CC BY
5
Научная статья
DOI: 10.15593/2224-9354/2023.4.9 УДК 331.5.024.5
Ю.Г. Бюраева
ЗАНЯТОСТЬ И РЫНОК ТРУДА РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ: ДИНАМИКА, СТРУКТУРА, ДИСБАЛАНС
Рассмотрена динамика состояния занятости населения и основных параметров рынка труда Республики Бурятия (уровень участия населения в рабочей силе, занятости, безработицы, отраслевая структура занятости) в сравнении с среднероссийскими и дальневосточными тенденциями. Исследование проведено на основе статистических данных Бурятстата и Росстата в период с 2018 по 2022 г. с применением стандартных процедур анализа динамики статистических показателей. Для оценки структурных сдвигов был рассчитаны индексы Рябцева и коэффициенты локализации.
В результате анализа выявлены более существенные колебания параметров развития регионального рынка труда на фоне их отставания от дальневосточных и особенно среднероссийских показателей, несмотря на более благоприятную возрастную структуру населения. Установлена высокая напряженность регионального рынка труда при сохранении дисбаланса сферы занятости, обусловленного продолжающимся отставанием системы профессионального образования от реальных кадровых потребностей и необходимости воспроизводства социально-профессиональной структуры. В отсутствии определенной специализации для республики характерной становится занятость в отраслях бюджетного сектора экономики, а также торговле и ремонте автотранспортных средств. Коэффициенты локализации также указывают на усиление концентрации занятых в таких бюджетных сферах, как государственное управление и обеспечение военной безопасности; социальное обеспечение; образование и здравоохранение. Динамика индекса Рябцева показала увеличение структурных различий между Бурятией, РФ и ДФО по сравнению с 2018 г. Сделан вывод о необходимости для республики определения конкурентоспособной ниши в межрегиональной и российской системе разделения труда.
Ключевые слова: Республика Бурятия, занятость, рынок труда, структура занятости, дисбаланс, динамические и структурные сдвиги.
Введение и постановка проблемы. Несмотря на провозглашенную в Стратегии пространственного развития РФ цель по сокращению различий между субъектами по уровню социально-экономического развития высокая степень межрегиональной дифференциации сохраняется, что наиболее выражено в сфере занятости. Так, разрыв по показателям рынка труда составляет 13,7 раза [1], уровню безработицы - 17,8 раза [2], неравенству зарплат - 38,2 раза [3]. Их сокращение - одна из основных задач модернизации экономики РФ и устранения ее структурных дисбалансов, что в итоге формирует предпосылки ускорения экономического роста и содействует достижению равновесного состояния рынка труда [4].
© Бюраева Ю.Г., 2023
Бюраева Юлия Григорьевна - д-р социол. наук, ведущий научный сотрудник Бурятского научного центра СО РАН, Улан-Удэ, е-mail: julbur@yandex.ru.
Занятость населения выступает как индикатор уровня экономического развития РФ и регионов, поскольку ее показатели обусловливают объемы и динамику валового внутреннего продукта, уровень доходов и качество жизни населения. В то же время, как показывают современные исследования, конъюнктура региональных рынков труда подвержена влиянию социально-экономических вызовов и угроз, происходящих в обществе, тогда как на национальном уровне рынок труда и сфера занятости в целом слабо чувствительны «даже к сильнейшим макроэкономическим шокам» [5, с. 11]. Поэтому важным является анализ состояния и динамики основных параметров сферы занятости в региональном разрезе.
Республика Бурятия (РБ) традиционно отстает от большинства российских регионов по основным показателям социально-экономического развития. Так, согласно итоговому рейтингу регионов за 2022 г., республика занимает только 74-е место [6] вследствие высокой безработицы, низкого качества жизни и уровня благосостояния населения. Ситуация осложняется не соответствующим ростом доходной части республиканского бюджета к расходной, что ведет к увеличению его дефицита (+ 139,8 % в 2023 г. к 2020 г.) [7]. Дотацион-ность региона усиливается, а развитию традиционных отраслей препятствуют жесткие экологические ограничения, связанные с охраной озера Байкал.
Для нивелирования негативных тенденций Республика Бурятия была включена в 2018 г. в состав Дальневосточного федерального округа (ДФО), что подразумевает распространение эффективных инструментов развития экономики и социальной сферы, действующих в дальневосточных регионах. Поэтому в данной статье проведен анализ динамических и структурных сдвигов занятости населения республики, произошедших после ее вхождения в состав ДФО в сравнении с общероссийскими и дальневосточными тенденциями.
Исследование проведено с использованием стандартных процедур анализа динамики статистических показателей. Для оценки структурных сдвигов был рассчитан индекс Рябцева, используемый для выявления внутренних структурных различий по временным периодам, а также оценки значимости межрегиональных различий и отличий от общероссийской структуры за определенный период. Данный индекс является отношением фактической меры расхождения значений компонентов двух структур к максимально возможной величине расхождений.
Также для сравнительной характеристики структуры занятости республики и страны в целом рассчитаны коэффициенты локализации, показывающие, насколько концентрация занятости в определенной отрасли региона больше или меньше по сравнению с Российской Федерацией.
Формулы их расчета представлены в научной литературе [8, 9]. Информационной базой исследования послужили данные Бурятстата [10] и Росстата [11, 12] в период с 2018 по 2022 г.
Современное состояние и динамические сдвиги. Несмотря на 5-летний период реализации преференциального принципа развития, содействующего привлечению трудовых ресурсов и закреплению местного населения, миграционный отток трудоспособного населения, особенно молодежи, продолжается [13], а с 2021 г. ситуация осложняется естественной убылью населения [14]. Поэтому рабочая сила (РС) (экономически активное население от 15 лет), количественно представляющая собой общее предложение труда, за исследуемый период сократилась на 6,4 % и составляет 426,1 тыс. чел. по данным 2022 г. В то время как темп сокращения по ДФО и РФ значительно ниже -3,4 и 1,7 % соответственно. Уровень участия населения РБ в рабочей силе или уровень экономической активности (56,3 %) ниже дальневосточных и общероссийских показателей на 11,9 и 9,6 % соответственно, при этом темп его сокращения гораздо интенсивнее по сравнению с ДФО и РФ (табл. 1).
Таблица 1
Показатели сферы занятости и их динамика, 2022 г.*
Показатель РБ ДФО РФ
тыс. чел. к 2018 г., % тыс. чел. к 2018 г., % тыс. чел. к 2018 г., %
Численность РС 426,1 -6,4 4171,8 -3,4 74924,2 -1,7
Занятые 394,7 -4,4 3970 -1,9 71973,6 -0,8
Безработные 31,4 -25,6 201,9 -25,7 2950,7 -19,3
Потенциальная РС 19,8 -7,0 91,4 -5,7 1010,1 -8,2
Уровень участия населения в РС, % 56,3 -6,5 63,9 -1,8 62,3 -0,8
Уровень занятости, % 52,2 -4,4 60,8 -0,3 59,8 0,0
Уровень безработицы, % 7,4 -20,4 4,8 -23,8 3,9 -18,8
Уровень потенциальной РС, % 4,1 2,5 2,1 5,0 1,3 -7,1
* Авторский расчет по [15].
Одновременно со снижением общих трудовых ресурсов республики происходило сокращение их ключевого компонента - численности занятых и соответственно уровня занятости. С 2018 по 2022 г. темп сокращения составил 4,4 %. Наибольшее сокращение произошло в 2019 г., главным образом, под давлением пандемии СОУГО-19 (-4,8 %), которое продолжилось и в 2020 г. (-2,9 %). Улучшение ситуации в 2021-2022 гг. (+2,5 % и +0,8 %) не смогло компенсировать произошедшее снижение численности занятых, несмотря на действующие программы по привлечению трудовых ресурсов в субъекты Дальнего Востока. В результате численность занятых опустилась до 394,7 тыс. чел., а уровень занятости - до 52,2 %. В то же время на уровне ДФО спад числа занятых был минимальным, а в РФ этот показатель остался практически неизменным.
Такая ситуация обусловлена, прежде всего, высокой напряженностью на региональном рынке труда, поскольку возрастная структура населения более благоприятна, чем в среднем по ДФО и РФ. Республика характеризуется более высокой долей молодежных когорт на фоне более низких долей населения предпенсионного и пенсионного возрастов (рис. 1). Кроме того, сказывается большая чувствительность регионального рынка труда к внешним воздействиям по сравнению с национальным уровнем.
Рис. 1. Возрастная структура населения РБ, ДФО и РФ в 2022 г., % (авторский расчет по [16])
Необходимо отметить повсеместное снижение уровня безработицы по стране в период 2018-2022 гг., за исключением 7 регионов. При этом темп сокращения, например, в Красноярском крае достиг 45 %. В этой связи несмотря на достаточно существенное снижение (-20,4 %) уровень безработицы в республике остается одним из наиболее высоких по стране (74-е место) наряду с национальными республиками Сибири и Северного Кавказа, а также Калмыкии. Из регионов ДФО более напряженная ситуация складывается только в Забайкальском крае [17]. В итоге республиканский уровень безработицы (7,4 %) продолжает превышать дальневосточный показатель в 1,5 раза, а среднероссийский - почти в 2 раза (см. табл. 1), на что влияет слабое развитие экономики, низкий инвестиционный потенциал, недостаточность социальной, производственной и рыночной инфраструктуры [18].
Структурные сдвиги. Снижение занятости в Бурятии в исследуемый период происходило интенсивнее также в результате более значительных колебаний по видам экономической деятельности (ВЭД) как в положительную, так и отрицательную сторону - от -42,8 % до +31,6 % (рис. 2). В то время как динамика занятости варьировалась на уровне ДФО от -18,1 % до -18,9 %, а РФ -от -9,5 % до +10,6 %, Среднегодовая численность занятых в республике сни-
зилась в большинстве отраслей - 13 (14 в ДФО, 10 в РФ). При этом суммарное снижение в этих ВЭД было гораздо сильнее по сравнению с ДФО и тем более РФ и составило 159,4 % (79,7 % в ДФО, 36,6 % в РФ). Общий прирост в оставшихся 6 ВЭД на 66,9 % не смог восполнить такое сокращение (42,8 % в ДФО, 46,9 % в РФ).
Рис. 2. Темпы прироста численности занятых в разрезе ВЭД Республики Бурятия, РФ и ДФО, 2018-2022 гг., % (авторский расчет по [19])
Сравнительный анализ с показателями РФ показал, что в 6 республиканских ВЭД с отрицательной динамикой темп сокращения занятости был интенсивнее. Наибольший спад был зафиксирован в деятельности по операциям с недвижимым имуществом, тогда как на уровне РФ снижение было незначительным. В 11 видах экономической деятельности наблюдалась разновектор-ная динамика. Если в Бурятии в 7 отраслях: предоставлении прочих видов услуг; строительстве; деятельности гостиниц и предприятий общественного питания; транспортировке и хранении; деятельности в области культуры и пр.; деятельности в области информации и связи; здравоохранении наблюдался спад (в 4 из них довольно выраженный), то на уровне РФ произошел рост численности занятых. И наоборот, численность занятых выросла в таких региональных ВЭД, как образование; водоснабжение и пр.; оптовая и розничная торговля и пр.; профессиональная, научная и техническая деятельность, а в РФ -снизилась. Наибольший рост численности занятых, превысивший общероссийский темп в 3 раза, отмечен в административной деятельности и сопутствующих дополнительных услугах. Аналогичная динамика наблюдалась в добыче полезных ископаемых (в 2,4 раза).
Динамика изменения численности занятых в разрезе отраслей в ДФО также отличается от республиканской ситуации. В республике занятость снижалась сильнее в 8 ВЭД с отрицательной динамикой, а в ДФО только в 2 (финансы и страхование; деятельность в области информации и связи). В 3 отраслях Бурятии (транспортировка и хранение; деятельность гостиниц и пр.; предоставление прочих видов услуг) наблюдалось снижение, а в ДФО - рост. И наоборот, региональная занятость в 4 ВЭД (водоснабжение и пр.; торговля и пр.; профессиональная, научная и техническая деятельность и образование) росла, тогда как в ДФО происходило сокращение. Также только в 2 отраслях отмечен рост и в Бурятии, и в ДФО - добыче полезных ископаемых и административной деятельности, в последней более значимый.
Несмотря на то, что отраслевая структура занятости в Бурятии в период 2018-2022 гг. претерпела более значительные изменения по сравнению с ДФО и РФ, расчет индекса Рябцева указывает на минимальные различия как между структурами занятости республики 2018 и 2022 гг., так и в сравнении со структурами РФ и ДФО (табл. 2). При этом следует отметить тенденцию усиления различий отраслевой структуры республики от среднероссийской и дальневосточной по сравнению с 2018 г.
Таблица 2
Характеристика меры структурных различий занятости по ВЭД Республики Бурятия*
Отличие 2018 г. 2022 г.
От республиканской структуры 2018 г. - 0,002
От общероссийской структуры 0,011 0,017
От структуры ДФО 0,006 0,012
* Авторский расчет.
Для республики остается актуальным обретение ярко выраженной специализации. Сельскохозяйственная, а также промышленная ориентация структуры занятости населения была окончательно утрачена республикой в период 2000-2010-х гг. На данный момент наибольшую долю составляют занятые в оптовой и розничной торговле; ремонте автотранспортных средств и мотоциклов (21 %), численность которых продолжает расти, тогда на уровне ДФО и РФ происходит спад. Относительно заметное место в структуре занятости принадлежит работающим в сфере образования (10,5 %) и занятым в обрабатывающих производствах (10,1 %). Доля остальных отраслей не превышает 8,5 %. При этом происходит увеличение занятости в бюджетном секторе экономики. Если в 2018 г. доля занятых здесь составляла 56 %, то к 2022 г. она увеличилась до 59 % [20]. Наблюдается превышение доли занятых в ВЭД, связанных с образованием, здравоохранением, государственным управлением, над аналогичными
показателями по РФ (табл. 3). В итоге для республики в отсутствии определенной специализации характерной становится занятость в бюджетном секторе экономики, торговле и ремонте автотранспортных средств.
Таблица 3
Структура занятости населения в разрезе ВЭД, 2022 г.*
ВЭД РБ РФ ДФО
тыс. чел. к 2018 г., % тыс. чел. к 2018 г., % тыс. чел. к 2018 г., %
С/х, л/х, охота, рыболовство и рыбоводство 26,0 -16,3 4465,7 -9,5 252,6 -13,7
Добыча полезных ископаемых 7,7 11,1 1194,5 4,6 160,7 12,8
Обрабатывающие пр-ва 36,9 -8,2 10003,4 -0,6 315,5 -7,3
Обеспечение э/энергией, газом и паром; кондиц-ние воздуха 12,2 -7,9 1560,2 -3,8 148,2 -5,1
Водоснабжение; водоотведение, орг. сбора и утил. отходов, деят-ть по ликв. загрязнений 3,5 8,8 706,2 -2,1 34,1 -10,1
Строительство 24,6 -14,5 6551,9 2,5 348,1 -4,5
Торговля опт. и розн.; ремонт автотранспортных ср-в и мотоциклов 76,9 2,3 13250,7 -3,1 670,0 -4,4
Транспортировка и хранение 24,3 -10,2 5751,0 7,4 384,3 4,9
Деят-ть гостиниц и предпр. общ. питания 9,4 -11,1 1861,7 8,1 93,3 4,1
Деят-ть в области информации и связи 5,4 -4,5 1618,7 10,6 65,6 -7,2
Деят-ть финансовая и страховая 3,7 -15,0 1303,0 -6,0 47,0 -18,1
Деят-ть по операциям с недвиж. имуществом 5,9 -42,8 1856,4 -3,7 95,5 -1,6
Деят-ть проф., научная и техническая 8,4 1,4 2800,3 -2,9 116,3 -0,8
Деят-ть адм. и сопутст. доп. услуги 10,4 28,7 2082,3 9,6 105,3 18,9
Гос. упр-е и обесп-е воен. безопасности; соц. обеспечение 31,2 -4,0 3594,5 -1,6 326,3 -1,6
Образование 38,4 14,6 5271,9 -3,4 348,0 -3,6
Деят-ть в обл. здравоохранения и соц. услуг 29,8 -1,1 4443,0 0,9 280,1 -0,3
Деят-ть в обл. культуры, спорта, организации досуга и развлечений 6,0 -8,4 1161,6 1,1 61,4 -1,4
Предоставление прочих видов услуг 5,5 -15,2 1679,3 2,1 65,9 2,1
Итого 366,2 100 71216,9 100 3926,1 100
* Авторский расчет по [19].
Коэффициенты локализации, рассчитанные для сравнительной характеристики структуры занятости Республики Бурятия по отношению к РФ, также указывают на явное доминирование занятости в бюджетной сфере, прежде всего, в государственном управлении, а также образовании и здравоохранении. При
этом их концентрация усилилась по сравнению с 2018 г. (табл. 4). Кроме них в число базовых отраслей, обеспечивающих поступление первичного дохода, формируемого на территории региона, входят добыча полезных ископаемых и обеспечение электроэнергией, газом и паром. Однако динамика развития последнего носит депрессивный характер, поскольку снижение региональной занятости имеет опережающие темпы по сравнению с уровнем РФ. Такие виды экономической деятельности имеют мало возможностей для развития. В их отношении следует разрабатывать специальные меры по сохранению и смягчению негативного воздействия отраслевых и республиканских тенденций. Добыча полезных ископаемых относится к сильным отраслям региональной специализации, так как занятость в ней растет быстрее по сравнению с национальным уровнем.
Таблица 4
Классификация видов экономической деятельности Республики Бурятия по региональной специализации*
Классификация ВЭД Коэффициент локализации
2018 г. 2022 г.
Базовые отрасли (коэффициент локализации свыше 1,251) Гос. управление и обеспечение военной безопасности; соц. обеспечение 1,667 1,688
Обеспечение э/энергией, газом и паром; кондиционирование воздуха 1,535 1,526
Образование 1,150 1,417
Деятельность в области здравоохранения и соц. услуг 1,278 1,303
Добыча полезных ископаемых 1,136 1,254
Отрасли местного значения (от 0,751 до 1,25) С/х, л/х, охота, рыболовство и рыбоводство 1,179 1,133
Торговля оптовая и розничная; ремонт автотранс. ср-в и мотоциклов 1,030 1,129
Деятельность в области культуры, спорта, орг. досуга и развлечений 1,060 0,998
Деятельность гостиниц и предприятий общ. питания 1,148 0,981
Деятельность адм. и сопутст. доп. услуги 0,798 0,973
Водоснабжение; водоотведение, орг. сбора и утил. отходов, деят-ть по ликв. загрязнений 0,828 0,957
Транспортировка и хранение 0,946 0,821
Отрасли, на которых не специализируются (ниже 0,75) Строительство 0,843 0,730
Обрабатывающие производства 0,747 0,717
Деятельность в области информации и связи 0,721 0,647
Предоставление прочих видов услуг 0,738 0,637
Деятельность по операциям с недвиж. имуществом 0,997 0,614
Деятельность проф., научная и техническая 0,538 0,584
Деятельность финанс. и страховая 0,592 0,556
* Авторский расчет.
Среди ВЭД местного значения, деятельность которых преимущественно нацелена на удовлетворение потребностей внутрирегионального рынка, только у 3 отраслей вырос коэффициент локализации - административной деятельности; водоснабжении и пр.; торговле и пр. Тенденции развития остальных отраслей носят депрессивный характер, поэтому их сохранение и развитие весьма затруднительно. Для республики наиболее актуальным представляется развитие сельского хозяйства, поскольку это традиционный вид деятельности коренного населения. Потенциальной возможностью увеличения занятости может стать рост товарности сельскохозяйственных товаров и промыслов, в том числе мелкотоварного производства посредством развития потребительской кооперации, формирования товаропроводящих цепочек и вывода продукции на потребительские рынки других регионов и стран АТР.
Аналогичная негативная ситуация сложилась среди отраслей, на которых республика не специализируется, за исключением сферы профессиональной, научной и технической деятельности, находящейся в стадии развития. Сокращение занятости в обрабатывающих производствах и строительстве свидетельствует о снижении производственного потенциала региона и, как следствие, усиливает вероятность развития негативного сценария социально-экономического развития региона. В целом в этой группе видов экономической деятельности занятость сокращается по относительным и абсолютным показателям. Согласно опыту других регионов и стран, их поддержка весьма затруднительна. Однако продукция и услуги реального сектора экономики составляют существенную долю валового регионального продукта и обеспечивают экспорт продукции, поэтому их поддержка со стороны региональной власти необходима.
Дисбаланс системы занятости. Региональному рынку труда присущи серьезные проблемы в связи с продолжающейся несогласованностью спроса и предложения рабочей силы, распространенностью кумовства и неформальных каналов трудоустройства. Вакантные рабочие места имеют низкий социальный потенциал и однообразны вследствие слабой диверсификации и инвестиционной привлекательности экономики. Наиболее острая ситуация складывается в сельской местности ввиду низкой занятости населения и отсутствия постоянных рабочих мест.
Предприятия не удовлетворены существующим предложением труда. В то же время соискателей не устраивают предлагаемые вакансии по специальности, уровню заработной платы (особенно в бюджетной сфере), режиму и условиям работы, в том числе ее удаленности. Работодатели предлагают заниженную оплату, которая не устраивает работников. Так, средний уровень оплаты труда по вакансиям, заявленным в 2022 г., составил всего 31100 руб. [21], в то время как среднемесячная заработная плата в Бурятии составляет 53 366 руб. При этом следует отметить ее сохраняющийся самый низкий уро-
вень среди регионов ДФО (74041 руб.). Также она ниже среднего уровня по РФ (64191 руб.), несмотря на относительно более высокий темп ее прироста. В период 2018-2022 гг. средняя оплата труда по республике выросла на 48 %, тогда как в ДФО - на 43,3 %, в РФ - на 46,8 % [22]. В то время как ожидаемый заработок соискателей от будущего места работы колебается от 40 до 60 тыс. руб.
Получение дополнительных или более высоких доходов в Бурятии затруднительно. Так, основную долю в структуре доходов населения составляет оплата труда (58,3 %) и социальные выплаты (27,4 %) [23, с. 109]. У большинства занятых (60 %) заработная плата ниже среднего по региону, а доля занятых в наиболее высокооплачиваемых секторах (добыча полезных ископаемых и финансовая деятельность) не превышает 3 % [24]. В то время как в качестве ключевого стимула привлечения трудовых ресурсов в дальневосточные регионы традиционно использовался более высокий заработок, который в советский период был выше в 1,5-2 раза среднего уровня по стране [25]. В настоящий момент данный принцип возможно реализуется только в добывающей отрасли, однако здесь наиболее распространенным является вахтовый метод занятости за счет трудовых ресурсов из других регионов РФ, что никак не отражается на региональной занятости.
Соответственно размер среднедушевых доходов населения республики (32726 руб.) также является самым низким в ДФО (48342 руб.) и ниже, чем по РФ в среднем (44937 руб.) [26]. Он составляет всего 2,4 прожиточного минимума по региону (из регионов ДФО ниже только в Еврейской автономной области), а в РФ в среднем - 3,6 [27]. Поэтому относительно республики с малой вероятностью можно утверждать, что указанный выше принцип преференциального развития, предусматривающий привлечение трудовых ресурсов, соблюдается в полной мере.
Свою лепту вносит сохраняющееся несовпадение тенденций, наблюдающихся на региональном рынке труда и в системе профессионального образования. Согласно методике Ф.Э. Шереги [28], для воспроизводства существующей социально-профессиональной структуры занятого населения Бурятии будет необходимо 29,4 % выпускников с высшим образованием от ежегодного выпуска, 29,8 % - со средним профессиональным образованием (специалистов среднего звена) и 32,2 % выпускников, обучившихся по программам подготовки квалифицированных рабочих и служащих1. В итоге только один из 3,4 выпускников имеет шанс занять позицию, для которой требуется высшее образование при условии наличия вакансий естественного происхождения - выхода на пенсию и/или увеличения числа рабочих мест.
В то время как реакция системы профессионального образования продолжает отставать от реальных кадровых потребностей и необходимости вос-
1 Рассчитано по [23, с. 83].
производства социально-профессиональной структуры. Контингент получающих профессиональное образование распределен следующим образом: на высшее образование приходится 40,7 % студентов, на программы подготовки специалистов среднего звена - 46,9 %, квалифицированных рабочих и служащих - всего 12,4 % [23, с. 159-164). Так, совокупный запрос на работников со средним профессиональным образованием, составляющий 62 % (29,8 % + 32,2 %), может быть почти удовлетворен 59,3 % выпускниками. Однако на уровне высшего образования складывается гораздо более напряженная ситуация, поскольку доля студентов вузов в 1,4 раза превышает реально необходимое для воспроизводства существующей структуры количество. Согласно Ф.Э. Шереги, это явление обозначено как экономический и профессиональный балласт и считается избыточной квалификацией.
В итоге это ведет к сохранению структурного дисбаланса между предложением труда и спросом на него, наблюдаемого в последние годы [29] (рис. 3). У работодателей пользуются высоким спросом работники с не очень высоким уровнем образования по специальностям, связанным с физическим трудом, в том числе квалифицированным, а предложение все больше формируется из работников с вузовскими дипломами по профессиям, связанным с интеллектуальным трудом. Хотя по данным Республиканского агентства занятости населения для них имеется всего порядка 16 % вакантных мест.
Рис. 3. Структура выпуска кадров, вакансий и занятых по уровню образования, 2021 г., % (авторский расчет по [21; 23, с. 85, 140-141]
Данные тенденции стагнируют развитие экономики, а в социальной сфере ведут к росту напряженности.
Заключение. Таким образом, включение Республики Бурятия в состав ДФО не оказало существенного влияния на сферу занятости. За исследуемый период произошло более существенное сокращение уровня экономической активности, сопровождающееся снижением занятости населения по сравнению
с показателями ДФО и РФ, на фоне сохранения более высокого уровня безработицы. В этой связи в отношении Бурятии пока рано говорить о реализации преференциального режима, связанного с привлечением трудовых ресурсов и закреплением местного населения.
Динамика структуры региональной занятости подвержена более значительным колебаниям в разрезе видов экономической деятельности. В то же время между структурами занятости республики 2018 и 2022 г., так и в сравнении со структурами РФ и ДФО различия минимальны. При этом наметилась тенденция усиления различий отраслевой структуры республики от среднероссийской и дальневосточной. Для республики характерной становится все большая зависимость от занятости в отраслях бюджетной сферы, прежде всего в государственном управлении; образовании и здравоохранении, а также в оптовой и розничной торговле. Инерционное развитие традиционных отраслей экономики, обусловленное отставанием от среднероссийского и дальневосточного темпов развития ключевых экономических параметров, отрицательно влияет на занятость и доходы населения Бурятии.
Негативные тенденции развития основных параметров рынка труда обусловлены больше его высокой напряженностью в условиях слабого развития экономики, нежели демографическими причинами, поскольку республика характеризуется более благоприятной возрастной структурой населения, заключающейся в более высокой доле молодежных когорт на фоне более низких долей населения предпенсионного и пенсионного возрастов.
Перед республикой стоит сложная задача по определению специализированной конкурентной ниши в межрегиональной и российской системе разделения труда. Дальнейший путь республики может основываться на принципах «зеленой экономики» и тех видах экономической деятельности, которые не ограничиваются природоохранным статусом республики и помогают сохранению и развитию человеческого капитала, в том числе за счет технологических инноваций, а также институциональных преобразований трудовых отношений в неформальном секторе. Также дальнейшее развитие сервисной экономики будет способствовать региональному развитию, в том числе туризма.
Список литературы
1. Рейтинг регионов по рынку труда - итоги 2021 года [Электронный ресурс]. - URL: https://ria.ru/20220829/reyting_trud-1812016142.html?in=t (дата обращения: 11.07.2023).
2. Рейтинг российских регионов по уровню безработицы по итогам IV квартала 2022 г. [Электронный ресурс]. - URL: https://ria.ru/20230227/bezra-botitsa-1853624257.html (дата обращения: 11.07.2023).
3. Рейтинг регионов России по неравенству зарплат - 2022 [Электронный ресурс]. - URL: https://ria.ru/20221121/reyting_zarplata-1832898289.html (дата обращения: 11.07.2023).
4. Семерикова Е.В. Безработица в Западной и Восточной Германии: пространственный анализ панельных данных // Прикладная эконометрика. - 2014. -№ 35 (3). - С. 107-132.
5. Российский рынок труда: тенденции, институты, структурные изменения. - М.: Изд. дом НИУ ВШЭ, 2017. - 148 с.
6. Итоговый рейтинг регионов России - 2022 [Электронный ресурс]. - URL: https://ria.ru/20221226/itogi-1841180407.html (дата обращения: 02.07.2023).
7. О республиканском бюджете на 2023 год и на плановый период 2024 и 2025 годов [Электронный ресурс]: Закон Республики Бурятия от 21 дек. 2022 г. № 2487-VI. - URL: https://rg.ru/documents/2022/12/22/buryatiya-byudget25-reg-dok.html (дата обращения: 03.02.2023).
8. Трифонов Ю.В., Веселова Н.В. Методологические подходы к анализу структуры экономики на региональном уровне // Вопросы статистики. - 2015. -№ 2. - С. 37-49. DOI: 10.34023/2313-6383-2015-0-2-37-49
9. Белоусова А.В. Коэффициенты локализации: направления и методические аспекты использования (на примере дальневосточных субъектов РФ) // Региональные проблемы преобразования экономики. - 2021. - № 12 (134). -С. 117-125. DOI: 10.26726/1812-7096-2021-12-117-125
10. Официальная статистика [Электронный ресурс]. - URL: https:// 03.rosstat.gov.ru/ofstatistics (дата обращения: 22.08.2023).
11. Официальные статистические показатели [Электронный ресурс]. -URL: https://www.fedstat.ru (дата обращения: 07.09.2023).
12. Официальная статистика [Электронный ресурс]. - URL: https:// rosstat.gov.ru/folder/10705 (дата обращения: 28.08.2023).
13. Бюраева Ю.Г. Миграционные процессы в Республике Бурятия: направления, результативность, факторы // ЭКО. - 2022. - № 1. - С. 141-166. DOI: 10.30680/EC00131-7652-2022-1-141-166
14. Естественное движение населения [Электронный ресурс]. - URL: https://03.rosstat.gov.ru/demo (дата обращения: 08.07.2023).
15. Занятость и безработица [Электронный ресурс]. - URL: https:// rosstat.gov.ru/labour_force (дата обращения: 12.07.2023).
16. Численность населения Российской Федерации по полу и возрасту на 1 января 2022 года [Электронный ресурс]. - URL: https://rosstat.gov.ru/ compendium/document/13284 (дата обращения: 01.07.2023).
17. Численность безработных в возрасте 15 лет и старше и уровень безработицы [Электронный ресурс]. - URL: https://rosstat.gov.ru/labour_force (дата обращения: 11.07.2023).
18. Дугаржапова Д.Б. Тенденции и проблемы развития инвестиционной деятельности депрессивного региона (на примере Республики Бурятия) // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Социально-экономические науки. - 2021. - № 4. - С. 356-371. DOI: 10.15593/2224-9354/2021.4.24
19. Среднегодовая численность занятых в экономике (расчеты на основе интеграции данных) с 2017 г. [Электронный ресурс]. - URL: https:// www.fedstat.ru/indicator/58994 (дата обращения: 24.08.2023).
20. Среднесписочная численность работников по полному кругу организаций с 2017 г. [Электронный ресурс]. - URL: https://www.fedstat.ru/ indicator/58699 (дата обращения: 17.08.2023).
21. Структура доклада о деятельности Агентства занятости за 2022 год [Электронный ресурс]. - URL: https://egov-buryatia.ru/azan/activities/reports_and_reports/ (дата обращения: 18.07.2023).
22. Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников в целом по экономике по субъектам Российской Федерации за 2000-2022 гг. [Электронный ресурс]. - URL: https://rosstat.gov.ru/labor_market_employment_ salaries (дата обращения: 04.07.2023).
23. Статистический ежегодник 2022 [Электронный ресурс]. - URL: https://03.rosstat.gov.ru/standard_of_living_digest (дата обращения: 16.08.2023).
24. Рынок труда, занятость и заработная плата [Электронный ресурс]. -URL: https://03.rosstat.gov.ru/trud (дата обращения: 16.07.2023).
25. Минакир П.А., Найден С.Н. Социальная динамика на Дальнем Востоке: дефект идей или провал институтов // Регион экономика и социология. -2020. - № 3. - С. 30-61. DOI: 10.15372/REG20200302
26. Среднедушевые денежные доходы населения по РФ (новая методология) [Электронный ресурс]. - URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13397 (дата обращения: 19.07.2023).
27. Величина прожиточного минимума, установленная с 1 января 2022 г., в целом по РФ и по субъектам РФ [Электронный ресурс]. - URL: https://rosstat.gov.ru/vpm (дата обращения: 15.07.2023).
28. Шереги Ф. Э. Образование как социальный институт: Функции и дисфункции // Россия реформирующаяся. Вып. 13. - М.: Новый хронограф, 2015. - С. 12-37.
29. Бюраева Ю.Г. Роль образования в воспроизводстве социально-профессиональной структуры Республики Бурятия // Вестник БНЦ СО РАН. -2019. - № 3. - С. 195-199.
References
1. Reiting regionov po rynku truda - itogi 2021 goda [Rating of regions by labor market: Results of 2021]. Available at: https://ria.ru/20220829/reyting_trud-1812016142.html?in=t (accessed 11.07.2023).
2. Reiting rossiiskikh regionov po urovniu bezrabotitsy po itogam IV kvartala 2022 g. [Rating of Russian regions by unemployment rate based on the results of the fourth quarter of 2022]. Available at: https://ria.ru/20230227/bezrabotitsa-1853624257.html (accessed 11.07.2023).
3. Reiting regionov Rossii po neravenstvu zarplat - 2022 [Rating of Russian regions by salary inequality: 2022]. Available at: https://ria.ru/20221121/ reyting_zarplata-1832898289.html (accessed 11.07.2023).
4. Semerikova E.V. Bezrabotitsa v Zapadnoi i Vostochnoi Germanii: prostranstvennyi analiz panel'nykh dannykh [Unemployment in East and West Germany: Spatial panel data analysis]. Prikladnaia ekonometrika, 2014, no. 35 (3), pp.107-132.
5. Rossiiskii rynok truda: tendentsii, instituty, strukturnye izmeneniia [Russian labor market: Trends, institutions, structural shifts]. Moscow, HSE, 2017, 148 p.
6. Itogovyi reiting regionov Rossii - 2022 [Final ranking of Russian regions 2022]. Available at: https://ria.ru/20221226/itogi-1841180407.html (accessed 02.07.2023).
7. O respublikanskom biudzhete na 2023 god i na planovyi period 2024 i 2025 godov [On the republican budget for 2023 and for the planning period of 2024-2025]. Law of the Buryatiya Republic dated 21.12.2022, No. 2487-VI, available at: https://rg.ru/documents/2022/12/22/buryatiya-byudget25-reg-dok.html (accessed 03.02.2023).
8. Trifonov Iu.V., Veselova N.V. Metodologicheskie podkhody k analizu struktury ekonomiki na regional'nom urovne [Methodological approaches to analyzing the structure of the economy at the regional level]. Voprosy statistiki, 2015, no. 2, pp. 37-49. DOI: 10.34023/2313-6383-2015-0-2-37-49
9. Belousova A.V. Koeffitsienty lokalizatsii: napravleniia i metodicheskie aspekty ispol'zovaniia (na primere dal'nevostochnykh sub"ektov RF) [Localization coefficients: Directions and methodological aspects of use (on the example of the far eastern subjects of the Russian Federation)]. Regional'nye problemy preobra-zovaniia ekonomiki, 2021, no. 12 (134), pp. 117-125. DOI: 10.26726/1812-70962021-12-117-125.
10. Ofitsial'naia statistika [Official statistics]. Available at: https://03.rosstat. gov.ru/ofstatistics (accessed 22.08.2023).
11. Ofitsial'nye statisticheskie pokazateli [Official statistical indicators]. Available at: https://www.fedstat.ru (accessed 07.09.2023).
12. Ofitsial'naia statistika [Official statistics]. Available at: https://rosstat. gov.ru/folder/10705 (accessed 28.08.2023).
13. Biuraeva Iu.G. Migratsionnye protsessy v Respublike Buriatiia: naprav-leniia, rezul'tativnost', faktory [Migration processes in the Republic of Buryatia: Directions, performance, factors]. EKO, 2022, no. 1, pp. 141-166. DOI: 10.30680/ECO0131-7652-2022-1-141-166.
14. Estestvennoe dvizhenie naseleniia [Natural population movement]. Available at: https://03.rosstat.gov.ru/demo (accessed 08.07.2023).
15. Zaniatost' i bezrabotitsa [Employment and unemployment]. Available at: https://rosstat.gov.ru/labour_force (accessed 12.07.2023).
16. Chislennost' naseleniia Rossiiskoi Federatsii po polu i vozrastu na 1 ian-varia 2022 goda [Population of the Russian Federation by sex and age for January 1st, 2022]. Available at: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13284 (accessed 01.07.2023).
17. Chislennost' bezrabotnykh v vozraste 15 let i starshe i uroven' bezrabotitsy [Number of unemployed people aged 15 years and older and unemployment rate]. Available at: https://rosstat.gov.ru/labour_force (accessed 11.07.2023).
18. Dugarzhapova D.B. Tendentsii i problemy razvitiia investitsionnoi deiatel'nosti depressivnogo regiona (na primere Respubliki Buriatiia) [Trends and challenges of developing investment activities in a depressed region (the case of the Republic of Buryatia)]. PNRPU Sociology and Economics Bulletin, 2021, no. 4, pp. 356-371. DOI: 10.15593/2224-9354/2021.4.24
19. Srednegodovaia chislennost' zaniatykh v ekonomike (raschety na osnove integratsii dannykh) s 2017 g. [Average annual number of people employed in the economy since 2017 (calculations based on data integration)]. Available at: https://www.fedstat.ru/indicator/58994 (accessed 24.08.2023).
20. Srednespisochnaia chislennost' rabotnikov po polnomu krugu organizatsii s 2017 g. [Average number of employees for the full range of organizations since 2017]. Available at: https://www.fedstat.ru/indicator/58699 (accessed 17.08.2023).
21. Struktura doklada o deiatel'nosti Agentstva zaniatosti za 2022 god [Structure of the report on the activities of the Employment Agency for 2022]. Available at: https://egov-buryatia.ru/azan/activities/reports_and_reports/ (accessed 18.07.2023).
22. Srednemesiachnaia nominal'naia nachislennaia zarabotnaia plata rabotnikov v tselom po ekonomike po sub"ektam Rossiiskoi Federatsii za 2000-2022 gg. [Average monthly nominal accrued wages of workers in the economy as a whole by constituent entities of the Russian Federation for 2000-2022]. Available at: https://rosstat.gov.ru/labor_market_employment_salaries (accessed 04.07.2023).
23. Statisticheskii ezhegodnik 2022 [Statistical yearbook 2022]. Available at: https://03.rosstat.gov.ru/standard_of_living_digest (accessed 16.08.2023).
24. Rynok truda, zaniatost' i zarabotnaia plata [Labor market, employment and wages]. Available at: https://03.rosstat.gov.ru/trud (accessed 16.07.2023).
25. Minakir P.A., Naiden S.N. Sotsial'naia dinamika na Dal'nem Vostoke: defekt idei ili proval institutov [Assessing the resilience potential of the Russian
Arctic cities: The factor of economic specialization]. Region ekonomika i sotsiologiia, 2020, no. 3, pp. 30-61. DOI: 10.15372/REG20200302.
26. Srednedushevye denezhnye dokhody naseleniia po RF (novaia metodologiia) [Average per capita income of the population in the Russian Federation (new methodology)]. Available at: https://rosstat.gov.ru/folder/13397 (accessed 19.07.2023).
27. Velichina prozhitochnogo minimuma, ustanovlennaia s 1 ianvaria 2022 g., v tselom po RF i po sub"ektam RF [The living cost established from January 1st, 2022, for the Russian Federation as a whole and for its constituent entities]. Available at: https://rosstat.gov.ru/vpm (accessed 15.07.2023).
28. Sheregi F. E. Obrazovanie kak sotsial'nyi institut: Funktsii i disfunktsii [Education as a social institution: Functions and dysfunctions]. Rossiia reformi-ruiushchaiasia, Moscow, Novyi khronograf, 2015, iss. 13, pp. 12-37.
29. Biuraeva Iu.G. Rol' obrazovaniia v vosproizvodstve sotsial'no-professio-nal'noi struktury Respubliki Buriatiia [Education role in reproduction of social and professional structure of the Buryatia Republic]. Vestnik Buriatskogo nauchnogo tsentra Sibirskogo otdeleniia Rossiiskoi akademii nauk, 2019, no. 3, pp. 195-199.
Оригинальность 81 %
Поступила 08.09.2023 Одобрена 26.09.2023 Принята к публикации 01.12.2023
Yu.G. Byuraeva
EMPLOYMENT AND LABOR MARKET OF THE REPUBLIC OF BURYATIA: DYNAMICS, STRUCTURE, IMBALANCE
The article examines the dynamics of employment and main indicators of the labor market of the Republic of Buryatia (level of participation of population in the labor force, level of employment, unemployment, branch structure of employment) in comparison with Russian and Far Eastern trends. The study was conducted on the basis of statistical data from Buryatstat and Rosstat for the period 2018-2022 using standard procedures for analyzing the dynamics of statistical indicators. The Ryabtsev indices and localization coefficients were calculated to assess structural shifts.
The author revealed more significant fluctuations in the parameters of development of the regional labor market against the background of their lagging behind the Far East and especially the Russian indicators, despite the more favorable age structure of the population. The high tension of the regional labor market has been established, while maintaining imbalance in the sphere of employment, which is due to the continuing lag of professional education system from real talent needs and the demand to reproduce the socio-professional structure. Employment in the budget sector of economy, as well as trade and repair of motor vehicles is becoming characteristic of the Republic in the absence of a certain specialization. The localization coefficients also indicate an increase in the concentration of people employed in such budget sectors as public administration and military security; social support; education and health care. The dynamics of the Ryabtsev index showed an increase in structural differences between Buryatia, the Russian Federation and the Far Eastern Federal District compared to 2018. It was concluded that for the Republic it is necessary to determine a competitive niche in the interregional and Russian system of labor division.
Keywords: labor market, employment, Republic of Buryatia, employment structure, imbalance, dynamic and structural shifts.
Yulia G. Byuraeva - Doctor of Sociology, Leading Researcher, Buryat Science Center of the Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Ulan-Ude, e-mail: julbur@yandex.ru.
Received 08.09.2023 Approved 26.09.2023 Accepted for publication 01.12.2023
Финансирование. Статья подготовлена в рамках госзадания БНЦ СО РАН (0269-2021-0001) «Разработка методологии обоснования направлений стратегического развития депрессивного региона в условиях эколого-экономических ограничений», № 121030500092-7.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Вклад автора 100 %.
Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:
Бюраева, Ю.Г. Занятость и рынок труда Республики Бурятия: динамика, структура, дисбаланс / Ю.Г. Бюраева // Вестник ПНИПУ. Социально-экономические науки. - 2023. -№ 4. - С. 125-142.
Please cite this article in English as:
Byuraeva Yu.G. Employment and labor market of the Republic of Buryatia: Dynamics, structure, imbalance. PNRPU Sociology and Economics Bulletin, 2023, no. 4, pp. 125-142 (In Russ.).
