography in Russian, Ukrainian, Polish and English.
Key words: international relations, conflicts, international right, peace settlement, the Polish-Ukrainian War, Paris Peace Conference, the Versailles system, legitimacy, justice.
Sergey Piatowski, post-graduate student of the Department of World History (The Herzen State Pedagogical University of Russia, Saint-Petersburg, Russia); e-mail: [email protected].
References
Gritskevich A. P. Borba za Ukrainu, 1917-1921. Minsk, 2011.
Istoriia Ukrainy. SPb., 2015.
Makarchuk S. A. Etnosotsialnoe razvitie i natsionalnye otnosheniia na zapadno-ukrainskikh zemliakh v period imperializma. Lvov, 1983.
Mikhutina I. V. Natsionalnoe dvizhenie rusinov Galitsii vo vremia Pervoi mirovoi voiny // Narody Gabsburgskoi monarkhii v 1914-1920 gg.: ot natsionalnykh dvizhenii k sozdaniiu natsionalnykh gosudarstv. T. 1 / Pod red. M. Volosa, G. D. Shkundina. M., 2012. S. 185-207.
Mikhutina I. V. Ukrainskii Brestskii mir. M., 2007.
Litvin N. R. Ukrainskii vopros v gody Pervoi mirovoi voiny: problema issledovaniia // Narody Gabsburgskoi monarkhii v 1914-1920 gg.: ot natsionalnykh dvizhenii k sozdaniiu natsionalnykh gosudarstv. T. 1 / Pod red. M. Volosa, G. D. Shkundina. M., 2012. S. 179-184.
Savchenko V. N. Vostochnoslaviansko-polskoe pograniche, 19181921 gg. Etnosotsialnaia situatsiia i gosudarstvenno-politicheskoe razmezhevanie. M., 1995.
Skliarov S. A. Opredelenie polsko-ukrainskoi granitsy na Parizhskoi mirnoi konferentsii // Versal i novaia Vostochnaia Evropa: Sbornik statei / Pod red. R. P. Grishina, V. L. Malkova. M., 1996. S. 136-152.
Makarchuk S. A. Ukrainska Respublika galichan. Lviv, 1997.
Garlicki A. U zrödel obozu belwederskiego. Warszawa, 1983.
Goldstein E. Winning the Peace. British Diplomatic Strategy, Peace Planning, and the Paris Peace Conference, 1916-1920. Oxf., 1991.
Kaminski M. W cieniu zagrozenia. Polityka zagraniczna RP 1918-1939. Warszawa, 1993.
Wyszczelski L. Wojna o polskie Kresy 1918-1921. Warszawa, 2013.
