CC BY
76
СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ ЯВЛЕНИЯ И ПРОЦЕССЫ
ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ ЭПОХИ ПОСТМОДЕРНА: СИМПТОМЫ ЗАКАТА, АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ПРОЕКТ БУДУЩЕГО
УДК 008
https://doi.org/10.24412/2310-1679-2021 -140-5-17
Александр Петрович МАРКОВ,
доктор педагогических наук, доктор культурологии, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов, Санкт-Петербург, Россия, e-mail: markov_2@mail.ru
Аннотация: В статье представлен анализ условий и факторов «духовной капитуляции» западной цивилизации, связанной с эрозией «культурного кода» и деформацией классического образа человека. Автор характеризует симптомы исчерпанности «прометеевского духа» Запада, исследует исторические корни регрессии европейского гуманизма. Деформация метафизических матриц культуры и глобальный антропологический кризис переводят европейскую культуру в «точку бифуркации», которая вносит неопределённость в образы и сценарии будущего. Глубинные метафизические причины, лежащие в основе системного кризиса, минимизируют шансы на «консервативное оздоровление» западной цивилизации. В качестве альтернативы неолиберальной концепции мироустройства рассматривается «евразийский проект», отвергающий диктатуру рынка и мировой финансовой «капиталократии», признающий этнокультурное и цивилизационное многообразие как великую ценность и важнейшее условие коэволюционного развития народов и государств.
Ключевые слова: постмодерн, «прометеевская культура», гуманизм, неолиберализм, «культура жрецов», «евразийский проект».
Для цитирования: Марков А. П. Западная цивилизация эпохи постмодерна: симптомы заката, альтернативный проект будущего // Культура и образование : научно-информационный журнал вузов культуры и искусств. 2021. № 1 (40). С. 5-17. https://doi.org/10.24412/2310-1679-2021-140-5-17
POSTMODERN WESTERN CIVILIZATION:
SYMPTOMS OF DECLINE AND SCENARIOS OF THE FUTURE
Alexander P. Markov, D.Sc. in Pedagogic Sciences, D.Sc. in Cultural Studies, Honored worker of science of the Russian Federation, Professor of the St. Petersburg University of the humanities and social sciences, St. Petersburg, Russia, e-mail: markov_2@mail.ru
Abstract: The article analyzes the "spiritual surrender" of Western civilization in the postmodern era, associated with the erosion of the "cultural code" and the deformation of the classical image of a person. The author characterizes the symptoms of the exhaustion of the "Promethean spirit" of the West, explores the historical roots of the regression of European humanism. The deformation of the metaphysical matrices of culture and the global anthropological crisis translates European culture into a "bifurcation point" that introduces uncertainty into the images and scenarios of the future. The deep metaphysical reasons underlying the systemic crisis minimize the chances of a "conservative recovery" of Western civilization. An alternative to the neoliberal concept of the world order can be the "Eurasian project", which rejects the dictatorship of the world financial "capital" and the market-capitalist economic system, recognizing ethnocultural and civilizational diversity as a great value and the most important condition for the co-evolutionary development of peoples and states.
Keywords: postmodernity, "Promethean culture", humanism, neoliberalism, "culture of priests", "Eurasian project".
For citation: Markov A. P. Postmodern Western civilization: symptoms of decline and scenarios of the future. Cultural and Education: Scientific Information Journal for Universities of Culture and Arts. 2021, no. 1 (40), pp. 5-17. (In Russ.). https:// doi.org/10.24412/2310-1679-2021 -140-5-17
Европейский постмодерн: исход в стихию язычества
Лейтмотивом философско-культурологических дискуссий последнего времени стала проблема «гибельной траектории» развития западной цивилизации эпохи постмодерна, которая строит своё настоящее и будущее на тотальном нигилизме по отношению к великим достижениям предшествующих культурных эпох, неудержимо скатываясь «от полноты к опустошённости» (К. Ясперс). Деструктивный характер капиталистической системы неоднократно отмечали отечественные и европейские гуманитарии. «Запад способен гальванизировать и разъединять, но ему не дано стабилизировать и объединять ... человечество не может достичь политического и духовного единства, следуя западным путём. В то же время совершенно очевидна насущная необходимость объединяться, ибо в наши дни единственная альтернатива миру - самоуничтожение, к чему подталкивает человечество гонка ядерных вооружений, невосполнимое истощение природных ресурсов, загрязнение окружающей среды и демографический взрыв» [17, с. 598, 599]. Неизбежность смены парадигмы развития человечества была зафиксирована в докладе «Римского клуба» 2018 года, в котором содержится жёсткая критика капитализма эпохи неолиберализма, а также призыв к интеллектуальной элите мира сформировать концепцию «альтернативной экономики» и вернуться к «новому Просвещению», которое может спасти планетарную цивилизацию «холистическим мировоззрением»1.
1 Доклад был подготовлен двумя президентами клуба при участии тридцати четырёх членов этой авторитетной международной организации (см.: «Come On! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты» [Электронный ресурс]. - URL: http://spkurdyumov.ru/ uploads/2019/12/doklad-rimskogo-kluba-2018.pdf).
Индустриальная и информационная революции, поставив на грань гибели всё живое, показали иллюзорность надежды на разум, который должен был исправить «вывихнутый ХХ век». Набирающая обороты «цифровая эра» приближает переход мира к «шестому технологическому укладу», с перспективой тотальной автоматизации и роботизации производства, которая почти полностью исключает человека из хозяйственной жизни. На фоне экологического и экзистенциального кризиса всё активнее обсуждается «трансгуманистическая идея» достижения бессмертия путём создания искусственного «постчеловека» как «небиологической самоорганизующейся системы» [8]. Экспансия глобальных проблем стимулирует понимание обречённости экстенсивного пути развития, ведущего к хищническому потреблению ресурсов, усиливает критику научно-технологического прогресса как «тупиковой ветви» развития цивилизации. Рыночно-капиталистическая система хозяйствования и диктатура мировой финансовой капиталократии стали «экологическим могильщиком человечества» (А. И. Субетто). «В безумной стадной гонке» мир вплотную приблизился «к краю бездны», к границе «коллективного родового самоубийства». Экологи всё чаще говорят «о реальности экологического Апокалипсиса и Армагеддона» [6, с. 7].
На фоне катастрофического обострения глубинных противоречий и проблем гуманитарный Логос начинает обретать черты религиозной эсхатологии, свидетельствуя о том, что «наш век канунный» - уж слишком многое говорит в пользу такого пессимистического прогноза [14, с. 1135]. В результате деструктивной динамики западный мир вступает в «эпоху рвущихся нитей» истории, во времена «глобального эволюционного перелома», остановить который уже невозможно [5]. «Духовную капитуляцию» приближают разломы на метафизическом уровне: европейская цивилизация вошла в стадию «предельной усталости» от перенапряжения, вызванного давлением «прометеева технологического порыва» (А. Панарин). Сдаёт свои позиции рождённый «осевым временем» Логос, «энергетийно остуженный» эпохой модерна и онтологически выхолощенный постмодернистским нигилизмом. «Нынешний кризис - это не кризис отдельных обществ, а всей макрокультурной системы, пришедшей в I тыс. до н.э. на смену Древнему миру, и которую уместно назвать логоцентрической ... Слово исчерпало свои культуротворческие возможности, и постмодерн подвёл под ними черту. Слово, погружаясь в энтропию релятивизма, более не является ни двигателем культурной динамики, ни маской самой Культуры» [15, с. 13].
Воистину, «порвалась связь времён» - деформация метафизических матриц культуры и глобальный антропологический кризис концептуально меняют ценностно-нормативные контуры человека, сформированного «осевым временем». Набирает обороты эрозия «культурного кода»,
размывание традиционных критериев идентичности - национально-культурных, гендерных, социальных, профессиональных. Рушится тот «неделимый атом», который много веков обеспечивал «вертикальную» устремлённость европейской культуры «к небу», в сферу духа. Беспощадный рыночный отбор «расчеловечивает» человека, лишая его ключевых душевных энергий - стыда, совести, милосердия, прощения, веры, надежды, любви. Рыночная доминанта, раскрепощая стихии алчности и зависти, убивает мотивацию социального участия, которая лежит в основе структур гражданского общества. Лишённое энергии солидарности общество теряет способность к взаимопомощи и самозащите, оно становится «дисперсной средой», существующей под знаком энтропии деструктивной системой, производящей асоциальные и криминогенные «антитела», разрушающие цивилизационную инфраструктуру [13].
В результате глобальных подвижек западноевропейская цивилизация оказалась в «неравновесном состоянии» - она переживает «критический момент бифуркации», максимально повышающий неопределённость завтрашнего дня. «Точка бифуркации» предполагает две взаимоисключающие модели будущего: а) конструктивную, обеспечивающую воспроизводство базовых культурных универсалий и препятствующую росту энтропии; б) регрессивную, усиливающую дезорганизацию мира и расширяющую пространство хаоса. Эти модели отличаются вектором и результатами лежащего в их основе «сценария будущего»: «нисхождение» в деструктивные для человека и культуры стихии (в том числе и далёкого языческого прошлого) или «восхождение» к духовным высотам, выстраданным человеческой историей в многовековой борьбе с силами хаоса и зла.
Логика развития западной модели мироустройства вписывает её в «стратегию нисхождения» - её «реформационный потенциал», значительно подорванный «фаустовским духом» и «экстравертированной ментальностью» европейского модерна, окончательно выхолощен постмодернистским пессимизмом и нигилизмом. Экспансия постмодернистской парадигмы становится следствием глубинного кризиса европейского гуманизма, результатом исчерпанности ресурсов «прометеевского духа» западного мира, замыслов и смыслов логоцентрической культурной парадигмы (О. Шпенглер назвал такой этап культурной динамики «метафизической усталостью»). Современное западное общество проваливается в стихии ««культуры жрецов», реабилитируя деструктивный опыт и антигуманные практики далёкого языческого прошлого. «В атмосфере нашей эпохи явственно запахло новым дионисийством, готовым легитимировать асоциальные практики новых сверхчеловеков глобализма и перечеркнуть универсалистские принципы демократического Просвещения установками нового социал-дарвинизма, расизма и избранничества» [13].
«Языческий постмодерн» ускорил «нравственный коллапс» западной культуры, он «убил человека», разобрав его «на фрагменты, функции, эпифеномены, симулякры, ризомы, трансгрессии, семиозисы ...» [7, с. 481]. Неизбежным итогом «распоясавшейся низменности» становится «духовное гниение» и моральная регрессия. «Вихрь нисхождения» лишает человека ключевых атрибутов, отличающих его от животного: стыда и совести - того «правдивого голоса нашего глубинного Я», которого «нельзя ввести в заблуждение, как ум, или извратить, как волю» [11]. Умолкающая совесть есть «признак глубочайшего нравственного падения мира» [11].
Исторические корни регрессии европейского гуманизма
Истоки такого настоящего и будущего - в глубоком прошлом западной цивилизации. На исходе «тёмного царства» Средневековья вершиной европейской цивилизации становится гуманизм: «гуманисты и протестанты бунтовали, потому что ощущали обычный, но всегда болезненно воспринимаемый более тонкими умами разрыв между идеалом и действительностью, который достиг огромных размеров к концу средневековья» [3, с. 244]. Бунтари-гуманисты делали всё, чтобы дискредитировать традиционный авторитет: они требовали свободы для творцов в науке и искусстве, отстаивали права каждого выбирать приемлемый для него образ мышления. Центром гуманистической парадигмы становится человек. «Собственная история Запада как духовной и цивилизаци-онной реальности начинается только с XV века, когда эпоха Ренессанса обозначила собой движение от теоцентризма к антропоцентризму. В отличие от Востока, постренессансный Запад свёл вечность ко времени, онтологические ценности - к инструментальным, соборность - к индивидуализму. Бесспорным достижением европейской цивилизации стал суверенный индивид как субъект права и культуры, однако утрата таким субъектом субстанционального (классического) духовного содержания привела его к опасным экзистенциальным опытам со свободой, вплоть до союза с Мефистофелем (Фауст)» [7, с. 481]. Гуманисты верили в лучшее будущее. И действительно, первые два века Просвещения отличаются оптимистическим и реформаторским пафосом, верой в возможность радикального изменения мира, в котором будет меньше страданий и больше счастья. Основные идеи эпохи: материализм и «натурализм», отрицающий всё сверхъестественное, вера в неизбежный прогресс общества, неприязнь к традиции и социальной иерархии, идеал свободы и равенства [3, с. 302]. Именно разум был положен в основу «правильного мировоззрения» и совершенствования порядка: постижение законов природы в их «социальном разрезе» становится программой правильного поведения, которая в итоге вытесняет «противоестественное» в мире. Но печальная судьба этого интеллектуального и культурного движения говорит
о том, что благие пожелания, основанные на культе человеческой гордыни, заканчиваются моральной энтропией и духовной деградацией того, во имя блага которого всё и задумывалось. «Оптимистический дух» Просвещения по поводу ведущего к «земному раю» материального прогресса и «морального совершенствования» общества на основе познания законов природы в значительной мере был «погашен» уже событиями конца XVIII - начала XIX века: бесчинствами французской революции -этого «испытательного полигона» для гуманистических и пацифистских заветов, наполеоновским режимом диктатуры и террора, породившим двадцатипятилетнюю войну - «самую дорогостоящую и кровопролитную изо всех войн, которые до того времени знало человечество» [3, с. 234].
Значимым фактором деградации «европейского гуманизма» стала специфическая ментальность народов и этносов западноевропейского пространства, сохранившая на биопсихическом уровне деструктивные (или субпассионарные - Л. Гумилёв) энергии эроса и танатоса, которые так и не смогла заблокировать средневековая христианская антропология. Именно этим можно объяснить периодические «приступы» насилия в истории западной цивилизации. Средневековая Европа «знаменита» охотами на ведьм и кострами инквизиции, крестовыми походами, которые принесли страдания и жертвы народам Востока, разрушили процветающие города Ближнего Востока и Малой Азии. В ХХ веке Европа стала источником мрачных тоталитарных режимов с массовым террором и геноцидом. Политика колониального господства и расистские теории деформировали сознание европейцев, они питали шовинизм и расизм, способствовали внедрению в массовое сознание культа силы и национальной исключительности. В первой половине ХХ века Запад становится источником двух мировых войн, а во второй половине насилие продолжает торжествовать в геополитической стратегии и практике «гегемона» англосаксонского мира - США1. Америка периодически становится источником событий, прообраз которых укладывается в «символику Апокалипсиса»: бессмысленная с военной точки зрения атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, военные события во Вьетнаме, где «доблестный американский солдат» предстал в «первобытном образе» насилия, не имеющего границ и человеческого оправдания. Развязанные США бесконечные войны (в Афганистане, во Вьетнаме, в Ираке, в Сирии), ввергая общество в вакханалию насилия, переводят его в первобытное состояние варварства [18, с. 591, 594]. Периодические «взрывы» насилия в американской истории объясняются не только геополитической миссией «града на холме», но и встроенностью «гена насилия» в ментальные
1 По остроумному замечанию А. Панарина, глобальная экспансия Америки в своих архетипических глубинах представляет атаку разбойничье пиратского общества викингов на народы и культуры, которые агрессор никогда не считал равными себе.
матрицы народа, история которого началась, как известно, с геноцида индейцев - с уничтожения целого народа древнейшей цивилизации. Нельзя исключить, что именно эта «апокалиптическая ситуация», с её отвратительным «ритуалом жертвоприношения» древнейшего народа, породила архетипический комплекс агрессии, который систематически воспроизводится в геополитической стратегии и политике США.
Симптомы истощения «прометеевского духа»
Ключевой причиной исчерпанности цивилизационного замысла и наступления эпохи торжества неоязыческого постмодерна стала целенаправленная деформация, начиная с эпохи Ренессанса, христианской антропологии, которая завершается на заключительной стали европейского модерна. Печальный итог западной цивилизации своим талантом пророка предвидел Фридрих Ницше, показав трагедию утраты абсолютных критериев и ориентиров, удерживающих духовную вертикаль мира, истоки экзистенциального кризиса человечества, падающего в бездну неизвестности, безнадёжности и отчаяния. Свой пессимистический вывод Ницше сделал в ситуации массовой секуляризации западной мысли, которая своим научным позитивизмом вытеснила христианские энергии интуиции и веры: духовно опустошённая средневековая схоластика и «холодное доктринёрство церкви» породили массовый пессимизм и «волю к ничто». «То, о чём я повествую, это история ближайших двух столетий. Я описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином виде: появление нигилизма ... Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе» [12]. Ключевым источником кризиса является профанация христианского духа: «Бог мёртв! ... И это мы его убили! Как утешиться нам, убийцам из убийц? Самое святое и сильное, чем обладал до сей поры мир, - оно истекло кровью под ударами наших ножей, - кто оботрёт с нас кровь? Какой водой очистимся? Какие искупительные празднества, какие священные игрища ни придётся изобретать нам? Не слишком ли велико для нас величие этого подвига? Не придётся ли нам самим становиться богами, чтобы оказаться достойными его?» [12].
Прогноз Ницше в полной мере подтверждает эпоха постмодерна, с её «оргиями потребления» и культом золотого тельца, пренебрежением к духовности и морали, кризисом национального государства, распадом нравственных норм, обеспечивающих жизнедеятельность больших и малых человеческих общностей. При этом моральная регрессия общества органично вписывается в стратегию «культурной политики», которую инициирует и финансирует новая «раса господ» глобального мира. Вот только один факт в пользу такого утверждения: ведущие интернет-сервисы и стриминговые платформы сегодня активно пропагандируют зашкали-
вающий агрессией «треш-стрим», так называемый вебкам-модельный бизнес, участники которого зарабатывают себе на жизнь трансляцией в онлайн-режиме откровенно порнографических сцен. Современный Интернет предоставляет неограниченные возможности саморекламы сторонникам «изумрудной любви», различным школам и движениям «бой-лаверов», призывающих организовать «изумрудную революцию» и запретить уголовное наказание за растление детей. В «глобальной паутине» набирает обороты кампания по «разтабуированию греха», преследующая цели перемещения в зону «культурной нормы» суицида и эвтаназии, перевода в группу «допустимых» сексуальных практик инцеста и педофилии1.
В постмодернистском хаосе завершает свой «исторический триумф» неолиберализм - распадом ключевых системообразующих институтов и удерживающих его теоретических конструкций, включая гуманизм, свободу, демократию, права человека. Эпоха постмодерна деформировала ключевую ценность западной цивилизации, входящую в ядро европейского гуманизма, - свободу как условие духовного самоопределения личности, абсолютного противостояния внутреннего внешнему. «Всепоглощающая толерантность» и соответствующим образом «подготовленное» общественное мнение становятся «репрессивными машинами» борьбы с инакомыслием и человеческой индивидуальностью. Выжженная изнутри постмодернистским нигилизмом неолиберальная свобода ввергает лишённого духовного измерения субъекта в моральный хаос и агонию саморазрушения, она расширяет спектр маргинальных антропологий и практик, пространство девиаций и трансгрессий. При этом обретающие культурную легитимность практики моральной деградации общества подаются идеологами неолиберализма как «высшее достижение западноевропейского гуманизма». В частности, такой «гуманизм» находит выражение в политике «тонких подходов» к минимизации деструктивных явлений. Эту стратегию ещё называют «биополитикой», подлинный смысл которой состоит в переводе почти всего спектра девиации в область нормативного, культурно легитимного поведения, ибо прямой запрет встречает сопротивление и провоцирует протестные формы поведения. Апофеозом западной рациональности и толерантности считается миграционная политика Европы, которая впускает в страну беженцев с Ближнего Востока, руководствуясь при этом, как это ни парадоксально звучит, идеей минимизации терроризма: под камерами и контролем полицейских терактов будет меньше, чем
1 Такого рода «гуманная инициатива» нашла отражение в «Руководстве по диагностике и статистике психических расстройств» (DSM-5)_ - авторитетном справочнике Американской психиатрической ассоциации (см.: Семейная политика. Американские психиатры признали педофильные склонности «сексуальной ориентацией» [Электронный ресурс]. - URL: http:// www.familypolicy.ru/read/1810).
если бы замыслы и группы террора «созревали» в развороченном ближневосточном мире. Или ещё один штрих такой политики: органам правопорядка запрещается пресекать пьянство молодёжи на площадях и улицах, которое нередко сопровождается избиениями, вандализмом и изнасилованиями. Но пусть лучше молодёжь «делает это под наблюдением тысяч камер в зоне быстрой реакции полицейских. А не в спальных районах, где сам факт содеянного обнаружат только к утру» [4, с. 95]. Такую же логику власть исповедует по отношению к легализации абортов, однополых браков. Эта чудовищная логика оправдания и пропаганды нравственного распада с неизбежностью ведёт к торжеству языческого хаоса, убивающего гуманистические достижения человеческой цивилизации. Результатом духовного одичания становится откат в «новое варварство», которое, «в отличие от первобытного варварства, вряд ли может стать податливым объектом нового просвещения, ибо вооружено опытом и аргументами самого искушённого нигилизма» [13].
Надежды на «консервативное оздоровление» Запада как типа цивилизации (в том числе путём возврата к «здоровому прошлому» Просвещения и модерна) минимальны. «Масскультовый тоталитаризм агрессивных меньшинств» (В. Третьяков), диктатура толерантности и политкорректности превращают когда-то великую европейскую культуру в зону нравственного вырождения. «Орфические энергии» духовно иссушают культуру, которая «утрачивает способность различать верх и низ, правду и кривду, серьёзное и смешное, мужское и женское, полёт и падение, жизнь и смерть, Бога и сатану» [7, с. 481]. Увлечённый конструкцией прогрессирующего «грешного рая», Запад и не заметил, что продуктом его усилий стал «нравственный ад». Покинув сферу духа, европейский человек в итоге сам оказался покинутым - причём самым главным, без чего человек превращается в животное: покинутым чувством долга и стыда, способностью отличать добро от зла. Чтобы «вырваться из смертельного пике саморазрушения», Европе необходим решительный выход из стихии постмодерна, с его принципами «безумно-самоубийственной толерантности», политкорректности и мультикультурализма, поворот от паразитарной виртуально-теневой «параэкономики» и рыночного тоталитаризма с его «естественным отбором», от изуродованного диктатом рынка института демократии, ей необходим отказ от утративших всякий смысл «классических фетишей» европейского гуманизма. Но энергия и ресурсы такого обновления уже иссякли. В схватке «сил усложнения» с силами упрощения «Запад, каким мы его привыкли видеть и понимать, скорее всего, "битвы титанов" не переживёт, и эстафета усложнения перейдёт к другим народам и культурам. Прежде всего, дальневосточным» [15, с. 7, 17]. Не случайно сегодняшняя агония неолиберальной концепции мироустройства квалифицируется гуманитариями как «очевидный конец» европейской истории» [10].
«Евразийская альтернатива» будущего
«В переводе динамики мировых разломов и столкновений в континуум коэволюционного развития народов и государств» [9, с. 510] ключевую роль призвана сыграть Россия - как важное звено современного миропорядка, во многом определяющее «вектор глобального развития и безопасности» [9, с. 510]. У России есть интеллектуальные и духовные ресурсы проектирования многополярного и мультикультурного будущего, спасающего мир от экспансии энергий «снисхождения», которые расширяют пространство регресса и зону энтропии в ключевых институтах государства, культуры и общества. Но реалистичность такого сценария зависит от способности власти и духовной элиты вывести страну из деградирующей «матрицы истории», задаваемой «Большим Западом», ключевыми элементами которой являются беспощадная конкуренция и диктатура рынка, неолиберальная свобода «от», господство транснационального капитала [10]. Веру в «исход» Отечества из «неолиберального хаоса» даёт нам формула национальной идеи Вл. Соловьёва (1888): «идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» [16]. Отказ от своей исторической миссии неизбежно ведёт к унифицированному однообразию, превращая культуру и народ «в этнографический материал» для иных цивилизаций (Н. Я. Данилевский).
«Проект восхождения» (убедительный, по крайней мере, для огромного географического и культурного пространства «Большой Евразии») предполагает системное продвижение «евразийской идеи» как реальной альтернативы неолиберальной версии мироустройства. «Нам, в очередной раз подвергшимся демонизму национального самоотказа и раскола, предстоит в ближайшем будущем решать для себя "лермонтовскую" проблему выбора между православным и евразийским способами обретения нового примиряющего синтеза. Во внешнем, геополитическом смысле, это означает: либо идти путём православной "второй Европы", найдя в ней своё место и предотвратив попытку её окончательного растворения в атлантической системе - либо вернуться в Большую Евразию, реинтерпретируя свою культурную традицию так, чтобы она раскрылась навстречу индо-буддийскому и конфуцианско-буддийскому мирам» [13]. Обретая статус геополитической оси Евразии, Россия становится «не только естественным центром для формирования Евразийского союза, но и мощным стабилизирующим фактором становления и развития глобального мира» [9, с. 510]. Для этого Россия обладает уникальными геополитическими свойствами, которые диктует её трансконтинентальное пространство: «срединное положение» на евразийском континенте, обеспечивающее статус интегрирующего «хартленда», роль «посредницы между двумя мирами» (В. О. Ключевский). «В становлении евразийской идентичности России одновременно участвовали объективные
условия - огромное пространство с уникальной природой и ландшафтом, а также субъективный фактор - славянский и тюркский этнокультурный субстрат. Вот почему Россия по своей идентичности больше, чем государство-нация, это особый тип цивилизации, воплощённый в геополитическом образовании - Евразия» [9, с. 510]. Огромные русские пространства «с позитивно-научной точки зрения представляются географическим фактором русской истории. Но с более глубокой точки зрения сами эти пространства можно рассматривать как внутренний, духовный факт в русской судьбе. Это - география русской души» [2, с. 64]. Своей историей Россия воплотила тип цивилизации, богатство которого зависит не от масштабов эксплуатации «отсталых» регионов мира, а от этнокультурного разнообразия и уровня самостоятельности входящих в его состав народов (Н. Я. Данилевский). Сформировавшийся на принципах соборности и терпимости, русский суперэтнос стал цементирующим духовным субстратом евразийского пространства. В перспективе на платформе евразийской парадигмы может возникнуть уникальный «межконфессиональный консенсус великих мировых религий - на основе актуализации содержащегося в них "классового" содержания, обращённого к отверженным, угнетённым и гонимым» [14].
***
Подводя итоги, обозначим три ключевых тезиса, вокруг которых разворачивается смысловая аргументация статьи. Во-первых, глубинные метафизические и экзистенциальные причины и факторы системного кризиса западной цивилизации минимизируют её шансы на оздоровление, причём не только в логике сценариев откровенно деструктивного постмодерна, но и классического модерна, системно исчерпавшего конструктивные ресурсы мятежного «фаустовского духа» в результате многовековой «прометеевской экспансии». Во-вторых, альтернативой неолиберальной концепции мироустройства, откровенно исповедующей антигуманные идеологемы и практики социал-дарвинизма и расизма, попирающей социальную справедливость и откровенно игнорирующей моральную ответственность, является «евразийский проект», принципиально отвергающий рыночно-либеральный тоталитаризм и власть оторванного от системы производства фиктивного капитала. Мировоззренческие контуры евразийского будущего - культурная многополярность мира, отказ от логики конфронтации и утверждение принципов диалога и сотрудничества, признание этнокультурного и цивилизационного многообразия как великой ценности и важнейшего условия «коэволюционного развития народов и государств» (В. Н. Купин) [9]. Этнокультурное многообразие в евразийской концепции становится фактором минимизации в мире хаоса и ведущей к гибели энтропии, выступает инструментом борьбы «с мировым
уравниванием», важнейшим условием жизни, повышающим разность потенциалов как противоположность равенству - смерти (П. А. Флоренский). В-третьих, консолидирующим центром «евразийского континента» может и обязана стать Россия как духовно состоявшаяся цивилизация, обеспечившая на предыдущих этапах своей истории синтез европейских и азиатских начал на основе примата закона кооперации - над законом конкуренции, доминанту солидарности и справедливости - над «экономическим тоталитаризмом» и либеральной свободой, вырывающей человека из духовного Универсума и обрекающей его на экзистенциальную пустоту, торжество альтруизма и любви - над индивидуализмом и эгоизмом.
Список литературы
1. Алтуфьев Д. Зеркало Иблиса // Альманах «Острог». - 2017. - № 14. -С.57-64.
2. Бердяев Н. А. Судьба России. - Москва : Философское общество СССР, 1990. - 240 с.
3. Бринтон К. Истоки современного мира = The shaping of modern thought : история западной мысли / перевод с английского Виктор Франк. - Roma : Aurora, 1971. - VIII, 467, [3] с.
4. Зинченко А. Анатомия «загнивания» // Альманах «Острог». - 2017. - № 14. -
С.94-96.
5. Зиновьев А. А. Из выступления на заседании Русского интеллектуального
клуба [Электронный ресурс] // Проблемы национальной идеологии : стенограмма Восьмого заседания Русского интеллектуального клуба, 26 июня 2002 года : [веб-сайт]. - URL: http://www.rikmosgu.ru/publications/3658/3724
6. Зубаков В. А. Эндоэкологическое отравление и эволюция : стратегия выжи-
вания (К саммиту ООН «Рио+10»). - Санкт-Петербург : Фонд развития РФ, 2002. - 86 с.
7. Казин А. Л. Евразия в свете православия // Большая Евразия : Развитие,
безопасность, сотрудничество. Ежегодник. Вып. 3. Ч. 2 / РАН. ИНИОН. Отдел научного сотрудничества ; отв. ред. В. И. Герасимов. - Москва, 2020. - С. 481-486.
8. Конвергенция биологических, информационных, нано- и когнитивных технологий : вызов философии (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. - 2012. - № 12. - С. 3-22.
9. Купин В. Н. Евразийская идентичность России как цивилизационно-гео-политический феномен и фактор глобальной безопасности // Большая Евразия : Развитие, безопасность, сотрудничество. Ежегодник. Вып. 3. Ч. 2 / РАН. ИНИОН. Отдел научного сотрудничества ; отв. ред. В. И. Герасимов. -Москва, 2020. - С. 505-510.
10. Кургинян С. О будущем коммунизма [Электронный ресурс] // Завтра. ру [веб-сайт]. - 7 ноября 2018 года. - URL: https://zavtra.ru/blogs/o_budushem_ kommunizma
11. Мацейна А. Великий инквизитор [Электронный ресурс]. - URL: https://royallib. com/book/matseyna_antanas/velikiy_inkvizitor.html
12. Ницше Ф. Весёлая наука. - Москва : Литагент «Фолио», 2013. - 560 с.
13. Панарин А. С. Русская культура перед вызовом постмодернизма / Российская академия наук, Институт философии. - Москва : ИФ РАН, 2005. - 188 с.
14. Панарин А. С. Православная цивилизация / сост., предисл. В. Н. Расторгуев ; отв. ред. О. А. Платонов. - Москва : Институт русской цивилизации, 2014. - 1248 с.
15. Пелипенко А. Русская матрица : последний путь // Альманах «Острог». -2017. - № 14. - С. 5-18.
16. Соловьёв Вл. Русская идея [Электронный ресурс]. - URL: https://rodon.org/ svs/ri.htm
17. Тойнби А. Дж. Постижение истории : сборник : перевод с английского / сост. А. П. Огурцов ; вступ. ст. В. И. Уколовой ; заключ. ст. Е. Б. Рашковского. -Москва : Прогресс, 1991. - 736 с.
18. Хренов Н. А. Трансформация цивилизационной идентичности России в ситуации евразийского поворота // Большая Евразия : Развитие, безопасность, сотрудничество. Ежегодник. Вып. 3. Ч. 2 / РАН. ИНИОН. Отдел научного сотрудничества ; отв. ред. В. И. Герасимов. - Москва, 2020. - С. 582-597.
